Большевики собирают Россию

Большевики собирают Россию

Старая армия разваливалась. Процесс, начатый политическими играми сил, совершивших Февральскую революцию, достигал апогея. Об этом красноречиво свидетельствует одна из последних сводок донесений старой Ставки о настроениях в армии — с 15 по 30 октября (с 28 октября по 12 ноября н. ст.) 1917 г.:

«Главными мотивами, определяющими настроение солдатских масс, по-прежнему являются неудержимая жажда мира, стихийное стремление в тыл, желание поскорее прийти к какой-нибудь развязке. Кроме того, недостаток обмундирования и продовольствия, отсутствие каких-либо занятий, ввиду ненужности и бесполезности их, по мнению солдат, накануне мира, угнетающе действуют на настроение и приводят к разочарованию… Предупреждая закон о выборности командного состава, некоторые части стали осуществлять у себя это право ранее его официальной санкции»[207]. Донесение говорило также об участившихся случаях братания на фронте, убийства солдатами офицеров, участия солдат в беспорядках, производимых гражданским населением в ближайшем тылу (разгромах крестьянами помещичьих усадеб).

Советская власть довела до закономерного абсурда либеральный эксперимент, начатый над Русской армией после Февраля. Издав 16 (29) декабря 1917 г. два декрета — «Об уравнении в правах всех военнослужащих» и «О выборном начале и об организации власти в армию» — коалиционный Совнарком упразднил последние остатки дисциплины и субординации в армии. Советская власть, действуя но ницшеанскому принципу «падающего — толкни!», уничтожала прежние ветхие институты государственности, расчищая место для строительства новых.

В плане качества человеческого материала антисоветское движение первоначально находилось в лучшем положении, чем его противник. Создание добровольческих частей для будущей Гражданской войны на стороне элиты (под видом «ударных батальонов», офицерских отрядов и т.д.) началось ещё до Октябрьского переворота. На Добровольческую армию, по признанию самого Деникина, «печать классового отбора легла… прочно»[208]. Этим объясняется, почему во время своего «Ледяного похода» в феврале — апреле 1918 г. Добровольческая армия, многократно уступавшая силам противника, прошла сквозь них как нож сквозь масло. Этому качественному отбору, производимому на идейной основе, большевики противопоставили свой.

15 (28) января 1918 г. декретом Совнаркома было объявлено о создании Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА). В её основу первоначально был положен принцип идейного добровольчества. Как позднее для вступления в коммунистическую партию надо было иметь рекомендацию двух коммунистов, будущий красноармеец должен был иметь ручательство не менее двух членов советских партий или других демократических организаций трудящихся. Допускалось коллективное вступление в РККА воинских частей и экипажей старых армии и флота на основе единогласного решения и круговой поруки. Период добровольчества в Красной Армии удержался недолго. Как и их противники, большевики с началом масштабной Гражданской войны были вынуждены перейти на мобилизационный принцип комплектования вооружённых сил.

РККА создавалась именно для революционной войны, которая не обязательно должна была быть только войной гражданской. Нефтепромышленник Лианозов говорил ещё 2 (15) октября 1917 г. иностранному корреспонденту: «Революция — это болезнь. Раньше или позже иностранным державам придётся вмешаться в наши дела… Все нации должны понять, насколько для их собственных стран опасны большевизм и такие заразительные идеи, как «пролетарская диктатура» и «мировая социальная революция»»[209]. Поэтому Красная Армия была вынуждена готовиться к отпору не только контрреволюции, но и интервенции, призываемой свергнутыми классами.

Никто в тот момент не мог поручиться, что германские милитаристы заключат мир или, заключив, будут соблюдать его условия. Никто не мог заранее предугадать, что интервенция Антанты окажется (как оно в действительности произошло) ограниченной по масштабам и задачам. Не навалятся ли империалисты обеих мировых коалиций на Россию всеми своими силами, предварительно помирившись между собой за её счёт? Такой опасности нельзя было исключать.

Процесс строительства новой вооружённой силы не был свободен поначалу от многих революционных стереотипов, как-то: выборности командиров, отсутствия — внешних знаков различия, субординации, дисциплинарных взысканий. «8 апреля 1918 г. военный руководитель Сытин телеграфирует в Высший военный совет[210] о том, что большинство прибывших в Брянск добровольческих частей «отличаются полной неорганизованностью и отсутствием самого элементарного военного обучения… Главный их недостаток — это полное отсутствие гражданского долга… Люди совершенно не признают командный состав и приказаний совершенно не исполняют» …Многие из таких отрядов приходилось разоружать и расформировывать»[211]. Впрочем, и белогвардейская Добровольческая армия поначалу была весьма далека от привычной «старорежимной» дисциплины[212]. Такова была общая и неизбежная «болезнь роста» всех армий, возникавших в обстановке государственного и социального хаоса.

Первая гражданская война, начатая походом Керенского — Краснова на Петроград, была выиграна советской властью ещё без Красной Армии. Вооружённые силы контрреволюции не обладали в тот момент никакой массовой поддержкой. Добровольческой армии 22 февраля пришлось бежать из Ростова-на-Дону в степи. На Дон она смогла вернуться только в начале мая 1918 г. благодаря тому, что туда вошли немецкие войска. Крахом закончилась в тот период и попытка атамана Оренбургского казачьего войска полковника А.И. Дутова организовать сопротивление новой власти на Урале.

Февральская революция дала толчок цепной реакции распада России на национальные и региональные суверенные составляющие. В течение весны — лета 1917 г. о своём намерении добиваться автономии или даже федеративного устройства России заявили организации не только многих национальных окраин России (Украины, Прибалтики, Кавказа, Средней Азии), но и некоторых русских регионов — казачьих областей, Сибири. Заинтересованные в уменьшении числа своих противников, большевики поддержали эти тенденции, подтолкнули протекавший процесс распада.

Уже 2 (15) ноября 1917 г. СНК издал, за подписями Ленина и наркома по делам национальностей Сталина, «Декларацию прав народов России». Согласно ей, «Совет Народных Комиссаров решил положить в основу своей деятельности по вопросу о национальностях России следующие начала:

1) Равенство и суверенность народов России.

2) Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

3) Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений.

4) Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России».

Однако издание этой декларации объяснялось не только прагматическими соображениями. Её принципы напрямую вытекали из большевистской доктрины. Ещё до Мировой войны, в первой половине 1914 г., Ленин написал программную работу «О праве наций на самоопределение», где доказывал, что образование национальных государств является закономерной и прогрессивной тенденцией капитализма. Причём «под самоопределением наций разумеется государственное отделение их от чуженациональных коллективов, разумеется образование самостоятельного национального государства… Национальное государство есть правило и норма капитализма, пёстрое в национальном отношении государство — отсталость или исключение»[213]. Отсюда следовала установка на поощрение данного процесса в ходе революции в России.

Но было бы неверно представлять её как одностороннюю установку на развал и расчленение России. В той же работе Ленин подчёркивает, что пролетариат должен оценивать «под углом [зрения] классовой борьбы рабочих всякое национальное требование, всякое национальное отделение»[214]. Следовательно, образование независимых национальных государств на месте Российской империи вовсе не являлось самоцелью для большевиков. В конце работы Ленин сжато формулирует этапность национальных стремлений по мере движения от буржуазно-демократической революции к пролетарской: «Полное равноправие наций; право самоопределения наций; слияние рабочих всех наций»[215]. То есть разделение наций, характерное для капиталистической эпохи, должно смениться новым их объединением на путях построения социализма. Иными словами, задачи классовой борьбы стоят выше права на самоопределение. Здесь содержалась уже готовая установка на собирание воедино частей распавшейся Российской империи, но на новой идейно-политической и социальной основе.

И характерно, как большевики вскоре же стали интерпретировать на практике провозглашённый ими лозунг самоопределения. Всюду в частях России, заявивших после Октябрьского переворота о своей независимости, вскоре, как естественный процесс, начинались движения большевистского свойства, направленные против местных имущих классов. Провозглашались местные Советские республики, начинавшие, при поддержке из Петрограда, вооружённую борьбу с сепаратистскими буржуазными правительствами. Эти совреспублики вступали в федеративную связь с Советской Россией. Так восстанавливалось единство державы.

Так, эсеро-националистическая Центральная рада Украины сразу после Октябрьского переворота заявила о принятии на себя полноты власти на Украине «до Учредительного собрания», а 12 (25) января 1918 г. — о полной независимости Украины. Но ещё 14 (27) декабря 1917 г. в Харькове собрался Всеукраинский съезд Советов, провозгласивший создание Украинской Советской Республики, немедленно признанной Петроградом. 26 января (8 февраля) 1918 г. в Киев, поддержанные восставшими рабочими города, вступили отряды украинского советского правительства.

В январе 1918 г. о независимости попытались заявить крымско-татарские националисты. Их попытка была подавлена главным образом силами матросов Черноморского флота.

Об идеологии большевистских моряков того времени передал интересное наблюдение такой борец с советской властью, как будущий вождь Белого движения генерал Врангель. Один матрос ему сообщил возмущённо: ««Ещё матушка Екатерина[216] Крым к России присоединила, а они теперь отлагаются…» Как часто впоследствии вспоминал я, — пишет Врангель, — эти слова, столь знаменательные в устах «сознательного» сторонника красного интернационала»[217].

Совет народных комиссаров 18 (31) декабря 1917 г. признал независимость буржуазного правительства Финляндии. Однако 15 (28) января 1918 г. в Гельсингфорсе (Хельсинки) и других крупных городах юга Финляндии победила рабочая революция. Образовалось ориентированное на большевиков правительство — Народный Совет Финляндии. Возникла перспектива воссоединения Финляндии с Россией под красным флагом. Таким образом, до февраля 1918 г. советское правительство в Петрограде поступательно и довольно успешно осуществляло воссоединение прежде распавшейся Российском империи в единое политическое целое. Этот процесс советской интеграции был прерван иностранным вмешательством, подлившим масла в огонь уже затухавшей Гражданской войны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.