Влияние снайпера на противника на поле боя

Влияние снайпера на противника на поле боя

Было бы преувеличением утверждать, что действия снайперов могут определить исход целого сражения, однако они нередко оказывали серьезнейшее влияние на эффективность действий войск одной из сторон. Во время Гражданской войны в США, во время Геттисбергского сражения в 1863 году, двое снайперов-конфедератов, работавших с высоты Литл-Раундтоп, убили двух генералов Союза, тяжело ранили третьего, после чего застрелили полковника и до четырех других старших офицеров. В результате в лагере Союза воцарился ужас, была вызвана артиллерия, но ее действия по подавлению снайперов успехом не увенчались, и этот пример подчеркивает важность двух задач, стоящих перед пехотой. Первая – найти снайпера, вторая – с ним разобраться. В этом случае как нельзя более кстати подходит старая пословица: «Клин клином вышибают». Противоснайперская борьба – обнаружение и уничтожение снайперов противника – стала самой первоочередной задачей во всех армиях мира. Подавив снайперов противника, можно было сосредоточиться на выявлении конкретных целей и заняться такими нужными делами, как наблюдение и сбор разведывательной информации, которые стали одними из основных обязанностей снайпера. Почему же пехота так сильно боялась снайперов и столько времени и сил тратила на их ликвидацию? Ответ следует искать в непростой психологии человека на войне, где пехотинец относится к возможности ранения или смерти с определенным фатализмом – что бы там ни было, все это капризы слепого случая. Считается, что человек сам повлиять на это не может, и у большинства людей вырабатывается психическая защита в форме убежденности в том, что «со мной этого не случится». Разумеется, товарищи его погибают и получают ранения, когда им не везет, однако мало кто из солдат способен примириться с тем, что следующей жертвой может стать он сам, поскольку каждый уверен в том, что его шансы на спасение более или менее высоки. Появление снайпера меняет все в одно мгновение. Мишенями вдруг становятся все, и война угрожает уже лично каждому. Солдат это пугает, обессиливает, им трудно принять такое положение вещей. Когда пули летят неведомо откуда и поражают с бесстрастной точностью, это чрезвычайно сильно действует на нервы. Солдат беседует с другом, и вдруг, секунду спустя, друг падает на землю. Что еще хуже, так это то, что бой при этом идет где-то вдали и можно считать себя в относительной безопасности. Большинство солдат, попадая под снайперский огонь, совершенно лишались воли и сил. Ветеран боев на Фолклендах Кен Луковяк ярко описал, как впервые ощутил себя мишенью:

– Мы пересекли очередное поле и приблизились к живой изгороди. Дойдя до нее, мы свернули влево и направились вдоль нее к углу поля. У меня перед лицом просвистела пуля. Она пролетела так близко, что я ощутил это просто физически. Мы все автоматически попадали на землю и поползли в укрытие, в кусты. Кто-то крикнул: «Откуда стреляли?» Медленно, друг за другом мы начали выглядывать из-за изгороди. Никто ничего не заметил – одно только ровное поле и еще одно незасеянное поле за ним. Раздался еще один выстрел, Тони вскрикнул и свалился на землю. От страха я начал лихорадочно думать. Он сидел за изгородью, но это его не спасло, и я в таком же положении. Куда попадет пуля? В голову? В грудь? Я вдруг понял, что сам себя вгоняю в панику, и решил уговорить себя не волноваться. Чему быть, того не миновать, ничего не поделаешь. Кто-то крикнул: «Снайпер, мать его!»

Потрясение от неожиданного осознания себя мишенью приводило солдат в ни с чем не сравнимый ужас. Это оказывало деморализующее воздействие не только на солдат: они прятались по окопам и траншеям, не желая подчиняться никаким приказам, согласно которым им пришлось бы вылезать под меткие выстрелы невидимого противника, и от этого страдали субординация и дисциплина. Поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что захваченный снайпер повсеместно рассматривался как лицо вне закона.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.