Боевые «семерки»

Боевые «семерки»

Станислав Воскресенский

Окончание.

Начало см. в «ТиВ» №4/2012г.

Как уже отмечалось, решающую роль при выборе места испытаний «семерки» сыграли требованиями по взаимной привязке размещения пунктов системы радиоуправления ракетой и стартовой позиции. Вполне естественное дальнейшее использование уже обустроенного и успешно функционирующего полигона Капустин Яр исключалось, так как в этом случае один из пунктов радиоуправления оказался бы среди водных просторов Каспия.

Специальная комиссия рассмотрела несколько возможных районов размещения стартовой позиции: у поселков Степное и Видное в Ставропольском крае, около Красноводска, у залива Кара-Бугаз-гол на восточном берегу Каспия, у Казалинска (Казахстан), под Вологдой, в Поволжье, на Западной Украине. Она же определяла местонахождение мишенного поля, для которого также предлагалось несколько районов – Чукотка, Сахалин, Камчатка, Курильские острова. Выбор был сделан в пользу старта из окрестностей Казалинска, с расположением стартового сооружения у железнодорожного разъезда Тюра-Там на трассе г. Чкалов (первоначально и позднее именовавшегося Оренбургом) – г. Ташкент. Под размещение стартовых позиций, района падения первых ступеней и пунктов радиокоррекции был определен полигон (объект «Тайга»), простирающийся на сотни километров в границах, ограниченных линиям, связывающими Аральск, Кызыл-Орду, Караганду и Кокчетав.

Подходящий район падения головных частей подобрали на Камчатке. Пуски должны были производиться по трассе длиной 6341 км по району с условным название «Кама» (в дальнейшем – «Кура») вблизи поселка Ключи, где организовали так называемую «Отдельную экспедицию».

Выбор района стартовых позиций полигона нельзя признать удачным. Строители, а затем и испытатели, преодолевали невыносимый 50-градусный летний зной, зимнюю стужу, испытывали трудности с водоснабжением и проклинали все насыщающую солончаковую пыль… Оперативность проведения работ осложнялась большой удаленностью от центральных районов СССР. А после 1991 г. приобрела малоприятную актуальность принадлежность этих земель Казахстану…

Строительство Пятого научно-исследовательского полигона (НИИП-5) Министерства обороны велось в соответствии с постановлением от 12 февраля 1955 г. К югу от железной дороги располагался поселок местных жителей, а к северу – основные объекты полигона и жилой городок, в дальнейший получивший название Ленинск. На самом разъезде в то время находились только три одноэтажных дома и водокачка.

Начальником полигона стал генерал-майор А.Н. Нестеренко. В конце 1940-х гг. он руководил головной военной научной организацией – 4-м научно-исследовательским институтом, но был снят с должности за донос на С.П. Королева. Главный конструктор обвинялся в экономической диверсии – расходовании государственных средств на создание никому не нужных ракет дальнего действия. Но государственное руководство смотрело дальше, чем генерал, предвидя возможность оснащения ракет атомными головными частями. Не в меру бдительного генерала послали командовать артиллерией в Белорусский военный округ. С назначением на полигон Нестеренко вновь встретился с «вредителем» Королевым, но доносов на него строчить уже не стал.

После полета Ю.А Гагарина в открытой печати полигон стали именовать космодромом Байконур – по названию городка, лежащего на удалении 350 км от реальной точки старта, близко к плоскости выведения ракеты-носителя. Однако на самом деле стартовое сооружение «семерки» было отснято за несколько лет до того с разведывательного самолета U-2.

Р-7 предусматривалось оснастить рядом новых систем, которые прошли летную отработку на модифицированных ракетах Р-5 на Государственном центральном полигоне (ГЦП) Капустин Яр в 1956 г. Систему радиокоррекции испытали тремя пусками ракет Р-5Р с 31 мая по 15 июля, а систему одновременного опорожнения баков (СОБ) – в двух сериях по пять пусков ракет М5РД, проведенных с 16 февраля по 23 марта и с 20 июля по 18 августа.

В конце 1956 г. макетную ракету Р-7 отправили на полигон Тюра-Там.

Для проведения испытаний ракеты постановлением от 31 августа 1956 г. сформировали Государственную комиссию во главе с заместителем председателя Совета Министров СССР В.М. Рябиковым. Заместителем председателя комиссии назначили главного маршала артиллерии М.И. Неделина, техническим руководителем – С.П. Королева. Наземная отработка именовалась первым, а летная – вторым этапом испытаний ракеты.

Первый пуск «семерки» (машины с заводским номером М1 -5) с первой площадки НИИП-5 состоялся 15 мая 1957 г. в 19 ч 01 мин. Полторы минуты сердца участников испытаний переполнялись светлой радостью – ракета благополучно сошла со стартового сооружения и уверенно направилась к цели.

Но на 98-й секунде полета боковой блок «Д» оторвался от связки, которая еще некоторое время пыталась сохранять заданное направление полета. Но эффект от образовавшейся асимметрии оставшихся блоков оказался непреодолимым. На 103-й секунде полета сработала система аварийного подрыва. Фрагменты ракеты упали в 400 км от старта.

Последующий анализ показал, что еще на старте в хвостовом отсеке блока «Д» начался пожар из-за неплотности трубопровода горючего, образовавшейся, по-видимому, в процессе железнодорожной перевозки.

Следующую ракету - М1-6 трижды пытались отправить в полет на протяжении 10-11 июня, но двигатели центрального блока упорно не выходили на главную ступень тяги. Как выяснилось в дальнейшем, клапан продувки топливных магистралей азотом установили ошибочно. Окислитель насыщался азотом, а в такой смеси керосин не горел. Ракету пришлось снять со старта и вернуть на завод в Подлипки.

Ракета М1-7 стартовала 12 июля в 15 ч 53 мин, но на 32-й секунде полета из-за замыкания на корпус цепи управления по крену отказал автомат стабилизации, а еще через 5 с блоки ракеты разлетелись в разные стороны. Семь дымовых столбов поднялись на месте падении фрагментов ракеты на удалении около 7 км от старта.

Наконец, четвертая попытка долететь до Камчатки, предпринятая 21 августа в 15ч 25 мин, принесла успех – головная часть ракеты М1-8 достигла боевого поля полигона. Однако, несмотря на то, что дальность и, соответственно, скорость входа в атмосферу были существенно меньше максимальных, расчетных значений, головная часть в форме остроконечного конуса длиной 7,2 м при диаметре 2 м разрушилась за 15-20 с до расчетного момента подхода к земле. По центру группирования осколков определи перелет на 55 км и отклонение вправо на 3,7 км. Так как в конце разгонного участка телеметрия зафиксировала соударение головной части с отделившимся блоком «Ц», разрушение отнесли за счет ее механического повреждения.

Тем не менее 27 августа было опубликовано победное сообщение ТАСС, которое, как ни странно, не получило каких-либо откликов за рубежом. Изумились, пожалуй, только сами создатели ракеты. На протяжении многих лет сам факт проведения в СССР полномасштабной опытно-конструкторской работы по теме МБР считался величайшим секретом. А тут вдруг об этом заявляют на весь мир.

Возможно, решение о публикации сообщения ТАСС был принято высшим политическим руководством из чувства элементарного тщеславия. Но оно отражало наступающую новую военно-политическую реальность. Спасти страну должно было не применение оружия (как вскоре оказалось – гарантированно взаимно гибельное), а сам факт его готовности к ответному удару. И противник должен был знать о такой возможности.

Пуск по Камчатке ракеты М1-9, предпринятый 7 сентября в 14 ч 39 мин, как и 21 августа, завершился разрушением головной части, но отклонения центра группирования ее соколков не превысили 3,0 км. Вновь зафиксировали ее соударение с блоком «Ц», несмотря на увеличение на 10 с задержки между выключением рулевых двигателей и отделением головной части. Стало ясно, что потребуется новое конструктивное решение по головной части, а пока с пусками ракет на Камчатку стоило немного повременить.

Так как в пусках боевых изделий наметился перерыв, очередную ракету использовали для решения второстепенной, по мнению основного заказчика, задачи. Тем не менее пуск ракеты 8К71ПС (№М1-СП) 4 октября 1957 г. в 22 ч 30 мин по праву вошел в историю. Нашей страной был осуществлен запуск первого в мире искусственного спутника Земли. Для облегчения конструкции с ракеты сняли аппаратуру радиоуправления, разделение ступеней реализовали после полной выработки топлива в одном из боковых блоков.

На этот раз международный резонанс превзошел все ожидания советских политиков и военных. Сигнал «бип-бип» спутникового радиопередатчика вполне доходчиво возвестил американцам неприятную истину – закончилась эра недоступности США для сколько-нибудь ощутимого ответного удара. Советский спутник, по нескольку раз в сутки пролетавший над Америкой, оказался намного убедительней,чем опубликованное на полтора месяца ранее официальное сообщение ТАСС об успешном испытании первой МБР. Второй, в несколько раз более тяжелый, спутник был запущен 3 ноября 1957 г.

Запуск спутника стал неожиданностью только для широких политических кругов Запада. Со своих станций радиолокационной и радиотехнической разведки в Турции и Иране янки зафиксировали первые неудачные пуски «семерки» в мае и июле, определили и приближенные координаты стартовой позиции. Сделав верное предположение о том, что полигон должен находиться вблизи железнодорожной магистрали г. Гурьев – г. Ташкент, они в августе 1957 г. послали вдоль нее высотный разведчик U-2, в те годы недосягаемый для советской ПВО. В результате еще до первого успешного пуска МБР ее стартовая система была отснята пилотом ЦРУ Юджинои Идетсом.

Тем временем удалось найти адекватное техническое решение по головной части. Асботекстолитовую теплозащиту усилили и, что самое главное, притупили по сфере носок головной части, выполнив его из материала на основе карбида кремния. Длина головной части уменьшилась на четверть. При входе в атмосферу перед полусферическим носком возникала так называемая отошедшая ударная волна, тепло от которой не столь интенсивно передавалось конструкции. Доработали также систему отделения головной части.

Созданный по схеме РДС-37 заряд, вполне отвечающий условиям применения на межконтинентальной баллистической ракете и весящий на 300 кг легче прототипа, был успешно испытан при сбросе с самолета 6 октября 1957 г., показав мощность 2,9 Мт, что примерно на 20% превысило заданную величину. Постановлением от 2 ноября 1957 г. новый заряд был официально «прописан» в головной части «Семерки». Применительно к нему для серийных ракет Р-7 (изделий 8К71) были созданы головные части массой 5,37 т.

К сожалению, проверить работоспособность усовершенствованной головной части при очередном пуске 30 января 1958 г. ракеты М1 -11 не удалось. При разделении ступеней из- за нештатной работы сопл отвода на блоках «В» и «Г»блоков была повреждена магистраль наддува баков блока «Ц». Турбонасосный агрегат пошел в разнос и разрушил пневматическую магистраль управляющего давления и бортовую кабельную сеть. В результате головная часть не отделилась и вместе с блоком «Ц» упала с недолетом 80 км.

Пуск, назначенный на 12 марта, не состоялся. Вернувшаяся с завода на полигон ракета М1 -6 вновь, как и в прошедшем июне, отказалась уйти в полет. На этот раз после выхода двигателей на промежуточную ступень преждевременно открылся клапан подачи окислителя блока «Г».

Наконец – свершилось! Головная часть ракеты М1-10 благополучно дошла до намеченной точки при пуске 29 марта 1958 г., перелетев цель на 7,5 км и отклонившись вправо на 1,1 км. В месте падения образовалась воронка глубиной 12 м при диаметре 32 м. Однако и на этот раз не все было идеально – проявилась нестабильная работа системы одновременного опорожнения баков.

Остальные испытания в 1958 г. прошли менее успешно. При пуске 4 апреля ракеты Б1-12 был получен перелет на 68 км из-за неисправности антенны системы радиоуправления. Двигатели отключились по сигналу от интеграторов, преднамеренно настроенных на перелет в 100 км. Запущенная 24 мая ракета Б1-3 не долетела на 45 км из-за проявившейся на 88 секунде неисправности в дренажно-предохранительном клапане наддува бака – в насос турбонасосного агрегата начала поступать смесь жидкого кислорода с газом. Вдобавок снова головная часть не отделилась от ракеты.

Но вскоре в космосе был достигнут большой успех. После неудачной попытки, предпринятой 27 апреля и закончившейся разрушением космической версии «семерки» – ракеты-носителя 8А91 №Б 1 -2 от действия резонансных колебаний на 97-й секунде полета, 17 мая ракета 8А91 №Б1-1 успешно вывела на орбиту третий искусственный спутник Земли весом около 1,5 т.

Межконтинентальную ракету М-1-6, отличившуюся непокорным нравом при попытках пуска в июня 1957 г. и в марте 1958 г., вновь доставили на полигон – на этот раз как Б1-4. 10 июля в 10ч42 мин она попыталась уйти в полет, «забыв» на старте блок «Д» с прогоревшей из-за обрыва тарели главного кислородного клапана камерой двигателя.

При падении блока «Д» стартовое сооружение было основательно разрушено, но его отремонтировали на удивление быстро. В это время уже велось строительство боевых стартовых позиций под Архангельском, и предназначенное для них уникальное наземное оборудование переадресовали с севера на юг. За счет лихой экспроприации ремонтные работы быстро завершились, что позволило уже 23 сентября и 4 декабря 1958 г. попытаться осуществить запуски космического аппарата к Луне при помощи первой трехступенчатой модификации «семерки» – изделия 8К72. При первой попытке на 87-й секунде на ракете №Б1-3 начались резонансные колебания, при второй – они проявили себя на 103-й секунде полета машины Б1 -4, а при третьей – на 245-й секунде вышел из строя мультипликатор насоса перекиси водорода турбонасосного агрегата двигателя центрального блока ракеты Б1-5.

Неправильная настройка все того же мультипликатора турбонасосного агрегата (но на этот раз в двигателе бокового блока) подвела МБР 8К71, запущенную 24 декабря. Из-за перерасхода топлива на 117-й секунде преждевременно отделился боковой блок «В» и несбалансированная ракета БЗ-16 была подорвана на 130-й секунде полета. Головная часть упала в 700 км от старта.

Это была первая ракета, предназначенная для третьего, совместного, этапа летных испытаний. Ракеты третьего этапа доработали в части исключения неудобного для доступа межбакового отсека центрального блока, всю аппаратуру переместили в передний отсек над баком окислителя. Кроме того, увеличили тягу рулевого двигателя, установили системы одновременного опорожнения баков не только на центральном, но и на боковых блоках, изменили условия наддува баков. Для исключения опасных вибраций ввели демпферы в трубопроводах магистралей окислителя.

Половину из 16 предназначенных для испытаний третьего этапа ракет изготовили на серийном заводе №1 в Куйбышеве (ныне – завод «Прогресс»), ранее выпускавшем бомбардировщики Ту-16. Привлечение этого завода для выпуска ракет, а также других предприятий авиационной промышленности к серийному производству двигателей, аппаратуры системы управления и прочих комплектующих для «семерки» было определено постановлениями правительства от 11 января и 12 сентября 1957 г., а также от 2 февраля 1958 г.

Первая из ракет серийного завода – 8К71 №041081 -17 февраля 1959 г. из-за сбоев в работе наземной аппаратуры системы радиоуправления пришла на Камчатку с промахом 40 км. По причине неправильной настройки этой аппаратуры перелетела цель подлипкинская ракета №ИЗ- 18, запущенная 25 марта. В последний день месяца вновь подвел мультипликатор насоса перекиси водорода, разрушившийся на 279-й секунде полета. Ракета №ИЗ-20 упала в район Оймякона, недолетев до цели более 1200 км.

Успешный полет запущенной в День Победы ракеты №ИЗ-21 (отклонения от цели не превысили 7 км) стал хорошим праздничным подарком. Но при пуске в последний день месяца ракета 8К71 №ИЗ-22 ушла не то что «за бугор», а прямо- таки за рубеж! Команда на выключение двигателя не прошла, и ракета, перелетев лишних 2000 км, попала в район, расположенный в 700 км к югу от принадлежащих США Алеутских островов. Столь же лихо закончился пуск 9 июня ракеты 8К71 №ИЗ-2Э, которая из-за отказа реле выключения двигателя упала с перелетом 2175 км.

Проведенные 18 и 30 июля, 14 августа и 18 сентября пуски ракет №ИЗ-24,041082, ИЗ-25 и И1-Т прошли успешно, отклонения от цели не превысили 6 км. Началась подготовка к пуску на максимальную дальность – 8000 км по трассе протяженностью 8673 км, выходящей за пределы территории СССР и заканчивающейся в Тихом океане. Для обеспечения пусков по «Акватории» была сформирована так называемая «Четвертая тихоокеанская гидрографическая экспедиция» в составе специально переоборудованных углерудовозов «Сибирь», «Сахалин», «Сучан» и судна управления и связи «Чукотка».

Компоновка ракеты Р-7(8К71) в конфигурации на завершение летных испытаний.

Район падения находился в редко посещаемой северной части Тихого океана, так что какие-либо специальные меры по закрытию его для судоходства не предусматривались. Пуски по «Акватории», выполненные 22 и 25 октября, прошли вполне успешно. Отклонения головных частей ракет №267432 и №267434 не превысили 7 км.

До завершения испытаний со 2 по 27 ноября провели три пуска по Камчатке. Первый и последний пуски ракет №267431 и №267433 прошли успешно, но 11 ноября ракета 8К71 №И2-1Т не долетела до цели 299 км из-за аварии, связанной с кавитацией в насосе окислителя.

В целом, в ходе испытаний третьего этапа из 16 пусков, проведенных с 24 декабря 1958 г. по 27 ноября следующего года, восемь ракет достигли цели с отклонениями, не превышающими 6 км, две перелетели почти на 2000 км, одна не долетела из-за неисправности с наддувом баков, одна перелетела по вине системы радиоуправления, а в трех пусках подвели двигатели. Несомненно, это был большой успех по сравнению с предшествующими этапами испытаний.

20 января 1960 г. правительственным постановлением ракета Р-7 была принята на вооружение. В соответствии с результатами испытаний точность попаданий на полигонную дальность была определена величиной ±4 км, что в пересчете на условия пуска по реальным целям с боевой стартовой позиции соответствовало величине ±10 км (для 90% ракет). Максимальная дальность в зависимости от азимута стрельбы составляла от 8300 до 8800 км, минимальная – от 3500 до 4000 км.

Но еще 27 декабря 1959 г. пуском ракеты №И1-1 начались летные испытания усовершенствованной «семерки» – ракеты Р-7А (изделия 8К74).

Исходный вариант «семерки», спроектированный под единственный в то время очень тяжелый термоядерный заряд, обеспечивал минимально приемлемое значение максимальной дальности – 8000 км, что позволяло поражать северо-восточные районы США только с боевых стартовых станций, размещенных в приполярных районах нашей страны. Для расширения боевых возможностей настоятельно требовалось увеличить досягаемость, пусть даже за счет снижения вдвое мощности заряда головной части ракеты. Такой заряд, разработанный под руководством главного конструктора К.И. Щелкина во вновь организованном уральском НИИ-1011, был успешно испытан взрывом мощностью 1,5 Мт на Новой Земле 27 февраля 1958 г. В дальнейшем он устанавливался в весившей около 1600 кг головной части морской ракеты Р-13. Конечно, работающая в более жестких условиях головная часть МБР с этим зарядом весила бы больше, но даже при этом максимальная дальность «семерки» могла быть увеличена на тысячи километров.

Постановлением от 2 июля 1958 г. об увеличении дальности стрельбы ракеты Р-7 в целях создания МБР Р-7Абыла задана разработка ракеты со следующими характеристиками:

– максимальная дальность – 12000 км;

– новый, почти вдвое легкий заряд;

– предельные отклонения головной части – ±10 км (для 90% ракет).

Летные испытания предусматривалось провести в 1959 г. пусками семи ракет Р-7А.

Однако к этому времени в арзамасском КБ-11 (главный конструктор – Ю.Б. Харитон) была разработана принципиально новая схема заряда, обеспечивающая повышение мощности без существенного увеличения веса. Поэтому июльским постановлением 1958 г. КБ-11 поручалось создание для оснащения «семерки» заряда большей мощности по сравнению с разработанным НИИ-1011. В конце года такой заряд мощностью 3,0 Мт был успешно испытан на Новой Земле и принят для головной части ракеты Р-7А (изделие 8К74) весом 3 т. Масса заряда уменьшилась в 1,5 раза, диаметр – в 1,75 раз. Небольшое увеличение веса заряда по сравнению с величиной, заданной июльским постановлением (до 1,45 т), компенсировалось достигнутым к тому времени облегчением ряда элементов конструкции ракеты. Меньшие габариты головной части определили сокращение длины ракеты до 31,065 м и снижение стартового веса до 276 т. С учетом особенностей нового заряда скорость подхода головной части к Земле снизилась до 190 м/с.

Кроме того, на ракете Р-7А применили автономную инерциальную систему управления повышенной точности, которая обеспечивала вполне приемлемое отклонение в боковом направлении. Поэтому радиокоррекция осуществлялась только по дальности, что облегчило задачу размещения наземной аппаратуры.

Только за счет облегчения головной части дальность была увеличена на 3000 км, а с учетом других мероприятий по совершенствованию ракеты – доведена до 13000 км. Но такая большая дальность была практически бесполезна: вся территория США простреливалась с районов базирования «семерок» и при меньшей досягаемости. Поэтому официально ракетчики заявляли величину 12000 км. На эту дальность 20 и 31 января 1960 г. были проведены успешные пуски ракет №И 1 -2 и №И 1 -4 по району в центре Тихого океана. На ракете №И 1 -3, запущенной по «Акватории» 24 января, подвела рулевая камера блока «В» – пакет разрушился на 31 -й секунде полета.

Помимо советских судов Четвертой государственной тихоокеанской экспедиции, в районе падения головных частей находилось несколько кораблей «вероятного противника». Советских моряков изумляло то, что зарубежные соглядатаи смывались «от греха подальше» за несколько часов до того, как с берегов нашей Родины поступала шифровка с предупреждением о предстоящем приходе головной части, начиненной краской для фиксации точки ее приводнения. Однако поразительная осведомленность супостата обеспечивалась не лихим Джеймсом Бондом, а скучными лицами англо-саксонской национальности, прослушивавшими с иранских гор степень активности советских радиотехнических служб, обеспечивавших пуски.

Испытания «семерок» по «Акватории» вызвали нежелательный международный резонанс – район падения головных частей был выбран к югу от Гавайских островов. А у большинства американцев тех лет это райское местечко ассоциировалось не столько с гитарами и увешенными гирляндами цветов девушками, сколько с обилием японских самолетов над гаванью Перл Харбора утром 7 декабря 1941 г.

После того как 18 и 24 марта 1960 г. были осуществлены два пуска по Камачатке, 5 и 7 июля состоялись еще два пуски Р-7А по «Акватории».

В ходе испытаний Р-7А семь из восьми запущенных ракет отстрелялись успешно.

Ракету Р-7А приняли на вооружение 12 сентября 1960 г. Максимальная дальность была определена величиной 12800 км, минимальная – 3500 км. Точность попадания оценивалась в 10 км по дальности и 9 км в боковом направлении для 90% ракет. В пересчете на принятое в зарубежной практике круговое вероятное отклонение (КВО) эти показатели соответствовали величине 8,5 км.

В целом благополучный ход испытаний Р-7А был подготовлен более драматическим процессом предшествующих пусков трехступенчатого космического носителя 8К72, на котором внедрили доработки центрального и боковых блоков, обеспечивавшие легкость конструкции усовершенствованной МБР. Наиболее сложной оказалась проблема, связанная с колебаниями топлива в трубопроводах боковых блоков с частотой 10-13 Гц, проявившимися в пусках ракет к Луне 23 сентября и 12 октября 1958 г. В топливные магистрали как космических носителей, так и боевой Р-7А ввели специальные демпферы, исключившие резонансные явления в системе «двигатель – конструкция ракеты».

Постановлением от 11 января 1957 г. было принято решение о строительстве в Архангельской области и в районе Воркуты объектов «Ангара» и «Волга» с боевыми стартовыми станциями (БСС) для ракет Р-7. Вскоре начались изыскательские работы еще на четырех объектах, также расположенных в районах Крайнего Севера. Однако по постановлению от 2 июля 1958 г. правительство приняло решение ограничиться строительством только объекта «Ангара», так как «семерка» уже явно не отвечала требованиям к перспективной боевой ракете. Наряду с этим предписывалось подыскать подальше от границ несколько районов для размещения более дальнобойных Р-7А.

В соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 20 февраля 1959 г. предусматривалось построить до 1961 г. три объекта: «Нева» в 70 км севернее г. Кирова, «Днепр» в 35 км северо-западнее г. Нижний Тагил и «Дон» в 80 км севернее г. Тайшет. Однако через три месяца партия и правительство приняли постановление о сокращении сроков создания МБР Р-16, предусматривающее ее серийное производство в 1961 г. С учетом одновременно принятого постановления о разработке ракеты Р-9А, дальнейшее развертывание устаревающей «семерки» утратило целесообразность. В результате вместо объектов «Нева», «Днепр» и «Дон» был построен второй старт «семерки» на вновь организованной 31 -й площадке на Тюра-Таме.

Организация войсковых частей – боевых стартовых станций (БСС) для объекта «Ангара» (с февраля 1959 г. – так называемого «Учебного артиллерийского полигона») велось одновременно со строительными работами в районе станции Плесецкая под Архангельском. БСС-42 формировалась на НИИП-5 в Тюра-Таме, БСС-48 – на объектах 72-й инженерной бригады РГК в поселке Медведь Новгородской области, БСС-70 – в расположении 73-й инженерной бригады РГК в г. Камышин на Волге. Недавно появившиеся сообщения о строительстве стартовых сооружений для «семерки» на Новгородчине и в Поволжье не имеют ничего общего с действительностью. Сформированные части передислоцировались на объект «Ангара», приняв, соответственно, 1 -й, 2-й, 3-й и 4-й старты. Два последних вошли в состав БСС-70.

Строительство стартовых сооружений «Ангары» началось в 1957 г. В следующем году на этих объектах уже трудилось почти 5 тыс. военных строителей. За счет размещения стартовых сооружений на высоком крутом берегу реки Ельца удалось снизить объем земляных работ по сравнению с Казахстаном.

Первая боевая стартовая станция БСС-42 заступила на боевое дежурство 1 января 1960 г., БСС-48 – 5 апреля того же года, а БСС-70 с двумя стартовыми сооружениями -15 июня 1961 г.

С разработкой Р-7А с большей, чем у Р-7, дальностью, уже переключившийся в основном на запуск космических носителей старт в Казахстане также стал рассматриваться как боевая позиция. В глубине монтажно-испытательного корпуса лежала зачехленная «дежурная» Р-7А. С учетом большой загрузки НИИП-5 задачами выполнения космической программы реально боевая ракета готовилась к старту лишь однажды – в дни Карибского кризиса. Кроме того, на полигоне создали так называемую 31-ю площадку со стартовой позицией №2. Для ее эксплуатации и боевого применения была сформирована 69-я боевая стартовая станция. Первый пуск ракеты 8К74 №Л1-1Тс 31-й площадки провели 14 января 1961 г.

Первые два года БСС-69 предназначалась только для несения боевого дежурства. Считалось, что пусковая установка должна всегда быть свободной для подачи боевой ракеты. С развертыванием десятков, а затем и сотен стартов для более совершенных МБР, с середины 1963 г. 31 -ю площадку стали задействовать для запуска спутников в интересах Министерства обороны, а затем и других космических аппаратов.

Объект «Ангара» в начале 1960-х гг. также представлял собой сугубо боевую стартовую позицию. Реальная его ценность в случае внезапного нападения противника была более чем сомнительна. Ракета в течение 21 ч готовилась к пуску в монтажно-испытательном корпусе, после чего еще 12,5 ч – на стартовой позиции. За счет ряда рационализаций и многократных тренировок ракетчикам удалось снизить эти временные интервалы до 14 и 9 часов соответственно. По нормативам предусматривалось после первого пуска осуществить еще три за 10 суток. Позже интервал до повторного пуска сократили до 5 ч, а скорострельность довели до двух ракет в сутки с каждого старта.

Однако и такая огневая производительность достигалась с огромным трудом. Непосредственную подготовку «семерки» к старту вели 280 человек, а общая численность личного состава в расчете на одну пусковую установку превышала 1,5 тыс. человек, треть из которых составляли офицеры. С учетом обеспечивающих подразделений число военнослужащих возрастало до 5500 человек.

Затраты на создание «Ангары» (в ценах до реформы 1961 г.) составили более миллиарда рублей, т.е. более чем в 100 раз превысили стоимость ракеты.

Само название «боевая стартовая станция» отражало не только размещение большинства агрегатов на железнодорожном ходу, но и первоначальное представление военного руководства о характере ведения военных действий как о длительном, многодневном, а то и многомесячном процессе с пополнением боекомплекта ракет если не с заводов, то из арсеналов из глубины страны. Разумеется, при наличии у вероятного противника средств космической разведки и оснащенных термоядерными зарядами ракет с получасовым подлетным временем рассчитывать на что-либо подобное было более чем странно.

Вряд ли «Ангаре» удалось бы провести хотя бы по одному пуску с каждого старта. Боевые стартовые станции расположили вблизи от границы, в часе-другом полета даже дозвукового самолета агрессора. Ставка делалась на скрытность: как-никак глухие северные леса, десятки верст от железнодорожной магистрали! Но с 1960 г. у американцев появилась космическая разведка. Циклопические стартовые сооружения «семерок» были выявлены в первую очередь. Тем не менее святая для настоящего воина вера в эффективность своего оружия заставляла некоторых военных мемуаристов до недавнего времени рассуждать о скрытости местонахождения «Ангары» от разведок НАТО вплоть до запуска с Плесецка первого космического аппарата в 1966 г.!

Но это уже был так называемый «Северный космодром», со своей непростой историей. В начале 1960 г. в СССР, как и в США, велись активные работы по созданию систем ПРО. Экспериментальные комплексы для системы ПРО у озера Балхаш отрабатывались стрельбами по реальным целям – головным частям ракет Р-5М иР-12, запускавшимся с временных стартовых позиций в Казахстане и с полигона Капустин Яр. Однако скорость головных частей этих ракет была вдвое меньше, чем у боевого оснащения МБР, для борьбы с которым предназначалась система ПРО. Поэтому было принято решение использовать для пуска головных частей-мишеней более мощную ракету Р-14, разместив ее пусковые установки на достаточном удалении от Балхаша – на севере европейской части СССР.

5 января 1963 г. было принято правительственное постановление о создании 53-го научно-исследовательского испытательного полигона Министерства обороны в районе поселка Коноша у города Вельса в Архангельской области. Помимо двух стартов для Р-14, на полигоне предусматривалось разместить два стартовых сооружения для создаваемого на базе Р-36 носителя 67С5 (в дальнейшем заявленного в открытой печати как «Циклон»), а также по паре наземных и шахтных пусковых установок для проектировавшейся в то время твердотопливной ракеты средней дальности РТ-25.

Началась очередная эпопея героического труда военных строителей на безлюдном месте в суровых климатических условиях. К счастью, они успели построить только железнодорожную ветку и несколько зданий. Полководцы вспомнили, что всего в двух сотнях километров от Вельсы находится «Ангара» с более или менее развитой инфраструктурой, жильем, измерительными средствами. Открыл глаза генералам С.П. Королев, ставший инициатором переноса НИИП-53 на территорию «Ангары». Он действовал с дальним прицелом, так как понимал, что вскоре «семерка» окончательно потеряет боевое значение, а стартовые и технические позиции некогда боевых ракет прекрасно обеспечат развернутый «штурм Космоса». В июне 1964 г. местонахождением НИИП-53 определили объект «Ангара», сразу же придав ему 42-ю БСС.

С поступлением на вооружение по-настоящему боевых МБР Р-16 значение четырех стартов Р-7 стало явно символическим. С развитием прикладной космической программы военные всерьез заинтересовались спутниками-разведчиками и другой полезной для них космической техникой и в результате стали проявлять и более здравый и рачительный подход к объектам, находившимся в их распоряжении.

НИИП-53 заработал как космодром с 17 марта 1966 г., а с 4 ноября с него начались испытательные пуски первой советской твердотопливной МБР РТ-2. Но «дежурные» боевые «семерки» пылились в монтажно-испытательном корпусе. Официально их сняли с вооружения в Плесецке только в 1968 г., когда в строю уже стояли сотни постоянно готовых к немедленному пуску УР-100 и Р-36. А на Тюра-Таме «наш бронепоезд» в виде боевой Р-7А стоял на запасном пути до 1971 г.!

Несмотря на всю неказистость «семерки» в роли боевой ракеты, С.П. Королев неоднократно пытался усовершенствовать ее именно в качестве «грозного оружия». Пока в СССР не было и не предвиделось других межконтинентальных ракет, такая позиция была оправдана. Как говорится, лошадей на переправе не меняют. Но и к концу 1950-х гг. выдвигались предложения по дальнейшему совершенствованию боевой «семерки» в направлении увеличения дальности или полезной нагрузки.

Первым выступил даже не Королев, а двигателист В.П. Глушко, предложив в 1956 г. ракету Р-8 – вдвое тяжелее Р-7, с применением 10 двигателей тягой по 100 т! Такой размах показался избыточным даже Королеву, и он сумел «похоронить» этот проект.

Но и у ОКБ-1 были свои грандиозные планы. В середине 1957 г. там подготовило предложения по дальнейшей модернизации «семерки» – ракете Р-9. Под этим наименованием тогда выступала не относительно миниатюрная МБР, созданная в ОКБ-1 значительно позже (к середине 1960-х гг.), а вариант «семерки» с турбонасосными агрегатами, работающими на основных компонентах топлива вместо перекиси водорода, с повышенным давления в камерах двигателей и, соответственно, с большим расширением сопл, что должно было увеличить удельную тягу на 10 кг.с/кг.

Компоновка ракеты Р-7А (8К74).

В начале 1958 г. Королев провел совещание главных конструкторов по теме Р-9. К этому времени так именовали уже трехступенчатый вариант «семерки» с применением на редкость ядовитого горючего – несимметричного диметилгидразина («гептила»). В результате предусматривалось достижение дальности 20000 км.

Правительственным постановлением от 10 марта 1958 г. наряду с созданием трехступенчатого варианта «семерки» – 8К72 – задавалась и разработка аналогичной ракеты с применением несимметричного диметилгидразина – 8К73. Однако работы по «гептиловой» тематике так и не вышли из «бумажной» стадии.

Примерно к тому же времени относится и проект Р-10 с двигателем, в котором турбонасосный агрегат приводился в движение газифицированным кислородом, испаряющимся при охлаждении камеры сгорания основного двигателя. После турбины пары кислорода подавались в камеру сгорания. Так что получался двигатель замкнутой схемы, но весьма своеобразный. В результате удельная тяга должна была увеличиться на 15 кг.с/кг для варианта Р-10-1 с применением керосина в качестве горючего и на 25 кг.с/кг – для модификации Р-10-2 с использованием «гептила».

Только к лету 1958 г., с выходом уже второго правительственного постановления о разработке янгелевской ракеты Р-16, Королев понял, что будущее – за относительно компактными боевыми ракетами тандемной схемы, и переключился на проектирование такой МБР – Р-9А. Но и о «семерке» все-таки не забывал.

В преддверии грандиозного ядерного «фейерверка», продемонстрированного на новоземельском полигоне осенью 1961 г., Сергей Павлович все-таки пробил тему по дальнейшему совершенствованию боевых «семерок». Правительственным постановлением от 6 июля 1961 г. предписывалось разработать для Р-7А новый заряд увеличенной мощности без превышения веса по сравнению с ранее установленным на этой ракете. Другим постановлением от 11 сентября 1961 г. было задано создание трехступенчатых МБР с использованием в качестве верхних ступеней блоков «И», разрабатывавшихся для космических носителей «Восход». Новые модификации боевых «семерок», стартовый вес которых возрос до 310 т, получили обозначения 8К711 и 8К712. Первую из них планировалось оснастить разделяющейся головной частью с четырьмя боевыми блоками, а вторую – головной частью массой 6,5 т с новым зарядом в несколько раз большей мощности. Если сами эти направления совершенствования МБР имели определенный смысл, то объект их реализации (явно устаревшая «семерка» с суточным временем подготовки к пуску) был выбран явно неудачно. Применение третьей ступени на боевой модификации ракеты потребовало бы доработки стартового оборудования. Спустя полгода эти работы, так и не вышедшие из сугубо бумажной стадии, прекратили.

Но работы по новому боевому варианту «семерки» продолжались до 1963 г.

В конце 1961 г. началась постановка на боевое дежурство МБР Р-16. Вскоре их оснастили специальными зарядами, по эффективности не уступающими примененному на Р-7А. К началу 1960-х гг. ядерщики создали заряд многократно большей мощности, но слишком тяжелый для использования на Р-16. Единственным возможным носителем из имевшихся ракет могла быть только «семерка», да и то при существенном снижении максимальной дальности. Исходя из этого постановлением от 16 апреля 1962 г. ОКБ-1 была задана разработка к 1963 г. модификации «семерки» с соответствующим оснащением, которая в дальнейшем получила индекс «изделие 8К710». Однако по тому же постановлению в днепропетровском ОКБ-586 развернулись работы по ракете Р-36. При весе и габаритах, близких к Р-16, она могла нести головную часть с тем же зарядом, что и на 8К710, но при этом заправлялась высококипящими компонентами топлива, что обеспечивало многолетнее нахождение в шахте в высокой степени готовности. Единственным преимуществом «семерки» с тяжелым зарядом перед Р-36 были более сжатые сроки разработки.

Однако ядерщики продолжали наращивать мощность, а заодно и массу зарядов. По постановлению от 14 февраля 1963 г. для «тяжелой» головной части Р-36 был принят еще более совершенный заряд, который в конечном итоге стал самым мощным из применявшихся на серийных ракетах. Тем же постановлением для оснащения «семерки» и для комплектации Р-36 с «легкой» головной частью (для стрельбы на дальность до 14000 км) был задан заряд, несколько меньшей мощности, чем ранее предусмотренный для этих ракет по постановлению 1962 г. При этом за счет снижения массы заряда дальность 8К710 должна была превысить 110ОО км.

Но новая модификация «семерки» уже не опережала Р-36, летные испытания которой начались осенью 1963 г. Дальнейшие работы по 8К710 прекратили. Одно из нескольких изделий, изготовленных в 1963 г. на заводе в Подлипках для наземной отработки, уже более четырех десятилетий является крупнейшим из образцов техники, обеспечивающих учебный процесс на загородной базе МВТУ им. Баумана в окрестностях г. Дмитрова.

Впрочем, Сергея Павловича вполне можно понять. «Семерка» (наряду с космическим кораблем «Восток») – это несомненный, сказочный успех его жизни! Всякий человек имеет право на не вполне объективное пристрастие. Тем более – великий Главный конструктор!

В «семерке впервые в нашем ракетостроении был реализованы важнейшие технические решения:

– многоступенчатая схема;

– схема отделения боковых блоков с их уводом за счет истечения газов наддува бака окислителя и действия остаточной тяги двигателей;

– радиокоррекция автономной СУ по дальности и по направлению;

– рулевые двигатели в качестве органов управления и средства снижения ускорения в моменту выдачи главной команды на отделение боевой части;

– подвесное размещение ракеты в стартовой системе на откидываемых при старте опорах;

– керосин в качестве горючего в сочетании с жидким кислородом как окислителем;

– головная часть с притупленным наконечником, обеспечивающим работоспособность при входе в атмосферу со скоростью, близкой к первой космической;

– поблочная перевозка ракеты с завода на техническую позицию;

– основные подвижные агрегаты наземного оборудования на железнодорожном ходу.

Кроме того, на космической модификации «семерки» 8К72 была отработана схема «горячего» разделения последовательно расположенных ступеней, нашедшая в дальнейшем применение на МБР Р-9А и многих других боевых ракетах.

Дальнейшее успешное развитие «семерки» вплоть до настоящего времени определялось совершенствованием космических носителей, созданных на ее базе.

Космический трехступенчатый носитель 8К72 «Восток» впервые представили для всеобщего обозрения на авиасалоне в Ле-Бурже в июне 1967 г., а осенью того же года его установили на территории ВДНХ в Москве. Годом раньше ракету показали президенту Де Голлю при его посещении космодрома Байконур.

До того облик «семерки» находился под покровом секретности, хотя после создания в США системы космической разведки она была неоднократно отснята. Парадоксально, но еще в 1960 г. Воениздат выпустил научно-популярную книжку Б.В. Ляпунова «Ракета», в которой на стр.47 как пример межконтинентальной ракеты было представлено изделие пакетной схемы, в общих чертах соответствующее «семерке». Некоторое несоответствие конструктивных деталей, в том числе нелепое размещение среза сопл «боковиков» почти на середине длины центрального блока, не имеет существенного значения.

«Семерке» довелось сыграть исключительно важную роль в мировой истории. С созданием этой ракеты американцы впервые ощутили неотвратимость испепеляющего ядерного удара по их территории и стали соответствующим образом корректировать политический курс. В 1957-1958 гг. не имевшая боевых стартов и еще толком не испытанная «семерка» стала имитацией козырной карты в руках самозабвенно блефовавшего Н.С. Хрущева. Да и в последующие два года кажущееся сейчас скорее анекдотом, чем эпосом, неуклонное наращивание группировки МБР от одной до шести пусковых установок, «семерки», тем не менее, оставались результативным фактором сдерживания в условиях вновь распалившейся «холодной войны». Ничего иного не было у СССР и в дни триумфа Гагарина, когда большинство людей как в нашей стране, так и за рубежом были уверены в подавляющем превосходстве мира социализма в ракетной технике, в том числе и военной. Только к концу 1961 г. с постановкой на вооружение первых Р-16 «семерка» стала своего рода «дембелем» в рядах РВСН.

Но еще значимей историческая роль «семерки» в общем прогрессе человечества – именно она и ее модификации открыли дорогу в Космос сперва для беспилотных средств, а затем и для человека – первого в мире космонавта Ю.А. Гагарина. И сейчас, спустя полвека после запуска первого спутника, модернизированная «семерка» остается пусть не самым мощным, но все-таки главным отечественным космическим носителем.

В статье использованы иллюстрации из архива автора, из книги«Ракетно-космическая корпорация«Энергия»им. С.П. Королева»и общедоступной сети Интернет.

Литература и источники

1. Это время уходит в историю. – Сэров, 2007.

2. Атомный проект СССР. ТАИ. Водородная бомба 1954-1956. Кн.2. – Москва; Сэров, 2009.

3. Укрощение ядра. Страницы истории ядерного оружия и ядерной инфраструктуры СССР – Сэров, 2007.

4. Порошко B.C. Ракетно-космический подвиг Байконура. – Москва, 2006.

5. Ракетно-космическэя корпорация «Энергия» им. С.П. Королева. – 1996.

6. Государственный архив экономики РФ. Ф.298. Оп. 1. Д. 72, 76, 105, 677, 1308, 1429, 1433, 1448, 1928, 2726, 2747, 2750, 3460.