Глава третья. СПУЩЕН НА ВОДУ, ОТДАН БОГУ НА РУКИ…
Глава третья.
СПУЩЕН НА ВОДУ, ОТДАН БОГУ НА РУКИ…
Спуск парусных кораблей и судов в России всегда считался праздничным событием, а потому обставлялся с особой торжественностью. Этим подчеркивалось особое уважение не только к труду корабелов, но и к тем тяжелым будням, которые будут ожидать моряков на палубах этих судов. Этим подчеркивалась и значимость прирасгания морской мощи для России. В обязательном порядке перед спуском на воду служился торжественный молебен, а после спуска устраивались торжественный банкет для корабельных матросов и офицеров и праздничный обед для мастеровых и матросов. В общих чертах праздничный ритуал спуска на воду остался неизменен до нынешних дней.
Любопытная деталь. Во время спуска полозья, по которым съезжало в воду судно, щедро смазывали салом, чтобы днище лучше скользило. После спуска мастеровые соскребали с полозьев оставшееся сало — это была их законная добыча. А если прибавить, что в этот день им полагалась еще и праздничная чарка, то праздник и у них получался на славу.
На спусках линейных кораблей в Санкт-Петербурге, как правило, присутствовали первые лица империи. Из воспоминаний адмирала Д.Н. Сенявина: «В это время назначено было спустить один корабль и два заложить. Государыня императрица изволила посетить Адмиралтейство, присутствовала при закладке и потом взошла на корабль, приуготовленный к спуску. Спустились на воду. Корабль назван "Победослав". Когда императрица всходила на корабль, я с товарищами был у фалрепа. Она часто изволила для отдохновения останавливаться, и случилось остановиться ей против меня, я потянулся через поручень поцеловать ее руку. Она милостиво изволила мне пожаловать ее и притом с материнской приветливостью сказала: "Не резвись, смотри, — указывая рукой вниз, — упадешь, и пропал". Точно была мать, как родная!»
Вот типичная картина спуска парусного судна, в данном случае корвета «Флора» 9 июля 1806 года в Петербургском адмиралтействе. Событие было не столь уж и редкое, а потому и вниманием особо никем и не удостоенное. Эту церемонию, правда, посетил морской министр вице-адмирал Чичагов, но он торопился, и церемония прошла без особых торжеств.
— Начинайте! — махнул министр командиру корвета капитан-лейтенанту Кологривову.
Адмиралтейский батюшка скороговоркой отслужил молебен и окропил форштевень корвета святою водой. Корабельные мастера Яков Лебрюн и Иван Исаков в последний раз пробежали под днищем своего детища, глянули, все ли ладно.
— На подпоры! — крикнул Исаков столпившимся поодаль мастеровым.
Те подбежали разом к удерживающим на стапеле судно балкам и по команде Исакова в три удара выбили из-под них клинья. Балки рухнули, и освобожденный от пут корвет медленно заскользил в воду. Сильно смазанные салом полозья шипели и дымились. Еще минута, и корпус «Флоры» закачался на невской волне.
— Ура! — кричали выстроенные вдоль берега матросы местного экипажа и портовых рот.
— Ура! — бросали в воздух свои форменные шляпы-цилиндры бывшие на палубе новорожденного судна члены команды.
Музыканты заиграли что-то веселое и бодрое. Кологривов подошел с рапортом к Чичагову. Доложив по всей форме, сказал:
— Ваше высокопревосходительство! Офицеры корвета приглашают вас на торжественный обед в честь спуска судна!
— Спасибо! Спасибо! — закивал головой министр, — Но, увы, я очень тороплюсь! Прошу передать всем мои поздравления с сегодняшним праздником и извинения, что не могу разделить с вами праздничную трапезу!
Коляска с министром укатила. Рядом с командиром корвета вовсю улыбался французский корабел де ля Брюн де Сент-Катерин, именуемый нашими для простоты обращения Яковом Яковлевичем. Корабельные мастера в отличие от министра уговаривать себя не заставили и тотчас присоединились к направляющимся на торжество. Гуляли весело, с чисто русским размахом, отчего и вывели не привычного к таким делам Брюна из строя на несколько суток.
На следующий день Всеволод Кологривов уже занимался перешвартовкой своего судна к достроечной стенке. Мелкой работы на корвете предстояло еще много. Начиная от установки мачт с такелажем, кончая погрузкой всевозможных принадлежностей. Времени на раскачку и вправду не было никакого. После завершения достроечных работ «Флора» наконец-то впервые оторвалась от берега. С вооружением торопились так, что в помощь команде по приказу командира порта прислали еще несколько десятков кадет из Морского корпуса И вот корвет уже на рейде…
Несколько по-иному проходили торжества спуска кораблей в Архангельске. Прибывающие с Балтики команды город традиционно встречал колокольным перезвоном. Матросов сразу заселяли в казармы, офицеров определяли по квартирам Корабельное имущество складывали в местном адмиралтейском сарае да замок амбарный на дверь вешали.
А на Соломбальской верфи уже высился частоколом шпангоутов остов будущего корабля. Корабельные мастера встречали приехавшие команды радушно, но и настороженно. Не редки были случаи, когда командиры кораблей предъявляли строителям серьезные претензии и требовали значительных переделок.
В Архангельске прибывшие команды доукомплектовывались архангелогородскими и вологодскими рекрутами, которые считались лучшими для флота по причине знания морского дела. Помимо изучения корабля и помощи в его достройке, команда, как правило, совершала несколько плаваний на мелких судах по Белому морю для оморячивания и приобретения практики.
Затем из столицы привозили императорский указ о присвоении кораблю имени. В редких случаях корабли совершали переход на Балтику под номерами, и тогда имена им присваивались уже по приходу в Кронштадт. День присвоения имени кораблю считался корабельным праздником.
Давно известно, что корабельные судьбы сродни людским. Так же, как и люди, имеют корабли дату своего рождения и день своих именин. Вся разница лишь в том, что у кораблей порой день присвоения имени предшествует дню официального рождения.
Присвоение имени кораблю отмечалась офицерами обычно скромно, но весело. Произносили тосты. Желали имениннику легкой воды и долгих лет. Шутили, смеялись. Да по-другому, наверное, и быть-то не могло, ведь офицеры корабельные — всегда сплошь молодежь!
Как правило, строительство кораблей и судов в Архангельске рассчитывали так, чтобы спускать их на воду весной, после вскрытия Двины. День спуска обычно назначали на воскресенье.
С раннего утра в порт и на городскую набережную тянулся народ. Архангельск — город небольшой, и спуск каждого корабля — значительное событие. Там можно было встретить всех, узнать последние новости и обсудить последние слухи. Словом, спуск кораблей издавна превращался в городе Архангельске во всеобщий праздник с салютом и гуляньями, ибо и флот, и город жили одними заботами и помыслами.
Где-то около полудня, когда все уже было готово к началу церемонии, прибывали городской губернатор и главный флотский начальник. Поднявшись на специально построенный помост, они важно рассаживались в креслах. За спинами начальников толпились чиновники. Поближе — те, кто поважнее, далее — помельче.
Огромный корпус спускаемого линейного корабля покоился на массивных блоках и подпорках. Под ними с наклоном к воде были уложены в несколько рядов объемистые бревна-полозья, обильно обмазанные салом. Над самим кораблем на временных флагштоках трепетали на свежем ветру многочисленные флаги. Часть команды во главе с командиром находилась на борту, другая — в парадном строю рядом с ним. Там же стояли жены офицеров и матросов.
Наконец генерал-губернатор махал рукой:
— Начинайте!
Вперед выходил седовласый архиерей. Громким басом он отслужил молебен, окропил корабль святой водой.
Затем наступал решающий момент. Теперь все смотрели на главного строителя. Тот крестился:
— Господи, укрепи!
После чего брал в руки рупор.
— Ну-ка, робяты, к спуску изготовсь!
По его команде мастеровые быстро разбегались по предписанным местам: одни — к блокам, держащим корабль, другие — к подпорам. Окинув быстрым взглядом происходящее и убедившись, что его команда исполнена в точности, строитель зычно кричал:
— Блоки вон!
Сразу весь эллинг наполнялся шумом — это мастеровые быстро и ловко вытаскивали блоки.
— Подпоры вон! — скомандовал главный строитель.
И громогласное, единодушное «ура» приветствовало шумный натиск великана. Скользя по бревнам, очередной линейный корабль вначале медленно, а затем все быстрее и быстрее устремлялся к воде. Еще мгновение — и он в каскаде брызг закачался на волнах. Гремел оркестр, утирали платками глаза флотские дамы, искренне жали друг другу руки офицеры и матросы.
Один из очевидцев такого достопамятного события впоследствии писал: «Не скоро смолк на берегу шумный восторг зрителей. Каждому наперерыв один перед другим хотелось взглянуть на богатыря, и сотни шлюпок мгновенно окружили его. Веселье и радость видны были на всех лицах — спуск был удачный. Весел был начальник нового корабля, радостны были мы, кому должно было совершить на нем первую кампанию».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.