Операция под Ловичем и Брезинами

Операция под Ловичем и Брезинами

ОПЕРАЦИЯ 1-Й АРМИИ под Ловичем и Брезинами

Принимая во внимание вышеприведенное новое исходное стратегическое положение 1-й армии по директиве Главнокомандующего от 4 ноября вечером, естественным казалось бы VI и V Сиб. корпуса оставить на новой линии Илов – Шимановицы и приказать им окопаться сильнейшим образом и приготовиться к упорной обороне. И уж корпусу с Ловичским отрядом со всеми подходящими еще свежими войсками начать энергичное наступление на помощь второй армии, оставив гарнизон в Ловиче. По показанию самого генерала Ренненкампфа, в 3 ч 5 ноября генерал Орановский высказал ему именно эту мысль, с той разницей, что и VI Сибирский корпус (одна дивизия) тоже должен был наступать, а для обороны оставался только V Сибирский корпус и армейский резерв – 13-я Сибирская дивизия. Однако генерал Ренненкампф сам возразил против оставления V Сибирского корпуса и настаивал на общем наступлении всех корпусов, указывая, что если оставить V Сибирский корпус, то наступающие корпуса оторвутся от V Сибирского корпуса. Так как оставить неприкрытыми коммуникационные линии очевидно нельзя, то ясно, что в основу плана опять, уже вторично, ложилась недостижимая по существу цель: правым флангом не оторваться от Вислы, а левым дотянуться до 2-й армии, т. е. растянуть армию на 80 верст. Генерал Орановский, к сожалению, с этим согласился, а этим самым все выгоды, достигнутые 5 ноября новым исходным положением, опять сводились к нулю. В результате этого разговора был следующий разговор генерала Орановского с генералом Баиовым, в котором первый предупредил последнего о предстоящем новом наступлении 1, 2 и 5-й армий на 6 ноября на линию Гостынин – Белявы, при этом наступление это должно было начаться с рассветом.

Такое наступление расходящимся веером, как удар растопыренными пальцами, трудно понять. Войска VI и V Сиб. корпусов только что очистили 5 ноября это пространство, а 6 ноября едва они пришли на ночлеги, как получили приказание идти опять обратно. Это явно нецелесообразное мотание усталых войск не могло, конечно, поднимать их дух, без того уже подвергшийся тяжелому испытанию вследствие неудачных боев предшествовавших дней. Самая же линия Гостынин – Белявы также непонятна. Гостынин расположен в 20 верстах от перешедшей в руки немцев Плоцкой маневрной переправы и находится под фланговым ударом с ее стороны. Эту линию можно было занимать не иначе, как вновь овладев одновременно и Плоцком.

Разосланный по телеграфу в 10 ч 45 мин вечера 5 ноября приказ по 1-й армии на 6 ноября был следующего содержания:

«На правом берегу Вислы неприятель, по-видимому, не изменил группировки. Вчера вечером немцы заняли Плоцк. намеренно оставленный нами. На левом берегу Вислы неприятель атакует вторую армию на фронте Стрыков – Лодзь, а против нашей армии, в районе Собота – Белявы, ведет энергичное наступление на Лович и южнее.

Главнокомандующий приказал 6 ноября вверенной мне армии перейти в наступление на фронте Гостынин – Белявы.

Ближайшей целью действий ставлю разбить неприятеля, наступающего на Лович, для чего:

V Сибирскому корпусу, с приданной ему бригадой 4-й пехотной дивизии, выдвинуться на линию Вымысле – Любиков и наблюдать за полосой между рекой Вислой и Вымысле; линию Вымысле укрепить.

VI Сибирскому корпусу, выделив дивизию в армейский резерв, наступать на фронт Любиков – Злаков Боровы для удара совместно со II армейским корпусом во фланг неприятеля, наступающего на Лович. Дивизию, выделяемую в армейский резерв, немедленно направить в Вице (10 верст севернее Ловича). По прибытии дивизии в Вице начальнику этой дивизии войти в связь со штабом армии, пользуясь для сего связью II армейского корпуса.

II армейскому корпусу, усиленному бригадой 16-й пехотной дивизии, но без 43-й пехотной дивизии, атаковать неприятеля, наступающего на Лович, имея общее направление атаки на фронт Клетыльдов – Здуны.

Сводной казачьей дивизии перейти в район южнее Ловича; дивизии обеспечивать левый фланг армии, поддерживая связь с войсками, занимающими Скерневицы.

Ловичскому отряду атаковать наступающего на него неприятеля, имея необходимый резерв за своим левым флангом.

Частям I Туркестанского и VI армейского корпуса, остающимся на правом берегу Вислы, продолжать выполнения порученных им задач».

По получении этого приказа в штабе фронта он вызвал ряд вопросов и замечаний. Из последовавшего разговора генералов Орановского и Баиова, выясняется наличие ряда недоразумений в этом приказе. В штабе 1-й армии никаких почти сведений о группировке сил неприятеля не было. Помещенные в приказе сведения об «энергичном натиске неприятеля» на 1-ю армию 5 ноября совершенно не соответствовали действительности, ибо такого натиска вообще не было. Для Ловичского отряда, на долю которого выпадала главная роль, не было даже дано направления для наступления на 6 ноября. Время начала наступления указано не было.

В конце разговора генерал Орановский передал, между прочим, от имени ген. – ад. Рузского указание, что Ловичский отряд и II корпус должны 6 ноября достигнуть линию Кремпа – Белявы – Селичи-на-Бзуре.

Вышеприведенный приказ весьма характерен для управления 1-й армией, ибо он показывает, до какой степени безучастно относился командующий 1-й армией к плану операций своей армии, находя, очевидно, весьма удобным получать детальные указания штаба фронта, как бы снимавшие с него ответственность. Он совершенно мирился с тем, что в его штабе о неприятеле ничего не знали, ибо неприятельская конница завязала 1-й армии глаза. Между тем у ген. – ад. Ренненкампфа, с присоединением Кавказской кавалерийской дивизии ген.-м. Шарпантье, было в армии 4,5 дивизии армейской конницы, не считая дивизионной кавалерии. Из них 2,5 дивизии были оставлены на правом берегу Вислы. Дивизии же генералов Казнакова и Шарпантье на левом берегу Вислы не выходили за линию своей пехоты. Ген. – ад. Ренненкампф дает крайне отрицательную оценку способностей этих кавалерийских генералов. Не входя в разбор правильности такого мнения, необходимо, однако, констатировать, что остается неизвестным, были ли им даны определенные задачи для армейской разведки впереди фронта армии или нет. Во всяком случае, в результате работы армейской конницы мы не знали группировки сил неприятеля. А без знания этого не могло быть сознательно нацеленного маневра.

В 6 часов утра 6 ноября была получена в штабе армии телеграмма Главнокомандующего за № 6011, в которой значилось: «Требую самого энергичного наступления 1-й армии и Ловичского отряда. Ловичский отряд и II корпус должны не только наступать, но и сломить. Не могу себе представить, какие причины могли привести к замедлению наступления в столь важную минуту».

Эта телеграмма как бы спохватывается в сделанной ошибке, т. е. в ограничении наступления Ловичского отряда и 2-й армии корпуса на 6 ноября линией Кремпа – Беляны – Селичи-на-Бзуре.

Она выделяет II армейский корпус и Ловичский отряд в отдельную группу, на долю которой главным образом выпадала выручка 2-й армии. Она как бы хочет возвратить операцию к основной правильной идее исходного стратегического положения 5 ноября. Но она все же не решается ясно и определенно высказаться, как бы представляя опять способы исполнения командующему 1-й армией.

Однако командующий 1-й армией этой неясностью обеспокоен не был, а сам ограничился чисто канцелярским пересказом неясного подбадривания корпусным командирам в «крепких», по выражению генерал-адъютанта Ренненкампфа, телеграммах, не давая, однако, от себя корпусам ни определенных задач, ни новых направлений, ни часов выступления.

При таких условиях, конечно, никакой энергии в наступлении получиться не могло. Неприятель оказал сопротивление только одной 14-й Сибирской дивизии у с. Кернози. На всем остальном фронте части 1-й армии противника не встретили. Из-за задержки дивизии VI Сибирского корпуса остановился и V Сибирский корпус, а II армейский корпус боялся оторваться от VI Сибирского и послал ему на помощь одну бригаду, которая затем заночевала у д. Мастки, т. е. на линии старых ночлегов с 5-го на 6 ноября.

Узнав, что II армейский корпус даже через Слудву еще не весь переправился, Ловичский отряд также остановил свое наступление, тем более, что у него кроме совместного наступления со II армейским корпусом была еще другая более важная причина обождать – он не был еще весь сосредоточен. Отряду недоставало еще девяти батальонов Сибирских стрелков, 48 орудий Сибирской бригады, 10 сотен казаков и двух бронированных автомобилей. Это такая нехватка сил, которую игнорировать нельзя было. А основные силы этих частьей еще не прибыли по железной дороге.

Однако главной причиной задержки Ловичского отряда была все та же неясность и неопределенность возложенной на него задачи. В основной задаче, поставленной Ловичскому отряду при его сформировании 4 ноября, было «удерживать и оборонять Лович во что бы то ни стало». Эта оборонительная задача, по существу своему, с наступлением к ю.-з., где была 2-я армия, была несовместима. Надо было эти задачи с момента приказа о наступлении разделить, т. е. сформировать новый Ловичский отряд для обороны Ловича, а на «сводный корпус» ген.-л. Слюсаренко возложить только задачу наступления на выручку 2-й армии. Этого разделения двух несовместимых задач своевременно сделано не было. Ход событий впоследствии, 8 ноября, заставил это сделать по инициативе самого генерала Слюсаренко и офицера для связи из штаба фронта, полковника Хенриксона. Но это был уже непорядок. Планосообразное управление войсками требовало поместить это уже в первом приказе о наступлении, т. е. на 6 ноября. Если бы генерал Слюсаренко со II армейским корпусом 6 ноября ушел бы далеко вперед, то он обнажил бы Лович со стороны немцев, наступавших от Кутно, которые 6 ноября успели уже захватить Злаков Боровы и разрушили мост на Слудне. Но в приказе такого разделения задач не было.

К этому надо еще прибавить, что ген. – ад. Ренненкампф продолжал оставаться в Яблонне, за 100 верст от фронта армии, а потому управлять своевременно маневрированием корпусов он, конечно, не мог. Хотя на это обстоятельство в тот же день обратил внимание Главнокомандующий и приказал ген. – ад. Ренненкампфу переехать со штабом из Яблонны в Сохачев или Лович, но для 6-го и 7 ноября это было уже поздно.

В результате всех этих неясностей и ошибок в распоряжениях, вследствие отсутствия собственного плана операции, было то, что наступление 6 ноября было в направлении главной операции слишком коротким и день опять был потерян. На пути наступления 1-й армии оказалось всего около одной немецкой дивизии у Кернози. Конечно, не она могла остановить наступление четырех русских корпусов. Эти корпуса были остановлены тем, что командующий 1-й армией не ставил им определенных ясных задач.

Служебная же ответственность за неуспех дня была возложена на командиров корпусов и в особенности на начальника Ловичского отряда. Они получили от ген. – ад. Ренненкампфа резкие замечания и выговоры.

Положение 1-й армии в ночь с 6 на 7 ноября

К ночи с 6 на 7 ноября 1-я армия достигла следующих пунктов.

А) на правом берегу Вислы:

1. I Туркестанский корпус был еще в Млане, но 2-я Туркестанская бригада уже была в пути к Новогеоргиевску.

2. Сводная дивизия VI арм. корпуса в районе Бежунь (вторая сводная дивизия разделилась между II арм. и V Сибир. корпусами побригадно).

Б) на левом берегу Вислы:

1. VI Сибирский корпус ночевал восточнее Кернозя, занятого еще немцами.

2. V Сиб. корпус беспрепятственно подвигался вперед, заняв Санники 50-й дивизией, а 79-ю дивизию выдвинул вперед уступом.

3. II армейский корпус занял переправу через р. Слудву у д. Ретки и переправил на тот берег три полка. Остальные части были в окрестностях д. Мастки. (Переправу у Злаков Боровы взяли и разрушили немцы.)

4. Ловичский отряд, не успевший еще собраться (не хватало еще девяти батальонов, 48 орудий и 10 сотен казаков), занял фронт Пиотровице – Домоневице.

5. Скерневицкий отряд – 40-й пех. полк при 16 орудиях оставался в Скерневицах.

6. Конница – две дивизии, генералов Казнакова и Шарпантье, в районе между Скерневице и Колюшками.

Распоряжения на 7 ноября

На 7 ноября Главнокомандующий в директиве за № 7045 приказал «продолжать самое энергичное и настойчивое наступление в ранее указанных направлениях, начав его никак не позже, как с ранним рассветом, выполнив все необходимые для сего передвижения заблаговременно». В этой директиве подтверждалось требование переехать ген. – ад. Ренненкампфу для упорядочения связи с корпусами в Сохачев, а еще лучше в Лович.

Таким образом, директива на 7 ноября повторяла ошибку 6 ноября и наступление расходящимся веером продолжалось. В ней говорится о ранее «указанных направлениях». Однако ранее была указана «линия Гостынин – Белявы», а не направления.

Во исполнение этой директивы, по 1-й армии распоряжения на 7 ноября были сделаны телеграммой за № 472. В ней, в отличие от приказа на 6 ноября, согласно указаниям генерала Орановского, даются уже не линии, до которых надо наступать, а полосы, по которым надо наступать. Выступление было назначено в 5 ч утра. Корпусам было предписано: «продолжать самое энергичное и решительное наступление (с какой целью, не сказано). V Сиб. корпусу – овладеть районом Гомбин – Конты, где укрепиться и наблюдать полосу до Вислы. VI Сиб. корпусу – наступать в полосе Любиков – Жихлин – Злаков Боровы – Антонов – Орлов. II арм. корпусу – наступать в полосе Злаков Боровы – Антонов – Орлов – Здуны – Белявы – Валишев. Коннице ген. Казнакова – продолжать охранение левого фланга армии. (Для конницы ген. Шарпантье никакой задачи не дано.) Резерву 13-й Сиб. дивизии – оставаться в Вице. Туркестанской стр. бриг. перейти в Сохачев. Скерневицкому отряду удерживать Скерневицы».

В дополнение своей первой директивы № 7045 Главнокомандующий телеграфировал еще вечером 6 ноября в 10 ч 55 мин, чтобы «корпусам 1-й армии достигнуть 7 ноября линии Плоцк – Гостынин – Кутно-Пионтек – Стрыков и преодолеть все препятствия». Эта линия 80 верст, и она до фланга 2 армии не доходит на 10 верст. По 1-й армии было отдано соответствующее дополнительное приказание с простым пересказом пунктов, опять без указания задач для корпусов.

В этих директивах и распоряжениях на 7 ноября нельзя найти никакой идеи операции 1-й армии, никакого маневра, имеющего целью облегчить тяжелое положение 2-й и 5-й армий. Корпусам даны были полосы для механического наступления, но какая именно задача выпадает на каждый корпус, каков внутренний смысл этого наступления, совершенно не указывалось. На прямо поставленный ген. Орановским вопрос о задачах, данный каждому корпусу, ген.-м. Баиов не мог ничего ответить и отделался общими фразами. Единственно, что из них ясно, это опять прежнее стремление достигнуть одновременно двух несовместимых целей – не оторваться от Вислы и дотянуться на фронте в 100 верст до фланга 2-й армии.

В ночь с 6-го на 7 ноября ген. – ад. Ренненкампф переехал со штабом в Сохачев.

В 11 часов дня 7 ноября ген. – ад. Ренненкампф телеграммой за № 482 донес Главнокомандующему об успешном наступлении корпусов, о занятии Кернози VI Сиб. и II корпусами. Сообщается также об обнаруженной в Гловно тяжелой немецкой артиллерии (которой на самом деле там не было). Конница ген.-л. Казнакова доносит, что к востоку от линии Гловно-Лышковице (место ночлега этой конницы) Скерневице (т. е. в тылу собственной пехоты) неприятеля не обнаружено, а ген. Шарпантье доносит, что неприятельская конница южнее Скерневиц направляется, по-видимому, на восток.

В последовавшем после получения этого донесения около 12 часов дня разговоре генералов Орановского и Баиова первый, кроме указания на отсутствие задач для корпусов 1-й армии, отмечает, что II корпус совершенно напрасно содействовал VI при взятии Кернози, так как он этим задерживает свое наступление. «По положению дел 2-й армии корпус должен тяготеть к Ловичскому отряду, т. е. на юго-запад». Генерал же Ренненкампф по тому же вопросу вечером того же дня в разговоре с генералом Орановским высказывает прямо противоположный взгляд и даже обещает, что от генерала Чурина «будут потребованы объяснения, почему он не оказал должного содействия V Сибирскому корпусу у Кернози и в более западном направлении».

Так как II корпусу приходилось при переправах через Слудву и Бзуру идти сперва прямо на юг через Соботу, то всякое уклонение частей корпуса к северу (к Кернози) или к западу влекло за собой запоздание выручки 2-й армии не только для II корпуса, но и для связанного с ним общей задачей Ловичского отряда.

Эти собственные слова ген. – ад. Ренненкампфа служат доказательством того, до какой степени он сам не знал, в каком направлении надо посылать свои корпуса, идущие на выручку 2-й армии.

События 7 ноября

Результаты таких распоряжений по 1-й армии не замедлили обнаружиться.

Поражение наших V и VI Сибирских корпусов

V и VI Сибирские корпуса, в составе трех сильно уже ранее потрепанных дивизий, без всякой определенной задачи, наступали на фронте более 25 верст, совершенно не зная сил и расположения противника. Когда 50-я пех. дивизия, ночевавшая в с. Санники, двинулась дальше, то была с высот д. Чижева внезапно встречена сильным огнем и в беспорядке отброшена, потеряв при этом 11 орудий и понеся вообще большие потери. К вечеру обнаружилось, что вся дивизия свелась теперь к 5,5 тыс. человек, а 79-я пех. дивизия, достигшая сперва с. Вымысле Польске, встретив сопротивление и узнав о поражении 50 пех. дивизии, тоже поспешно отступила с большими потерями. Корпус возвратился на линию Илов – Александрув, т. е. вернулся в то положение, которое он занял 5 ноября и где ему и следовало бы оставаться и укрепиться. VI Сибирский корпус в составе только одной 14-й Сибирской дивизии (13-я Сибирская дивизия была в армейском резерве) занял с боем Кернозю и с боем стал подходить к Люшину. Так как вследствие поражения и спешного отхода 50-й пех. дивизии правый фланг 14-й Сибирской дивизии оказался обнаженным, то немцы этим немедленно воспользовались и со стороны Любикова охватили фланг ее и окружили 55-й Сибирский полк и второй батальон 56-го полка, а также захватили 6-ю батарею 14-й Сиб. арт. бригады. Это вынудило VI Сиб. корпус отойти опять за речку Ниду на старые позиции 5 ноября.

Таким образом, бесцельное наступление веером к северу-западу, противоречившее обстановке, привело только к поражению этих частей. Мы потеряли даром много людей, около 20 орудий, а главное, время и силы для укрепления на позиции, намеченной директивой Главнокомандующего от 4 ноября и прикрывавшей наши коммуникационные линии. Этими нерасчетливыми действиями создавалась в будущем опасность для сообщений всех левобережных армий.

II армейский корпус вместо того, чтобы скорее наступать на помощь 2-й армии, терял время на поддержку продвижения слабой 14-й Сибирской дивизии и овладения Кернозей и Злаковым Боровы, однако ему, как выше уже упомянуто, поставлено было ген. – ад. Ренненкампфом даже в вину, что он это делал недостаточно энергично, хотя он для этого переправил часть корпуса обратно через Слудву. К вечеру 7 ноября II корпус не успел даже переправиться через Бзуру и только половина корпуса подошла к Соботе.

Ловичский отряд начал наступление согласно приказу. Узнав около 12 часов дня о том, что II корпус ведет бой у Кернози, отряд остановился и донес немедленно по команде, что его дальнейшее наступление находится «в зависимости от движения II армейского корпуса». Таким образом, неполнота и неточность редакции приказа по 1-й армии повлекла за собой остановку движения. Около 6–7 ч вечера в штабе Ловичского отряда была получена телеграмма, в которой командующий 1-й армией указывал Ловичскому отряду идти самостоятельно, не ожидая II корпуса. Однако в ней нет указания, прямо отменяющего линию Стрыков – Пионтек, указанную в директиве Главнокомандующего № 7045. Авангардом своим Ловичский отряд к вечеру не дошел до этой линии всего на 4 версты. Стрыков был прочно занят немцами.

Конница наша, две дивизии, очистила от неприятельских разъездов район к югу от Скерневиц и обнаружила присутствие разъездов двух неприятельских кавалерийских дивизий, а у Равы разъездов конного корпуса генерала Новикова. Таким образом, в расстоянии менее одного конного перехода от угрожаемого неприятелем правого фланга нашей 2-й армии собралось к вечеру 7 ноября четыре кавалерийских дивизии. От них до неприятеля было ближе полуперехода.

Сведения от 2-й и 5-й армий и о неприятеле

За 7 ноября были получены от 2-й и 5-й армий и о неприятеле ряд весьма обстоятельных сведений через присланного кружным путем офицера в штаб 1-й армии. Он доложил подробно обстановку и расположение 2-й армии и подход 5-й армии. Из этих сведений, переданных лично командующим 1-й армией генералу Орановскому, было совершенно ясно следующее:

С подходом 5-й армии положение 2-й армии значительно улучшилось. В опасном положении был только I армейский корпус генерала Душкевича, охваченный с фронта, фланга и угрожаемый с тыла глубоким обходом немцев на Стрыков и Брезины и далее Гальково – Боровин – Котлины – Котлинки. Силы обходящей колонны оценивались около корпуса. Фронт и фланги I корпуса обозначены были точно: «от Стоки (фланг II Сиб. корпуса) до Наталина и к югу от Ксаверова (лес) до железной дороги».

В 4 ч 33 мин 7 ноября была получена радиограмма, шедшая через Новогеоргиевск и переданная через штаб Главнокомандующего и штаб 1-й армии: «Генералу Слюсаренко. Перешел сегодня в наступление центром и левым флангом на Гловно. Правый прикован глубоким обходом. Наступление идет успешно, но тыл в большой опасности. Положение критическое, каждая минута дорога. Выручайте. 57168. Шейдеман». Телеграмма эта, адресованная генералу Слюсаренко, была почему-то задержана в штабе 1-й армии и передана по назначению только в 11 часов вечера. В разговоре начальников штабов 1-й армии и фронта, происходившем около 12 часов дня, генерал Баиов сказал: «Летчик доложил, что до Белявы и Гловно все очищено (противником). К юго-западу от Гловно идет бой по всей линии от Згержа до Брезин». А в их же разговоре еще накануне 6 ноября в 1 час 30 мин дня тот же генерал Баиов сказал: «По агентурным сведениям в тылу тех частей, которые действуют на фронте первой армии, двигаются большие силы».

Наша конница доносила о значительных конных частях противника к югу от Скерневице, которые генерал Бутков (по словам самого ген. – ад. Ренненкампфа в его разговоре с генералом Оранским в 12 часов дня 7 ноября) определяет около двух кавалерийских дивизий.

Можно положительно утверждать, что на войне нельзя рассчитывать на получение более своевременных, более определенных и (как теперь можно констатировать) более верных сведений. На них можно было основывать правильные и целесообразные распоряжения.

Замечания комадирам корпусов

Неудовлетворительные вследствие изложенных причин результаты дня были опять поставлены в вину корпусным командирам, а генералу Слюсаренко был объявлен выговор. Кроме того, к вышеприведенной телеграмме генерала Шейдемана от 4 ч 33 мин дня на имя ген. Слюсаренко за № 57168, задержанной в штабе 1-й армии до 11 часов вечера, была сделана приписка генерала Ренненкампфа: «Ваши действия до сего времени отличались преступным бездействием, не оправдывающим чести ношения Георгиевского креста. Приказывают взвесить положение, выручить 512. Ренненкампф».

Распоряжения по 1-й армии на 8 ноября

Около 7 часов вечера генерал Слюсаренко получил от капитана Дюсимитьера, присланного генералом Шейдеманом, сведения о тяжёлом положении 2-й армии; он принял самостоятельное решение поднять отряд и идти немедленно в данном ему ранее командующим армией направлении левым флангом на Стрыков. Для подъема корпуса, разбросанного на десятки верст, при отсутствии достаточных средств связи, надо от 4 до 5 часов, т. е. отряд мог выступить около 11 часов вечера. Однако этому осуществиться не пришлось, так как ранее этого срока был получен приказ по 1-й армии, вновь изменяющий последние приказания командующего 1-й армией как в отношении направления движения, так и в отношении самостоятельности Ловичского отряда.

В приказе по 1-й армии на 8 ноября значилось:

«Правый фланг второй армии по-прежнему остается охваченным противником. Положение вверенной мне армии позволяет ударить охватывающему противнику в тыл, для чего приказываю:

V Сиб. корпусу, усиленному частями 13-й дивизии прочно удерживаться на занятом им фронте (15 верст). Для большей устойчивости корпусу выделить сильный резерв, который мог бы, в случае надобности, поддерживать и соседний VI Сиб. корпус.

VI Сиб. корпусу (т. е. одной 14-й Сиб. дивизии, понесшей большие потери) сдерживать напор противника от Кернози до Ловича по р. Слудве (более 20 верст). Корпусу распространиться на указанном фронте в течение наступающей ночи. Штабы V и VI Сиб. корпусов остаются на прежних местах.

II армейскому корпусу и Ловичскому отряду – атаковать противника, занявшего Брезину, для чего Ловичскому отряду наступать левее линии Хруслин – Гловно – Брезины, а II арм. корпусу – правее этой линии. Перечисленные пункты для Ловичского отряда включительно. II корпусу и Ловичскому отряду теперь же занять исходное положение, а в 6 ч утра начать общее наступление на Брезины.

Еще раз требую крайнего напряжения, помня, что от нашего движения впредь зависит судьба 2-й армии, положение которой остается критическим.

Скерневицкому отряду удерживать Скерневицы во что бы то ни стало. № 509. Ренненкампф».

Этот приказ по 1-й армии свидетельствует о том, что неумолимая кровавая логика событий, после двух потерянных дней 6 и 7 ноября, заставила командующего 1-й армией вернуться к основной идее исходного стратегического положения 1-й армии, принятого по директиве Главнокомандующего от 4 ноября. Поэтому за этим приказом надо признать оперативную целесообразность после потерянных двух дней. К сожалению, однако, вполне ясного понимания единственно возможного плана операции все же и теперь еще не было, и поэтому в приказе сделан ряд крупных промахов, а именно:

1. В приказе сведений о положении 2-й и 5-й армий особенно и важного указания, где находится их правый фланг, равно как сведений о неприятеле, никаких не помещено. Между тем, как мы видели, штаб 1-й армии сам получил обстоятельные сведения. Результат был тот, что колонны Ловичского отряда шли как слепые, напр. колонна ген. Зубковского ночевала с 8-го на 9-е в 3,5 верстах от фланга I армейского корпуса и этого не знала.

2. Какая на 8 ноября была дана задача двум дивизиям конницы, не указано. В течение 7 ноября генерал-адъютанты Рузский, Ренненкампф и ген. Казнаков говорили о желательности использовать массу конницы, особенно ввиду похода конного корпуса Новикова, для выручки 2-й армии и удара по немцам. Однако в приказе коннице задача не указана.

3. V и VI Сибирским корпусам была соответственно дана общая оборонительная задача на прежней линии Илов – Шимановице; даже создан общий для обоих корпусов резерв; но общего начальника назначено не было. Затем этим корпусам дана была для обороны линия в 35 верст. Так как направленные сюда силы немцев не были значительно больше наших, то задача эта была выполнима, однако только не при пассивном стоянии тонким кордоном, а при условии искусного маневрирования сильным общим резервом в руках энергичного общего начальника, позади выставленных на вероятнейших направлениях авангардов. Это сделано не было. Дезорганизация обороны на этом участке повлекла за собой тяжелые последствия и пагубно отразилась на энергии Брезинской операции.

Недоразумения с генералом Слюсаренко, повлекшие за собой его отчисление от командования Ловичским отрядом. Троекратная перемена операционного направления в ночь с 7-го на 8 ноября

4. В приказе опять не предусмотрена и не урегулирована оборона Ловича, на необходимость удержания которого, как выше уже было сказано, Главнокомандующий указывал так настойчиво. Для выручки 2-й армии настоящим приказом вновь назначается группа корпусов в том же составе II армейского корпуса и Ловичского отряда. Ей приказано: «к 6 ч утра занять исходное положение», но на какой именно линии – не указано. Затем «в 6 ч утра начать общее наступление на Брезины». Едва ли могут быть сомнения в том, что II корпусу и Ловичскому отряду этими словами приказа предписывалось начать одновременную и притом общую атаку неприятеля, занимавшего Брезины. Начальство над этим отрядом выручки, силой в два корпуса, опять объединено не было. Новое направление наступления было назначено почти под прямым углом к тому, по которому генерал Слюсаренко должен был начать наступление в 11 ч вечера 7 ноября. II корпус находился при этом направлении на целый переход сзади и ни в каком случае к 6 ч утра исходного положения занять не мог. Между тем в течение 7 ноября были получены генералом Слюсаренко телеграммы, резко предписывающие ему идти на выручку второй армии немедленно и не дожидаясь II корпуса, а главное была получена телеграмма генерала Шейдемана с просьбой о немедленной выручке. Это было явное противоречие. Из двух противоречивых приказаний исполнению подлежит последнее, т. е. в данном случае приказ № 509. Общее со II армейским корпусом наступление согласно новому приказу по существу не только не было явно ошибочным, но могло иметь под собой веские основания, и главное из них то, что командующему 1-й армией могли стать известны силы обошедших немецких корпусов И он мог опасаться, что при отдельном последовательном наступлении Ловичского отряда, а затем II корпуса они могли бы подвергнуться отдельному же последовательному поражению, которое могло испортить всю операцию Главнокомандующего, как оно действительно впоследствии и случилось. Мало того, если бы новые корпуса немцев, которые подошли через несколько дней к Бзуре, поспели бы к 8 ноября, то отдельное поражение генерала Слюсаренко, а затем II корпуса, могло бы кончиться тем, что немцы из района Брезины – Колюшки не ушли бы и после этих боев, а операция завершилась бы тогда для нас катастрофой для всех трех армий. Поэтому, казалось бы, лучше было бы 2-й армии получить помощь позже, чем рисковать ее вовсе не получить. Как бы генерал Слюсаренко ни поступил согласно одному из приказаний, т. е. пошел ли бы он немедленно один вперед или ждал бы II корпус, то в случае, если бы его постигла неудача, он рисковал, что ему будет поставлено в вину неисполнение другого прямо противоположного приказания. В случае же удачи ее всегда приписали бы одному из предписанных свыше приказаний. Поэтому вполне естественно, что генерал Слюсаренко хотел выяснить этот вопрос. Между тем генерал Ренненкампф в поданной им Военному Министру записке по этому поводу пишет: «Насколько Слюсаренко и его начальник штаба все еще придерживались пагубного правила равняться по соседу, хотя неуместность этого уже дважды разъяснена была, видно из телеграммы его начальника штаба полковника Балтийского, полученной ночью, после получения ими приказа № 509: «Прошу выяснить, если наше исходное положение будет Гловно – Речица, то можем ли мы идти в наступление, не дождавшись II корпуса на его исходном положении правее нас. Это положение мы понимаем как расположение II корпуса Гловно – Плюдвины – Садовка. Между тем как II корпус говорит, что к 7 ч утра он дойдет до широты Собота, а эта Собота в переходе уступом назад от нашего правого фланга. Балтийский».

Теперь после событий можно констатировать факт, что эта телеграмма полковника Балтийского только свидетельствует, что генерал Слюсаренко со своим начальником штаба тогда еще правильно понимали обстановку и относились к своей задаче осторожно и основательно. В показании своем, данном мне 26 марта сего года, генерал Ренненкампф по поводу текста разбираемого приказа своего показал: «Отданное 7 ноября Ловичскому отряду и II армейскому корпусу приказание «в 6 ч утра начать общее наступление на Брезины», я понимал это выражение в том смысле, что эти части должны были двигаться вперед, отнюдь не выжидая друг друга». Генералу же Слюсаренко, когда он являлся после своего отчисления ген. – ад. Ренненкампфу, последний на предложенный вопрос объяснил, что разбираемые слова приказа надо было «понимать лишь как указание для установления телеграфной связи со II корпусом»…

Однако тогда, когда эти события происходили для генерала Слюсаренко, вынужденного полученным приказом отменить свое уже разосланное приказание о выступлении в 11 ч вечера 7 ноября в западном направлении на фронте Варшице – Стрыков и приготовлявшего другие приказания в отмену первого о выступлении в новом направлении на юг на фронт Брезины – Ежов, важно было получить на свой вопрос ясный определенный ответ. Если бы вопрос был так прост, то, вероятно, ответ последовал бы немедленно. Однако полковник Балтийский прождал у телеграфного аппарата, непосредственно связывавшего его со штабом 1-й армии, целых 3 ч (когда каждая минута дорога), пока получил, наконец, от полковника Новицкого ответ: «Ловичский отряд не должен выжидать в занятом им расположении выхода на ту же широту II корпуса, а должен наступать независимо от него, но будучи осведомлен о предстоящих действиях и движении II корпуса. Новицкий». Такой большой в боевой обстановке срок, как 3 ч, указывает, что ребром поставленный вопрос генерала Слюсаренко в штабе 1-й армии был решен не сразу, а там долго колебались.

Относительно операционного направления движения Ловичского отряда на Брезины – Ежов, если его рассматривать вместе с одновременным движением II корпуса на фронт западнее Брезины, например, Брезины – Липины, то за ним надо признать правильный и удачный выбор. При наличности общего начальника и при стройном одновременном движении, хотя бы с некоторым запозданием против времени приказа, направление это, как теперь можно судить, несомненно привело бы к выгодному для нас боевому фронту, который своим правым флангом плотно прикоснулся бы к флангу 2-й армии у Ксаверов-Виончинского леса. По-видимому, проектировавшая приказ квартирмейстерская часть штаба 1-й армии и основывала выбор этого направления на вышеприведенных весьма обстоятельных сведениях о противнике и 2-й армии. Но как только мы отбросим одновременность наступления II корпуса и Ловичского отряда, то получается несообразность: важнейший участок от Брезины до фланга 2-й армии остается в течение более суток неатакованным и вся целесообразность задуманного маневра отпадает. Ловичский отряд, пущенный один на фронт Брезины – Ежов, делал промах по неприятелю и, сам рискуя получить удар во фланг, не выручал 2-й армии. Поэтому отказ от одновременности наступления II корпуса и Ловичского отряда отнимал у приказа № 509 правильность выбранной операционной линии. Именно это обстоятельство и было, вероятно, причиной того, что ответ на вопрос полковника Новицкого направление Ловичского отряда не изменялось. Попытки же ген. – ад. Ренненкампфа вышеприведенными своими объяснениями доказать, что в его приказе не было указания генералу Слюсаренко на одновременность атаки, свидетельствует только, что он и до сих пор не понимает несомненных положительных сторон, спроектированного в штабе 1-й армии, своего же собственного приказа № 509.

Получив ответ полковника Новицкого, генерал Слюсаренко сделал распоряжение для движения отряда по новому направлению. Однако и этому направлению осуществиться не пришлось.

Главнокомандующий, весьма озабоченный всем, что происходило в Ловичском отряде, прислал туда состоявшего при нем и. д. генерала для поручений Генерального штаба полковника Хенриксона «для связи». Этот офицер держал штаб фронта в курсе всего, что здесь происходило. Полковник Хенриксон, вернувшись в Варшаву в ночь с 7-го на 8 ноября, доложил ген. – ад. Рузскому о положении дел и данном отряду ген.-л. Слюсаренко направлении. Ген. – ад. Рузский признал направление Брезины – Ежов ошибочным и в 1 ч 30 мин ночи 8 ноября послал ген. – ад. Ренненкампфу телеграмму с приказанием изменить направление отряда генерала Слюсаренко вправо на Стрыков – Брезины. А для ускорения исполнения приказал полковнику Хенриксону на автомобиле лично отправиться в Лович и направить отряд по новому (за эту ночь уже третьему по счету) направлению. Полковник Хенриксон прибыл в Лович в 5 ч утра, когда все распоряжения о выступлении отряда в 7 ч утра в направлении Брезины – Ежов уже были сделаны. Пришлось послать прибывшие с полковником Хенриксоном, а также бронированные автомобили, догонять головы колонн и сворачивать их на новое направление Стрыков – Брезины, указанное Главнокомандующим.

Весьма важно отметить, что в распоряжениях и сообщениях штаба 1-й армии в корпуса не была сообщена за 7 ноября сводка тех обстоятельных сведений о неприятеле и о 2-й и 5-й армий, которые имелись в штабе армии и были сообщены штабу Главнокомандующего в вышеприведенном разговоре ген. – ад. Ренненкампфа с генералом Орановским.

Пока сворачивались колонны на новое направление, генерал Слюсаренко занялся вопросом о подготовке связи будущей стоянки штаба отряда в Гловно, или Кремле, со штабом армии. Ввиду отсутствия собственных средств и неполучения их от штаба 1-й армии, приходилось пригонять правительственный телеграф, найденный в Ловиче. Чиновники правительственного телеграфа с рвением и усердием выполнили эту работу. Благодаря этим распоряжениям генерала Слюсаренко, обеспечена была связь Гловно с Сохачевым на следующий день.

Утром 8 ноября в Лович приехал командир армейского корпуса генерал Чурин, следовавший по пути в Гловно, и, остановившись здесь, мог войти в соглашение с ген.-л. Слюсаренко относительно предстоящих действий.

Отстранение от должности ген.-л. Слюсаренко

В 11 ч в Лович неожиданно приехал ген.-м. Свиты Его Императорское Величество граф Шувалов, командированный ген. – ад. Ренненкампфом для проверки правильности действий и распоряжений ген.-л. Слюсаренко, имея в кармане предписание командующего 1-й армией следующего содержания:

«Предписывают немедленно выехать в Ловичский отряд, которым командует генерал Слюсаренко, передать ему мое категорическое приказание прорвать и опрокинуть противника перед его фронтом. При малейшей остановке, т. е. прекращении наступательных действий Ловичского отряда, предписываю Вам вступить в командование таковым, предъявив это мое предписание генералу Слюсаренко, которому тогда немедленно прибыть к штабу армии. Ренненкампф».

Не показывая пока предписания, ген.-м. граф Шувалов сообщил цель своего приезда и выслушал объяснения действий Ловичского отряда, даваемые начальником штаба полковником Балтийским. После этого граф Шувалов пошел к телеграфному аппарату и сообщил в штаб 1-й армии о том, что он нашел распоряжения ген.-л. Слюсаренко в целом правильными. Невзирая на такой благоприятный для ген.-л. Слюсаренко доклад, подошедший к аппарату ген. – ад. Ренненкампф приказал графу Шувалову тем не менее объявить ген.-л. Слюсаренко о его смещении, а самому вступить в командование отрядом.

Для того чтобы понять это непонятое и невытекающее из оперативных соображений смещение ген.-л. Слюсаренко как раз в тот момент, когда его отряд подходил к столкновению с неприятелем, необходимо сделать некоторое отступление и заглянуть в характер работ и уклад жизни штаба 1-й армии, как они рисуются из данных многими лицами показаний.

Ген. – ад. Ренненкампф кроме чинов штаба армии, положенных по штату, был окружен еще многочисленной «свитой». В отличие от других штабов, где командующие армиями живут одной общей жизнью со своими штабами и находятся в постоянном общении со своими ближайшими сотрудниками, ген. – ад. Ренненкампф ничего общего со своим штабом не имел. Штаб армии, заваленный день и ночь работой, жил своей обособленной жизнью, и лишь в часы докладов высшие чины штаба являлись к ген. – ад. Ренненкампфу и, окончив доклад, немедленно удалялись. Жизнь ген. – ад. Ренненкампфа протекала в обществе его многочисленной «свиты», состоявшей из довольно пестрых по составу элементов. Ее можно по значению разделить на две категории. К одной принадлежали лица, так или иначе обслуживавшие личную, а иногда и служебную жизнь командующего армией. К другой принадлежали лица, особо привилегированные, через которых ген. – ад. Ренненкампф рассчитывал поддерживать связи. К числу их принадлежал и граф Шувалов. Эти лица никакой работы большей частью не имели, но держались в курсе совершающихся событий. Особняком от них стоял подполковник Генерального штаба Меньчуков, пользовавшийся большим расположением и доверием ген. – ад. Ренненкампфа. Бывают иногда шутливые, но меткие клички, которые ярко подчеркивают внутренний неуловимый тон отношений между людьми. Подполковника Меньчукова шутя называли приближенные ген. – ад. Ренненкампфа «верховным начальником штаба армии». Сама возможность подобной клички дает своеобразное освещение последовавшим событиям, вырвавшимся из тесного круга лиц, приближенных к ген. – ад. Ренненкампфу.

Описанные выше военные события, повлекшие за собой, начиная от Влоцлавска, ряд неудач 1-й армии и ее вынужденный отход к линии Илов – Лович, произвели на ген. – ад. Ренненкампфа и его окружающих угнетающее впечатление. Оно особенно усилилось, когда стали получаться тревожные телеграммы от генерала Шейдемана. Но вот 7 ноября в штабе 1-й армии были получены известия об удачном наступлении 5-й армии и начавшемся перед нею отступлении немцев. Настроение окружающих ген. – ад. Ренненкампфа быстро повысилось, и сам командующий 1-й армией за обедом сказал лицам своей «свиты»: «В стремительном натиске я вижу залог крупной победы». Лавры этой близкой, казалось уже обеспеченной, победы показались на горизонте. Когда была получена телеграмма генерала Шейдемана на имя ген.-л. Слюсаренко, к ней была сделана выше приведенная оскорбительная для ген.-л. Слюсаренко приписка, а на следующее утро, при уже описанных обстоятельствах, он был отрешен от должности, а на его место назначен был граф Шувалов, а начальником штаба к нему подполковник Меньчуков. Оба, по показанию очевидцев, «были очень довольны своим назначением». Но подполковник Меньчуков почему-то прибыл в Гловно только к вечеру, а не вместе с графом Шуваловым.

События 8 ноября

Смещенный ген.-л. Слюсаренко на 8 ноября уже успел сделать распоряжения по колоннам, и они были на марше в направлении линии Стрыков – Брезины. Граф Шувалов, вступив в командование Ловичским отрядом, вместе со штабом переехал в Гловно. Начальником штаба оставался пока еще полковник Балтийский, бывший в курсе всех дел и распоряжений. По прибытии в Гловно полковник Балтийский стал устраиваться, налаживать связь и готовить распоряжения на 9 ноября.

За 8 ноября на всем фронте 1-й армии серьезных боевых столкновений не было. Лишь со стороны Кернози и Злакова Борового противник производил некоторое давление.

За этот день вновь были получены важные и обстоятельные сведения о происходившем на фронте 2-й армии.

Так, в 12 ч 53 мин дня 8 ноября генерал Бонч-Бруевич уведомил ген. – ад. Ренненкампфа телеграммой № 7070 о получении телеграммы от генерала Шейдемана о дальнейшем охвате немцами наших позиций у Рзгова обходной колонной немцев от Тушина на Правду и отход наших войск к позициям у Пабянице. Фронт первого корпуса указан в общих чертах на линии Андресполь – Домброво. Были ли эти сведения сообщены в штаб Ловичского отряда, неизвестно, но штабу армии они известны были.

По прибытии штаба отряда в Гловно около 4 ч были вскоре получены сведения о том, что наши колонны подходят к пунктам назначения, что Стрыков и Брезины заняты немцами и там обнаружена тяжелая артиллерия.

В 6 ч вечера около Стрыкова опустился летчик, посланный начальником штаба I Сибирского корпуса из посада Добронь с ориентировкой о положении дел 5-й и 2-й армий и сообщением, что 1-я Сибирская дивизия идет от Пабянице к Рзгову навстречу наседающим здесь немцам.

В тот же вечер у Скернивиц опустился летчик штабс-капитан Ягеллов и привез из 2-й армии сведения, что начальство над 2-й и 5-й армиями объединено в руках генерала Плеве, что обе армии наступают; неприятель перед 5-й армией уже поддается; на фронте 2-й – идет еще бой, но обозы неприятеля уже отступают. Нашу конницу летчик видел идущей к Брезинам. Донося об этом Главнокомандующему в 9 ч вечера за № 558, ген. – ад. Ренненкампф сообщает, что эти «радостные вести» сообщены в корпуса, и что II корпусу и Ловичскому отряду приказано развить крайнюю энергию. (Фактически в это время Ловичский отряд стоял на месте до утра на ночлегах, а II корпус еще только подходил к своим ночлегам 8 ноября, которых он достиг к 3 ч ночи 9 ноября).

Приведенные сведения в связи с полученными за 7 ноября указывают, что связь со 2-й и 5-й армией поддерживалась и сведения о том, что главные силы обошедших 2-ю армию немцев наступают на фронт Рзгов-Тушин и что, следовательно, сами они находятся в районе приблизительно Рзгов – Раково – Тушин, были известны.

Между тем в штабе Ловичского отряда происходило следующее. Полковник Балтийский, получивший ранее всего сведения от летчика из штаба I Сибирского корпуса, предложил графу Шувалову поднять отряд и, выступив немедленно, вечером наступать на фронт Рзгов – Котлины. Выбор этой операционной линии вполне соответствовал имевшимся сведениям и обстановке, а решение выступать немедленно отвечало как обстановке, так и столь настойчивым требованиям Главнокомандующего и самого ген. – ад. Ренненкампфа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.