Верхне-Силезская операция

Верхне-Силезская операция

Общая обстановка

Отдохнуть и восстановить силы 1-му Украинскому фронту перед последним броском на Берлин не дали. В то время как войска Жукова и Рокоссовского бились за Данциг, Альтдамский плацдарм и Кюстрин, несколько армий Конева провели последнее перед Берлином сражение на своем левом фланге. Наступательная операция была инициирована Ставкой. Верховное Главнокомандование еще в ходе февральского наступления войск 1-го Украинского фронта в Нижней Силезии неоднократно обращало внимание И. С. Конева на серьезное отставание войск левого крыла фронта. Оно подчеркивало, что это обстоятельство в последующем может затруднить подготовку и проведение операции войсками фронта на берлинском направлении.

Если быть точным, то отставал не столько фланг 1-го Украинского фронта, сколько 4-й Украинский фронт И. Е. Петрова, наступавший в Верхнюю Силезию с востока. Еще 13 февраля 1945 г. И. Е. Петров представил в Ставку доклад с планом операции по овладению Моравско-Остравским промышленным районом. Цель операции в докладе формулировалась так: «Нанося сосредоточенный удар силами двух армий (38 и 1 гв. А) в направлении Оломоуц, Пардубице, разбить противостоящего противника и, выйдя главными силами на рубеж р. Влтава, овладеть Прагой»{84}. Для проведения операции 4-му Украинскому фронту передавались 126-й и 127-й легкие горно-стрелковые корпуса и 5-й гв. механизированный корпус. Директивой Ставки ВГК № 11029 от 17 февраля представленный командованием 4-го Украинского фронта план был утвержден. И. Е. Петрову было рекомендовано: «Операцию начать не позднее 10 марта»{85}. В плане мартовских наступлений отчетливо просматривается стремление советского командования провести согласованную операцию смежными флангами двух фронтов. Наступая в Верхнюю Силезию с севера, войска 1-го Украинского фронта выходили во фланг и тыл армейской группы Хайнрици, оборонявшейся перед войсками 4-го Украинского фронта.

Выполняя указания Ставки, командующий 1-м Украинским фронтом разработал план наступления в Верхней Силезии и 28 февраля представил его на утверждение. В своих мемуарах Конев описал свой замысел следующим образом: «Планируя Верхне-Силезскую операцию, мы рассчитывали прежде всего на окружение той части немецко-фашистских войск, которые располагались на самом оппельнском выступе и непосредственно в Оппельне»{86}. 1 марта представленный в Ставку план был утвержден.

Для решения задачи, поставленной Ставкой, И. С. Конев решил использовать нависающее положение захваченного советскими войсками плацдарма в районе Гротткау. В какой-то мере она повторяла операцию по окружению Бреслау, проведенную в феврале 1945 г. В Верхней Силезии также предполагалось нанести удары по сходящимся направлениям с двух плацдармов на Одере. В соответствии с общим замыслом на операцию командующий фронтом создал две ударные группировки — оппельнскую (в выступе северо-западнее Оппельна) и ратиборскую (на плацдарме севернее Ратибора).

В состав оппельнской группировки вошли 21-я общевойсковая и 4-я танковая армии, 34-й гв. стрелковый корпус 5-й гв. армии и 4-й гв. танковый корпус. Она должна была нанести удар в общем направлении Гротткау, Нейссе, Нойштадт, где и соединиться с ратиборской группировкой. В ратиборскую группировку входили 59-я и 60-я армии, 7-й гв. механизированный и 31-й танковый корпуса. Эта группировка имела задачу нанести удар с плацдарма севернее Ратибора в западном направлении навстречу войскам оппельнской группировки и к исходу третьего дня операции соединиться с ней в районе Нойштадта и Зюльца.

Владея стратегической инициативой, советское командование могло сосредотачивать танковые тараны на любом направлении, обеспечивая себе, по крайней мере, преимущество первого удара. 4-я танковая армия, только что действовавшая в западном направлении между реками Бобер и Нейсе, перемещалась далеко на юго-восток. В частности, 6-й гв. механизированный корпус 4-й танковой армии снялся с плацдарма у Штейнау 4–6 марта и отправился ночными маршами мимо окруженного Бреслау на юго-восток. Он сосредоточился в назначенном районе к 10 марта. Потрепанный в февральских боях корпус оставил 49-ю гв. механизированную бригаду в прежнем районе дислокации. В ней оставалось всего 4 танка Т-34. Но в целом в 1945 г. пополнение техникой происходило регулярно. В период подготовки к операции 4-я танковая армия получила на доукомплектование 159 Т-34–85, 45 ИС-2, 21 СУ-100 и 20 СУ-76. Новейшие СУ-100 были получены в виде свеженького, с иголочки 1727-го самоходно-артиллерийского полка. Всего к 14 марта в армии Д. Д. Лелюшенко насчитывалось боеготовыми 302 Т-34–85, 11 Т-34–76, 47 ИС-2, 2 СУ-122, 21 СУ-100, 5 СУ-85, 52 СУ-57, 38 СУ-76 и 4 «Валентайна». Mk. IХ/Х{87}. Еще 6 машин (2 Т-34–85, 3 ИС-2 и 1 СУ-85) находились в текущем ремонте по небольшим неисправностям и были введены в строй к утру 15 марта.

Пережившая в начале марта мясорубку у Лаубана 3-я гв. танковая армия не была готова к новой операции. Поэтому вторую «клешню» в операции на окружение составляли отдельные подвижные соединения фронта. Окружавшие в феврале Бреслау 7-й гв. механизированный и 4-й гв. танковый корпуса перемещались вместе с 4-й танковой армией на юг и сосредотачивались на плацдарме у Ратибора. Этот маневр позволял советскому командованию достичь превосходства в силах в выбранном районе операций. Противник мог лишь реагировать перемещениями резервов на возникающий кризис уже после успеха первого удара советских войск.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.