Круг пятый. Последний дюйм

Круг пятый. Последний дюйм

1 ноября 1941 г. шёл холодный осенний дождь. Войска Западного фронта встретили этот день под постепенно нарастающим нажимом противника, будучи сбитыми с укреплений Можайской линии обороны. Рухнувший фронт был частично восстановлен. Однако вскоре Западному фронту предстоял следующий раунд в условиях, оперативно близких к тем, которые привели к катастрофе под Вязьмой и Брянском. Лозунгом тех дней стали слова «Ни шагу назад». Командующий Западным фронтом Г. К. Жуков проводил этот лозунг в жизнь максимально жёсткими мерами. 4 ноября командирам и политработникам фронта был зачитан приказ № 054 о наказании командования 133-й стрелковой дивизии за самовольный отход с занимаемых оборонительных рубежей. Несмотря на приказ штаба 5-й армии о занятии обороны на подступах к г. Руза, командир дивизии подполковник А. Г. Герасимов 25 октября выпустил приказ частям дивизии об отходе с занимаемых рубежей. В результате г. Руза был взят немцами без боя. Данный факт стал предметом судебных разбирательств, и за невыполнение приказа об обороне города А. Г. Герасимов и комиссар дивизии Г. Ф. Шабалов были расстреляны перед строем. Своим приказом с описанием этого эпизода Г. К. Жуков прямым текстом напоминал подчинённым об ответственности за самовольное оставление занимаемых позиций. Надо сказать, что неприятные разъяснения пришлось давать И. В. Панфилову и К. К. Рокоссовскому по факту занятия наступающими немцами Волоколамска. Права на проявление минутной слабости и малодушия под стенами Москвы дано не было. Просто вследствие отсутствия пространства для размена времени на расстояние. [315] Кроме того, 4 ноября ударил мороз, и с этого дня до самой весны 1942 г. снег и лёд на дорогах не таяли. Период распутицы закончился, и увязающий в грязи транспорт перестал быть сдерживающим фактором для войск обеих сторон.

Вместе с тем нужно отдать должное советскому руководству. Тезис «Ни шагу назад» они прикладывали в том числе к себе самим. И. В. Сталин остался в Москве и 7 ноября принимал парад на трибуне Мавзолея. Это был один из самых необычных парадов в истории войн. По заснеженной Красной площади шли тяжёлые KB, изящные «тридцатьчетверки», чудом выжившие в огне первых месяцев войны БТ и малютки Т-60. В столице, у стен которой стоял враг, правительство страны принимало парад войск, идущих по брусчатке мимо храма Василия Блаженного прямиком на её защиту. Парад 7 ноября 1941 г. имел огромное политическое значение. [316] Тем самым правительство СССР и лично И. В. Сталин демонстрировали решимость сражаться до конца. Проведение парада также подчёркивало тот факт, что, вопреки декларациям о громких успехах, вермахт всё ещё далёк от захвата Москвы.

К концу октября и началу ноября 1941 г. к образованной ударами подвижных соединений группы армий «Центр» линии фронта были пешими маршами подтянуты пехотные соединения. Одновременно в пяти армиях Западного фронта были собраны прибывшие с других участков фронта, из внутренних округов и прорвавшиеся из вяземского «котла» соединения. Вследствие этого обстановка на московском направлении к началу ноября 1941 г. в общих чертах напоминала положение сторон ко 2 октября, то есть к началу операции «Тайфун». Количество пехотных дивизий в первой линии приближалось к числу начавших наступление с целью окружения советских войск в районе Вязьмы и Брянска. В течение первой половины ноября армии Западного фронта вели бои преимущественно местного значения. Выходящие за рамки локальных выпадов с целью улучшения своего положения, боевые действия развернулись только на флангах: на волоколамском направлении и в районе юго-восточнее Алексина, где пехота XXXXIII корпуса пыталась обойти Тулу с севера.

Ещё 30 октября командование группы армий «Центр» выпустило директиву на продолжение операции № 2250/41. Базировалась она на приказе на окружение Москвы по группе армий от 14 октября. В общих чертах задачи армий предполагались следующие:

«3. 2-я танковая армия наносит удар между Рязанью и районом Каширы через Оку. [...] Пойдёт ли основная масса танковой армии в ходе дальнейших боёв восточнее или западнее реки Москва, будет зависеть от наличия переправ и от обстановки после взятия Тулы.

4. 4-я армия готовится немедленно возобновить наступление на главном направлении южнее и севернее [317] шоссейной дороги, пока состояние погоды позволяет произвести необходимые манёвры силами и снабжение фронта боеприпасами. Об объектах для наступления донести. Северному крылу армии продвигаться в общем направлении на Клин. Дальнейшее наступление пехотных соединений при поддержке 4-й танковой группы в направлении Ярославль — Рыбинск предусмотреть на случай, если позволят погодные условия и положение со снабжением.

5. 9-й армии выяснить обстановку под Калинином, севернее Ярополец, отбросить противника на участке реки Лама и захватить переправы через западную оконечность Волжского водохранилища. В дальнейшем сосредоточить 3-ю танковую группу для наступления южнее Волжского водохранилища в направлении на северо-восток»{122}. [318]

Глубина поставленных задач не соответствовала состоянию и реальным возможностям немецких войск. До Рыбинска 4-й танковой группе нужно было пройти более 250 километров.

Собственные силы немецкое командование на тот момент оценивало следующим образом: пехотные дивизии — 65% первоначальных боевых возможностей, моторизованные пехотные дивизии — 60%, танковые дивизии — 35%. Таким образом, расчётные боевые возможности 136 соединений равнялись боевой мощи 83 полностью укомплектованных соединений. Постановка задач на окружение Москвы базировалась на заниженной оценке возможностей Красной армии. Общее мнение сводилось к следующим словам: «У нас дела идут, правда, не совсем хорошо, но у русских ещё хуже!» 18 ноября Гальдер записал в своём дневнике:

«Вообще же фельдмаршал фон Бок, как и мы, считает, что в настоящий момент обе стороны напрягают свои последние силы и что верх возьмёт тот, кто проявит большее упорство. Противник тоже не имеет резервов в тылу и в этом отношении наверняка находится в ещё более худшем положении, чем мы»{123}.

Завершалась директива группы армий «Центр» словами:

«638-й пехотный полк после прибытия в Смоленск подчиняется командующему войсками группы армий „Центр“. После сосредоточения в районе Смоленска полк направить в район Вязьмы» (там же).

Это «мощное» пополнение было сформировано в Париже из французских добровольцев под наблюдением немцев. Коллаборационисты в ноябре приняли участие в боевых действиях в составе 7-й пехотной дивизии. Других сколь-нибудь крупных резервов в распоряжение группы армий «Центр» не поступило.

Напротив, войска Западного фронта постоянно получали подкрепления с других направлений и из [319] глубины страны. 10 ноября 1941 г. на Западный фронт прибыл с Юго-Западного фронта 2-й кавалерийский корпус П. А. Белова. На следующий день в районе Лопасни была сосредоточена 112-я танковая дивизия с Урала.

Несмотря на проблемы с накоплением необходимых для наступления топлива и боеприпасов, группа армий «Центр» была подвигнута к началу наступления на московском направлении необходимостью перегруппировки авиации. Будучи уверенным, что восточная кампания выиграна, Гитлер 29 октября пообещал Муссолини направить на Средиземноморье дополнительные силы авиации. 11 ноября командующий 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршал А. Кессельринг сообщил командованию группы армий «Центр», что он вместе со штабом и 2-м авиакорпусом должен не позднее чем через неделю отбыть в Италию. Для поддержки операций на московском направлении оставался 8-й авиакорпус В. фон Рихтгоффена. Командующий группой армий «Центр» фон Бок был вынужден назначить наступление на 15—16 ноября, чтобы успеть воспользоваться поддержкой убывающих авиационных соединений. Следует заметить, что к моменту вывода с фронта под Москвой от многих эскадр люфтваффе остались одни лохмотья. Так, например, 2-я бомбардировочная эскадра перед вторжением в СССР имела 76—78 боеготовых экипажей, 45 — на 4 октября и всего 12 — на 29 октября. К середине ноября в составе немецкой авиации на московском направлении насчитывалось 220 бомбардировщиков, 70 пикирующих бомбардировщиков, 30 штурмовиков, 160 истребителей и 100 разведчиков, а всего 580 боевых машин. Фронтовая авиация Западного фронта, дальнебомбардировочная авиация и истребители ПВО в то же время насчитывали 423 бомбардировщика, 46 штурмовиков, 658 истребителей и 11 разведчиков. Таким образом, общая численность ВВС Красной армии к началу второй фазы немецкого [320] наступления на Москву — 1138 единиц — почти вдвое превысила число противостоящих им немецких самолётов.

Одним из средств в руках обороняющегося, предотвращающего переуплотнение ударных группировок противника было нанесение контрударов локального значения. Такие наступления демонстрировали противнику готовность сразу же уколоть в ослабленное место и тем самым удерживали его от растягивания фронта соединений на второстепенных направлениях. Накопление сил позволило советскому командованию сделать такой ход. За счёт прибывшей с Дальнего Востока 415-й стрелковой дивизии в 49-й армии была создана ударная группировка в составе 415-й, 60-й, 5-й гвардейской стрелковых дивизий. 14 ноября ударная группировка 49-й армии перешла в наступление в районе западнее Серпухова против правофланговых соединений 4-й полевой армии. В ходе пятидневных ожесточённых боёв противнику было нанесено серьёзное поражение. В результате этого 4-я армия не смогла принять участия в наступлении на Москву силами правого фланга и центра.

«Командование 4-й армии докладывает, — писал генерал Гальдер, — что оно вследствие больших успехов, достигнутых противником на её правом фланге, оказалось вынужденным ввести в бой резервы, сосредоточенные в тылу для намеченного на завтра наступления, и поэтому не в состоянии перейти в наступление в районе между pp. Москвой и Окой (это является решающим при оценке положения на фронте этой армии)»{124}.

Аналогичное по своим задачам наступление, точнее, даже два наступления, были предприняты в 16-й армии Западного фронта, но его успешность [321] и воздействие на противника остаются спорными. Первое наступление впоследствии получило наименование Скир-мановской операции. Собственно деревня Скирманово расположена на западных скатах господствующей над всей округой высоты 260,4. С высоты 260,4 даже в плохую погоду просматривается местность на десятки километров вокруг. Словно на ладони видны леса, населённые пункты, дороги. Скирмановский плацдарм представлял собой выступ в обороне советских войск, с которого можно было наступать в тыл войскам 16-й армии на волоколамском направлении. Он располагался несколькими километрами южнее шоссе Волоколамск — Истра и занимался перегруппированной на волоколамское направление 10-й танковой дивизией (87 боеготовых танков на 11 ноября) ХХХХ танкового корпуса немцев. Немцы нависли с юга над автомагистралью Волоколамск — Истра — Москва. [322]

«Они не только простреливали её артиллерийским огнём, но и могли в любое время перехватить и войти в тыл основной группировки нашей армии на этом направлении»{125}.

В течение всех последних дней октября и в начале ноября 18-я стрелковая дивизия пыталась овладеть Скирманово, но все её попытки оказались безуспешными. Командующий 16-й армией К. К. Рокоссовский принял решение захватить Скирманово и использовать для этого недавно поступившую в состав армии танковую бригаду М. Е. Катукова. Была создана ударная группировка в составе 18-й стрелковой дивизии, 50-й кавалерийской дивизии и 1-й гвардейской танковой бригады при поддержке 523-го пушечного, 289-го, 863-го, 694-го противотанковых полков и трёх дивизионов «катюш». Наступление началось 12 ноября после сильной артподготовки. В течение 13—14 ноября советские войска овладели Скирмановским плацдармом. Немецким командованием бои за плацдарм были оценены как напряжённые:

«После жёсткого сражения предмостное укрепление было сдано, для того чтобы избежать дальнейших потерь. 10-я танковая дивизия уничтожила 15 танков противника, в том числе два 52-тонных, и 4 сильно повредила»{126}.

К 16 ноября 1941 г. в 1-й гвардейской танковой бригаде оставалось 19 танков KB и Т-34 и 20 лёгких танков, в 27-й танковой бригаде — 11 KB и Т-34 и 10 лёгких танков и в 28-й танковой бригаде — 5 KB и Т-34 и 10 лёгких танков. Успешный захват плацдарма побудил советское командование развить успех и попытаться выйти в тыл волоколамской группировке немецких войск. Такой манёвр неизбежно сорвал бы ожидавшееся со дня надень наступление. Для решительного броска в направлении Волоколамска была создана подвижная группировка в составе 17-й, 20-й, 24-й и 44-й кавалерийских, 126-й стрелковой дивизии и 58-й [323] танковой дивизии (198 лёгких танков старых типов). Эти силы были собраны на правом фланге 16-й армии. План наступления кавалеристов в штабе армии вследствие недостатка времени и непрерывных боёв разрабатывался в течение одной ночи. Однако в тот день, когда планировалось ввести в бой свежие силы, немецкие войска перешли в наступление на фронте 16-й армии Западного фронта и на фронте 30-й армии Калининского фронта.

Клинско-Солнечногорская оборонительная операция (16.11—5.12 1941 г.).

Строго говоря, началась вторая фаза немецкого наступления на Москву 15 ноября, когда 3-я танковая группа перешла в наступление южнее Калинина. Севернее Московского моря наступали пехотные дивизии, а южнее LVI моторизованный корпус в составе 6-й и 7-й танковых дивизий, 14-й моторизованной дивизии. Второе подвижное соединение танковой группы, XXXXI моторизованный корпус под командованием В. Моделя остался под Калинином. Место для нанесения главного удара наступающим было [324] выбрано практически безошибочно: основной удар пришёлся по растянутой на фронте 30 км 107-й мотострелковой дивизии полковника П. Г. Чанчибадзе. Дивизия относилась к числу вышедших из вяземского «котла» и к началу немецкого наступления насчитывала 2 тыс. человек, 7 орудий и 20 пулемётов. Танковый парк дивизии составляли 2 Т-34 и KB, 11 лёгких танков. Наиболее подходящее определение для такого соединения с учётом занимаемого фронта — «завеса». С утра 15 ноября противник перешёл в наступление по всему фронту 30-й армии. В итоге боёв 15 ноября и в ночь на 16 ноября правофланговые части армии были изолированы севернее Московского моря и оттеснены к Волге. Левый фланг 30-й армии был отброшен назад, и между ним и правым флангом 16-й армии образовался разрыв в 16—18 км. На следующий день 46-я кавалерийская дивизия из резерва фронта была выдвинута на правый фланг 30-й армии и сменила 21-ю танковую бригаду на рубеже Волги. Танковая бригада, которая насчитывала к тому моменту 5 KB и Т-34 и 15 лёгких танков, была переброшена в полосу отходящей 107-й моторизованной дивизии. На фронте 16-й армии 15 ноября противник начал наступление силами левого крыла V армейского корпуса, 106-я пехотная дивизия которого обеспечила стык с 4-й танковой группой. Соединения корпуса также произвели разведку боем на фронте кавалерийской группы Доватора.

К 15 ноября армии Западного фронта занимали следующее положение. 16-я армия К. К. Рокоссовского занимала на волоколамском направлении фронт шириной 70 км силами трёх стрелковых и двух кавалерийских дивизий. Плотность составляла 18 км на дивизию. В первом эшелоне оборонялись курсантский полк, части 316-й и 50-й кавалерийских дивизий, по одному полку от 18-й и 78-й стрелковых дивизий. Основные силы 18-й и 78-й стрелковых дивизий располагались на второй [325] полосе обороны в 8—20 км от её переднего края. Можайское направление прикрывала 5-я армия Л. А. Говорова, занимая фронт 50 км силами четырех стрелковых и одной мотострелковой дивизии с плотностью 12,5 км на соединение. 33-я армия М. Г. Ефремова занимала фронт 30 км силами четырех дивизий с плотностью 10 км на дивизию. Наконец, 43-я армия занимала фронт 30 км с плотностью 6 км. Самые широкие фронты были у 49-й (85 км) и 50-й (70 км) армий, обеспечившие им плотность 16 и 11 км на соединение соответственно.

Уже в условиях начавшегося немецкого наступления в ночь на 16 ноября 16-я армия произвела перегруппировку войск и с 10.00 перешла в наступление. Одновременно тем же утром противник начал наступление на стыке 316-й стрелковой дивизии и кавалерийской группы Доватора. Весь день 16 ноября 16-я армия провела в состоянии наступательных действий своего правого крыла и оборонительных — левого крыла и центра. [326] Неудачными в целом были как те, так и другие. Конница подвижной группы вступила в бой по частям. При начале наступления в 10.00 17-я и 24-я кавалерийские дивизии подошли к исходному рубежу только к 12.30. Тылы безнадёжно отстали. Очень большие потери понесла наступающая 58-я танковая дивизия, лишившись за день 139 танков. Оборонявшиеся 316-я дивизия и кавалерийская группа Доватора были вынуждены отойти с занимаемых позиций. После боёв за Волоколамск артиллерийская группировка дивизии И. В. Панфилова значительно уменьшилась, кроме того, часть сил артиллерии 16-й армии была использована в наступлении на Скирмановский плацдарм (в частности, один из двух ставших гвардейскими противотанковых артиллерийских полков). На 16 ноября 316-я дивизия располагала двенадцатью 45-мм пушками, двадцатью шестью 76,2-мм пушками, семнадцатью 122-мм гаубицами, [327] пятью 122-мм корпусными пушками и одним 120-мм миномётом. От 207 орудий в середине октября 1941 г. остались одни воспоминания. Соответственно, возможности противостоять немецкому наступлению были куда скромнее. Изменением к лучшему было сужение фронта до 14 км в сравнении с 41 км под Волоколамском в октябре месяце. Это произошло вследствие прибытия с Дальнего Востока 78-й стрелковой дивизии и выхода из окружения 18-й стрелковой дивизии. Также дивизия И. В. Панфилова фактически стала четырехполковой, у неё появился 690-й стрелковый полк 126-й дивизии, вышедший из окружения под Вязьмой. Противостояли 316-й стрелковой дивизии и кавалерийской группе Доватора XLVI моторизованный корпус (генерал танковых войск фон Витингоф, 5-я и 11-я танковые дивизии) и V армейский корпус (генерал пехоты Руоф, 2-я танковая, 35-я и 106-я пехотные дивизии). Последнему были придан 1 танковый батальон из 11-й танковой дивизии. В других условиях удар такой массы был неотразим. Однако к тому моменту проблемы со снабжением достигли своего пика, и в бою участвовали лишь части немецких танковых соединений, получившие горючее. К утру 17 ноября 690-й стрелковый полк был полуокружен, 1073-й и 1075-й полки были сбиты со своих позиций и отходили. В разгар боёв, 17 ноября 1941 года, 316-я стрелковая дивизия получала приказ о переименовании в 8-ю гвардейскую стрелковую дивизию. На следующий день, 18 ноября, при артиллерийско-миномётном обстреле командного пункта дивизии в д. Гусево погиб её командир И. В. Панфилов. По ходатайству Г. К. Жукова 8-я гвардейская дивизия получила имя своего погибшего командира.

Против левого крыла 16-й армии перешёл в наступление ХХХХ моторизованный корпус генерала танковых войск Штумме. Оба пехотных корпуса (IX и VII) 4-й танковой группы должны были выдвигаться вслед за наступающими [328] танковыми дивизиями и обеспечивать их фланг. В составе двух корпусов было пять пехотных дивизий — 78-я, 87-я, 7-я, 197-я и 267-я.

В связи с начавшимся наступлением 30-я армия Калининского фронта (5-я, 185-я стрелковые, 107-я моторизованная, 46-я кавалерийская дивизии, 8-я и 21-я танковые бригады) с 23 часов 17 ноября передавалась в состав Западного фронта. Для усиления 30-й армии распоряжением штаба Западного фронта из состава 16-й армии ещё 18 ноября была переброшена уже потерявшая большую часть своих боевых машин 58-я танковая дивизия. Она выдвигалась в район Головково — Спас-Заулок (в 15 км северо-западнее Клина). С 18 по 20 ноября 58-я танковая дивизия находилась уже в составе 30-й армии, ведя ожесточённые бои с 3-й танковой группой противника, задерживала её наступление. К 20 ноября 58-я танковая дивизия насчитывала всего 15 танков, 5 орудий и 350 бойцов частей первой линии.

Нет ничего удивительного в том, что 20 ноября Л. З. Мехлис докладывал И. Сталину о состоянии танковых частей 30-й армии следующее:

«58-я танковая дивизия, прибывшая с Дальнего Востока, из-за преступного руководства разбита, её остатки сосредоточены в Воронино. 20 ноября командир 58-й танковой дивизии генерал Котляров застрелился, оставив записку: „Общая дезорганизация и потеря управления. Виновны высшие штабы. Не хочу нести ответственность за общий бардак. Отходите на Ямуга за противотанковые препятствия, спасайте Москву“. После подписи этот капитулянт добавил: „Впереди без перспектив“. Лучше выглядит 8-я танковая бригада, но она сейчас имеет 2 KB, З Т-34, 2 Т-26, 8 Т-40. 107-я мотострелковая дивизия имеет 114 бойцов на фронте, а в тылу 51 экипаж без танков. Мехлис».

Тем временем 19 ноября командующий 3-й танковой группой генерал танковых войск Рейнгардт получил [329] приказ на поворот на юг с целью захвата города Клин и перехвата тем самым дорог к отступлению для советской 16-й армии. В тот же день наступающим ХХХХ танковым корпусом было вновь занято Скирманово, отбитое в первой половине ноября.

К 21 ноября части 16-й армии понесли большие потери и находились в большом некомплекте: кавалерийские и стрелковые полки насчитывали 150—200 человек, 1-я гвардейская танковая, 23-я, 27-я и 28-я танковые бригады имели всего 15 боеготовых танков. Состояние наступающих немецких танковых дивизий было немногим лучше. На 21 ноября в 11-й танковой дивизии насчитывалось всего 37 боеготовых танков (5 Pz.II, 22 Pz.III, 10 Pz.IV). Потери с момента вступления в бой на волоколамском направлении составили 19 танков. Перед началом операции «Тайфун» дивизия насчитывала 146 боеготовых танков (11 Pz.I, 44 Pz.II, 71 Pz.III, [330] 20 Pz.IV). В 10-й танковой дивизии на 21 ноября насчитывалось 55 боеготовых танков. При таком проседании числа боеготовых танков возможности немецких подвижных соединений были существенно снижены. Это привело к тому, что на правом фланге 4-й танковой группы наиболее быстро и результативно продвигался IX корпус Г. Гейера, состоявший только из пехотных дивизий. 22 ноября основные силы корпуса Гейера достигли шоссе Звенигород — Истра. Соседи справа и слева отстали на 20 км. Левым соседом IX армейского корпуса был ХХХХ корпус, состоявший из 10-й танковой дивизии и моторизованной дивизии СС «Рейх».

За пять дней наступления (16—20 ноября) немецкие танковые и пехотные дивизии продвинулись к востоку от Волоколамска на 15—25 км. Такой темп продвижения, от 3 до 5 км в сутки, является довольно низким даже для пехоты. Выйти на оперативный простор подвижным соединениям немцев в первые дни своего ноябрьского наступления не удалось.

Фактически главной задачей армий Западного фронта было продержаться до готовности трёх формируемых армий — 1-й ударной, 20-й и 10-й. Первая была сформирована директивой Верховного главнокомандующего от 20 ноября 1941 г. Первоначально армия получила номер «19» взамен прекратившей своё существование в вяземском «котле» армии М. Ф. Лукина. В состав армии должны быть включены: 55-я, 47-я, 50-я и 29-я стрелковые бригады с дислокацией в районе Дмитрова, 43-я, 60-я стрелковые бригады в Загорске, 71-я стрелковая бригада в Яхроме, 44-я стрелковая бригада в Хотькове, 2-й, 3-й, 4-й, 16-й, 18-й, 19-й и 20-й лыжные батальоны в Загорске; 1-й, 5-й и 7-й лыжные батальоны в Дмитрове; 6-й лыжный батальон в Яхроме; 8-й лыжный батальон в Хотькове и 517-й артиллерийский полк в Загорске. Сосредоточение соединений и частей армии в этих пунктах предлагалось закончить к [331] 27 ноября. 20-я армия, так же как и 1-я ударная армия, была сформирована на основании директивы Верховного главнокомандующего от 20 ноября 1941 г. В состав армии первоначально включались: 11-я, 12-я, 13-я и 16-я стрелковые бригады с дислокацией в Раненбурге, 78-я стрелковая бригада в Проскурове, 35-я стрелковая бригада (прибывшая из Ташкента) в Скопине, 23-й и 24-й лыжные батальоны в Раненбурге, 21-й и 22-й лыжные батальоны в Ряжске, 18-й артиллерийский полк в Раненбурге. Кроме того, в состав армии были включены 331-я стрелковая дивизия, 36-я, 37-я, 40-я, 53-я, 54-я, 49-я, 28-я, 64-я, 43-я, 24-я, 31-я стрелковые бригады.

Сосредоточение войск 20-й армии было намечено закончить к 27 ноября 1941 г. в районе Лобня — Сходня — Химки. Последняя из трёх армий, 10-я армия, была немного «старше» своих собратьев. Ещё 21 октября 1941 г. Ставкой ВГК была дана директива о сформировании к 2 декабря 1941 г. 10-й резервной армии. В состав армии включались: 326-я стрелковая дивизия — Пенза; 324-я — Инза; 322-я — Кузнецк; 330-я — Сызрань; 323-я стрелковая дивизия — Петровск. Кроме того, две стрелковые бригады должны были прибыть из Уральского военного округа. Штаб армии развёртывался в г. Кузнецке.

Однако немецкое командование не обладало достоверной информацией о сосредоточении трёх армий. Тем более о нём не знали наступающие по заснеженным полям части. Они упорно продвигались вперёд, свято веря, что если они разобьют противостоящие им советские дивизии и бригады, ничто их больше не остановит.

Ближайшей целью наступающих немецких войск был г. Клин. Его обороной руководил лично заместитель командующего Западного фронта Ф. Д. Захаров, прибывший в город вечером 19 ноября с небольшой группой штабных офицеров. Оборонять Клин должны [332] были части 126-й стрелковой и 24-й кавалерийской дивизий, 25-й и 8-й танковых бригад и отдельный курсантский полк. Попытка 7-й танковой дивизии немцев 20 ноября взять город с ходу провалилась. На следующий день к штурму присоединилась 14-я моторизованная дивизия. Наконец, 22 ноября части 7-й танковой и 14-й моторизованной дивизий 3-й танковой группы захватили Клин и продолжили наступление на восток. Под нажимом наступающих группа Захарова отошла на Рогачев. Тем временем южный фланг 4-й танковой группы постепенно подтягивался к Истре. К 25 ноября ХХХХ моторизованный корпус 4-й танковой группы вышел к г. Истра. Боевая группа 10-й танковой дивизии и мотоциклетный батальон дивизии СС «Дас Райх» завязали бой за город, переходивший в рукопашные схватки с сибиряками 78-й стрелковой дивизии «с примкнутыми штыками». Части дивизии А. П. Белобородова к тому моменту оставались единственными советскими частями на правом берегу реки Истра, седлая в г. Истра Волоколамское шоссе.

После переправы войск 16-й армии через Истринское водохранилище и р. Истра водоспуски водохранилища были взорваны, в результате чего образовался водяной поток высотой до 2,5 м на протяжении 50 км к югу от водохранилища. Попытки немцев закрыть водоспуски успехом не увенчались, и им пришлось организовать форсирование искусственно возведённой водной преграды. Ситуация несколько осложнялась тем, что ещё 24 ноября 35-я пехотная дивизия форсировала водохранилище и образовала плацдарм. Морозы также вскоре сковали разлившуюся реку и водохранилище льдом. Это позволило, например, мотоциклетному батальону 11-й танковой дивизии форсировать Истринское водохранилище по льду.

Лишь после трёх дней боёв 26—28 ноября немцам удалось сбить советские части с Истринского рубежа.[333]

В процессе боёв на подступах к Истринскому водохранилищу управление 16-й армией сильно усложнилось: манёвренный характер боевых действий требовал гибкого и чёткого управления. Отход со сдерживающими боями на широком фронте в условиях полного превосходства противника в подвижных соединениях (большая часть противостоящих 16-й армии соединений была танковыми или моторизованными) был проведён успешно. Несмотря на перехват коммуникаций армии с захватом г. Клина 23 ноября, штаб К. К. Рокоссовского обеспечил почти планомерный отход своих войск. Боевые действия 16-й армии протекали под непосредственным контролем и руководством командующего фронтом Г. К. Жукова, который сам находился в войсках и лично руководил ими. Действия войск 16-й армии в этот период несомненно заслуживают самой высокой оценки. Закономерно, что большинство соединений армии вошли в гвардию (78-я стрелковая дивизия стала 9-й гвардейской, корпус Доватора — 2-м гвардейским). Отход 16-й армии также привёл к сокращению её фронта. Если начинала оборонительную операцию армия на фронте 70 км, то в дальнейшем он сократился до 30—40 км, что позволяло сохранять плотность построения поредевших в боях соединений.

Если на рубеже Истры и Истринского водохранилища удалось хотя бы временно сдержать наступление правого фланга 4-й танковой группы, то от Клина наступающие почти беспрепятственно распространялись как на восток, в направлении Рогачева и канала Москва — Волга, так и на юго-восток, на Солнечногорск. Причём в обход Истринского водохранилища через Солнечногорск на Москву двигались сильные подвижные соединения — 2-я и 11-я танковые дивизии. Захват Солнечногорска V армейским корпусом 23 ноября был вскоре использован немецкой пропагандой. [334] На следующий день, 24 ноября, газеты Германии сообщили, что «после упорной борьбы танковыми войсками был захвачен город Солнечногорск, находящийся в 50 км северо-западнее Москвы»{127}. Достижение действительно было существенное. Захват Солнечногорска вызвал большую тревогу в штабе Западного фронта. Г. К. Жуков приказал немедленно нанести контрудар во фланг солнечногорской группировке противника силами кавалерийской группы Доватора. Однако контрудар принёс лишь сутки задержки в распространении немцев на восток и юго-восток от Солнечногорска. Поэтому параллельно для парирования кризиса была предпринята переброска сил с временно затихших участков. На автомашинах из района Калинина была переброшена 133-я стрелковая дивизия (прибывшая в Дмитров 25 ноября). Из 49-й армии Западного фронта на солнечногорское направление перебрасывалась 7-я гвардейская дивизия. Обстановка складывалась такая, что резервы собирали по крупицам, отдельными полками. Так был снят с Калининского фронта один полк 251-й стрелковой дивизии. В район Яхромы (на канал Москва — Волга) был выдвинут 11-й мотоциклетный полк. На северо-восток, в район Крюкова, также была перемещена снятая с Истринского рубежа 8-я гвардейская (316-я) стрелковая дивизия вместе со своим неизменным спутником — 1-й гвардейской танковой бригадой М. Е. Катукова. Кроме того, правое крыло 16-й армии было усилено 24-й (из 33-й армии, 3 KB, 11 Т-34, 23 лёгких танка на 16 ноября), 31-й (из 49-й армии, 9 KB, 29 Т-34, 29 лёгких танков на 16 ноября) и 145-й (из 49-й армии, 140 лёгких танков на 16 ноября) танковыми бригадами и двумя отдельными танковыми батальонами. На вооружении одного из этих батальонов были прибывшие из Англии танки «Валентайн», подбитые частями 2-й танковой дивизии немцев 25 ноября. [335] Техника иностранного производства, появление которой было отмечено даже в дневнике Ф. Гальдера, оказала не столько практическое, сколько психологическое воздействие. Находившиеся на пределе физического и морального напряжения немецкие части, давно не получавшие пополнений, встретили новую часть Красной армии на английской технике. Сколько ещё таких частей придётся встретить, им было неизвестно.

Пока танкисты 4-й танковой группы без энтузиазма рассматривали «Валентайны», их коллеги из 3-й танковой группы рвались к каналу Москва — Волга. Лидировала наступление 7-я танковая дивизия. В ночь на 28 ноября боевая группа дивизии под командованием Хассо фон Майнтофеля (6-й мотострелковый полк и часть 25-го танкового полка), наступая на Яхрому и не встретив упорного сопротивления наших частей, захватила неповреждённый мост и стремительным ударом [336] ворвалась в Яхрому. К 7 часам утра отряд фон Майнтофеля целиком переправился на восточный берег канала. С наступлением рассвета противник продолжил продвижение на восток. К 10 часам были захвачены окрестные сёла — Перемилово, Ильинское, Б. Семешки. Бой в районе Яхромы продолжался с переменным успехом весь день 28 ноября. Фланговым ударом остатков 21-й танковой бригады и 58-й танковой дивизии (30-я армия) с севера на Яхрому удалось несколько приостановить распространение частей 7-й танковой дивизии. На следующий день немецким танкистам предстояло столкнуться с частями, которые хотя и не носили оттенок экзотики подобно «Валентайнам», но предвещали грядущую бурю. Это были передовые части 1-й ударной армии. В течение дня 29 ноября организованной контратакой 29-й и 50-й стрелковыми бригадами при поддержке артиллерии и авиации немцы были отброшены обратно на западный берег канала. В этот день Гальдер записал в своём дневнике:

«Активность противника перед фронтом 4-й армии несколько возросла. В донесениях говорится о подготовке противника к наступлению (?). На северном фланге 4-й армии и на фронте 3-й танковой группы — никаких изменений. Противник перебрасывает силы (по-видимому, снятые с участка фронта перед 9-й армией и выведенные из района Ярославля) против 7-й танковой дивизии, наступающей через канал Москва — Волга в районе Яхромы»{128}.

Рядом с фразой о грядущем наступлении Франц Гальдер поставил вопросительный знак, видимо, рассматривая такой вариант как нечто фантастическое. Между тем счёт времени до начала советского контрнаступления шёл уже на часы. Силуэт айсберга, с которым предстояло столкнуться «Титанику» немецкого наступления, уже показался на горизонте сквозь снежные заряды. [337]

Однако пока шло выдвижение 1-й ударной и 20-й армий, обстановка оставалась крайне напряжённой. Прорыв 3-й танковой группы к каналу Москва — Волга создал большой разрыв между правым флангом 16-й армии и левым флангом 30-й армии Западного фронта. Вдоль самого канала этот разрыв заполнялся частями прибывающей 1-й ударной армии, а просвет между Солнечногорском и Яхромой пришлось временно заполнить переброшенными из других армий резервами, объединёнными в так называемые группы Захарова и Ремизова. Ситуация осложнялась тем, что командованию 3-й танковой группы удалось высвободить из-под Калинина XXXXI моторизованный корпус и выдвинуть его в передовые порядки наступления. В последний день ноября корпус находился в районе Клина. К тому моменту в 1-й танковой дивизии корпуса насчитывалось всего 37 танков. В 6-й танковой дивизии оставалось 4 боеготовых танка Pz.II, а боеготовые Pz.35(t) и Pz.IV отсутствовали вовсе.

В последних числах ноября севернее Москвы на канале Москва — Волга ситуация стала критической. Немцы глубоко продвинулись здесь и разобщили главные силы 30-й и 16-й армий. В процессе длительного и напряжённого оборонительного сражения на правом крыле Западного фронта резервы в основном черпались из армий самого фронта и с разных сторон непрерывно направлялись к угрожаемым участкам. Они вместе с войсками двух армий на главном операционном направлении задерживали и останавливали врага, но ещё не могли добиться перелома операции в нашу пользу. Назревал кризис сражения на правом крыле. Пришло время ввести в дело крупные резервы Верховного главнокомандования.

С этой целью ещё в период с 26 ноября до 1 декабря войска вновь сформированной 1-й ударной армии В. И. Кузнецова (29-я, 47-я, 55-я, 50-я, 71-я, 56-я, 44-я [338] стрелковые бригады) сосредоточивались в районе Загорск — Дмитров. Армия выдвигалась на восточный берег канала Москва — Волга на фронт Никольское (севернее Дмитрова 15 км), Бол. Ивановское (южнее Дмитрова 22 км). Группа генерала Захарова (части 126-й и 133-й стрелковых, 17-й кавалерийской дивизий, 21-й и 24-й танковых бригад) директивой командования Западного фронта включалась в состав 1-й ударной армии. Одновременно к северо-западу от Москвы в районе Лобня — Сходня — Химки сосредоточивались части 20-й армии A. A. Власова (64-я, 35-я, 28-я, 43-я стрелковые бригады и 331-я и 352-я стрелковые дивизии). Они занимали разрыв линии фронта между 1-й ударной и 16-й армиями.

Однако наступающие немецкие части пока не знали о том, какой неприятный сюрприз их ждёт, и продвигались всё ближе к Москве. 30 ноября 1941 г. пробивавшаяся вдоль шоссе от Солнечногорска 2-я танковая [339] дивизия своей боевой группой заняла Красную Поляну. Немецкие войска теперь стояли в 17 километрах от границы Москвы и в 27 километрах от Кремля. Наступавшая на стыке 2-й и 11-й танковых дивизий 106-я пехотная дивизия силой одного из своих полков захватила 2—3 декабря железнодорожную станцию Крюково. Километровый столб показывал расстояние 22 км от Москвы. 8-я гвардейская панфиловская дивизия вместе с рокированной из 49-й армии 7-й гвардейской дивизией вела ожесточённый бой за Крюково, станция переходила из рук в руки. Ближе всего к Москве подошли мотоциклисты 62-го сапёрного батальона армейского подчинения — они добрались до станции Химки, в 16 км от Москвы. Довольно близко к Москве подошли части задержанной разливом Истринского водохранилища моторизованной дивизии СС «Дас Райх». Эсэсовцы, наступая на истринском направлении, дошли до станции Ленино, в 17 км от Москвы. Почти так же близко подошли правофланговые пехотные дивизии 4-й танковой группы IX армейского корпуса Германа Гейера. Наступавшая в центре построения корпуса 87-я пехотная дивизия в первые дни декабря продвинулась по долине реки Москвы до Дмитровского. Она была в 34 км от Кремля, и с передовых позиций были видны купола его церквей. Однако возможности дальнейшего продвижения IX корпуса были практически исчерпаны. Наступала только одна дивизия корпуса, две другие прикрывали растянувшиеся фланги.

Переход советских войск в контрнаступление проходил постепенно. В первые несколько дней декабря 1941 г. наблюдалась картина заката наступления группы армий «Центр» и нечёткое, сповно первые лучи восходящего солнца, начало наступательных действий вновь сформированных и получающих пополнение из свежесформированных соединений армий правого [340] крыла Западного фронта. Уже ночью 1 декабря Ставка ВГК в директиве командующему Калининским фронтом констатировала, что «частные атаки на разных направлениях, предпринятые войсками Калининского фронта 27—29.11, неэффективны». Как следствие этого тезиса Калининскому фронту были поставлены более масштабные наступательные задачи. Одновременно командующий Западным фронтом адресовал сосредотачивающейся 1-й ударной армии приказ на выполнение следующих задач: 1) с утра 2 декабря всеми силами перейти в решительное наступление в общем направлении Деденево — Фёдоровка — южная окраина Клина и в тот же день освободить из окружения группу генерала Захарова в районе Каменка — Фёдоровка; 2) во взаимодействии с 30 и 20-й армиями разбить клинско-солнечногорскую группировку противника.

Одновременно с сосредоточением свежих армий происходило усиление истекающих кровью армий свежими дивизиями, проходившими подготовку, и сколачивание подразделений в тот период, когда Западный фронт отражал удары немецких танковых групп. Для усиления 30-й армии распоряжением Ставки из резерва Главного командования прибывали новые соединения — 348-я, 371-я и 379-я стрелковые дивизии. Дивизии прибывали по железной дороге и разгружались 2—5 декабря. В наступление 30-я армия должна была перейти 6 декабря. Пополнение получила также больше всех пострадавшая в ноябрьских боях 16-я армия. 3 декабря в её состав была включена 354-я стрелковая дивизия.

Начали контрнаступление под Москвой атакой через канал Москва — Волга против боевой группы Майнтофеля части 1-й ударной армии. Эта армия была в первые дни декабря лидером наступательных действий. 

Войска под командованием В. И. Кузнецова ещё с утра 1 декабря частью сил (44-я и 71-я стрелковые бригады) перешли в наступление и к концу дня продвинулась на 5—7 км западнее канала Москва — Волга. Свежие силы советских войск вскоре столкнулись с переброшенной недавно из-под Калинина 1-й танковой дивизией корпуса В. Моделя. Однако далее наступление покатилось на немцев как снежный ком, постепенно превращавшийся в лавину. К 2 декабря к наступающим войскам 1-й ударной армии присоединилась 56-я стрелковая бригада. Утром 2 декабря части 20-й армии (331-я стрелковая дивизия, 134-й танковый батальон, 7-й отдельный гвардейский миномётный дивизион, 28-я стрелковая бригада, 135-й танковый батальон, 15-й отдельный гвардейский миномётный дивизион) перешли в наступление с задачей окружить и уничтожить противника в районе Красной Поляны. С вечера 2 декабря в состав 20-й армии передавались переброшенные в 16-ю армию в качестве резервов 7-я гвардейская стрелковая дивизия, 282-й стрелковый полк, 145-я, 24-я и 31-я танковые бригады. С утра 3 декабря 20-й армии предписывалось перейти в наступление в общем направлении Химки — Солнечногорск. К 3 декабря в наступлении 1-й ударной армии приняли участие 44-я, 50-я, 56-я и 71-я стрелковые бригады, 701-й артиллерийский полк, 3-й и 38-й миномётные дивизионы. В тот же день к наступательным действиям перешла прибывшая в состав 16-й армии 354-я стрелковая дивизия. Переход 16-й армии в наступление во взаимодействии с 20-й армией был назначен на 7 декабря.

Прорыв под Наро-Фоминском и его ликвидация (1—4.12 1941 г.).

Командующий 4-й армией Гюнтер Клюге, постоянно выслушивавший в свой адрес упрёки командующих 4-й и 2-й танковых групп Гёпнера и Гудериана, решился 29 ноября отдать приказ о наступлении LVII и XX корпусов, находившихся в центре построения армии. Задачей немецких войск было обойти заслон на автомагистрали Минск — Москва и перехватить его в глубине построения 33-й армии. К моменту начала немецкого наступления 33-я армия М. Г. Ефремова занимала фронт 32 км по реке Нара. Для проведения операции немецким командованием были выделены 292-я и 258-я пехотные дивизии XX армейского корпуса, которым были приданы средства усиления, в частности 191-й батальон штурмовых орудий (21 машина) и 27-й танковый полк 19-й танковой дивизии. Сведениями о состоянии второго на начало декабря автор не располагает, но незадолго до «Тайфуна», а именно 25 августа 1941 г., 27-й танковый полк насчитывал 6 Pz.I, 20 Pz.II, 57 Pz.38(t), 9 Pz.IV и 10 командирских танков.

Утром 1 декабря немцы прорвали оборону 222-й стрелковой дивизии северо-западнее Наро-Фоминска. Левофланговая 32-я стрелковая дивизия 5-й армии смогла остановить распространение поддержанных танками частей 292-й пехотной дивизии в тыл армии. Наступление 258-й пехотной дивизии вдоль шоссе на Кубинку в первые два дня декабря не встречало сопротивления. Гитлер, узнавший об этом намерении, приказал пока задержать 7-й корпус, чтобы 4-я танковая группа на севере, а 57-й и 20-й корпуса на юге могли взять русские войска в кольцо окружения. Несмотря на попытки Бока доказать невозможность проведения этой операции, Гитлер 1 декабря, когда наступление в направлении на Кубинку и Наро-Фоминск стало развиваться более или менее успешно, запросил, почему 4-я армия наступает южнее шоссейной дороги в северо-восточном, а не в восточном направлении. Гитлер предложил сначала двигаться на восток, а затем, чтобы уничтожить противника, повернуть на север. Фон Бок сообщил Гитлеру, что «он рад любому успеху, появись он на северо-восточном или восточном направлении. Что же касается окружения противника, то, как уже неоднократно докладывалось, у нас нет для этого необходимых сил».

Для отражения немецкого наступления командующим 33-й армии генерал-лейтенантом М. Г. Ефремовым 3 декабря была собрана группа войск в составе 18-й стрелковой бригады, 5-й танковой бригады, 136-го и 140-го танковых батальонов, 23-го и 24-го лыжных батальонов при поддержке дивизиона «катюш». Соответственно, 136-й танковый батальон насчитывал на 1 декабря 10 Т-34, 10 Т-60, 9 «Валентайнов» и 3 «Матильды», 140-й танковый батальон 5 декабря имел 4 KB, 4 T-34, 1 Т-60 и 1 Т-26. 5-я танковая бригада М. Г. Сахно насчитывала 9 танков. Также в отражении удара немцев участвовала 20-я танковая бригада соседней 5-й армии, но она ограничилась ведением огня с места по объекту атаки. Сосредоточение пехоты 18-й стрелковой бригады А. И. Сурченко запоздало. М. Г. Ефремов прислал руководившему действиями двух танковых батальонов начальнику автобронетанковых войск 33-й армии генерал-майору М. П. Сафиру записку:

«Михаил Павлович! Подожди до подхода пехоты».

Однако, опасаясь наступления сумерек, М. П. Сафир не стал дожидаться пехотинцев, и после залпа «катюш» два танковых батальона пошли в атаку на деревню Юшково, занятую боевой группой 478-го пехотного полка 258-й пехотной дивизии. В другой обстановке это могло закончиться (и чаще всего заканчивалось) весьма печально. Однако 3 декабря 1941 г. поддержку немецким пехотинцам в Юшково оказывали только САУ StuGIII и всего одно 88-мм орудие. Из четырех 88-мм зениток, выделенных для поддержки прорыва, две были приданы 458-му полку, одна — 473-му и одна использовалась по прямому назначению, в качестве средства ПВО. Попав под сильный удар танков, и не имея большого числа средств борьбы с ними, немцы сочли за благо ретироваться на исходные позиции.

Немцами было заявлено об уничтожении восьми танков Т-34, одного KB и двух «10-тонных танков». Как 10-тонный танк могли быть интерпретированы Т-60 или, менее вероятно, «Валентайны». Группа М. П. Сафира признавала потерю одного танка безвозвратно и три — подбитыми и вскоре восстановленными. Безвозвратные потери 191-го батальона штурмовых орудий составили семь САУ StuGIII. Людские потери 258-й пехотной дивизии составили 170 человек убитыми, 577 — ранеными и 148 — пропавшими без вести[129].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.