ИЗ ФРОНТОВОГО ДНЕВНИКА П.Н. ЛУКНИЦКОГО

ИЗ ФРОНТОВОГО ДНЕВНИКА П.Н. ЛУКНИЦКОГО

«Часы торжества

В те дни штаб 2-го Украинского фронта находился в Модре, небольшом чехословацком городке у подножия восточных склонов Малых Карпат, километрах в тридцати от Дуная, и расположенной на левом ее берегу столицы Словакии — Братиславы. Специальные военные корреспонденты нашей центральной печати жили в разных предоставленных им городским самоуправлением квартирах, из числа тех, что были брошены бежавшими из города немецко-фашистскими оккупантами. Отсюда, из Братиславы, корреспонденты выезжали в нужные им части наших наступавших войск и в те окрестные городки или села, где дислоцировались различные управления и отделы штаба. В распоряжении каждого из корреспондентов имелись закрепленные за ними автомашины с шоферами, всегда готовыми выехать в любом направлении. Как спецвоенкор ТАСС, я имел в своем распоряжении двух сменных шоферов — гвардии старшину Эдуарда Агаджанова и сержанта Василия Шилова. Оба были моими самыми близкими в ту пору фронтовыми друзьями-товарищами…

7 мая 1945. Братислава

Сегодня, в предвидении новой волны наступления, на сей раз — на Прагу, ездили с Эдуардом Агаджановым за нарядом из Модры в Сенец, где расположен отдел снабжения горючим управления перевозок тыла.

Сенец — живописный городок на середине пути между Модрой и Братиславой. Мой новенький, темно-вишневый «ханомаг» шел с большой скоростью по великолепному шоссе, пересекающему вдоль склонов Малых Карпат южную Чехословакию.

Показалась нарядная, вся в курчавой зелени, украшенная трехцветными флагами деревенька. Девушка в нашей солдатской форме выбежала на дорогу, подняв руку, остановила нас — ей нужно было ехать в одном с нами направлении. Шофер — молодой старшина, чернобровый, красивый Эдуард Агаджанов, глянув на меня, резко затормозил.

Девушка — связистка полка — сразу же сообщила волнующую весть:

— Товарищ майор! Германия капитулировала перед всей Европой, и Прага взята, — только что слушали радио!

— Чье радио?.. Совинформбюро?

— Нет, товарищ майор, радиостанции Франции, Америки, Англии… Нашу волну не могли поймать!.. Насчет Праги я, конечно, не знаю, вам, наверное, виднее, а уж насчет капитуляции… это — точно… Подписали акт!..

Так от ефрейтора полка связи — от девушки, попавшей из Архангельска в прифронтовую деревню Чехословакии, услышал я первую весть о величайшем событии в мире.

Въезжаем в Сенец. Управление перевозок тыла. Подполковник Райков ничего не знает. Еще никто ничего не знает. Включаем радио, ищем… Другие приходят, — слухи, но ничего определенного.

К вечеру въезжаем в Братиславу, спешу «домой», где меня ждут «тассовцы»—прилетевший из Москвы Ратнер и фотокорреспондент Доренский. «Слышали?» — «Нет, не включали приемник»… Оба взволновались, включаем радио, тщетно пытаемся поймать Москву. Наконец какая-то наша станция — передает приказ… о взятии Бреслау…

Вечером десятки тысяч жителей города высыпали на улицы, жадно обмениваясь слухами об окончании войны. Чем ближе к ночи, тем более достоверными становились слухи.

Постепенно уясняем все. Завтра в три часа дня будут говорить Сталин, Черчилль, Трумэн.

На улицах крики: «Победа пришла! Война кончена!»

Один из шоферов сразу же исчезает и приносит где-то добытые две бутылки виноградного вина. Наспех едим, дружно поднимаем тост за Победу, затем, обжигаясь, пьем чай.

В квартире не усидишь, выскочили на балкон. Смотрим, как люди целуются, собираются толпами, бегают друг к другу в дома, выносят из подвалов вино. Внезапно где-то возле высящейся на холме древней крепости раздается треск пулеметной очереди. Повсюду в городе стихийно возникает стрельба в небо — из пулеметов, винтовок, пистолетов. Белые и красные огоньки трассирующих полосуют все небо. Если не знать причины этой стрельбы, можно подумать, что в городе происходит бой! Стрельба длится часа два, постепенно затихает… Давно уже ночь, но никак не удается заснуть! Пытаясь глубже осознать смысл необыкновенных событий, перечитываю сделанные мною в Модре выписки из политдонесения о действиях 7-й гвардейской армии. Это донесение помечено: «7 мая 5 часов 20 минут»:

«…Сегодня наши правофланговые соединения возобновили наступление, прорвали сильно укрепленную оборону немцев и к 16.00 продвинулись вперед на 5—6 км. Противник оказывает сильное огневое сопротивление…»

Приводятся имена награжденных за подвиги (старшина Тюпа Петр Федорович, красноармеец Пархоменко Яков Иванович и другие). Сказано, что противник стал поспешно отступать.

И далее:

«…Взятый в плен нашими бойцами солдат из 66-го мотополка 13-й танковой дивизии на допросе показал: немецкое командование за последнее время выделило специальные группы из фольксштурма, которые имеют задание отравлять пищевую воду, продукты, фураж и вино. Каждый снабжен пакетиком, в котором находится 100 граммов ядовитого белого порошка. Яд очень устойчив, не имеет ни запаха, ни вкуса. У людей указанный яд вызывает смерть через два-три часа. Яд был применен при обороне города Брно, населенных пунктов Пасау, Регенсбург. Политорганам даны указания усилить работу по повышению бдительности у личного состава…»

Неужели это уже история? Неужели больше таких политдонесений не будет? Ни боев, ни смертей от осколков металла или от яда? Ни подлости лютых врагов?.. Где тот незримый рубеж между утренней и вечерней зорями этого прожитого людьми дня — рубеж между войной и миром?..

Нет, не так все просто!.. Многих людей еще погубят фашисты, прежде чем мы отнимем у них оружие и крепко скрутим их преступные руки!

8 мая

Сегодня проснулся, включил радиоприемник: «Песнь Каменного гостя» («Не счесть алмазов в каменных…») по-французски. Затем нью-йоркская опера — из «Лак-ме»… Прекрасные голоса, но разве до них сейчас?

Занимается день, погожий, сверкающий. Фотокорреспондент Доренский:

— В яркий солнечный день кончилась война!

Все еще не осознать масштабов величественного события!..

Наспех завтрак, сборы, едем в штаб 2-го Украинского фронта. Не знаем пока, что предпримем. В Праге происходит восстание, немцы душат его, пражанам срочно нужна наша помощь! То ли ехать скорее к центру событий туда, то ли быть в Модре, ловя и передавая в Москву стекающуюся отовсюду в штаб фронта информацию?

Выезжаю с Ратнером на «ханомаге» из веселящейся с утра на улицах Братиславы. За мною на своем «опель-ке» — Доренский. Мчимся в Модру… Мысли мои о Москве, о России. Знают ли? Или еще ничего не знают, еще не радуются, узнают только сегодня?

Пишу эти строки в автомобиле. Малые Карпаты, вдоль которых едем, ярко зелены, в виноградниках, в курчавых зарослях кустарника. Нас, русских офицеров, приветствуют все встречные. В деревнях и селах крестьяне еще ничего не знают, но самый воздух солнечного дня напоен победой!

Модра. Штаб фронта. — Величайшее волнение царит среди офицеров. С утра работают «движки», чтобы дать электрический ток приемникам. Определенности, официальных сообщений пока нет, но все уже знают самую суть. Каждое новое сообщение передается из уст в уста. Вероятно, на других фронтах, где немцы в этом часу уже сдаются тысячами и складывают оружие, обстановка иная, чем у нас. Но здесь, на 2-м Украинском, боевая работа штаба, несмотря ни на какие вести, продолжается, как обычно, потому что передовые части и сегодня ведут упорные бои с яростно сопротивляющимся врагом. Только здесь, в Чехословакии, враг не хочет сдаваться, только здесь он еще длит бессмысленную отчаянную борьбу.

Ожесточенные бои по всей линии наших южных фронтов (1, 2, 3 и 4-го Украинских) происходили вчера и всю ночь, продолжаются и сейчас. Сегодня утром на 3-м Украинском гитлеровцы начали отход. В оперативном отделе, в разведотделе узнаю поступающие поминутно новости. На нашем правом фланге враг продолжает с особенным упорством сопротивляться: усиленная огневая деятельность (ночью и сегодня утром). 53-я армия — в Туржанах (западнее Брно). На левом фланге противник медленно отходит под натиском наших войск. Сейчас, утром, линия фронта войск маршала Малиновского проходит по следующим пунктам: Ославице — Пустимерж — Кржтины — Веверска Битйшке; отсюда она выдвигается вклинивающейся в расположение вражеских войск дугой: Заставка — Чучице — Ославаны — Иванчице, иначе говоря, обводит почти полным полукружием город Брно; от Иванчице линия фронта тянется к Дунаю через Одровице, Трнове Поле, Лаа, Каммерсдорф и упирается в Дунай западнее Корнейбурга.

По всей этой линии грохочут орудия, по всей этой линии наши войска ведут в кровопролитных боях наступление, отвоевывая у фашистов землю за пядью пядь. Упорное сопротивление нам они оказывают восточнее Моравски Крумлов. Тупая ожесточенность врага поражает своею бессмысленностью, но требует от наших ведущих наступление воинов присущих им самоотверженности и мастерства.

В минуты, когда я делаю эту запись, разведывательные самолеты приносят весть о том, что перед фронтом левого соседа — перед войсками Толбухина враг побежал: вдоль Дуная в сторону Линца помчались тысячи машин гитлеровцев, обуянных паникой. Страшась русских воинов, они решили сдаваться не нам, а союзникам в надежде, что «тот плен будет лучше русского».

К этому же часу враг дрогнул и на левом фланге 2-го Украинского: на участке 46-й армии шириною в тридцать километров — от Энцерсдорфа до Цеобандорфа возле Дуная гитлеровцы под давлением наших войск начали медленно отступать, прикрываясь арьергардными боями и, главным образом, артиллерийским и минометным огнем.

…А вот еще новое сообщение: враг начал откатываться и южнее района Брно. В настоящий момент, к середине дня, бои по всему фронту — в полном разгаре. Войска 2-го Украинского фронта маршала Малиновского проводят день величайшей победы в обычном боевом напряжении, разя и сокрушая врага. Им досталась великая честь ломать последнее сопротивление безумной гитлеровской Германии. Здесь до текущей минуты не происходит никаких массовых сдач вражеских частей, здесь темп войны все тот же, здесь каждый час битвы по-прежнему рождает новых героев — последних героев закончившейся для миллионов людей, но пока еще не для воинов наших южных фронтов Великой Отечественной войны.

Да, конечно! Сенсации сенсациями! Война, конечно, кончилась, но для нас еще не совсем. Наше Верховное командование не поддается сенсациям! Поэтому, очевидно, до полного выяснения обстановки, до полного сокрушения гитлеровцев на всех наших фронтах не взмыло в эфир на волнах всех наших советских радиостанций прекрасное, светлое, долгожданное слово «мир!».

Сегодня передовые подвижные соединения войск 2-го Украинского фронта, ломая с ходу сопротивление врага, уже движутся стремительным рейдом прямиком к Праге — спасти ее, освободить ее!.. Мне хочется немедленно включиться в этот последний поход. Но долг спецвоенкора велит сначала написать и передать в Москву корреспонденцию о том, что в нынешний исторический день происходит здесь. И я такую корреспонденцию передал по военному телеграфу.

* * *

…В 19 часов 45 минут радио начало передавать приказ. Все прибежали слушать, но… это — приказ оказался войскам 4-го Украинского фронта, освободившим город Оломоуц!

Здесь надо сделать краткое пояснение, касающееся 53-й армии генерала И.М. Манагарова, в состав которой я включился с утра 9 мая, когда ее войска двинулись вперед, в новое наступление.

Эта армия в начале апреля вместе с 6-й гвардейской танковой армией и 1-й гвардейской конно-механизированной группой освобождала Брно, а затем получила задачу, опять же вместе с 6-й гвардейской танковой армией, наступать в северо-восточном направлении для освобождения Оломоуца. В связи с пражскими событиями задача обеим армиям была изменена, им потребовалась перегруппировка, а освобождение Оломоуца Верховным командованием было поручено частям 4-го Украинского фронта.

Ночь на 9 мая. Братислава

…00 часов 09 минут… Это уже первые минуты 9 мая. Передается оперативная сводка за 8 мая (почему-то с опозданием на девять минут). Записываю на слух.

По 1-му Украинскому фронту — Дрезден взят, в Саксонии — Мюгельн, Ломац, Гебельн, Росвайн, Вильсбрук, Хайтенберг. И перейдя чехословацкую границу — Носх, Духцов, одновременно восточнее Дрездена, Раденберг, Лебау, Рейхенбах; юго-западнее и южнее Бреслау — Штригау, Шрейбург, Отмахау (Отмухов).

По 4-му Украинскому фронту Оломоуц на реке Мораве, Вюрбенталь, Энгельсберг, Бергштадт, Границе, Пршеров.

По 2-му Украинскому фронту — в Чехословакии — Яромержице, Зноймо; в Австрии — Холлабрунн, Штоккерау…

В два часа ночи — Москва, сообщение — долгожданное!.. Бужу шоферов, одеваюсь. Волнуемся. Слушаем, поздравляем друг друга. Выходим на балкон…

Стрельба, ракеты. Ярко освещена четырехбашенная крепость. В окнах темных домов слышны голоса — люди тоже не спят, смотрят на феерически расцвеченное трассирующими и ракетами небо.

Все ясно!.. Теперь — скорей в Прагу! А пока надо унять волнение и непременно хоть немного поспать — ведь и запастись горючим удастся только с рассветом! От Братиславы до Праги примерно 400 километров!»

«В Праге

Под встречными лучами закатного солнца впереди показалась Прага. В ее пригородах мы видим баррикады, разбросанные рогатки колючей проволоки. По шоссе от Ржичаны въезжаем на магистральный, ведущий к центру столицы проспект. Все дома здесь целы, не задеты ни бомбами, ни осколками снарядов. Окна во всех этажах украшены чехословацкими и советскими флагами. Немало и флагов наших союзников. В проходящие армейские грузовики летят букеты цветов. Вокруг любого останавливающегося на проспекте танка или автомобиля немедленно собираются маленькие митинги.

Вдоль стен домов, пестрящих разноцветьем флагов, плакатов, лозунгов; на подоконниках окон, на балконах, на крышах домов — люди, люди, нарядные, говорливые, радостно кричащие люди… На мостовой, по всей длине Проспекта, они оставляют медленно движущимся машинам только узкий, тесный проезд — все хотят протиснуться ближе.

Не считаясь с густой долгодорожною пылью, с замасленной робой танкистов или артиллеристов самоходных орудий, нарядные девушки в белых кофточках, протягивая огромные букеты цветов, вскарабкиваются на танки, обнимают офицеров и солдат экипажа. И ничуть не смущаются взрывам общего дружного смеха: яркой белизны кофточки насквозь пропитаны, пропечатаны машинным коричневым маслом, а розовощеких, за минуту до этого свежих девичьих лиц уже не узнать. Каждая такая пражанка тоже хохочет, счастливая, и даже не ищет, чем бы обтереть лицо, а пускается в пляс на броне танка и танцует — с изяществом, с грацией юности в тесном кругу танкистов.

Разноголосое, полное жизни, задора, радости пение летит отовсюду, везде гремит бравурная животворная музыка. От нее еще ослепительней кажется солнечный свет!

Наш открытый «хорьх» еле движется, весь охваченный стремящимися пожать нам руку людьми. Длинная мощная машина уже, кажется, не может выдержать заваливших нас цветов, из высокой груды которых торчат только наши головы…

А ведь мы в Праге уже далеко не первые!..

Какое счастье!.. Вот чем так упоительно, так ощутимо, так сердцебиенно завершилась, наконец, тяжкая, мужественно пережитая нами война!

Сплошной чередой, во всю длину проспекта стоит народ, единочувственно славящий своих, успевших прийти вовремя — главное вовремя! — освободителей. Сквозь плотные ряды стоящих проталкиваются дети и женщины, подносят к медленно проезжающим машинам блюда и тарелки с горячей едой, со сластями и кувшины с прохладительными напитками — только возьми, только выпей, хоть попробуй, хоть глоток отпей!

Наздар! Наздар… Руде Армада!..

По своему, по-чешски что-то кричат, но и понимать язык нам не надо, все понятно и так! Россия!.. Красная Армия!.. Советский Союз!.. Любовь и благодаренье, хвала и великая честь освободителям!..

Ведь сколько ни шло машин — все в цветах, каждый солдат обласкан, дотянуться бы только, прижаться к его плечам! Поднести к нему своего ребенка для поцелуя: пусть увидит малютка, пусть почувствует, пусть запомнит на всю свою жизнь — теперь уже можно не сомневаться — долгую и счастливую… Какая радость!

Пение и музыка никогда не бывали так всеохватны.

Кажется, весь город, как гигантская фантастическая птица, парит на широких, поднимающихся над нашей планетой музыкальных волнах!

Магазины и рестораны открыты. Открыты квартиры. И души людей открыты. Город впервые за долгие годы испытывает великую силу жизни — мирной, свободной, избавленной от тревоги и страха!

Только брусчатка, вытянутая на мостовых и уложенная по переулкам в баррикады, рассказывает о происходивших здесь уличных боях. Въехав в центр города, мы видим, что здесь происходило. На улицах своей столицы восставшие горожане сражались с оккупантами храбро и вдохновенно, как могут драться только свободолюбивые патриоты. Несколько суток подряд, скудно вооруженные или совсем не вооруженные, не обученные, не имеющие боевого опыта, они осмелились выступить против оснащенной всеми видами оружия армии головорезов. Пятьдесят, сто чехов против тысячи немцев! Те били восставших тяжелой артиллерией, давили танками, засыпали с небес авиабомбами. Огромный дом против городского музея разрушен, завалил обломками весь край площади. Дальше по «Вацлавске на месте» — широкой богатой улице, еще немало домов разбито, превращено в руины. Эти завалы прохожие огибают осторожно, внимательно их разглядывают, посылая проклятия фашистам.

Но дальше весь город невредим, за разбитыми окнами огромного ресторана гремит музыка, все столики заняты посетителями, проводящими свое время по-праздничному.

Везде разговоры о том, что при спасении Праги Красная Армия — Руде Армада еще раз проявила свое умение наносить врагу внезапные уничтожающие удары, искусство вести маневренные бои в чрезвычайно сложных условиях местности, изобилующей многими естественными препятствиями, огражденной рассчитанными на длительное сопротивление инженерными сооружениями.

Это — так! В своем сверхстремительном марше наши войска наступали одновременно с трех сторон света: с севера, востока и юга, и сошлись в освобожденной столице в один день, как по расписанию, и, главное, повторяю — вовремя, вовремя!.. Нам есть чем гордиться. Все, кто честен и прям, воздают нам хвалу по заслугам!

Офицеры, с которыми мы нынче обедаем, отдыхаем, беседуем, рассказывают — каждый о марше своего соединения и о себе.

* * *

Перед решающим ударом утром 6 мая за Эльбой мелкие группы советских разведчиков прощупывали вражескую оборону. Огнем всех видов нашей артиллерии были подавлены вражеские батареи, разрушены укрепления противника. Вслед за этим двинулись вперед наши моторизованные части. Немцы вынуждены были отступать, но продолжали вести оборонительные бои. Особо острым характером эти бои отличались северо-западнее Дрездена.

* * *

Расширяя фронт наступления на восток и на запад, соединения Красной Армии продолжали двигаться на юг вдоль западного берега Эльбы. К середине дня в полосу прорыва вступили гвардейские танковые части генерал-полковника Лелюшенко и генерал-полковника Рыбалко. Огнем и гусеницами они расчищали путь нашим основным наступающим силам. Опрокидывая сопротивлявшиеся гитлеровские дивизии, танкисты к исходу дня прошли 23 километра.

На следующий день наши части с севера атаковали город Дрезден — важный узел дорог и мощный опорный пункт обороны немцев в Саксонии. В это же время развернулись бои за крупные опорные пункты противника — города Герлиц, Бауцен и другие. В результате упорных боев, переросших в штурм Дрездена, танкисты разгромили группу танков противника и ворвались в западную окраину города. Почти одновременно его северной частью овладели другие наши соединения. Немецкий гарнизон, обороняющий Дрезден, был разгромлен, и город перешел в наши руки.

* * *

События развивались в быстром темпе. Южнее Дрездена советские танкисты, артиллеристы, пехотинцы вступили на территорию Чехословакии и устремились к Праге.

В глухую полночь наши подразделения внезапно атаковали сильно укрепленные опорные пункты противника и в скоротечном бою овладели ими. Ожесточенные схватки вспыхнули за высоты, на которых укрепились гитлеровцы. Все подступы к ним немцы простреливали массированным огнем. Одновременными атаками с разных направлений немцы были выбиты с высот, а затем в последующих боях полностью уничтожены.

Борьба за чехословацкую столицу вступила в завершающую фазу. Это был самый трудный период боев. Танковые соединения, достигнув полосы Рудных гор, шли по чрезвычайно узким дорогам, которые были загромождены завалами и минными полями. Отступая к Праге, гитлеровцы хотели превратить ее в арену боев. Рассекая боевые порядки противника, наши подвижные части продолжали наступление и в ночное время, стремясь как можно быстрее освободить Прагу, спасти от истребления ее восставших жителей.

В результате стремительного ночного маневра танковых соединений и пехоты сопротивление противника было сломлено… В 4 часа утра 9 мая танки армий Лелюшенко и Рыбалко ворвались в столицу Чехословакии и после шестичасового боя полностью освободили ее»^{280}.

* * *

Данный текст является ознакомительным фрагментом.