Первые сражения
Первые сражения
24 июля рано утром, еще за несколько часов до официального объявления войны, австро-венгерским командованием был отдан приказ пограничникам о подрыве единственного железнодорожного моста в районе пограничной станции Волочиск. Этот факт говорит о том, что масштабные наступательные действия на данном направлении в ближайшее время противником не предусматривались, но австрийцы опасались таких действий с русской стороны.
Правда, покорно сидеть и ждать этого удара австрийское командование также не собиралось. 26 июля разведывательные подразделения австро-венгерской конницы перешли через границу в районе Волочиска и заняли находившиеся на русской территории населенные пункты Охоговцы и Голохвасты. 27 июля к этим населенным пунктам подошли части 12-й кавалерийской дивизии, выдвигавшейся в авангарде 8-й армии, и по приказу генерала А. М. Каледина 12-й уланский полк с ходу атаковал противника. В скоротечном бою австрийские разведчики были частично перебиты, частично захвачены в плен. При этом с убитого венгерского офицера была снята сумка с документами, немедленно доставленная в штаб армии. Осмотр этих документов позволил Брусилову сделать вывод о том, что граница с венгерской стороны охраняется только подразделениями пограничной стражи (жандармы и ландштурмисты), при том, что в районе Тарнополя противник должных сил не имеет, а соединения XI вражеского корпуса все еще находятся в районе Львова.
28 августа кавалерия обеих сторон вошла в боевое соприкосновение по рубежу реки Збруч. Завязались бои местного значения между передовыми частями, выражавшиеся в перестрелках и редких сабельных стычках. При этом русская кавалерия постоянно натыкалась на густую цепь австрийских усиленных пехотой пограничных постов, «прорывать которую удавалось лишь в исключительных случаях».
Атака русской кавалерии.
Брусилов, регулярно получавший информацию о положении на границе, постоянно требовал от своей конницы более активных действий. В исполнение его приказа 2 августа части 2-й Сводной казачьей дивизии подошли к пограничному местечку Гусятину, овладели им, а затем продвинулись западнее этого места еще на 20–25 км. При этом противник нигде не был обнаружен. Однако командир дивизии, получив сведения о выдвижении значительных сил противника со стороны Каменец-Подольского, поспешил отвести свои части к Городку, где и перешел к обороне. В течение ночи на 4 августа находившийся в Городке пехотный батальон вырыл окопы на западной окраине этого местечка, а кавалерия расположилась на флангах.
4 августа днем 5-я Ганноверская кавалерийская дивизия противника начала наступление на Городок. Красочное описание этого боя дает Н. Н. Головин. В частности, он пишет: «В начале четвертого часа… со стороны леса показались развернутые австрийские конные части, идущие в атаку на Городок. В полном порядке, отчетливо вырисовываясь на фоне желтого поля синими мундирами и красными чикчирами (штанами. – Авт.), стройными разомкнутыми линиями, одна за другой, приближались венгерские гусары к нашим пехотным позициям, держа направление вдоль Гусятинской дороги. Приблизительно на глаз можно было определить, что шла в атаку конная часть силою около бригады.
Наша пехота молчала… Подпустив гусар примерно на 700–800 шагов, стрелки по всему фронту открыли ружейный и пулеметный огонь. Стали падать всадники и лошади, стройность и порядок сразу нарушились. Неся большие потери, первая линия не выдержала нашего огня. Они в беспорядке сворачивают вправо, подставляя себя фланговому огню, и наконец остатки поворачивают назад. Следующая линия, также попав под огонь, несет потери и поворачивает назад. Все поле покрывается скачущими всадниками, спешащими выйти из сферы огня. Еще несколько мгновений, и остатки венгерской конницы скрываются из вида в складках местности, и только разбросанные по полю, в одиночку и группами, многочисленные тела убитых и раненых гусар и лошадей свидетельствуют о разыгравшемся здесь только что жестоком бое»[17].
Сам А. А. Брусилов более скромно пишет: «Австрийская конница, подходя к Городку, развернула сомкнутый строй и без разведки, очертя голову понеслась в атаку на нашу пехоту». Безусловно, ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем с места эта атака была успешно отбита.
В этот же день, 4 августа, другая кавалерийская дивизия противника начала наступление на Каменец-Подольский и заняла этот город. Но, узнав о поражении под Городком, австрийцы не только отошли назад, оставив ранее захваченный Каменец-Подольский, но и вернули собранную с его жителей контрибуцию. Оказывается, сбор контрибуции (денежных поборов) с населения захваченных городов в то время был правилом, ради чего и велись войны. По этому поводу сам Брусилов пишет: «Это было совершенно естественно, потому что они хорошо понимали, что если они возьмут контрибуцию с жителей Каменец-Подольска, то и я, в свою очередь, заняв Тарнополь, Трембовлю и Чортков, не пощажу этих городов и обложу их такой же, если не большей, контрибуцией»[18].
Несмотря на победу у Городка, Брусилов был очень недоволен самовольным решением командира 2-й Сводной казачьей дивизии на отход и в тот же день своим приказом отстранил его от занимаемой должности, назначив вместо него «энергичного» командира бригады генерала Павлова.
Выдвижение русских войск в исходные районы для наступления.
5 августа передовые войска 8-й армии перешли через реку Збруч, пересекли государственную границу и вступили в Галицию. Они были встречены только незначительными силами противника. 9 августа 2-я Сводная казачья дивизия занимает Чортков.
Так же успешно на территории противника действовала и 12-я кавалерийская дивизия генерала А. М. Каледина. 9 августа она подошла к Тарнополю, занятому противником, который Каледин решил атаковать с ходу. Но на этот раз история, произошедшая под Городком, повторилась, но уже не в пользу русских. Части Каледина, атаковавшие Тарнополь в конном строю, были остановлены встречным огнем противника.
Основные силы 8-й армии переправились через Збруч 8 августа. Используя успех кавалерии, они без боев начали продвижение по территории противника и к исходу 9 августа вышли к реке Серет на фронте от Тарнополя до Трембовли.
Из сохранившихся архивных документов видно, что и к исходу 9 августа как русское, так и австро-венгерское командование крайне слабо ориентировалось в реально создавшейся обстановке. В частности, командование Юго-Западного фронта плохо знало о месте сосредоточения главных сил противника, а для австро-венгерского командования «сюрпризом» стало появление на фронте 8-й армии Брусилова. Поэтому говорить о том, как осуществлялось управление войсками в это время, крайне сложно. Директивы, которые следовали одна за другой, часто не выполнялись ввиду смены обстановки, а иногда и по воле командиров отдельных корпусов и дивизий. 8-я армия двигалась вперед самопроизвольно массой, а ее штаб главным образом фиксировал уже достигнутые результаты. При этом основные усилия 8-й армии по-прежнему были сосредоточены на ее правом фланге, примыкавшем к 3-й армии генерала Рузского, соединения которого, ведя наступление на Львов, к исходу 11 августа вышли на рубеж Холоюв – Зборов.
8-я армия 10 августа форсировала реку Серет и частью сил завязала бой за Тарнополь. Сопротивление противника было подавлено в течение нескольких часов. В 16 часов русские части с музыкой вошли в этот город.
С утра 10 августа так же успешно форсировала Серет и 12-я кавалерийская дивизия генерала А. М. Каледина и несколько севернее от нее – 8-я Кавказская казачья дивизия. Затем начали переправу пехотные дивизии армейских корпусов. Везде происходили лишь непродолжительные бои местного значения. Генерал Н. Н. Головин пишет: «Все эти небольшие и быстротечные бои, которые вели корпуса 8-й армии на реке Серет, совершенно ясно показывали, что перед этой армией находилась лишь завеса, пытавшаяся выиграть время на выгодном оборонительном рубеже»[19].
Отдых в окопах.
11 августа 12-я кавалерийская дивизия, миновав Тарнополь, устремилась дальше на запад. Противник продолжал вести активную оборону. В частности, под воздействием огня его артиллерии у деревень Городище и Плотыча дивизия замедляла движение и развертывалась в боевой прядок для атаки. Но противник, заставив русских потерять драгоценное время, не вступая в бой, каждый раз уходил для того, чтобы сымитировать оборону на новом рубеже.
На левом фланге 8-й армии 11 августа 2-я Сводная казачья дивизия также начала продвижение вперед. Но, выйдя к реке Коропец, она была встречена сильным артиллерийским огнем противника. Генерал Павлов приказал частям остановиться с тем, чтобы, уяснив обстановку, продолжить движение с утра следующего дня. К этому времени к реке Коропец подходили и другие соединения 8-й армии.
12 августа бои развернулись на рубеже реки Коропец. Оказав сопротивление, австро-венгерские части отступили, местами оставив на поле боя артиллерию и обозы. Было захвачено достаточно много пленных. Но и оборона реки Коропец со стороны австро-венгерского командования носила маневренный характер и имела задачей лишь задержку наступления русских войск. Тем не менее после окончания этих боев австрийский генерал Конрад отмечал, что «1-я и 5-я кавалерийские дивизии стали временно небоеспособными, а 38-я пехотная дивизия отошла сильно потрепанной».
13 августа 8-я армия стала на дневку, укрепляя занятый рубеж по реке Коропец. Воздушная разведка армии определила отход войск противника в направлении на Галич. Но с других источников Брусилов постоянно получал информацию о выдвижении значительных резервов австро-венгерской армии из глубины к этому городу. Угроза флангового удара с юга заставляла командующего отказаться от ранее задуманного плана, заключавшегося в стремительном движении на Львов. С утра 14 августа соединения 8-й армии начали занимать участки для последующих действий на реке Золотая Липа на фронте от Бржезан до Нижниева.
В это время, по просьбе командующего 3-й армией, штаб Юго-Западного фронта приказал Брусилову «оказать самую решительную поддержку армии генерала Рузского». Выполняя этот приказ, 15 августа, оставив один корпус заслоном у Галича, Брусилов повел остальные соединения на Львов, охватывая город с юга. 12-я кавалерийская дивизия генерала А. М. Каледина, двигавшаяся в авангарде армии, в этот день у села Блотня захватила большой вражеский обоз и две гаубицы.
Таким образом, к исходу 15 августа основные силы 8-й армии были сосредоточены на ее правом фланге, соприкасаясь с основными силами соседней 3-й армии. Оба объединения были нацелены на Львов. Но задача захвата этого города стояла перед командующим 3-й армией, а 8-я армия должна была только максимально содействовать этому. Правда, перед этим нужно было сокрушить противника, оборонявшегося на реке Гнилая Липа.
Сражение на реке Гнилая Липа началось 17 августа. По сути дела, никакого крупного сражения там не было – все ограничилось боями местного значения. Уже вечером того дня начальник штаба австро-венгерской армии генерал Конрад отдал приказ войскам своей 2-й армии на отход за Днестр. Несмотря на это, Брусилов направил в штаб Юго-Западного фронта донесение следующего содержания: «Трехдневное сражение отличалось крайним упорством, позиция австрийцев, крайне сильная по природе, заблаговременно укрепленная двумя ярусами окопов, считавшаяся, по показаниям пленных офицеров, неприступной, взята доблестью наших войск». Также указывалось, что в ходе боев захвачено много пленных, в том числе один генерал, три знамени и более 70 орудий. Правда, позже в своих воспоминаниях Алексей Алексеевич, говоря о тяжелых трехдневных боях на реке Гнилая Липа, уже почему-то не называет эти цифры[20].
Схема 3. Сражение армий Юго-Западного фронта на р. Гнилая Липа (29 августа – 1 сентября 1914 г.).
После боев на реке Гнилая Липа соединения 3-й и 8-й армий Юго-Западного фронта совместными усилиями начали наступление на Львов. Общее руководство этой операцией поручалось генералу Н. В. Рузскому как получившему первым чин полного генерала.
Продвижение русских было настолько стремительно, что австро-венгерское командование, опасаясь окружения своих войск, решило сдать Львов, который не имел мощных укреплений, без боя. Вскоре об этом стало известно и в штабе 8-й армии.
Сам Брусилов по этому поводу пишет следующее:
Командующий 3-й армией генерал Н. В. Рузский.
«20 августа воздушная разведка донесла, что видна масса войск, стягивающихся к Львовскому железнодорожному вокзалу, и что поезда один за другим, по-видимому, нагруженные войсками, уходят на запад; о том же донесли кавалерийские разъезды, сообщившие, что неприятельские колонны быстро отходят, минуя Львов… В это же время в штабе моей армии было получено донесение от начальника 12-й кавалерийской дивизии, что один из его разъездов вошел во Львов, который был очищен от противника, и жители встретили офицера с 12 драгунами очень приветливо».
Вступление во Львов было значимым событием, обещавшим большие награды. В связи с этим Брусилов тут же доложил в штаб фронта: «Сегодня, 21 августа, разъезды 12-й кавалерийской дивизии вошли в оставленный неприятелем город Львов, встречены жителями очень приветливо». Примерно такого же содержания донесение послал и командующий 3-й армией генерал Рузский. Но Брусилов считал, «что… без моего флангового марша, без того, что противник был разбит на Гнилой Липе, а мои войска продвинулись к югу от Львова, этот город без боя очищен бы не был. В официальных же телеграммах высшего начальства объявлялось, что Львов был взят генералом Рузским», которому и достались высшие почести и награды (ордена Святого Георгия 4-й и 3-й степени). Брусилов, получивший за взятие Львова орден Святого Георгия 4-й степени, был несколько обижен. Правда, в мемуарах он пишет: «Я против этого не протестовал, ибо славы не искал, а желал лишь успеха делу».
Орден Святого Георгия 3-й степени.
После взятия Львова 3-я армия, усиленная одним корпусом 8-й армии, получила задачу двигаться на Рава-Русскую. 8-й армии было приказано оставаться в районе Львова и действовать по обстановке. Но Алексей Алексеевич был не согласен с такой пассивной ролью. Он считал, что армия или напрасно простоит под Львовом, потеряв драгоценное время, либо, что еще хуже, своим бездействием даст возможность противнику сосредоточить значительные силы на львовском направлении с тем, чтобы отбить обратно этот город. Он считал более целесообразным безотлагательно самому перейти в дальнейшее наступление и атаковать вражеские войска, находившиеся в то время на Гродекской позиции. Обосновывая свое предложение, он говорил о том, что если на Гродекской позиции будут находиться лишь недавно разбитые русскими войска, то, ввиду их низких морально-боевых качеств, с ними будет сравнительно легко справиться. В другом случае, «если же противник значительно усилился», Брусилов предлагал переходом к временной обороне более качественно обеспечить левый фланг Юго-Западного фронта. Таким образом, в завершение Галич-Львовской операции войск левого крыла Юго-Западного фронта 22 августа соединения 24-го корпуса 8-й армии выбили противника из фортов Галича и захватили там около сорока орудий, большое количество боеприпасов. Двумя днями позже 8-й корпус этой армии после непродолжительного боя взял Миколаев.
Итак, можно считать, что со взятием Львова, Галича и Миколаева завершилась первая наступательная операция 8-й армии с начала Первой мировой войны. В ходе этой операции ее соединения, наступая в полосе около 80 км по фронту, за 13 дней продвинулись на глубину почти 200 км. Средние темпы наступления достигли 12 км в сутки и считались достаточно высокими для того времени.
В то же время нужно учитывать, что перед фронтом наступления армии Брусилова сопротивление противника было слабым, а оборона велась малыми силами в форме маневренной. Поэтому темпы наступления до 12 км в сутки при наличии большого количества кавалерии не следует считать высокими. Австро-венгерская армия, прикрывшись «завесами», избежала разгрома и получила время, необходимое для развертывания и сосредоточения.
Схема 4. Операции армий Юго-Западного фронта на р. Золотая Липа (20–28 августа 1914 г.).
В отношении полководческого таланта генерала А. А. Брусилова во время этой операции особенно говорить не приходится. Решение на армейскую операцию, как это принято сейчас, им не принималось: направление главного удара четко выражено не было, оперативное построение войск было одноэшелонным с выделением незначительного резерва, этот резерв для наращивания усилий на решающем направлении не использовался, успех, достигнутый пехотой, кавалерией не развивался, так как она больше всего действовала на флангах. В то же время постоянно ощущалось руководство подчиненными войсками со стороны командующего армией и его штаба. И то, что в самом начале операции Брусилов снял с должности командира 2-й Сводной казачьей дивизии, лучше всего свидетельствует о его крутом нраве и требовательности к подчиненным. Поняв это, остальные командиры корпусов и дивизий 8-й армии беспрекословно выполняли приказы командующего.
Первая армейская операция также показала, что сам А. А. Брусилов был не лишен чувства зависти к более удачливым соперникам. В частности, это проявилось при занятии русскими войсками города Львова, когда пальма первенства досталась командующему 3-й армией генералу Рузскому. Позже биограф Брусилова С. Н. Семанов даже напишет, что власть сознательно преуменьшала заслуги прогрессивного генерала, и даже приведет в качестве доказательства его письмо жене следующего содержания: «Ты намекаешь в своих письмах про разные интриги против меня, которые порождаются завистью. Я стараюсь всеми силами души их не замечать, ибо интриги и зависть – очень низменные вещи, уничтожающие человека, я просто борюсь и отгоняю от себя, с божьей помощью, эту пакость… История разберет вскоре после войны, как действительно было дело, а теперь главное – победить. Охотно уступаю лавры Рузскому, но обидно за войска армии»[21].
Казачий разъезд на Буковине.
Но военные историки считают, что Брусилов несколько неверно оценивал сложившуюся ситуацию. Постоянно опасаясь флангового удара из-за Днестра, он не организовал глубокую конную разведку этого направления и искусственно сдерживал наступление своих войск на запад. Также ему инкриминировалось то, что, будучи кавалерийским начальником и имея достаточно много кавалерийских соединений, он не до конца использовал их маневренные возможности. 8-я армия вела фронтальное наступление, не нанося фланговые удары и не ведя параллельного преследования противника в высоких темпах. Семанов утверждает, что это было присуще всем сторонам в начале Первой мировой войны и что этот недостаток смог устранить только вахмистр Семен Буденный в годы Гражданской войны. В то же время данный автор почему-то «забыл» о глубоких кавалерийских рейдах белых генералов Шкуро и Мамонтова и не учитывает тот факт, что развивать наступление в глубину только конницей крайне сложно. Поэтому в годы Великой Отечественной войны широко использовались так называемые конно-механизированные группы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.