Истоки отечественного твердотопливного ракетостроения

Истоки отечественного твердотопливного ракетостроения

(к 60-летию Московского института теплотехники)

Павел Качур

Продолжение. Начало см. "ТиВ" № 7 / 2008 г.

Все для фронта, все для победы!

Начавшаяся 22 июня 1941 г. Великая Отечественная война внесла свои коррективы в развитие ракетной техники в СССР. В этот день воронежский завод им. Коминтерна приступил к срочному производству установок БМ-13. Еще в феврале 1941 г. он получил от ГАУ заказ на изготовление в течение 1941 г. 40 пусковых установок БМ-13. Заводу им. Коминтерна предстояло доработать совместно с представителями НИИ-3 отдельные элементы для условий опытно-серийного производства. В ночь на 30 июня 1941 г. были собраны первые две установки с буквой «К» на шасси, которые своим ходом были направлены в Москву для проведения испытаний на подмосковном полигоне в Софрино стрельбой на точность. Переход из Воронежа в Москву являлся их ходовыми испытаниями. После испытаний на полигоне установки направили на московский завод «Компрессор» для устранения отмеченных недостатков и для доукомплектования.

30 июня 1941 г. перед заводом «Компрессор» и СКБ при заводе (главный конструктор В.П.Бармин) была поставлена задача — переключить завод на серийное производство нового вида вооружения. Нарком общего машиностроения П.И. Паршин обязал главного конструктора СКБ в первую очередь на основе созданных в лабораториях и опытном производстве НИИ-3 нескольких опытных пусковых установок залпового огня уточнить конструкторские и технологические параметры с целью доводки их до уровня, позволяющего наладить серийное производство боевых машин на заводах страны.

Созданные в мастерских НИИ-3 пусковые установки, выполненные на кустарном уровне с применением имеющихся подручных средств, не могли в таком исполнении быть приняты заводами для серийного изготовления. С учетом рекомендаций технологов СКБ требовалась конструктивная переработка многих узлов установки, обеспечивающая возможность применения при серийном производстве сварных или литых элементов конструкций, отработанных серийно выпускаемых комплектующих элементов и т. п. Времени на адаптацию к новому профилю работ, учитывая военное время, не было.

Все вопросы освоения и организации серийного выпуска БМ-13 в наркомате решали оперативно. Детали, узлы, приборы доставляли на завод «Компрессор» на автомашинах и даже на трамваях в любое время дня и ночи, несмотря на воздушные тревога и бомбежки Москвы. Ракетные установки прямо из цехов направлялись туда, где гремели бои. В результате круглосуточной напряженной работы уже 23 июля 1941 г. завод по чертежам СКБ изготовил и направил на полигонные испытания первую боевую установку под индексом БМ-13-16. После выпуска первых серийных образцов и успешного завершения их испытаний эта боевая машина в августе 1941 г, была принята на вооружение Красной Армии, а отработанные в СКБ чертежи утверждены для серийного производства. В августе-сентябре 1941 г. на фронт были отправлены 324 пусковые установки. А к началу декабря 1941 г. в войсковых частях, участвовавших в обороне Москвы, имелось на вооружении уже 415 таких установок. Весьма существенный вклад в создание и совершенствование пусковых установок внесли сотрудники СКБ Ю.Э. Эндека, А.Н. Васильев, В.М. Васильев, В.А. Рудницкий, В.А. Тимофеев, А.И. Глюске и другие.

Конструктор СКБ завода «Компрессор» В.А. Рудницкий.

Конструктор СКБ завода «Компрессор» В.А. Тимофеев.

Главный конструктор СКБ завода «Компрессор» В.П. Бармин.

Конструктор СКБ завода «Компрессор» Ю.Э. Эндека.

Конструктор СКБ завода «Компрессор» А.Н. Васильев.

В дальнейшем СКБ продолжало работу по созданию новых, более совершенных пусковых установок залпового огня. Многообразие автомобильных шасси, на которые монтировали пусковые установки, а также пожелания с фронтов навели главного конструктора В.П. Бармина на мысль создать нормализованную боевую машину. В апреле 1943 г. такая машина БМ-13Н была разработана, изготовлена, прошла испытания и затем принята на вооружение Красной Армии вместо БМ-13 образца 1941 г. Одним из самых важных изменений явилась замена использовавшейся на первых образцах направляющей типа «спарка» на более совершенную направляющую типа «балка». Вся установка монтировалась на едином подрамнике, что позволяло размещать ее на любом шасси. Она оставалась основной боевой машиной до конца Великой Отечественной войны.

Производство реактивных снарядов и боевых установок настолько возросло, что позволяло перейти к формированию полков полевой реактивной артиллерии. Формирование первых восьми полков, оснащенных боевыми установками БМ-8 и БМ-13, было начато по приказу Ставки Верховного Главнокомандования. Каждый полк реактивной артиллерии имел 36 боевых машин и мог в течение 8-10 с уничтожить живую силу и технику противника на площади свыше 100 га. Одновременный залп полка, вооруженного установками БМ-13, составлял 576 реактивных снарядов, а установками БМ-8 — 1296 реактивных снарядов, что условно можно приравнять к одновременному залпу соответственно 10 и 36 полков ствольной артиллерии аналогичного калибра. Естественно, страна никогда не смогла бы дать такое гигантское количество ствольной артиллерии на участок боевых действий одной стрелковой дивизии (да в такой узкой полосе ее невозможно было бы разместить), а вот да ть гвардейские минометы для вооружения одного полка — могла. Эти формирования в период Великой Отечественной войны именовались «гвардейскими минометными частями (ГМЧ) Ставки Верховного Главнокомандования».

Знаменитая «Катюша» (БМ-13Н) на боевой позиции.

Гвардейский миномет БМ-13Н на шасси «ленд-лизовского» «Студебекера».

Заряжание ПУ БМ-13Н.

Еще в первые военные годы появилась необходимость повысить точность стрельбы реактивных снарядов, и наметились определенные перспективы достижения этого показателя. К сожалению, как раз в это время НИИ-3 оказался практически неспособным выполнить необходимую опытно-конструкторскую работу и обеспечить внедрение усовершенствованных образцов оружия в серийное производство, хотя и располагал более чем двадцатилетним опытом работы по созданию реактивных снарядов. В это время произошла смена руководства НИИ-3, что привело к переключению основных сил института на решение других задач.

Постановлением ГКО № 2046 от 15 июля 1942 г. НИИ-3 был преобразован в Государственный институт реактивной техники (ГИРТ), выведен из структуры Наркомата боеприпасов и подчинен непосредственно Совету Народных Комиссаров (т. е. лично И.В. Сталину). Задания и программы работ института утверждал непосредственно Государственный Комитет Обороны. На ГИРТ возлагалась основная задача — разработка ракетного самолета-перехватчика «302» и жидкостных ракетных двигателей для этого самолета, реактивных летательных аппаратов и торпед с такими двигателями. Тематика по реактивным снарядам и пусковым установкам к ним стала непрофильной: основной состав был занят работами по самолету-перехватчику «302». В связи с расширением тематики в дополнение к имевшемуся помещению ГИРТ передавались все производственные и подсобные помещения ВИСХОМ Наркомата минометного вооружения, расположенные по Лихачевскому шоссе, д. 6.

Из-за сосредоточения усилий практически всех ведущих специалистов по твердотопливной тематике на выполнении основной задачи вопросы совершенствования реактивных снарядов продолжали решаться неудовлетворительно. Например, созданный небольшой группой специалистов ГИРТ снаряд М-20 оказался неэффективным, так как не обеспечивал должного фугасного действия из-за большого удлинения боевой части.

Тогда за решение вопросов усовершенствования реактивных снарядов взялись специалисты Главного управления вооружения Гвардейских минометных частей (ГУВ ГМЧ). Одной из оригинальных разработок, созданных группой офицеров ГУВ ГМЧ под руководством генерал-майора Н.Н. Кузнецова и генерал-лейтенанта В.В. Аборенкова без участия института, может считаться тяжелый фугасный реактивный снаряд М-31 для подавления и уничтожения укрытых огневых средств и живой силы, а также разрушения полевых оборонительных сооружений противника. Снаряд состоял из выполненной в виде эллипсоида калибром 300 мм головной части. к которой был присоединен ракетный двигатель от снаряда М-13 калибра 132 мм. Снаряд мог запускаться как из станков рамного типа (транспортной укупорки), так и с боевой машины БМ-31 -12. Здесь впервые в ракетостроении использовались направляющие сотового типа. Каждая направляющая ячейка пусковой установки состояла из четырех труб диаметром 32 мм и длиной 3 м, находящихся внутри связывающих их восьмигранных обойм. Трубы ячейки располагались друг относительно друга так, что в поперечном сечении образовывали квадрат, в который вписывается окружность диаметром 306 мм. Таким образом, ячейки являлись как бы стволами, придающими снарядам направление полета.

В 1943 г. были завершены работы над созданием технологически простого более мощного двигателя калибра 140 мм, который стал применяться в PC М-31. Несмотря на загруженность по основной тематике, ГИРТ оказал ГУВ ГМЧ посильную помощь в создании снаряда М-31 с более мощным ракетным двигателем. В работе принимали участие сотрудники ГИРТ В.А. Артемьев, Н.П. Горбачев, В.В. Горбунов. За разработку упрощенной технологии этого двигателя В.А. Артемьеву была присвоена Сталинская премия первой степени.

Залпы «Катюш».

Реактивный снаряд М-31.

Пуск PC из станков рамного типа (транспортной укупорки).

Представитель ГАУ по контролю за созданием пусковых установок в НИИ-3 генерал- лейтенант В.В.Аборенков.

С принятием на вооружение боевых машин БМ-31-12 резко возросли маневренность и скорострельность тяжелой реактивной артиллерии. Время перевода подразделений из походного в боевое положение было доведено до 7-13 мин. По своим подвижности, маневренности и скорострельности БМ-31-12 не уступала пусковым установкам БМ-8 и БМ-13.

Однако важнейшие работы по улучшению кучности М-13 и М-31 осуществлялись с минимальным привлечением ГИРТ все тем же ГУВ ГМЧ в содружестве с ЦАГИ, где работы велись под общим руководством С.А. Христиановича. В результате на разработанных ГУВ ГМЧ опытных проворачиваемых реактивных снарядах К-23А и К-20 было достигнуто уменьшение площади рассеивания в 3–4 раза по сравнению с М-13 и М-31. После успешных испытаний К-23А и К-20 были запущены в серию как М-13УК и М-31УК («улучшенной кучности»).

Помимо недостаточности сил, привлекаемых к разработкам реактивных снарядов, они распылялись на множество других направлений. В отделе реактивных снарядов под руководством Р.Е. Соркина коллективом из 60 человек одновременно велись работы по 33 изделиям, включая ракетные двигатели для бетонобойных бомб, установки для глубинных бомб, стартовые установки для самолетов и аэросаней. На теоретические исследования времени уже не оставалось. В институте работали только восемь кандидатов наук, да и имевшиеся научные кадры не использовались должным образом. Например, признанный специалист в области пороховых ракет Ю.А. Победоносцев был практически отстранен от работ по PC и переведен на другую тематику.

Тем временем в СССР стало известно, что реактивная техника имелась на вооружении армий Германии (в частности, самолеты с реактивными двигателями), Англии, США. В своем постановлении от 18 февраля 1944 г. № 5201 ГКО указал на нетерпимое положение с развитием реактивной техники в стране. Решение этой проблемы было теперь целиком возложено на НКАП. Не справившийся со своими задачами ГИРТ при СНК СССР был ликвидирован (директор института А.Г. Костиков за обман руководства страны был арестован), а НКАП поручалось собрать все квалифицированные кадры и организовать Научно-исследовательский институт реактивной авиации (НИИРА) с целью создания реактивных двигателей. Первым его начальником стал В.И. Поликовский, а его заместителем по научной части — Г.Н. Абрамович.

Позже, 22 мая 1944 г., постановлением ГКО № 5946 НИИРА переименовывается в НИИ-1 НКАП. Начальником института назначили генерал-майора авиации П.И. Федорова. В состав института в качестве филиала № 1 было включено ОКБ-293, разрабатывавшее первые советские реактивные самолеты БИ-1, а его руководитель В.Ф. Болховитинов стал первым заместителем начальника. Институт был переориентирован на решение задач создания реактивный авиации, в первую очередь по разработке жидкостных ракетных и воздушно-реактивных двигателей. Разработку реактивных снарядов как непрофильную тематику руководство Наркомата авиапрома стремилось передать из НИИ-1 в другую специализированную организацию.

В это время член Военного совета ГМЧ генерал-лейтенант Л.М. Гайдуков представил 13 марта 1944 г. члену ГКО Г. М. Маленкову, курировавшему разработку новых образцов оружия и военной техники, проект постановления ГКО о расширении работ по реактивному вооружению, предусматривающего, в том числе, создание в Наркомате боеприпасов новой организации — СКБ для отработки и промышленного освоения новых образцов реактивных снарядов и совершенствования ранее созданных, а также организацию КБ по пусковым установкам на заводе № 733 («Компрессор») Наркомата минометного вооружения.

В свою очередь нарком боеприпасов Б.Л. Ванников в октябре 1944 г, подготовил проект постановления о создании в Наркомате боеприпасов ОКБ-3 для разработки реактивного вооружения, предусматривавшего назначение его руководителем Ю.А. Победоносцева.

Со своей стороны нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин обратился к Г.М. Маленкову с предложением организовать на территории бывшего авиационного завода № 482 в районе поселка Владыкино, расположенного недалеко от Всесоюзной сельскохозяйственной выставки за пределами тогдашних границ Москвы, Научно-исследовательский институт реактивного вооружения под руководством Ю.А. Победоносцева.

Общий вид отечественных реактивных снарядов.

Член Военного совета ГМЧ генерал-лейтенант] Л.М. Гайдуков.

Нарком боеприпасов Б.Я. Ванников.

Реактивный снаряд повышенной дальности М-13-ДД (М-13, двухкамерный двигатель).

Однако эти предложения не получили в ГКО поддержки. Тогда нарком авиационной промышленности своим приказом от 11 ноября 1944 г. № 655 передал территорию, здания, оборудование и кадры бывшего КБ завода № 482 главного конструктора А.Я. Щербакова во Владыкино для организации производственной базы НИИ-1.

Другим приказом Наркомата авиационной промышленности от 9 декабря 1944 г. № 676 был образован филиал № 2 НИИ-1 во главе с Ю.А. Победоносцевым. Туда были переданы все работы института по реактивным снарядам и переведен сектор пороховых PC (большинство сотрудников бывшего РНИИ — НИИ-3 НКБ). В филиал были переведены специалисты по реактивным пороховым снарядам — Ю.А. Победоносцев, В.В. Абрамов, А.В. Андрианов, В.А. Артемьев, А.Ф. Бакеев, В.Г. Бессонов, Н.П. Горбачев, В.В. Горбунов, Е.А. Печерский, Р.Е. Соркин, М.К. Тихонравов, Н.Г. Чернышев, И.В. Ярополов и другие, а из ГАУ Красной Армии в филиал переводился начальник баллистического отдела инженер-полковник Я.Б. Шор. 26 марта 1945 г. завершился переезд соответствующих подразделений института на новую базу во Владыкино.

Пока решались организационные вопросы, в филиале № 2 НИИ-1 продолжались работы по сопровождению и модернизации ранее разработанных НИИ-3 НКБ образцов реактивного вооружения гвардейских минометных частей, а также создавалось реактивное вооружение д ля различных заказчиков.

Боевая машина БМ-13-СН (спиральные направляющие).

Начальник и главный конструктор ОКБ по разработке реактивных боеприпасов А.Д. Надирадзе.

Так, продолжались работы по увеличению дальности стрельбы PC М-13 при сохранении боевого действия и использовании серийных деталей этого снаряда. В работе над этим снарядом на основании результатов исследований Ю.А.Победоносцева принимали участие В.Г. Бессонов, М.П. Горшков и Ф.Н. Пойда. После проведения заводских и Государственных испытаний новый реактивный снаряд улучшенной кучности и повышенной дальности М-13-ДД, (двухкамерный двигатель) в 1944 г. был принят на вооружение.

Боевая часть осталась прежней (как у М-13), а ракетная часть была разработана по двухкамерной схеме и состояла из двух соединенных последовательно штатных ракетных камер снаряда М-13. Между камерами был размещен промежуточный переходник, имеющий восемь косонаклонных сопл. При этом обеспечивалась одновременная работа обеих камер. Такая конструкция ракетного двигателя способствовала увеличению импульса реактивной силы и, как следствие, возрастанию скорости и дальности полета. По принципу действия этот PC М-13-ДД, напоминал схему «двухпустотной спасательной ракеты» 1862 г. К.И. Константинова, Снаряд М-13-ДД имел длину 2,21 м, массу 62,7 кг, головную часть от снаряда М-13. Запускались снаряды с установки БМ-13-СН с 10 спиральными направляющими, которые обеспечивали оперенному снаряду проворачивание, улучшавшее кучность стрельбы. Стрельба этими снарядами велась на дальностях до 11,8 км.

С развитием тематики твердотопливного реактивного вооружения в 1945 г. появилась острая необходимость в квалифицированных специалистах-ракетчиках. В Московском механическом институте (ММИ), сформированном в конце 1942 г. в системе Наркомата боеприпасов с целью подготовки кадров для предприятий этой отрасли, по предложению и при непосредственном участии А.Д. Надирадзе, С.А. Христиановича, Я.Б. Зельдовича, Я.Б. Шора, Е.А. Ланга, Ф.Р. Гантмахера и других организовали факультет «специальной боевой техники» (реактивного вооружения). В составе ММИ было организовано ОКБ по разработке реактивных боеприпасов, начальником и главным конструктором которого стал А.Д. Надирадзе, в будущем директор и главный конструктор МИТ, разрабатывавший подвижные ракетные комплексы стратегического назначения.

Вместе с тем ведомственная разобщенность разработчиков PC (филиал № 2 НИИ-1 Наркомата авиационной промышленности) и заводов-изготовителей (Наркомат боеприпасов) не способствовала тесному взаимодействию и эффективной работе создателей реактивных систем залпового огня. Осознавая необходимость создания проектно-конструкторской организации, а также руководствуясь складывающейся ситуацией с твердотопливными ракетами (к тому времени было «установлено наличие у немцев образцов длиной до 14 м при диаметре до полуметра»), нарком боеприпасов Б.Л. Ванников 16 марта 1945 г. обратился к заместителю председателя ГКО Л.П. Берии с предложениями о создании новой проектно-конструкторской организации — Центрального конструкторского бюро по реактивным снарядам. Разместить это КБ предлагалось в Москве на территории завода № 67 (бывший «Мастяжарт» — Мастерские тяжелой артиллерии) на Вельяминовской улице.

Эти предложения наркома наконец то получили поддержку. Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин подписал 19 апреля 1945 г. Постановление ГКО № 8206 «О создании в системе Наркомата боеприпасов Государственного центрального конструкторского бюро по ракетным снарядам (ГЦКБ № 1)». За ГЦКБ-1 с опытным заводом, созданным по приказу НКБ СССР от 21 апреля 1945 г. за № 158, закреплялась тематика по боеприпасам: специальным реактивным снарядам, осколочно-реактивным, бронебойным, зенитным, авиационным снарядам. Предписывалось организовать КБ в нереально короткие сроки — всего за две недели! Уже 29 апреля Б.Л. Ванников своим приказом № 169 разместил новую организацию в корпусе № 5 на территории завода № 67. Возглавил ГЦКБ-1 Н.И, Крупнов, бывший до этого главным технологом ГСКБ-47 НКБ.

В задачи ГЦКБ-1, определенные в его уставе, утвержденном 10 мая 1945 г., входили проведение исследовательских работ и разработка новых с улучшенными боевыми свойствами находящихся на вооружении «специальных боеприпасов согласно утвержденной НКБ номенклатуре» и оказание технической помощи «заводам СССР в освоении и отработке технологических процессов выпускаемой заводами продукции данного вида».

Ракета дальнего действия «Рейнботе», Германия, 1944 г.

Зенитная неуправляемая ракета «Тайфун-Р», Германия, 1944 г.

Изучение трофейного опыта

ГЦКБ-1, не имея определенной плановой тематики, выполняло работы исключительно по собственной инициативе. В частности, в 1945 г. по проекту ТТТ ГАУ началось создание дальнобойного порохового реактивного снаряда дальностью 20–25 км. Предполагалось разработать простую, технологичную конструкцию, технологию изготовления порохового заряда необходимых размеров, провести теоретические исследования внешнебаллистических параметров и пр. Однако собственного опыта в решении этих проблем не имелось. В этой связи возникла потребность в изучении имевшегося мирового опыта.

ГКО, придавая исключительное значение развитию реактивной техники в СССР и изучению трофейной техники, 31 мая 1945 г. принял Постановление «О проведении работы по выявлению и вывозу заводского и лабораторного оборудования, чертежей и опытных образцов немецких реактивных снарядов». В частности, этим постановлением наркому боеприпасов Б.Л. Ванникову предписывалось срочно вывезти на завод № 67 (в ГЦКБ-1) все оборудование с опытного завода по твердотопливным реактивным снарядам Rheinbote фирмы Rheinmetall- Borsig для создания аналогичного производства в Москве. Уже в июле 1945 г. Б.Л. Ванников доложил Г.М. Маленкову, что «с получением чертежей и документации по реактивному снаряду «Курьер Рейна» ГЦКБ № 1 НКБ на базе М-13-ДД, и «Курьера Рейна» разработан проект реактивного четырехкамерного снаряда на пороховых зарядах М-13 с дальностью до 50 км».

Однако вскоре ГЦКБ-1 пришлось пережить организационные перемены. Бюро переехало на территорию завода № 568 Наркомата боеприпасов на улице Верхней, недалеко от Белорусского вокзала столицы. Главным инженером ГЦКБ-1 был назначен бывший главный инженер завода № 568 А.Н. Вознесенский. В ГЦКБ-1 была переведена группа сотрудников филиала № 2 НИИ-1 НКАП, в которую входили А. В. Андрианов, Н.П. Горбачев, В.В. Горбунов, Р.А. Острецова, И.В. Ярополов, а из ГСКБ-47 — Н.И. Александров, Г.П. Герасимов, Н.А. Жуков, С.П. Стрелков и другие. С Новосибирского комбината № 179 в КБ прибыли Н.П. Мазуров и А.А. Голицын, с завода № 30 НКАП — И.С.Сергеев.

С целью систематизированного сбора технической информации и изучения технологий производства ракетного вооружения фашистской Германии постановлением ГКО № 9475 от 8 июля 1945 г. была создана Межведомственная комиссия по изучению немецкой техники. Председателем комиссии был назначен генерал-лейтенант Л.М. Гайдуков, членами комиссии — П.Н. Горемыкин (заместитель наркома боеприпасов), Я.Л. Бибиков (директор НИИ-1 Наркомата авиационной промышленности), И.Г. Зубович (заместитель Наркома электропромышленности), Г.А. Угер (генерал-майор инженерно-авиационной службы, начальник отдела Совета по радиолокации при ГКО).

На территории советской оккупационной зоны Германии был создан институт «Берлин» (начальник — генерал- майор Д.Г. Дятлов, главный инженер — В.П. Бармин). Филиал института «Берлин» в Нойбранденбурге (отдел № 5, начальник отдела Н.И. Крупнов) занимался изучением пороховых реактивных снарядов. В этом отделе работали немецкие специалисты, в частности, был приглашен немецкий доктор Буркхардт, который являлся одним из авторов создания снаряда «Тайфун». В институте «Берлин» трофейную технику изучали советские специалисты В.В. Абрамов, В.А. Колычев, А.М. Ляпунов, М.С. Расторгуева, Р.Е. Соркин, Н.А. Судаков и другие.

Изучались неуправляемый зенитный пороховой реактивный снаряд «Тайфун-Р», управляемый по проводам противотанковый пороховой реактивный снаряд «Роткепхен» и стартовые пороховые двигатели в ЗУР «Шметтерлинг» и «Рейнтохтер». Хотя все трофейные образцы изучались советскими специалистами внимательно, но турбореактивным снарядам, применявшимся немцами во всех без исключения полевых системах, в то время не было уделено должного внимания, например в плане исследования тех возможностей, которые обеспечивало применение турбореактивного принципа.

Основополагающее решение

К началу 1946 г. процесс обработки информации в Германии постепенно заканчивался. Изучение немецкого опыта показало, что достижение ракетчиками Германии высоких результатов во многом было обусловлено выделением ракетной техники в приоритетное направление и созданием мощной научно-исследовательской базы. К этому времени в Советском Союзе до серийных боевых ракетных комплексов дело не дошло, за исключением создания неуправляемых реактивных снарядов типа РС-82 (М-8), PC-132 (М-13) и других, которые широко использовались в реактивных системах залпового огня. С учетом поступивших от членов Межведомственной комиссии предложений министр вооружения Д.Ф. Устинов и Маршал артиллерии Н.Д Яковлев инициировали составление докладной записки И.В. Сталину с предложениями об организации работ по ракетной технике в Советском Союзе. Эту записку подписали Л.П. Берия. Г.М. Маленков, Н.А. Булганин, Н.А. Вознесенский, Д.Ф. Устинов, Н.Д. Яковлев. Для обеспечения эффективного процесса в СССР требовались новые организационные мероприятия. Настало время государственной организации развития отечественной ракетной науки и промышленности.

В такой напряженной обстановке в марте 1946 г. на первой послевоенной сессии Верховного Совета СССР была подтверждена необходимость обеспечения работ по развитию ракетной техники.

14 и 29 апреля 1946 г. под руководством И.В. Сталина состоялись совещания по вопросам ракетостроения и ракетного оружия, в которых принимали участие руководители ЦК ВКП(б), Совета Министров СССР, Вооруженных Сил, ряда министерств, занимавшихся производством оружия и боевой техники.

Сложность «ракетной проблемы» заключалась в огромных масштабах работ, проведенных к этому времени советскими специалистами в Германии, и их организационном решении. Уже вскоре после начала изучения документов и материалов нашим специалистам стало ясно, что, скорее всего, придется создавать новое министерство, да и оно, быть может, не справится с объемом работ. Лучше друг их представляя масштабы деятельности, затраты сил и средств, направленных на создание атомной бомбы в стране, только что пережившей разрушительную войну, И.В. Сталин был иного мнения и считал нецелесообразным образование еще одного административного монстра. Все работы по ракетной технике он решил распределить по уже имевшимся министерствам.

Наиболее подходили для этих целей Наркомат авиационной промышленности, Наркомат вооружения и Наркомат боеприпасов, которые по закону от 15 марта 1946 г. были преобразованы в министерства. При этом Наркомат боеприпасов был переименован в Министерство сельскохозяйственного машиностроения.

Итак, в начале 1946 г. в Москве имелось несколько организаций, тематикой которых являлось твердотопливное ракетостроение и которые имели значительный опыт в этой области: ГЦКБ-1 Минсельхозмаша на Верхней улице, филиал № 2 НИИ-1 Минавиапрома во Владыкино, ОКБ Московского механического института и ряд других.

Между тем, как показало изучение трофейного опыта, для дальнейшего совершенствования неуправляемых реактивных снарядов возникла необходимость развертывания исследовательских и конструкторских работ. С учетом перспектив развития должны были совершенствоваться как сами снаряды, так и самоходные многозарядные пусковые установки (боевые машины). Вместе с тем существовавшие к середине 1940-х гг. КБ и научно- исследовательские организации не были готовы к такому широкому фронту работ, отсутствовали проектная, промышленная, организационная и кадровая базы твердотопливного ракетостроения, не имелось обоснованных программ и планов развития твердотопливного ракетостроения.

Председатель Совета Министров СССР И.В. Сталин.

Постановление СМ СССР от 13 мая 1946 г. № 1017-419сс.

13 мая 1946 г. вышло подписанное И.В. Сталиным постановление Совета Министров СССР о вопросах реактивного вооружения, которое на долгие годы определило направления развития ракетной техники в Советском Союзе.

Считая важнейшей задачей создание реактивного вооружения и организацию научно-исследовательских и экспериментальных работ в этой области, Совет Министров СССР постановил сформировать Специальный комитет по реактивной технике (Спецкомитет № 2) при Совете Министров СССР в следующем составе: председатель-Г.М. Маленков. заместители председателя — Д.Ф. Устинов (Министерство вооружения), И.Г. Зубович (Министерство электропромышленности), члены Комитета — Н.Д. Яковлев (Министерство Вооруженных Сил), П.И. Кирпичников (Госплан), А.И. Берг (Совет по радиолокации), П.Н. Горемыкин (Министерство сельскохозяйственного машиностроения), И.А. Серов (Министерство внутренних дел), Н.Э. Носовский (Министерство вооружения).

Постановлением определялись головные министерства по разработке и производству реактивного вооружения. Этим министерствам поручалось организовать научно-исследовательские институты, конструкторские бюро и полигоны по испытаниям реактивной техники.

В соответствии с постановлением Министерство сельскохозяйственного машиностроения (МСХМ) определялось головным по разработке и производству реактивных снарядов с пороховыми двигателями. Предписывалось создать в Министерстве сельскохозяйственного машиностроения Научно-исследовательский институт пороховых снарядов на базе ГЦКБ-1, Конструкторское бюро на базе филиала № 2 НИИ-1 Минавиапрома и Научно-исследовательский полигон реактивных снарядов на базе Софринского полигона. Дя руководства и координации всех работ по реактивной технике на предприятиях МСХМ было образовано 6-е Главное управление МСХМ. Это постановление дало жизнь также и Главному управлению ракетного вооружения (ГУРВО) МО, 4-му Государственному испытательному полигону в Капустиной Яре, 4- му НИИ МО.

С этого постановления исчисляется дата рождения нынешнего Федерального государственного унитарного предприятия «Московский институт теплотехники».

На основании постановления СМ СССР Минсельхозмаш 15 мая 1946 г. издал приказ о создании Научно-исследовательского института пороховых снарядов. Вскоре приказом МСХМ от 18 мая 1946 г. НИИ ПРС был переименован в НИИ-1, в котором объединились три организации: бывший ГЦКБ-1, завод пусковых установок (бывший завод автомобильных прицепов), а также остатки авиазавода № 482. Директором (начальником) НИИ-1 назначили по совместительству генерал-майора А.В. Саханицкого, возглавлявшего 6-е Главное управление МСХМ, которое разместилось в помещении ликвидированного ГЦКБ-1 на улице Верхней. Совместным приказом двух министерств от 24 мая 1946 г. филиал № 2 НИИ-1 Минавиапрома преобразовывался в КБ-2 Минсельхозмаша. Основу коллективов этих предприятий составили бывшие сотрудники ГЦКБ-1 НКБ и филиала № 2 НИИ-1 НКАП.

Продолжение следует