Выводы по второй части

Выводы по второй части

В течение всего периода с июля по октябрь 1942 г. Юго-Западное направление было страшной, чудовищной головной болью для Ставки ВГК. Оно безостановочно поглощало резервы, причем не на достижение каких-то позитивных целей, а на сохранение ситуации в положении неустойчивого равновесия. За этот период Юго-Западное направление поглотило 72 стрелковых дивизии, или 69 % их общего количества, направленного Ставкой на различные участки фронта[267]. Сюда же, под Сталинград и на Кавказ, отправились 63 % танковых бригад. Сдерживание удара «Блау» («Брауншвейга») потребовало от Ставки колоссальных усилий за счет с большим трудом накопленных резервов.

Вместе с тем не следует думать, что германское командование не вводило резервы и рассеивало тучи «монголов» исключительно имевшимися к началу операции силами. Паулюс смог постоянно подпитывать сражение за Сталинград свежими силами за счет высвобождения соединений с фронта на Дону. Их можно было высвобождать только за счет их замены на союзников Германии. Соответственно 2-я венгерская армия на 31 июля насчитывала 206 тыс. человек и заняла фронт 190 км, а 8-я итальянская армия насчитывала на 9 сентября 226 тыс. человек (в расчете на число рационов) и заняла фронт шириной 270 км[268]. Все это позволило поддерживать ударные возможности немецких войск в самом Сталинграде и на обороне «наземного моста» между Доном и Волгой. Позднее к венграм и итальянцам присоединилась 3-я румынская армия.

Несмотря на свою замысловатость и резкие повороты событий, сражение за сам Сталинград вполне укладывается в рекурсивную формулу вида: «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я». Противники друг друга хорошо узнали более чем за год войны. Каждая из сторон более или менее представляла, что можно ожидать от другой. Поэтому в боях за город противники делали ходы в расчете на определенные действия противника, и эти расчеты в основном оправдывались.

Будучи, несомненно, грамотным штабистом, Паулюс с самого начала сделал правильный прогноз относительно следующих шагов советского командования. Атаки против узкого «наземного моста» между Волгой и Доном были предсказаны Паулюсом еще до появления в районе Сталинграда очередных советских резервных армий. Более того, вполне определенная расстановка сил была произведена командующим 6-й армией даже до поступления данных разведки о появлении в районе Сталинграда трех новых танковых корпусов. На необходимость защиты северного фланга наступающей на город ударной группировки указывалось еще в приказе штаба 6-й армии от 19 августа 1942 г. Поэтому, в отличие от других сражений за крепость под ударом извне, Паулюс сразу расставил силы пропорционально задачам. Перераспределение сил шло не по количеству соединений, а по их качественному составу — числу и состоянию пехотных или мотопехотных батальонов. Лучшие дивизии встали фронтом на север отражать удары танковых корпусов и стрелковых дивизий резервных армий. Дивизии похуже пошли штурмовать Сталинград. Метаний в пожарном порядке между двумя фронтами у Паулюса не было. Маневрировали только усилиями авиации, переносившимися с улиц Сталинграда на Котлубань и обратно. Может быть, именно поэтому «наземный мост» устоял под шквалом ударов. Но по той же причине штурм Сталинграда не завершился сбросом его защитников в Волгу.

Отступление от сценария могло привести к фатальным последствиям для каждой из сторон. Если бы у советского командования не оказалось под рукой танковых корпусов в августе и резервных армий в начале сентября 1942 г., заслон фронтом на север был бы демонтирован для штурма Сталинграда. Девятибатальонные 76-я и 305-я пехотные дивизии еще в сентябре вошли бы на улицы города и прошагали до Волги. Ответные ходы с вводом соединений в 62-ю армию и переправой через Волгу могли просто запоздать. К тому же пропускная способность волжских переправ лимитировала численность защитников города, которых можно было бы эффективно снабжать. Также сила ударов «северной группировки» Сталинградского фронта должна была гарантированно превышать определенный уровень. Иначе немцы поставили бы фронтом на север дивизии послабее или же сократили число соединений на защите «наземного моста». Соответственно следующим ходом крепкие соединения поставили бы шах и мат 62-й армии в городских кварталах и на территории заводов. Помимо пехоты, «наземный мост» отвлекал штурмовые орудия, использовавшиеся как противотанковые САУ в VIII армейском корпусе. Также «северная группировка» Сталинградского фронта поглощала внимание немецкой авиации.

В свою очередь, защитники Сталинграда своей упорной борьбой на его улицах сначала оттягивали, а затем сделали вовсе бессмысленным «Осеннюю лозу» («среднее решение») — наступательную операцию 6-й армии, которая могла привести к окружению главных сил 1-й гвардейской и 24-й армии и катастрофе, сравнимой с поражением Крымского фронта в мае 1942 г. Условием начала операции было очищение Сталинграда от советских войск.

Следующим этапом борьбы за город на Волге стал постепенный ввод на улицы Сталинграда соединений с периферии сражения. Паулюс снимал дивизии из резерва (14-я танковая дивизия в октябре), из армии Гота (24-я танковая дивизия), с «наземного моста» (305-я пехотная дивизия в октябре), с Донского фронта (100-я егерская дивизия в сентябре, 79-я пехотная дивизия в ноябре). Также требовалось постоянно поддерживать обороноспособность «наземного моста» перед лицом непрекращающихся атак войск К. К. Рокоссовского. В свою очередь, советское командование стаскивало в 62-ю армию соединения из тех же источников — фронта на Дону (37-я и 39-я гвардейские стрелковые дивизии), из числа атакующих «наземный мост» (308-я стрелковая дивизия), из 64-й армии на затихшей линии соприкосновения с войсками Гота (138-я стрелковая дивизия). Симметричные перемещения войск не давали немцам возможности добиться решительного результата в штурме города. Несмотря на то что бои в Сталинграде имели вид (если использовать формулировку приказа Гитлера) «наступательных действий местного характера», они оказывали влияние на общую обстановку за счет поглощения резервов группы армий «Б». В первую очередь это касалось подвижных соединений. В позиционных боях увязли три танковые (14, 16 и 24-я) дивизии, две моторизованные дивизии (3-я и 60-я). Тем самым оборонительные возможности группы армий «Б» были существенно снижены, что заложило фундамент грядущей катастрофы.

Однако позиционное сражение к северу от Сталинграда было, прямо скажем, дорогой платой за удержание города. Нельзя не согласиться с авторами «Сборника материалов по изучению опыта войны», вышедшего весной 1943 г., которые характеризовали результат операций следующим образом: «Этот оперативный, в конечном счете, успех был достигнут ценой большой крови»[269]. События шли по кругу. Танковые корпуса атаковали, пехота залегала и не шла за танками, их перемалывали в глубине обороны. Последующие атаки пехоты уже без танков приводили к большим потерям и утрате наступательных возможностей армий. Если в 1941 г. иногда еще получалось утюжить оборону немцев силами оторвавшихся от пехоты Т-34 и КВ, то в 1942 г. у противника появились более чем эффективные средства противодействия. В докладе, написанном по итогам сентябрьских боев под Сталинградом, командир 7-го танкового корпуса указывал: «Положение на поле боя изменилось». В качестве причины изменения ситуации на поле боя Ротмистров указывал появление у немцев «нового противотанкового орудия, производимого заводом Reinmetale». Что это за орудие, понятно: 75-мм ПАК-40.

Еще одной причиной неудач советских контрнаступлений было серьезное отставание Красной армии от вермахта в использовании тяжелой артиллерии. Так, за сентябрь 1942 г. 6-я армия Ф. Паулюса израсходовала: 3137 выстрелов к 155-мм трофейной французской гаубице 414 (f), 1032 выстрела к 150-мм пушке K-39, 83 459 выстрелов к 150-мм полевой гаубице s.FH-18 и 10 131 выстрел к 210-мм гаубице Moerser 18[270]. Соответственно 4-я танковая, 1-я гвардейская, 21, 24 и 66-я армии Сталинградского фронта ответили на этот шквал огня 21 372 выстрелами к 152-мм пушке-гаубице. Снаряды большего калибра Сталинградский фронт в этот период не расходовал вовсе. Даже с учетом значительного расхода боеприпасов немцами на штурм собственно Сталинграда картина, мягко говоря, удручающая. На один выстрел советских тяжелых орудий немцы отвечали двумя-тремя.

Средством уничтожения противотанковых средств противника мог стать удар пехоты, но с пехотной тактикой в Красной армии в 1942 г. были большие проблемы. Отсутствовала практика наступления штурмовыми группами. В качестве причин неудач сентябрьского наступления 1-й гв. армии офицерами ГШ КА в войсках указывалось: «Пехота огня из личного оружия не ведет»[271]. Соответственно не подавленные артиллерией и танками пулеметы противника сдерживали наступление пехоты, прижимали ее к земле и делали легкой жертвой для Люфтваффе. Несоблюдение элементарных правил поведения на поле боя приводило к быстрой потере боеспособности соединений вследствие потерь: «Наступление ведется скученно, перебежки и переползания не применяются, отчего пехота и несет большие потери».

С теми же проблемами столкнулся в самом Сталинграде В. И. Чуйков, когда попытался вводом в бой 13-й гвардейской, 95-й и 284-й стрелковых дивизий переломить ситуацию в Сталинграде в свою пользу. Позднее Чуйков указывал в своих приказах приемы штурмовых действий. Так, в приказе на наступление 27 сентября он писал: «Наступление организовать преимущественно мелкими группами с ручными пулеметами, ручными гранатами, бутылками „КС“ и ПТР. Полковую и батальонную артиллерию использовать поорудийно для поддержки блокирующих групп, ведя огонь прямой наводкой в окна, амбразуры и чердаки строений»[272]. Перед нами вполне очевидный акцент на оружие пехоты, а также на полковую и батальонную артиллерию 45-мм и 76-мм калибра. Точно так же Чуйков пришел к идее отрядов закрепления. В приказе на контрудар 2 октября командующий 62-й армией писал: «Наступление пехоты организовать отборными группами и отрядами, вооружив их автоматами, ручными гранатами, бутылками КС и ружьями ПТР. Позади этих групп и отрядов иметь закрепляющие эшелоны с задачей прочного закрепления захваченных районов, приведение захваченных зданий в оборонительное состояние, не допуская отхода наших назад»[273]. Одним словом, Чуйков дает рекомендации, во многом перекликающиеся с указаниями Г. К. Жукова, выработанными по опыту позиционных боев на Западном фронте.

Лето и осень 1942 г. стали временем постепенного формирования новой тактики пехоты Красной армии, все в большей степени включавшей в себя элементы штурмовых действий. Повсеместное внедрение тактики штурмовых групп в сочетании с совершенствованием тактики танковых войск позволило решать задачи, которые были просто не по силам дивизиям образца 1942 г. При этом в 1944–1945 гг. сложные задачи по взлому обороны противника решали дивизии в сильном некомплекте, значительно отстававшие от дивизий резервных армий по численности личного состава.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.