18. Россия оживает…

18. Россия оживает…

Очищение нашей страны от «нечисти» и преступников сопровождалось важнейшими конструктивными процессами. Сталин стал круто менять политический курс из «революционной» в государственно-патриотическую систему координат. В рамках СССР начала возрождаться Российская держава. Нет, далеко не прежняя, она осталась коммунистической. Однако она была уже не непонятным новым образованием, возникшем на трупе России, а Советской Россией. Во многом изменившейся, во многом отличавшейся от Российской империи, но тоже великой и по-своему прекрасной.

Эти процессы шли далеко не сразу и не просто. Ведь и у самого Сталина взгляды не были неизменными. В начале 1930-х он предстает перед нами твердым и убежденным последователем Ленина. В своих речах и статьях громит «кулаков», «контрреволюционеров» и в один ряд с ними ставит «попов». В 1934 г. на партийном съезде Иосиф Виссарионович воззвал под гром аплодисментов: «Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно не вполне ликвидировано». Разумеется, подобными настроениями вождя очень плодотворно пользовались и враги народа. Те самые враги, которых можно называть без кавычек и которые успешно делали из Сталина собственного сообщника.

Но он оставался и твердым «государственником», держал курс на укрепление Советской державы и не мог не замечать – творится не то. Кое-что начинал переосмысливать. В 1931 г. Сталин вернул в обиход оплеванное понятие Отечества. Вернул осторожно, с оговорками. Можно ли было спорить с самим Марксом, утверждавшим, что у пролетариев нет отечества. Сталин пытался лавировать, пояснял: «В прошлом мы не имели и не могли иметь отечества. Но сейчас, когда мы сбросили капитализм, и власть принадлежит нам – сейчас у нас есть Отечество» [113].

Он начал бороться и с русофобством, с погромами российской культуры. Взял под покровительство и защитил от грозивших им расправ Михаила Булгакова, Алексея Толстого, Андрея Платонова, Алексея Лосева, Шолохова. Надо сказать, что борьба была нелегкой даже для Сталина. Предводители РАПП Леопольд Авербах и жена Ягоды Ида Авербах, отправлявшие «на свалку» классику отечественной литературы, настолько распоясались, что подчиняться и слушаться не желали. В 1930 г. официальный орган ЦК, газета «Правда», по поручению Сталина начала атаки на РАПП, но Авербахи нагло потребовали… «унять «Правду»!

Лишь через два года, в 1932 г., было принято постановление ЦК «О перестройке литературно-художественных организаций», разогнавшее РАПП. Как сказал Сталин одному из руководителей этой организации Александру Фадееву, «вы просто еще маленькие люди, совсем небольшие люди, куда вам браться за руководство целой литературой». Но РАП-Повцы даже постановление ЦК проигнорировали, не опубликовали в своих изданиях! Пытались опротестовать его, подавали апелляции в Политбюро, устраивали дискуссии. Самому Сталину приходилось участвовать в них, спорить с активистами «пролеткульта» [113]. Только в 1934 г. удалось сформировать новую организацию, Союз писателей СССР. А одновременно в литературу возвращались «изгнанные» из нее Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский. Но книги Троцкого, Зиновьева, Каменева и прочих «теоретиков», заражавшие умы советских людей, все еще считались полезными. Их изъяли из библиотек лишь в марте 1935 г.

В 1934 г. Совнарком и ЦК приняли постановление, отвергшее прежние методы преподавания истории. Из лагерей и ссылок была возвращена вся плеяда российских историков, загремевших туда усилиями «красного академика» Покровского, Бухарина и иже с ними. Им ставилась задача разработки новых учебников. Сталин, Киров и Жданов изучили конспекты учебников, выдав массу замечаний. Хотя в этих конспектах и замечаниях еще хватало половинчатого, хватало дани положенному «интернационализму». Только в 1936 г. была официально осуждена линия Покровского. А в школах учебник Покровского сменил учебник Шестакова, где восстанавливалась преемственность между царской и советской Россией [83].

Правда, и ее восстанавливали осторожно. В такой форме, чтобы она согласовалась с коммунистической идеологией. Князья, цари, полководцы, государственные деятели, способствовавшие успехам России, представлялись «прогрессивными» – поскольку тем самым они создали основу обширного и сильного Советского Союза. Тем не менее, для той эпохи сдвиг был колоссальным. Люди снова получали возможность гордиться, что они принадлежат к великому русскому народу, имеющему великое и славное прошлое. Эта слава популяризировалась и пропагандировалась. Начали выходить книги и сниматься фильмы о Петре I, Александре Невском, Суворове, Ломоносове и др.

В мае-июне 1935 г. были распущены Общество старых большевиков и Общество бывших политкаторжан [20]. Толчком послужило «кремлевское дело»: активисты этих самых старых большевиков и политкаторжан были связаны с махинациями Енукидзе (и с его сексуальными извращениями). Но были и другие причины. Оба общества состояли из бывших «профессиональных революционеров», сохранявших дружеские контакты с зарубежными масонами. Оба общества ставили своей целью «культивировать дух революции», отнюдь не патриотический, а изначальный – интернационально-космополитический.

В том же 1935 г. Сталин прекращает финансирование через Коминтерн иностранных компартий. Прикрывает канал, по которому утекали за рубеж огромные суммы в золоте и валюте. Прихлопывает сытную «кормушку» для зарубежных дармоедов. Вместо этого Сталин перенацеливает финансы на другие нужды. Принимается генеральный план реконструкции Москвы – грязный и запущенный город должен был стать красивой и величественной столицей державы. В 1935 г. в армии вводятся маршальские и офицерские звания. Комроты, комбаты, комполка превратились в капитанов, майоров, полковников. Только слово «генерал» в советском обиходе все еще несло слишком негативный оттенок, поэтому генеральские звания были восстановлены позже, в 1940 г.

Но по мере того, как стали раскрываться гнезда подпольных структур и заговоров, перемены пошли более быстрые и более радикальные. С одной стороны, только сейчас Сталин обретал полноту власти. С другой, менялись его взгляды на те или иные события, установки. Еще в 1931 г. в разговоре с Шолоховым он интересовался, откуда тот брал материалы для описания казачьего геноцида. Михаил Александрович ответил: «В архивах документов предостаточно… Троцкисты, вопреки всем указаниям Ленина о союзе с середняком, обрушили массовые репрессии против казаков, открывших фронт. Казаки, люди военные, поднялись против вероломства Троцкого, а затем скатились в лагерь контрреволюции. В этом суть трагедии народа». Тогда же, после беседы с Шолоховым, Сталин сделал первые послабления казакам, их начали принимать в авиацию и другие «элитные» войска [143].

А 1936 г., когда обнаружилась целенаправленная антироссийская деятельность троцкистов, генеральный секретарь решил выправить и то, что они натворили. Последовала полная реабилитация казачества. 23 апреля приказом наркома Ворошилова ряд кавалерийских дивизий стали преобразовываться в казачьи. На Дону, Кубани, Тереке вновь стали носить казачью одежду, в рамках колхозов восстановились некоторые черты станичного и хуторского самоуправления. Между прочим, это дало прекрасные результаты. Ведь как раз казаки издавна были привычными к «колхозам». У них традиционно практиковалось не частное, а общественное землепользование. Стоило прекратить давление и дискриминацию, как казачьи колхозы расцвели, стали самыми хозяйственными и богатыми в Советском Союзе. Строили свои школы, больницы, электростанции, даже станичные театры! Эти успехи были достигнуты в 1937–38 гг., в самый разгар репрессий!

Пересматривались и другие «революционные» установки. Пропаганда разрушительных идей об «отмирании» семьи вела к разврату. К середине 1930-х в Москве число абортов дошло до 3 на 1 рождение ребенка, число разводов до 48 на 100 регистраций браков [20]. Но в 1936 г. была развернута кампания борьбы с «левацкой фразеологией». Под этим флагом партийный идеолог В. Вольфсон выдвинул тезис, что при социализме семья не только не отмирает, а наоборот, укрепляется. Подобное утверждение отвергало постулат самого Энгельса! Второразрядный Вольфсон никак не мог выдать подобную «ересь» по собственной инициативе. Но он сразу же получил поддержку в высшем партийном руководстве. Отныне семья признавалась не временным «пережитком», а ячейкой социалистического общества. Постановлением правительства от 27 июня 1936 г. под страхом уголовной ответственности запрещались аборты и их пропаганда, увеличивались государственные пособия матерям, усложнялась процедура развода (для этого требовалось присутствие обоих супругов, делались отметки в паспортах, вводился строгий контроль над выплатой алиментов).

А в ноябре 1936 г. была принята новая Конституция, отвергшая еще один фундаментальный постулат Маркса и Энгельса! Об отмирании государства. Напротив, требовалось его укрепление. Эта же Конституция утвердила равноправие для всех граждан СССР. Таким образом, наряду с казачеством произошла реабилитация выходцев из семей дворянства, купечества, духовенства. Категория «лишенцев» перестала существовать. Как это ни парадоксально, но даже убежденный враг Советского Союза историк и политолог Н. Верт вынужден был признать, что «массовые репрессии – настоящая охота на «врагов народа», … осуществлялись параллельно с утверждением социалистической законности» [20].

Да, было и это. Потому что простые граждане гораздо больше страдали не от указаний центральной власти, а от самоуправства и самодурства местных начальников. Теперь их всевластие кончилось. Они потеряли «иммунитет», попадали под наказания независимо от ранга, а кары оказывались суровыми. Красть, брать «на лапу», барствовать за счет подчиненных оборачивалось себе дороже. И когда исследователи принялись анализировать, когда же большинство граждан СССР достигло максимального благополучия, получилось – в 1937 г.!

Карательная машина перемолола палачей гражданской войны и красного террора. Лацис, Петерс, Уншлихт, Бела Кун, Фриновский, Тухачевский, Якир, Блюхер, Уборевич, Агранов, Балицкий, Дыбенко, Жлоба, Ковтюх, Примаков, и т. д. и т. п. Их судили как «врагов народа». Но разве они не были врагами русского народа? Их судили как шпионов. Конечно, они были не из тех шпионов, кто фотографирует и пересылает через тайники секретные документы. Но каменевы, зиновьевы, бухарины являлись чужеземными агентами влияния. А другие оказывались их пособниками. Их судили за вредительство. Но разве те планы, которые они реализовывали в России, не были вредительством? По иронии судьбы их, творцов революции, объявили контрреволюционерами. Но и это получалось логичным. Они выступали агентами крупного иностранного капитала. Стало быть, действовали против пролетариата и крестьянства, в пользу «контрреволюционных» сил.

Переосмыслению Сталиным его взглядов и оценок способствовали и информация из архива Троцкого, откровения Радека, Сокольникова, Раковского, вскрывшие международный заговор против России. Иосиф Виссарионович делал соответствующие выводы. Крепко был прочищен Коминтерн, куда набрались деятели весьма сомнительного свойства, под репрессии попали многочисленные «интернационалисты», отиравшиеся в СССР – германские, польские, испанские, болгарские и пр. В апреле 1941 г. Иосиф Виссарионович высказал предложение вообще распустить Коминтерн (но исполнение этого плана отсрочилось из-за войны, Коминтерн еще понадобился для развертывания антифашистской работы за рубежом).

Пошли под расстрелы те, кто разворовывал Россию, как Вениамин Свердлов. Те, кто разрушал русскую культуру, как Леопольд и Ида Авербахи, Мейерхольд, палач Бабель. Хотя подобные меры вовсе не означали какого-либо антисемитизма. В руководстве партии сохраняли высокое положение Каганович, Мехлис. В сфере литературы и искусства продолжали трудиться такие таланты как Эренбург, Эйзенштейн, Утесов, выдвигались молодые дарования вроде Полевого (Кампова). Но они развивали свое творчество не в деструктивном, а в общем патриотическом направлении. Богатейшая советская культура возводилась на фундаменте русской культуры.

Зато деятельность по проекту «Хазарии» была прекращена. В данном отношении начали предприниматься шаги еще в 1934 г. Было объявлено, что следующий, 1935 г. – последний срок для переселения желающих в Крым. Но сворачивание переселенческих программ всячески откладывалось, находились лазейки продлять их. И только в 1938 г. на этих проектах поставили решительную точку, постановлением Политбюро от 4 мая деятельность организации «Джойнт» в России была запрещена (всего в Крыму на 1941 г. оказалось до 70 тыс. евреев, но из них в 86 еврейских колхозах проживало лишь 17 тыс.)

Между прочим, в Советской России, точно так же, как и в нацистской Германии, практиковались темные оккультные исследования. Этим занимался Глеб Бокий – выдвиженец и помощник Свердлова. Он отметился еще в гражданскую войну как один из самых свирепых палачей, начальник питерской, а потом Туркестанской ЧК. Потом возглавил Особый отдел ОГПУ, был основателем знаменитых Соловков. А потом под его начало перешел сверхсекретный отдел, занимавшийся изысканиями в области оккультизма и магии. Организовывал экспедицию в Тибет для поисков легендарной Шамбалы, разрабатывал прочие подобные проекты.

Кстати, сам Бокий славился весьма своеобразными привычками. Организуя массовые бойни «красного террора», он внедрил среди чекистов жуткий «обычай» – при расстрелах пить человеческую кровь. После войны стал пропагандировать «единение с природой», организовал для этого в Кучино «дачную коммуну». В выходные дни заставлял подчиненных приезжать туда с женами, в «коммуне» все ходили голыми, в таком виде работали на огороде, вместе ходили в баню. Проводили некие ритуалы, наподобие языческих, хотя в большей степени эти сборища скатывались к обычным оргиям и пьянкам. Но Ягода и прочие начальники Бокия поощряли такое времяпровождение. По крайней мере, не мешали. Теперь Бокия ждала такая же судьба, как и его начальников – пуля и безвестная яма. Магические разработки пресеклись.

Но в это же время начались послабления Церкви! В данном отношении мировоззрение Сталина менялось отнюдь не простыми путями. Если в 1931 г. храм Христа Спасителя был взорван с великой помпой, то в 1933 г. за подписью генерального секретаря было издано указание, запретившее уничтожение храмов и монастырей, по крайней мере тех из них, которые признавались архитектурными и историческими памятниками (к этому времени 500 таких объектов были намечены к сносу только в Москве). Советским органам, милиции, ОГПУ предписывалось принять меры по их охране.

Хотя гонений на Православие это отнюдь не прекратило. Только 11 ноября 1939 г. Политбюро приняло строго секретное постановление № 1697/13 «Вопросы религии». Указывалось:

1) Признать нецелесообразно впредь практику органов НКВД СССР в части арестов служителей русской православной церкви, преследования верующих.

2) Указание тов. Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 г. № 13666-2 «О борьбе с попами и религией», адресованное пред. ВЧК Дзержинскому и все соответствующие инструкции ВЧК – ОГПУ – НКВД, касающиеся преследования служителей русской православной церкви и православноверующих – отменить.

3) НКВД СССР произвести ревизию осужденных и арестованных граждан по делам, связанным с богослужительной деятельностью. Освободить из-под стражи и заменить наказание на не связанное с лишением свободы осужденным по указанным мотивам, если деятельность этих граждан не нанесла вреда советской власти.

4) Вопрос о судьбе верующих, находящихся под стражей и в тюрьмах, принадлежащих иным конфессиям, ЦК вынесет решение дополнительно» [113].

Уже 22 декабря 1939 г. Берия подал на имя Сталина справку № 1227 «Б»:

«Во исполнение решения ПБ ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г. за № 1697/13 из лагерей ГУЛАГ НКВД СССР освобождено 12.860 человек, осужденных по приговорам судов в разное время. Из-под стражи освобождено 11.223 человека. Уголовные дела в их отношении прекращены. Продолжают отбывать наказание более 50.000 человек, деятельность которых принесла существенный вред советской власти. Личные дела этих граждан будут пересматриваться. Предполагается освободить еще около 15.000 человек»[113].

Да, освободили далеко не всех. Ведь многие священнослужители и верующие были осуждены не за богослужебную деятельность как таковую, а по статьям о «контрреволюционной агитации», «контрреволюционных организациях». Но погромное указание Ленина с омерзительным сатанистским номером было отменно. Дальнейшие гонения и истребления по «церковным делам» прекратились. И Церковь стала возрождаться – почти уже уничтоженная. Из 57 тыс. дореволюционных храмов осталось незакрытыми около 100, из 1025 монастырей – ни одного, из 57 духовных семинарий – ни одной… Теперь в Москве снова начала действовать Патриархия во главе с местоблюстителем престола митрополитом Сергием (Страгородским). Разрешение было еще негласным, но уже никто не чинил препятствий, не преследовал, и помещение нашлось, и аппарат сформировался [62, 102]. Так сбылись слова Писания о Церкви: «И врата ада не одолеют ее» (Мф, 16,18).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.