И снова Босфор

И снова Босфор

Успешная высадка русских войск под Трапезундом привела к росту опасений противника, что десант будет повторен на болгарском берегу или в районе Босфора¹. Командование Черноморским флотом было действительно воодушевлено успехом Трапезундской операции и надеялось повторить его в больших размерах под Константинополем². В Ставку был послан А. И. Верховский. Он вспоминал: «Я нес маленькую, громко кричавшую идею новой войны и думал, что в Ставке только меня и ждут, чтобы выслушать мои мысли, выращенные на полях сражений, в морском походе, в огне боев»³. Однако Алексеев не оказал поддержки этому проекту, несмотря на то что его активно поддерживал адмирал Бубнов. Более того, начальник штаба не приветствовал и идею Трапезундской операции. 20 января 1916 г. он известил Севастополь о том, что в ближайшие два месяца не предполагает проводить десантные операции на Черном море, и поэтому Ставка считала желательным задействовать для перевозок дополнительное количество транспортов из числа флотилии Хоменко. Эта мера должна была разгрузить железные дороги⁴.

Еще через девять дней в своем ответе на письмо командующего Черноморским флотом Алексеев излагал причины своей позиции: «Решение судьбы настоящей войны будет зависеть, главным образом, от хода дел на европейском театре, то есть французско-бельгийском и нашем западном. Растянутый наш стратегический фронт – свыше 1200 км, далеко еще не выясненное политическое и военное положение Румынии, значительность и качество сил противника, выставленных им на европейском театре, создают столь сложную и ответственную для нас обстановку, что мы не имеем права в данный период разбрасывать наши войска и направлять их на выполнение хотя и серьезных, но, тем не менее, второстепенных задач на удаленном участке»⁵.

После Трапезундской операции общее положение не изменилось – у Ставки не было резерва в 5–6 корпусов, а флот не мог обеспечить единовременной переброски отряда силою более чем 1–1,5 корпуса. Кроме того, Алексеев продолжал питать сомнения относительно способности Черноморского флота нейтрализовать возможные действия немецких подводных лодок, а также «Гебена» и «Бреслау». В письме на имя адмирала Эбергарда он снова повторил свои доводы против предложений моряков: растянутость фронта, невыясненное положение Румынии не позволяют русскому командованию пойти на столь масштабную операцию, как десант на Босфор⁶.

Кроме этого существовало еще несколько проблем, которые нельзя было не учитывать при планировании десанта. Прежде всего, для него необходимо было максимально разгрузить транспортную флотилию от всех других перевозок. Углубившийся в Турцию Кавказский фронт резко увеличивал нагрузки на нее. Для облегчения снабжения войск Кавказской армии было принято решение о строительстве в прибрежной полосе железной дороги от Батума до Трапезунда. Она должна была связать тыл армии с железнодорожной сетью империи и решить вопрос со снабжением. Но весной-летом 1916 г. строительство этой дороги обозначало дополнительные нагрузки на суда Хоменко. Командование Кавказской армией просило флот о выделении четырех пароходов, не считая того, что флотилия должна была обеспечить подвоз 2,5 млн пудов различного груза в месяц. В июне 1916 г. Эбергард энергично протестовал против этих требований. Он считал, что дорога не решит ни одну из проблем фронта, так как пропускная способность железных дорог на Кавказе и в Предкавказье все равно вызовет необходимость морских перевозок, а их бесконечное увеличение может сказаться на уровне потерь, и тогда надобность в железной дороге вообще отпадет⁷.

Без решения транспортной проблемы Кавказский фронт не мог наступать. 2 (15) октября 1916 г. исполняющий обязанности начальника Трапезундского округа С. Р. Минцлов записал в своем дневнике: «С досадой просматриваю газеты – чушь в них порется неистовая! Так, между прочим, “затишье” на нашем фронте ими истолковывается как результат слабости турок и сильных потерь у них. В действительности же мы стоим на месте только потому, что сами не можем идти дальше, так как не можем снабжать армию всем необходимым для нее; войска теперь получают половинные рационы. Подвоз к армии мыслим только вьючный; лошадь поднимает самое большее 4 пуда, расстояние же до фронта стало таково, что для перехода в оба конца ей необходимо иметь для себя почти 4 пуда фуража, ибо на всем протяжении дорог нельзя найти ни былинки травы или сена… Нам здесь важнее всего дороги, и притом не от ненадежного моря, а прямиком от Карса и закавказской линии. А мы до сих пор не имеем даже колесного сообщения с Батумом!»⁸

28 июня (11 июля) император подписал рескрипт на имя Эбергарда – по состоянию здоровья тот был снят со своей должности. Отставка была почетной – адмирал был назначен членом Государственного совета и получил орден Александра Невского с мечами и бриллиантами⁹. Его преемником в тот же день был назначен Колчак¹⁰. 10 (23) августа 1916 г. Ставка дала новому командующему флотом указание подготовить средства для одновременной перевозки трехдивизионного корпуса с тыловыми учреждениями¹¹. За неделю до этого Колчак в своем докладе на имя начальника морского штаба Верховного главнокомандующего представил свои соображения по этой теме. По его подсчетам, для перевозки в два рейса десантной армии в 6 дивизий, 6 артиллерийских бригад с обозами и 3 артиллерийскими парками требовались транспорты общей грузоподъемностью в 16 млн пудов. Флотилия Хоменко насчитывала к этому времени 105 транспортов, способных перевезти 18 млн пудов груза. Тем временем только для снабжения населения Поти и Батума ежемесячно требовалось 12 транспортов – 180 тыс. пудов, а для 5-го Кавказского и 2-го Туркестанского корпусов – 48 транспортов – 300 тыс. пудов в месяц. Командование Черноморским флотом предупреждало, что в случае, если требования по снабжению Кавказской армии превысят цифру в 10 млн пудов, транспортная флотилия не сможет его обеспечить. Десантная операция могла быть проведена только лишь при условии отказа от всех перевозок по Черному и Азовскому морям¹².

Эти выводы основывались на расчетах, сделанных самим Хоменко по приказу Русина. Командир транспортной флотилии подготовил их еще 28 июня (11 июля) 1916 г. За исходные данные были взяты показатели перевозки 123-й пехотной дивизии и 127-й артиллерийской бригады: 1158 офицеров, 59 751 солдат, 13 110 лошадей и 1368 голов скота, 3611 повозок и орудий. На сорока двух приспособленных для такого рода перевозок транспортов не хватало места на 24 751 солдата, 6010 лошадей и 2111 повозок. Количество транспортов, годных для перевозки войск, могло быть увеличено путем переоборудования еще тридцати одного, десять из них обслуживали флот как угольщики, морские тральщики и т. п. Для подвоза продовольствия трем дивизиям требовалось не менее шести транспортов в месяц. Это было все, что могла дать флотилия, не останавливая срочных перевозок, снабжения Кавказской армии и самого Черноморского флота. Кроме того, оставалась еще и проблема десантных средств. Раз планируемый десант был в три раза больше предыдущего, необходимо было в три раза увеличить и средства высадки. Следовательно, если во флотилии было 50 десантных ботов, необходимо было заказать еще 100. Боты при высадке буксировались паровыми катерами из расчета 1 катер – 3 бота. Во флотилии было 10 катеров, 25 было заказано на заводах Юга России, а 15 решено было взять с кораблей флота. Готовность заказа определялась на октябрь 1916 г.¹³

Новый командующий флотом обратил особое внимание на безопасность плавания. Весной 1916 г. резко возросли потери от действий германских подводных лодок – им удалось потопить 30 русских пароходов. Колчак считал необходимым перейти от обороны от подводных лодок противника к их уничтожению¹⁴. В результате были значительно усилены минные постановки у входа в Босфор. 20 июня (3 июля) подводный заградитель «Краб» установил у входа в Босфор 40 мин¹⁵. Вслед за этим под надежным прикрытием с моря к минированию приступили надводные корабли. На этот район выпало до 40 % всех минных постановок на Черном море. В 1916 г. было поставлено 1948 и в 1917 г. – 2220 мин¹⁶. Офицер «Краба» вспоминал: «Подходы к проливам буквально кишели минами. На этих минах подорвалось множество вражеских транспортов и вооруженных пароходов. Сам “Гебен”, сделав как-то попытку выйти в море, подорвался сразу на двух минах, что надолго вывело его из строя, поскольку дока для него в Стамбуле не было. После этого немецкие крейсера вообще перестали появляться в Черном море, где полностью господствовал наш флот»¹⁷.

Не был забыт и Варненский порт. 5 (18) августа 1915 г. из Севастополя вышла подводная лодка «Тюлень». Она была направлена с разведывательной миссией к Варне. 7 (20) августа лодка исследовала германо-болгарские позиции в Варненском заливе, на основании этих данных сюда был направлен «Краб»¹⁸. 18 августа (2 сентября) он выставил у входа в порт 30 мин¹⁹. Вскоре на минных позициях под Варной начали подрываться болгарские корабли (2 миноносца и 1 спасательный катер), а затем к городу подошла русская эскадра, установившая плотную минную завесу. Русские корабли выставили 600 мин. На одной из них подорвалась немецкая субмарина «UB-45»²⁰.

Скрытые постановки мин не удалось продолжить – «Краб» после этого похода пришлось направить на длительный ремонт, в котором он простоял до конца войны²¹. В целом подводный минный заградитель оказался неудачным экспериментом – за всю войну им было поставлено не более 1 % от всего количества мин, остальное выпало на надводные корабли (54 % – минные заградители, 22 % – тральщики типа «Эльпидифор», 19 % – миноносцы и 4 % – катера)²². Всего в результате действий русских моряков немцы потеряли шесть субмарин из имевшихся у них здесь восьми. Активность противника на Черном море быстро сошла на нет. С июля по декабрь 1916 г. был потерян только 1 пароход, оставшиеся подводные лодки после этого уже не выходили через Босфор²³.

К осени 1916 г. Колчак надеялся максимально разгрузить флот от перевозок и подготовить все необходимое для будущей экспедиции. Он предлагал: 1) увеличить полномочия командующего флотом; 2) мобилизовать все баржи и парусники для каботажных перевозок на Кавказе; 3) срочно завершить строительство железной дороги и шоссе Батум – Трапезунд; 4) перенести основную нагрузку перевозок к Батуму с морского транспорта на железные дороги; 5) срочно построить возможно большее количество буксирных палубных барж²⁴. Кроме того, можно было рассчитывать и на часть средств Экспедиции особого назначения – к октябрю 1916 г. она имела 50 пароходов (из них 11 транспортов), 5 катеров, 7 паровых шаланд, 4 землечерпалки, 85 барж, плавкран и 43 подчалка. Личный состав экспедиции обладал значительным количеством обученных, опытных кадров – 2 адмирала и 2 генерала, 24 штаб-офицера, 99 обер-офицеров, 7 врачей, 6 чиновников, 6 прапорщиков, 12 кондукторов, 554 унтер-офицера, 3183 рядовых²⁵.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.