Глава 24 «Начало длительного сползания в пропасть»

Глава 24

«Начало длительного сползания в пропасть»

Президент принялся за поиски «великого человека» на должность нового директора Центральной разведки – «такого, который сможет не ударить в грязь лицом, когда понадобится спасти свою страну».

Заместитель директора Центральной разведки Маршалл Картер предостерегал против выбора постороннего человека. Он заявил, что было бы «серьезной ошибкой» выбрать какого-нибудь военного подхалима и «настоящей катастрофой» – поставить на этот пост близкого друга из числа политиков; если бы Белый дом посчитал, что у ЦРУ нет достойного кандидата в его собственных рядах, «нужно закрыть это заведение и отдать его индейцам». Почти единодушным выбором среди членов президентской команды национальной безопасности, в которую входили Маккоун, Макнамара, Раск и Банди, стал Ричард Хелмс.

Но Джонсон не посчитался с их мнением. В полдень 6 апреля 1965 года он позвонил пятидесятидевятилетнему адмиралу в отставке Реду Рейборну, уроженцу Декейтера, штат Техас. У Рейборна имелся свой надежный политический мандат: он завоевал расположение Линдона Джонсона, появившись в телерекламе во время избирательной кампании 1964 года, назвав кандидата от республиканцев, сенатора Барри Голдуотера из Аризоны, слишком глупым, чтобы быть президентом. Его претензии на популярность были связаны с разработками ядерной ракеты «Полярис» для подводных лодок, и эти усилия позволили ему заручиться немалой поддержкой в конгрессе. Он был превосходным кандидатом с отличным послужным списком в авиакосмической отрасли, к тому же он владел великолепным ранчо в Палм-Спрингс с отличным полем для гольфа.

Ред Рейборн встал по стойке «смирно», услышав голос главнокомандующего. «Теперь вы нужны мне, – сказал Линдон Джонсон, – вы мне чертовски срочно понадобились». Лишь в середине беседы Рейборн наконец понял, что Линдону Джонсону хотелось поставить его во главе ЦРУ. Президент пообещал, что самую трудную и ответственную работу возьмет на себя Ричард Хелмс, как заместитель нового директора. «Вы даже сможете вздремнуть каждый день после обеда, – подбадривал его президент. – Мы не будем слишком переутомлять вас». Взывая к патриотизму Рейборна, Джонсон добавил: «Я знаю, что делает старый и опытный солдат, когда слышит звон колокольчика».

Адмирал прибыл к новому месту службы 28 апреля 1965 года. Церемонию его приведения к присяге в Белом доме президент превратил в настоящее шоу, сказав, что он наконец отыскал единственного достойного человека, который сможет справиться с этой работой. По щекам Рейборна покатились слезы благодарности. Едва ли он мог предположить, что это был его последний счастливый момент на посту директора Центральной разведки…

В тот же день резко накалилась обстановка в Доминиканской Республике. После убийства диктатора Рафаэля Трухильо в 1961 году Соединенные Штаты пытались, но оказались не в состоянии сделать эту страну главной «достопримечательностью» Карибского бассейна. Теперь на улицах столицы сражались вооруженные мятежники. Джонсон решил направить туда четыреста американских морских пехотинцев, отряд ФБР и подкрепление для местной резидентуры ЦРУ. Это была первая крупномасштабная высадка американских войск в Латинской Америке с 1928 года и первая вооруженная авантюра в Карибском море после провала операции в заливе Кочинос.

Во время совещания в Белом доме, состоявшемся той ночью, Рейборн доложил – не имея под руками улик и без надлежащей оценки сложившейся ситуации, – что мятежниками заправляет Куба.

« – По моему мнению, это реальная война, развязанная г-ном Кастро, – сказал наутро Рейборн во время телефонного разговора с президентом. – Нет никаких сомнений, что это начало экспансии Кастро.

Президент спросил:

– Сколько там кубинских террористов?

Рейборн ответил:

– Нам удалось идентифицировать 8 человек. Список я направил в Белый дом около 6 часов утра – он должен находиться в оперативном штабе – там описано, кто они такие, что делают и как подготовлены». Перечень восьми «террористов Кастро» появился и в меморандуме ЦРУ, в котором, правда, говорилось, что «нет никаких свидетельств того, что в текущие волнения непосредственно вовлечен режим Кастро.

Президент повесил трубку и решил послать в Доминиканскую Республику… еще тысячу морских пехотинцев.

Поступило ли от ЦРУ какое-нибудь предупреждение об этом кризисе? Утром президент спросил об этом у советника по национальной безопасности. «Ничего такого не было», – ответил Банди.

«Наше ЦРУ утверждает, что операция под полным контролем… Кастро, – сообщил президент своему личному адвокату Эйбу Фортасу, когда 30 апреля 2500 десантников приземлились в Доминиканской Республике. – Они говорят, что так и есть! Так сообщают их секретные агенты!.. Теперь нет сомнения, что здесь замешан Кастро… Значит, они перемещаются и в другие места нашего полушария. Это может быть частью глобального коммунистического заговора, связанного с Вьетнамом… Любые неприятности и политические катастрофы, которые могут на нас свалиться, окажутся на руку Фиделю». Президент приготовился направить в Санто-Доминго еще 6500 американских солдат.

Но Макнамара не доверял тому, что Рейборн сообщил президенту. «Вы думаете, что ЦРУ не сможет документально подтвердить это?» – спросил Линдон Джонсон у министра обороны. «Вот именно, г-н президент», – ответил Макнамара. «Никто пока толком не знает, что затевает Кастро. Вам придется нелегко, если вы попытаетесь доказать, что Кастро совершил нечто большее, чем просто подготовил этих людей, а ведь сами мы натренировали такого сброда во много раз больше».

Это несколько охладило пыл президента. «Хорошо, значит, вы полагаете, что вам, мне и Рейборну нужно встретиться и поговорить? – спросил он. – ЦРУ доложило, что в мятеже участвуют два лидера от Кастро. Немного позже сообщили, что их восемь, а потом – что пятьдесят восемь…» – «Не верю я в эти сказки», – категорически заявил Макнамара.

Президент тем не менее в обращении к американскому народу заявил, что не позволит «коммунистическим заговорщикам» в Доминиканской Республике установить «еще одно коммунистическое правительство в Западном полушарии».

Доклад Рейборна по поводу кризиса в Доминиканской Республике произвел на Линдона Джонсона тот же эффект, что и несвоевременный запуск самолета-шпиона U-2 в СССР – для Эйзенхауэра и провал в заливе Кочинос – для Джона Кеннеди. Это привело к первым утверждениям в американской прессе о том, что у Линдона Джонсона наступил «кризис доверия». Эта фраза впервые прозвучала 23 мая 1965 года. Она больно ужалила и стала «верной спутницей» Джонсона.

Больше президент не пользовался советами своего нового директора Центральной разведки.

При шатком правлении Рейборна моральный дух в штабе ЦРУ сильно упал. «Это было довольно трагично, – говорил Рэй Клайн, заместитель директора по разведке, – и фактически начало длительного падения». Горькая ирония заключалась в том, что Даллес управлял счастливым и беззаботным кораблем, Маккоун – кораблем со строгими порядками, а Рейборн – кораблем, терпящим бедствие. «Бедный старина Рейборн, – сказал Ред Уайт, один из его заместителей. – Он приезжал каждое утро в 6:30 и завтракал в напряжении, думая, что ему вот-вот позвонит президент». Но Джонсон так и не позвонил. Было очевидно, что Рейборн «совершенно не годится для того, чтобы руководить ЦРУ», – сказал Уайт. Несчастный адмирал «абсолютно не владеет ситуацией. Если вы заговорите о каких-то зарубежных странах, то он не поймет, имеете ли вы в виду государство в Африке или в Южной Америке». По мнению сенатора Ричарда Рассела, новый директор выставил себя в неприглядном свете, дав свидетельские показания перед конгрессом. Он предупреждал президента Джонсона: «У Рейборна есть один недостаток, который ему дорого обойдется. Он никогда не признает своей неправоты или невежества… Если вы когда-нибудь решите избавиться от него, то просто назначьте на его место Хелмса. У него больше здравого смысла, чем у любого другого кандидата».

Именно Ричард Хелмс управлял ЦРУ, в то время как Рейборн лишь топтался на месте и занимался никому не нужной возней. В тот год было намечено завершить три крупные секретные операции. Каждую из них начинал еще президент Эйзенхауэр, затем продолжал президент Кеннеди, а теперь они играли ключевую роль в стремлении Линдона Джонсона любыми способами выиграть войну в Юго-Восточной Азии. В Лаосе ЦРУ стремилось перекрыть Тропу Хо Ши Мина. В Таиланде оно намеревалось фальсифицировать выборы. В Индонезии ЦРУ оказывало секретную поддержку лидерам, которые уничтожали расплодившихся там коммунистов. Все три страны являлись важными инструментами для президентов США, которые приказывали ЦРУ держать там руку на пульсе и не выпускать ситуацию из-под контроля, опасаясь, что если одно из звеньев индокитайской цепочки выпадет, то Вьетнам почти наверняка будет поглощен коммунистами.

2 июля Линдон Джонсон позвонил Эйзенхауэру, спросив у него, нужно ли наращивать американское военное присутствие и начинать полномасштабную войну.

На тот момент список погибших американских солдат насчитывал 446 человек. К власти в Сайгоне с момента убийства президента Дьема пришла уже девятая по счету хунта во главе с Нгуен Као Ки – бывшим пилотом, который перебрасывал военизированные группы агентов по заданиям ЦРУ, и Нгуен Ван Тхиеу, – генералом, который впоследствии стал президентом страны. Kи был злобным и жестоким, а Тхиеу погряз в коррупции. Вместе они олицетворяли образ «демократии» Южного Вьетнама.

«Как вы считаете, мы сможем разбить вьетконговцев?» – спросил президент.

Победа целиком и полностью зависит от качественной разведки, ответил Эйзенхауэр, а «это, пожалуй, самое трудное».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.