В. Земсков Советские военнопленные

В. Земсков

Советские военнопленные

^{Виктор Земсков. Ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН. Автор многочисленных публикаций по Великой Отечественной войне.}

ГАСПАРЯН: Не секрет, что тема Второй мировой войны неисчерпаема. Есть аспекты, которые достаточно хорошо изучены, по которым написаны достаточно подробные, масштабные работы. В то же время, есть темы и направления, по которым продолжается спор. Причем, спор зачастую не только внутри научного сообщества, что, в общем-то, было бы логично. Спор происходит, в том числе, на уровне, я называю это общественным. Ведь все публицисты, общественные деятели, это все-таки некий срез социума, который проявляет больше всего активности в этом историческом обсуждении, в том числе, Второй мировой войны. И один из вопросов, по которому многие годы продолжается полемика, это советские военнопленные, и в том числе масштабы их смертности. Называются самые разнообразные цифры. Фигурируют самые разнообразные воспоминания и документы. Я предлагаю сегодня в рамках нашей программы попытаться каким-то образом разобраться в этом вопросе, потому что я знаю, что вы один из главных специалистов непосредственно по этой теме. И давайте мы начнем с главного, почему появляется такой разброд цифр из исследования в исследование, с чем он связан?

ЗЕМСКОВ: Здесь, по-видимому, надо начать с общих людских потерь СССР в годы Великой Отечественной войны. Масштабы тех людских потерь в течение долгого времени умышленно фальсифицировались. Эволюция шла такая: в течение 16 лет после войны все людские потери СССР, суммарно военные и гражданские, оценивались в семь миллионов человек. В феврале 1946 года эта цифра, 7 миллионов, была опубликована в журнале «Большевик». Спустя месяц, то есть в марте 1946 года, эту цифру в семь миллионов публично назвал Сталин в интервью корреспонденту газеты «Правда». Вот дословно цитата Сталина, я цитирую: «В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу, около семи миллионов человек». Конец цитаты Сталина. Фальсификация это делалась умышленно, чтобы не пугать народ большими потерями. Сталину доложили, что потери, суммарно военные и гражданские, составляют 16 миллионов человек. Сталин, как говорят, испугался и якобы сказал, ой, это очень много, давайте будем считать, что семь миллионов. Ну, сказано — сделано. Это только в ноябре 1961 года, спустя почти 16 лет Хрущев дезавуировал эти семь миллионов, и 5 ноября 1965 года в письме шведскому премьер-министру Эрландеру указал, что прошедшая война, цитата: «унесла два десятка миллионов жизни советских людей». Вот так вот.

ГАСПАРЯН: Эта цифра и закрепилась в общественном сознании — 20 миллионов погибших во Второй мировой войне.

ЗЕМСКОВ: Но я лично считаю, более правильная 16 миллионов, которая была доложена Сталину, это прямые жертвы войны.

ГАСПАРЯН: А вот последние цифры, которые министерство обороны озвучивает в 28 миллионов.

ЗЕМСКОВ: 27 миллионов, это 8 мая 1990 года президент СССР Горбачев в докладе, посвященном 45-летию Победы, сказал, что война унесла почти 27 миллионов жизней советских людей, 8 мая 1990 года. То есть уже более 20 лет фигурирует эта цифра — почти 28 миллионов дезавуировала не только сталинские 7 миллионов, но и хрущевские 20 миллионов. А как эта цифра родилась? Я так имею представление, как она считалась. Люди думают, что подсчитывались потери со знаком плюс. Допустим, погибшие в боях, плюс умершие в плену, плюс жертвы фашистского геноцида на оккупированной территории и так далее, и тому подобное. Ничего подобного.

ГАСПАРЯН: А кого же туда еще включали?

ЗЕМСКОВ: Никого не включали.

ГАСПАРЯН: А откуда же тогда цифра берется?

ЗЕМСКОВ: Из сопоставления материалов переписи 1939 года и 1959 года. Сопоставили эти переписи, и примерно подсчет велся так: считалось, что до начала войны население СССР 196,7 миллиона человек. Цифра это не точная, точно никто не знает. Это уже та группа демографов, которая рассчитывала, исходя из сопоставления материалов двух переписей, рассчитала, что на конец войны было население СССР 170,5 миллиона. Это цифра спорна, дискуссионная. Эта группа демографов считает так. А другая группа демографов может считать, кстати, по-другому. Это все спорное и дискуссионное. Из этих 170,5 миллиона, которые якобы оставались в живых на конец войны, 159,5 миллиона они рассчитали как родившиеся до 22 июня 1941 года. Из того, что они рассчитывались сколько было населения до начала войны — 196,7 миллиона, вычли 159,5 миллиона, которые, по их расчетам, оставались живы из числа родившихся до 22 июня 1941 года, у них получилось 37,2 миллиона.

ГАСПАРЯН: Сложный математический подсчет.

ЗЕМСКОВ: Да. Но они взяли уровень 1940 года, выяснили, какая там была смертность, и перенесли ее на смертность во время войны. Ну, насчитали почти 12 миллионов. Из этих 37 миллионов они вычли почти 12 миллионов, как они говорят, они бы все равно умерли, если бы не было войны. И у них получилось 25,3 миллиона. К этому они прибавили, по их расчетам, повышенную детскую смертность в расчете 1,3 миллиона. И 25,3 миллиона плюс 1,3 миллиона, у них получилось 26,6 миллиона. Эту цифру — 26,6 миллиона — тогда президент Ельцин на 50-летии Победы, не округляя, назвал, так и назвал 26,6 миллиона. А Михаил Сергеевич Горбачев пятью годами раньше округлил ее почти до 27 миллионов.

ГАСПАРЯН: Мне почему-то вспомнился Сталин и его знаменитая фраза, это игра в цифирь.

ЗЕМСКОВ: Да, притом старались как можно больше жертв вычислить. Тогда такая политическая предрасположенность, надо учитывать обстановку 90-го года, существовало еще горбачевское политбюро, но оно тогда инспирировало очень сильную антисталинскую кампанию. Фактически эти 27 миллионов-то предназначались не для того, чтобы предъявить претензии Германии, это мыслилось как составная часть жертв сталинизма. Их намеревались целиком приписать Сталину. Якобы он и только он виновник этих жертв. А Адольф Гитлер даже не упоминался ни разу. Он, Адольф Гитлер, вроде здесь как и не при чем, получалось так.

ГАСПАРЯН: Ну, фактически это называется фальсификация истории, если вещи своими именами просто называть. Сталин, конечно, несет какую-то ответственность, но все-таки, наверное, не главенствующую в данном-то вопросе. Все-таки генеральный план «Ост» явно не в политбюро ЦК КПСС был разработан.

ЗЕМСКОВ: Разумеется.

ГАСПАРЯН: Если все-таки подходить ближе непосредственно к вопросу по военнопленным. Там ведь, насколько я понимаю, цифры постоянно, в зависимости от предпочтения автора, меняются. Потому что не так давно я столкнулся, мы даже это обсуждали в нашей программе с доктором исторических наук Михаилом Ивановичем Мельтюховым, что договорились до того, что в плену было чуть ли не восемь миллионов красноармейцев.

ЗЕМСКОВ: Я такого не слышал.

ГАСПАРЯН: Это в какой-то восточноевропейской газете было написано.

ЗЕМСКОВ: В газете может быть. Но в научной литературе этого не может быть. Я не встречал.

ГАСПАРЯН: Я ведь специально обозначил в самом начале, что в основе своей полемика по этому вопросу идет не в научных кругах. Это ведь не вопрос монографий каких-то, исследований фундаментальных, докладов на научных симпозиумах. Эти вопросы уже обсуждаются в социуме. Социум верит гигантомании, так исторически сложилось. Чем больше цифру ты назовешь, тем больше она будет вызывать трепет, уважение или праведный или неправедный гнев, это зависит от того, кто это будет говорить. Почему такой разброс цифр, на ваш взгляд?

ЗЕМСКОВ: У нас, если брать отечественную военно-историческую науку, но не всех военных историков наших, но определенную часть, существует предрасположенность к занижению людских военных потерь. Чем меньше насчитает, тем лучше. Вроде как это спасается в какой-то степени честь мундира, я так понимаю.

ГАСПАРЯН: Такой записной патриотизм.

ЗЕМСКОВ: Даже последнее издание Всероссийской книги памяти, там все людские потери военнослужащих, включая умерших, погибших в плену, они насчитали 8 миллионов 668 тысяч, это почти на три миллиона меньше, чем на самом деле. Военнослужащих, не доживших до конца войны, было, как минимум, одиннадцать с половиной миллионов. Меньше не может быть. Больше одиннадцати с половиной миллионов может быть, а меньше никак не может быть.

ГАСПАРЯН: А сколько из этой цифры было в плену?

ЗЕМСКОВ: В плену было почти 4 с половиной миллиона. Я имею в виду только погибших. Военные потери, потери военнослужащих одинадцать с половиной миллионов, я долго этим занимался, и у меня получается так: почти семь миллионов — это боевые потери, преимущественно погибшие непосредственно на поле боя. Это почти семь миллионов.

ГАСПАРЯН: Это то, что относится к категории так называемых безвозвратных потерь.

ЗЕМСКОВ: Да. Основная часть. Более полумиллиона небоевые потери.

ГАСПАРЯН: А что подразумевается под небоевыми потерями?

ЗЕМСКОВ: Туда входят, на первом месте находится 160 тысяч расстрелянных по приговорам военных трибуналов и приказам командиров, в основном, за трусость и дезертирство, это 160 тысяч. А также удручающе большое количество погибших от всяких несчастных случаев и происшествий, не связанных с боевой обстановкой, вплоть до летальных исходов на почве алкогольных отравлений. Таких получается в общей сложности более полумиллиона, небоевые потери. И, наконец, третий компонент людских военных потерь, по моим подсчетам, три и девять десятых миллиона, ну, можно сказать, почти четыре миллиона погибших и умерших военнопленных. Это получается так: боевые потери — более 60 %, почти 5 % небоевые потери и в районе 33–34 % — это военнослужащие, умершие в плену.

ГАСПАРЯН: Виктор Николаевич, я очень, на самом деле, признателен за то, что вы сейчас воспроизвели эту статистику, и вот почему. Потому что в последнее время в социуме вдруг стала бытовать такая точка зрения, что гигантская цифра погибших граждан Советского Союза во Второй мировой войне — это небоевые потери, а именно умершие в плену или умершие при оккупации.

ЗЕМСКОВ: Это еще не все, это только военные. А теперь четыре с половиной миллиона гражданских потерь. Всего, я считаю, что Сталину в начале 1946 года совершено правильно докладывали, что жертвы войны составляют 16 миллионов человек. И я, независимо от тех, когда я сам насчитал самостоятельно 16 миллионов, из которых 11 миллионов военные потери и четыре с половиной миллиона гражданские, я только потом узнал, что это Сталину еще в начале 1946 года ту же самую цифру докладывали. Это прямые жертвы войны. А те, что 27 миллионов, это скачки в естественной смертности в связи с экстремальной ситуацией, связанной с войной. Такое бывает не только при экстремальной ситуации, связанной с войной. Такое бывает и, допустим, при экстремальной жаре, тоже смертность в два раза подскакивает.

ГАСПАРЯН: Сейчас Москва прошла самолично через это.

ЗЕМСКОВ: Поскольку война, то естественно, что обычная естественная смертность подскочит, как минимум, раза в два. Поэтому те, которые насчитали 27 миллионов, они не должны были учитывать смертность 1940 года, в котором не было ни войны, ни экстремальной жары, смертность была нормальная. И вот, смертность во время войны — один к одному. Надо хотя бы один к двум. А если один к двум, то из 27 этих миллионов надо вычесть 11 миллионов и оставить 16 миллионов прямых жертв войны. Вот так.

ГАСПАРЯН: Все это, конечно, очень интересно. Но я полагаю, что вы, наверное, слышали, что есть ведь еще одна цифра безвозвратных военных потерь Советского Союза, эту цифру даже страшно озвучить, но, между тем, это 42 миллиона человек.

ЗЕМСКОВ: Знаю.

ГАСПАРЯН: Я не называю фамилию автора, дабы не создавать ему дополнительный пиар, но, между тем, он-то откуда берет 42 миллиона?

ЗЕМСКОВ: Запросто, и я могу так назвать при желании.

ГАСПАРЯН: Вы просто меня просветите, откуда берутся цифры 42 миллиона?

ЗЕМСКОВ: Это подсчитано количество неродившихся детей. Вот эти 27 миллионов — туда не входят неродившиеся дети. В течение четырех лет десятки миллионов мужчин и женщин разлучены. А если бы они не были разлучены, то сколько бы родилось детей. И подсчитали, и с учетом этих неродившихся детей вывели 42 миллиона. И только у нас, получается, какие-то невероятные придумывают виды потерь. Это только в нашей стране. В других странах такое никому и в голову не приходит.

ГАСПАРЯН: Не думаю, что открою вам сейчас Америку, если скажу, что в обществе последние лет 20 бытует такая точка зрения, почему были такие масштабы смертности советских военнопленных. Во всем виноват Сталин. Возвращаясь опять же к первой части, где вы вскользь это упомянули. Почему? Потому что он не подписал Женевскую конвенцию, во-первых. И, во-вторых, ему, не знаю, произносил ли Сталин эти слова или это ему приписывается, что в Советском Союзе нет пленных, а есть предатели.

ЗЕМСКОВ: В отношении приписываемой Сталину фразы «нет пленных, одни предатели» — это еще во времена хрущевской оттепели придумал кто-то из художественных писателей или киносценаристов.

ГАСПАРЯН: Даже так.

ЗЕМСКОВ: Да, даже так. И эта байка имеет хождение в художественных фильмах и в художественной литературе. Вообще никаких документов, что Сталин это так говорил, у нас нет. Даже у нас было поползновение использовать это в своих… трудах, но мы же должны делать ссылку на документ. На первоисточник, а его нет, нет.

ГАСПАРЯН: За 65 лет никто не нашел документа, подтверждающего, что Верховный главнокомандующий это сказал.

ЗЕМСКОВ: Да. То есть басня, легенда. А из тех документов, я же просмотрел массу инструкций по работе с вернувшимися из плена военнослужащими 1945–1946 гг. Я же проработал фактически всю документацию Отдела проверочно-фильтрационных лагерей НКВД СССР. Из этих инструкций видно, что такой установки не было. К военнопленным отношение было очень дифференцированное. Они проверялись после войны в советских лагерях. В зависимости от обстоятельств пленения, поведения в плену и так далее.

ГАСПАРЯН: А не может эта мифологема перекочевать в художественную литературу или в какой-либо киносценарий с какой-нибудь немецкой листовки пропагандистской, где в том числе говорилось, что когда, например, формировалась так называемая Власовская армия, что Сталин от вас отказался.

ЗЕМСКОВ: Да, это было такое.

ГАСПАРЯН: Вы теперь все предатели, и вам нет пути назад. То есть там расстрел, а здесь возможность каким-то образом, назовем это, продлить жизнь. Не может быть, что это вот перешло от немцев?

ЗЕМСКОВ: Это вполне возможно, это вполне возможно. Хотя я допускаю, что и могли и сами, кто-то из наших придумать. То, что выдумка, это совершенно точно. Притом в обществе существует такое убеждение, что это правда. Это так ведь. Но в общество ее внедрили.

ГАСПАРЯН: Ее просто столько раз повторили, что это, конечно, уже всеми воспринимается как исторический факт.

ЗЕМСКОВ: Это выдумка. И инструкции, которые Отдел проверочно-фильтрационных лагерей, ну, смысл инструкции говорит, что такой установки не давалось. То есть, если даже допустить, что Сталин говорил это тет-а-тет где-то, то это же установка, она должна отразиться в духе документов соответствующих.

ГАСПАРЯН: По крайней мере, где-то упоминаться.

ЗЕМСКОВ: Да. А этого не было.

ГАСПАРЯН: И тогда, возвращаясь к первому вопросу по поводу Женевской конвенции по военнопленным…

ЗЕМСКОВ: Понимаете, тут передергивание. Советское правительство вскоре после начала войны сделало официальное заявление, что поскольку Женевская конвенция не подписана о военнопленных, то остается в силе подпись России под Гаагской конвенцией. И Советский Союз как правопреемник России…

ГАСПАРЯН: Разве Советский Союз был правопреемником России?

ЗЕМСКОВ: Да.

ГАСПАРЯН: Но ведь Ленин сказал, что мы не несем никакой ответственности за действия царского правительства.

ЗЕМСКОВ: На это закрыли глаза. Гаагская конвенция и Женевская конвенция мало чем отличались. Они обе гуманистические. Это было официально везде объявлено в мире. Теперь насчет того, что Германия не обязана была соблюдать Женевскую конвенцию в отношении Советского Союза, поскольку он ее не подписал. Дело в том, что в Женевской конвенции 1929 года был специальный пункт, специально оговаривающий такую ситуацию — войну между государством, подписавшим конвенцию, и не подписавшим. И там было четко сказано, что в такой ситуации государство, подписавшее Женевскую конвенцию, обязано придерживаться всех ее положений в войне с государством, не подписавшим конвенцию. То есть Германия обязана была соблюдать Женевскую конвенцию даже в том случае, что Советский Союз ее не подписал.

ГАСПАРЯН: А Германия соблюдала Женевскую конвенцию?

ЗЕМСКОВ: Нет. У Гитлера есть цитата, в научной литературе ходит, где он говорит: поскольку они Женевскую конвенцию не подписали, то это развязывает нам руки.

ГАСПАРЯН: То есть фактически переложили с больной головы на здоровую в этом случае.

ЗЕМСКОВ: Да. А подпись России под Гаагской конвенцией 1907 года остается в силе. И мы ее придерживаемся.

ГАСПАРЯН: Если мне память не изменяет, Россия вообще была чуть ли не инициатором той самой конвенции.

ЗЕМСКОВ: Да.

ГАСПАРЯН: Виктор Николаевич, все-таки, возвращаясь к советским военнопленным, для чего немцам потребовалась именно такая жестокость в обращении с военнопленными? Это все в рамках той самой восточной колонизации, как ее называли в Третьем рейхе? Или были какие-то иные причины? Ведь аналогов непосредственно такого варварского обращения с пленными, по-моему, не существовало на тот момент в мировой истории.

ЗЕМСКОВ: Это уничтожение нацистами почти четырех миллионов советских военнопленных, это гуманитарное преступление XX века номер два.

ГАСПАРЯН: А первое какое?

ЗЕМСКОВ: А первое это холокост. Уничтожение опять же теми же нацистами шести миллионов евреев. Это два самых главных гуманитарных преступления XX века. И инициаторы и вдохновители этого — тогдашнее политическое руководство Германии во главе с Гитлером, Гиммлером и прочими.

ГАСПАРЯН: А военное руководство Германии несет за это ответственность?

ЗЕМСКОВ: Обязательно. Лагеря военнопленных находились в ведении военного ведомства. В ведении Гиммлера находились концлагеря типа Бухенвальд и прочее для содержания политических уголовных преступников. А лагеря для содержания военнопленных находились в военной ведомости. Главным образом по этой причине Кейтель и Йодль пошли на виселицу.

ГАСПАРЯН: Я не случайно затронул этот момент, потому что в последние годы вдруг в современной России стала, дескать, популярна такая точка зрения, что весь вермахт находился в оппозиции Гитлеру. Никакого отношения к военным преступлениям они никогда не имели. Это просто солдаты, воевавшие, а все, значит, преступления на оккупированных территориях совершили СС. Почему вдруг вермахт стал такой вот весь белый в белых перчатках?

ЗЕМСКОВ: Одну вещь скажу сейчас. Это было, точной даты я не знаю, но осень 1941 года, когда уже в живых не было до семисот тысяч советских военнопленных.

ГАСПАРЯН: Это только за первые три месяца получается.

ЗЕМСКОВ: Ну, да. Их специально уничтожали и голодом, расстрелами, виселицей, как ненужный балласт. И из руководителей Германии запротестовал только один адмирал Канарис, шеф абвера. Он в письме Кейтелю просто настоятельно просил, прекратите практику массового физического истребления советских военнопленных. Это, мол, нехорошо. Они же для изоляции, лагеря военнопленных, только для изоляции вооруженных врагов. Зачем их в таких масштабах уничтожать? А Кейтель там написал: я знаю и одобряю эти меры. Речь идет об уничтожении идеологии. В руки советского обвинения на Нюрнбергском процессе как раз эта цитата Кейтеля попала. И это обеспечило ему виселицу. Но тут помогло, на Нюрнбергском процессе, в отношении Кейтеля еще американское обвинение. Во время немецкого наступления в 1944 году там имели место факты, когда немцы пленных американских солдат и офицеров расстреливали. Когда американское обвинение на Нюрнбергском процессе узнало об этих фактах, то оно полностью стало солидарным с мнением советского обвинения, что Кейтеля и Йодля надо в обязательном порядке повесить. Вот так вот.

ГАСПАРЯН: Кстати, коль уже затронули процесс Нюрнбергского военного трибунала, вина Кейтеля и Йодля понятна, она очевидна. Коли вы сейчас сами вспомнили про знаменитое Арденнское наступление союзников, ведь ответственность за массовую казнь американских военнопленных нес непосредственно командир, по-моему, танкового полка СС дивизии «Адольф Гитлер» Иохим Пайпер. Почему же он тогда не был на скамье подсудимых как один из главных военных преступников? Частный пример, который на самом деле тоже ведь показательный в этом плане.

ЗЕМСКОВ: Там еще Зепп Дитрих был.

ГАСПАРЯН: Командир того самого Лейбштандарта СС «Адольф Гитлер». Но ответственность и приказ по уничтожению тех самых американских военнопленных десантников отдавал Иохим Пайпер, полковник войск СС.

ЗЕМСКОВ: Мне его судьба неизвестна.

ГАСПАРЯН: Он погиб в автокатастрофе во Франции. И ходили огромнейшие слухи, они, кстати, ходят до сих пор, что ему просто автокатастрофу подстроили французские коммунисты.

ЗЕМСКОВ: Возможно, он какой-то срок сидел в тюрьме.

ГАСПАРЯН: Минимальный, по-моему, года три.

ЗЕМСКОВ: Это из-за гуманизма американцев. У нас бы он посидел побольше. Но в любом случае Кейтель и Йодль и за действия того же командира, полковника, тоже отвечали. Дело в том, что операцию возглавлял орган этот ОКВ. ОКВ — это верховное командование всех вооруженных сил Германии. Верховный главнокомандующий Гитлер, его заместитель Кейтель и начальник штаба Йодль. И эти эсэсовские части — это все в их подчинении. За действия Ваффен-СС тоже несли ответственность.

ГАСПАРЯН: По большому счету получается три главных военных преступника.

ЗЕМСКОВ: Да, три главных военных преступника — Гитлер, Кейтель и Йодль.

ГАСПАРЯН: И Гиммлер, наверно?

ЗЕМСКОВ: Естественно, Гиммлер.

ГАСПАРЯН: Опять же еще один миф, который, как мне кажется, важно затронуть в свете советских военнопленных, и в том числе, конечно же, масштабов их смертности. В последние годы, вы знаете, огромный вал идет публикаций самой разнообразной литературы, в том числе кардинально пересматривающей определенные моменты и ситуации Второй мировой войны. И уже некоторые исследователи, назовем их громким словом исследователи, договорились до того, что на самом деле были хорошие лагеря для военнопленных, где было чуть ли там не усиленное питание. И были плохие лагеря для военнопленных. Там людей просто убивали, расстреливали, вешали, какими-то прочими мерами умерщвляли. У меня в этой связи вопрос, а если и существовали эти хорошие лагеря для военнопленных, то не путают ли они их с Центрами подготовки диверсионных групп абвера и вермахта? Нет ли подмены просто понятий на самом деле?

ЗЕМСКОВ: Возможно, частично путают. Были специальные лагеря для перебежчиков. Это я знаю. Но они составляли по численности примерно полтора процента.

ГАСПАРЯН: От общей численности всех военнопленных.

ЗЕМСКОВ: Потому что подавляющее большинство военнопленных не было перебежчиками. Это они при других обстоятельствах попадали, в плен чаще всего в безнадежных ситуациях, находясь в окружении без патронов и снарядов. А если патронов и снарядов нет, то эти пушки, которые есть, если нет снарядов, то это уже не оружие, это уже…

ГАСПАРЯН: Это балласт.

ЗЕМСКОВ: Да, ненужный, люди совершенно безоружные перед вооруженным врагом, который окружил их со всех сторон. Отсюда большое количество и пленных. Слишком много немцам окружений таких удавалось, слишком много.

ГАСПАРЯН: Первые два года, их же не зря кто-то из маршалов Советского Союза назвал чуть ли не учебными. Особенно 1942 год.

ЗЕМСКОВ: Я должен сказать, что по моим подсчетам в плену побывало 6,3 миллиона военнослужащих. А всего в статусе военнослужащих побывало за время войны 34,5 миллиона человек. Значит, 6,3 миллиона от 34,5 миллиона — это получается 18,3 процента. Ну, как это, много или мало?

ГАСПАРЯН: Вообще-то цифра ужасная, потому что получается почти каждый пятый.

ЗЕМСКОВ: Почти каждый пятый. Из этих 6,3 миллиона 3,9 миллиона умерло и погибло в плену. Притом их уничтожали не только голодом, активно использовались расстрел и виселица.

ГАСПАРЯН: Что, это за подрывную деятельность против великого германского рейха? За что пленных-то расстреливать?

ЗЕМСКОВ: Находили причины.

ГАСПАРЯН: Нежелание идти на работу в лагерях?

ЗЕМСКОВ: Я назвал 3,9 миллиона погибших советских военнопленных. Большинство их умерло от голода, от истощения. Их специально морили голодом, чтобы их побольше умерло. Но доля расстрелянных и повешенных составляет почти один миллион сто тысяч, включая убитых при попытке к бегству. 1,1 миллиона расстрелянных и повешенных, включая убитых при попытке к бегству. Насчет плохих и хороших лагерей — это все очень сомнительно. А вообще-то делить отношение германского руководства к советским военнопленным надо по историческим этапам — до января-февраля 1942 года и после января-февраля 1942 года.

ГАСПАРЯН: А что изменилось, почему дифференциация началась?

ЗЕМСКОВ: Дело в том, что они их истребляли, целенаправленно истребляли. Истребили много. Уже к новому 1942 году уже в живых не было более 2 миллионов военнопленных, уже масштабы истребления. И потом вдруг опомнились в связи с битвой под Москвой, блицкриг провалился. И тут стали задумываться об источниках рабочей силы, они стали сожалеть, говорить, ведь столько рабочей силы у нас в руках, а мы ее так растранжирили. Стали считать, сколько осталось, а осталось на 10 января 1942 года в живых у них в плену 1,1 миллиона, а 2,8 миллиона уже нет. Хотя там примерно 400 тысяч — это освобожденные и бежавшие. Но 2,4 миллиона к 10 января 1942 года уже не было в живых. А в наличие у них в плену находились 1,1 миллиона из 3,9 миллиона, взятых в плен к тому времени.

ГАСПАРЯН: Цифры, конечно, ужасные. Одно дело, когда ты просто прочитываешь их в какой-то работе. А другой момент, когда ты понимаешь, что это не просто цифры, это человеческие жизни бесценные. Еще один момент, который мне бы хотелось с вами обсудить. Все крутимся вокруг военнопленных. Вы сами сегодня неоднократно говорили, что многие мифологемы, которые пользуются достаточно большой популярностью в обществе, они не столько исторические, сколько политические — сложить ответственность за катастрофу, ведь это объективно, то, что случилось в первые годы войны, это катастрофа — непосредственно на Сталина. В том числе, уже договорились до того, что в смертности советских военнопленных, и без того достаточно высокой, надо добавить еще процент тех, кто умер в ГУЛАГах. То есть, тех, кого освободили из концлагеря. Якобы всех, кого освободили из немецких лагерей смерти, их тут же вагонами перегнали в ГУЛАГи, поскольку у нас нет военнопленных, есть предатели. Там, соответственно, тоже какой-то процент погиб, и все это записано на немцев. Что из этого правда, что из этого ложь?

ЗЕМСКОВ: То, что те военнопленные, которые остались в живых, потом поступили в руки советских властей, ничего не списывалось, в данном случае, на немцев. На немцев списывались только их преступления. А их преступления были очень масштабные. И при том, очень преувеличены тут, собственно, репрессии в отношении бывших военнопленных. Все время я натыкаюсь на то, что если применялись к кому-то репрессии, то это, как правило, бывший полицай, бывший власовец. Я не находил случаев, чтобы по-настоящему невинный человек, я имею в виду солдат, с офицерами другой разговор, чтобы так полностью на все сто % невинно пострадал. Я таких фактов не знаю.

ГАСПАРЯН: Но вы же знаете, что общество любит мифологемы, мы с вами сегодня, в том числе, об этом говорили. Я думаю, что вы видели, или, по крайней мере, слышали о нашумевшем телесериале «Штрафбат», где показано, попал в плен, тут тебя чуть ли не к стенке поставили здесь же, Особый отдел. Это же все расходится дальше и получается такая картина.

ЗЕМСКОВ: В отношении «Штрафбата» я должен сейчас опровергнуть одну вещь. Там есть сцена, где бегущих красноармейцев расстреливают из пулемета. Я должен сказать, командиры заградотрядов имели строжайший приказ на поражение по своим не стрелять. Только в самом крайнем случае стрелять поверх голов. А иначе, если своих перестреляешь, кто же воевать будет. Задача заградотрядов состояла в том, чтобы остановить бегущих и вернуть их на покинутые ими позиции.

ГАСПАРЯН: То есть, грубо говоря, не было цели «бей своих, чтобы чужие боялись»?

ЗЕМСКОВ: Не было. И было запрещено по своим стрелять, даже по бегущим, только поверх голов.

ГАСПАРЯН: Хорошо, откуда тогда берется этот миф, что заградотряды перебили чуть ли не миллион граждан Советского Союза?

ЗЕМСКОВ: Ничего подобного. Мы, сколько ни искали, чтобы занести в статистику потерь погибших в результате обстрела заградотрядами, и получается, что вообще нет таких потерь. Мы таких потерь не нашли. Но мы нашли приказы, что командирам заградотрядов было запрещено стрелять по своим. Только поверх голов.

ГАСПАРЯН: Если я вас правильно понял, что, на самом деле, заградотряды не убили ни одного военнослужащего Советской армии?

ЗЕМСКОВ: Может быть. Случайно убили немного, совсем немного, считанные единицы.

ГАСПАРЯН: И к вопросу о власовцах. Просто никуда от этого не уйти. Я думаю, что вы и сами наблюдаете, что тема эта почему-то в последние годы стала вообще сверхпопулярной в обществе. То есть, постоянно обсуждают, появляются какие-то книги, снимаются какие-то фильмы. В обществе идет полемика. Я поймал себя в какой-то момент на мысли, что сейчас, если выйти на улицу и спросить, что такое Вторая мировая война, то, наверное, наряду с Жуковым, следующая фамилия, которая будет названа, не Василевский, не Рокоссовский, а Власов. Ведь Русская освободительная армия, как назывались власовские формирования, она же создавалась из пленных. Потом дальнейшая судьба этих пленных, что с ними делали после окончания Второй мировой войны. Понятно, что какую-то часть союзники выдали сюда, это интернированные так называемые. В дальнейшем что с ними происходило?

ЗЕМСКОВ: Часть выдали союзники, и часть оказалась в зоне советских оккупационных войск, этих сами взяли. Их в советские руки попало довольно много, союзники обязаны их были выдавать, власовцев. Казаков атамана Краснова они не обязаны были выдавать, но почему-то выдали. Было специально оговорено, только советские граждане выдаются. Все другие белогвардейцы и прочие выдаче не подлежат. Англичане что-то тогда запаниковали и выдали. Причина непонятна, просто, наверное, испугались, что из-за невыдачи красновских казаков Советский Союз может развязать Третью мировую войну. Но это они слишком преувеличивали. Потом они, правда, опомнились. Уже когда в августе 1945 года советские представители потребовали у тех же англичан выдать западноукраинскую дивизию СС «Галичина», то уже англичане наотрез отказались, осмелели уже, перестали бояться.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.