«Звезда Африки»

«Звезда Африки»

Если первые два кавалера Бриллиантов – Мёльдерс и Галланд – получили известность в боях над Западной Европой, а третий – Голлоб – заработал эту награду на Восточном фронте, то четвертый своей славой был полностью обязан сражениям в жарком африканском небе. Ханс-Йоахим Марселль (Hans-Joachim Marseille) не только был лучшим асом в Северной Африке, но и вообще стал самым результативным пилотом Люфтваффе, действовавшим против западных союзников.

Он родился 13 декабря 1919 г. в Шарлоттенбурге, западном районе Берлина, в семье потомков французских гугенотов, бежавших в XVII веке от религиозных преследований в Германию.

Его отец – майор Зигфрид Марселль – во время Первой мировой войны служил в авиации. После поражения кайзеровской Германии ее военная авиация, согласно Версальскому договору, была полностью распущена. Поэтому отец, чтобы как-то обеспечить свою семью, 27 марта 1920 г. поступил на службу в полицию Берлина.

Ханс-Йоахим рос довольно слабым ребенком и однажды чуть не умер от сильной простуды. Однако он обладал сильным независимым характером. Его мать, урожденная Шарлотта Ример, потом вспоминала: «Ханс показал свой характер еще прежде, чем научился ходить. Когда он начинал кричать, то казалось, что трясутся стены».

Когда он учился в начальной школе, родители развелись, но уже вскоре его мать снова вышла замуж за полицейского чиновника. Маленький Ханс-Йоахим сильно переживал, когда в школе его стали называть по фамилии отчима – Ройтер. Это стало серьезной психологической проблемой, и неизвестно, во что бы она вылилась, если бы мать через некоторое время все-таки не разрешила оставить сыну прежнюю фамилию Марселль.

Он был веселым и общительным ребенком, постоянно готовым к хорошим шуткам и проказам. Казалось, что все в Берлине его знают. Продавщица молока на ближайшем углу здоровалась и разговаривала с ним так же, как и торговец углем через три улицы. Девушки из пекарни всегда оставляли специально для Ханса-Йоахима кусочки пирога, а парикмахер делал ему самую модную прическу. Позже, когда его звезда взошла над Северной Африкой и Марселль стал известен всей Германии, газета «Берлинер иллюстрирте» написала: «Весь Берлин гордится им!»

В десять лет Марселль поступил в гимназию им. Принца Генриха в Шёнеберге, юго-западном районе Берлина. Оценивая его способности, преподаватели говорили, что он мог стать образцовым учеником, если бы не лень. Йохен – так его называли друзья – не был чрезмерно честолюбив, чтобы сидеть дома и усердно учить уроки.

Доктор Петцольд, бывший его преподавателем в течение шести лет, вспоминал: «Когда Йохен появился у нас, это был щуплый и бледный мальчик. Однако уже скоро он был постоянно в центре внимания, даже несмотря на то, что все еще был одним из самых маленьких и физически слабых в классе. Я очень быстро заметил, что он чувствовал себя удобно, только когда был в центре внимания, он хотел внимания и похвалы от своих товарищей». Казалось, что Ханс-Йоахим испытывал органическое отвращение к порядку, и, естественно, на него постоянно поступали жалобы.

В конце концов Петцольд не выдержал. Однажды он отозвал Ханса в сторону и сказал: «Выслушайте меня, молодой человек. В школе, так же как и повсюду в жизни, есть приличные люди и «ни на что не годные» люди. «Ни на что не годный» человек может получиться из того, кто учится изпод палки или других дисциплинарных мер. С другой стороны, мальчик может превратиться в настоящего молодого человека, если будет получать похвалы и признание. Я слышал много жалоб относительно вас и вашего поведения. Теперь вы сами решайте, кем вы будете – приличным человеком или «ни на что не годным». Я ожидаю, что впредь буду слышать относительно вас только слова похвалы».

Конечно, Ханс-Йоахим не превратился мгновенно в примерного ученика после этого разговора, но жалобы на него прекратились. Его поведение изменилось, а способы привлечения внимания стали более изящными. Весной 1937 г. он успешно окончил гимназию, имея хорошие отметки по всем предметам, а также по поведению. Показывая диплом матери, он сказал: «Теперь я смогу исполнить свою самую большую мечту! Я стану военным летчиком!»

Тем временем в начале 30-х годов его отец вернулся на военную службу. В марте 1935 г. Зигфрид Марселль получил звание оберста и вскоре был назначен командующим 2-м оборонительным районом в Бремене. Узнав о желании сына стать военным летчиком, он горячо поддержал его. Однако в будущем их отношения так и остались довольно прохладными.

В апреле – октябре 1938 г. Ханс-Йоахим отработал обязательную для всех молодых людей трудовую повинность. Не будучи атлетом, он заслужил хорошую рекомендацию. 7 ноября того же года он вступил в Люфтваффе и был направлен в Кведлингбург для прохождения курса первоначальной военной подготовки.

1 марта 1939 г. Марселль стал курсантом военной авиашколы в Фюрстенфельдбрюкке и затем 13 марта получил звание фанен-юнкера. Он проявил себя талантливым учеником, и уже через несколько недель ему доверили самостоятельные полеты. Один из курсантов, учившийся вместе с ним, сказал о нем: «Дайте Йохену крылья, и он далеко полетит!» Однако его главной проблемой был собственный характер, видимо, не до конца признававший военную дисциплину.

Однажды во время дальнего учебного перелета Марселль приземлился на автобане между Магдебургом и Брауншвейгом. Покинув кабину, он спокойно отправился за ближайшие деревья, чтобы облегчиться. Сделав все дела, он так же спокойно сел в самолет и взлетел. И все бы ничего, если бы не работавшие поблизости фермеры. Увидев приземлившийся на шоссе самолет, они побежали к нему, чтобы узнать, не требуется ли пилоту помощь. Они были уже рядом, когда Марселль, взлетая, дал полный газ. В итоге неудавшиеся помощники были просто сметены воздушным потоком. Взбешенные подобным отношением, фермеры сообщили о происшествии куда следует, и молодой курсант был на время отстранен от самостоятельных полетов.

Затем в ходе очередного тренировочного вылета он неожиданно затеял воздушный бой на малой высоте. Это было серьезным нарушением правил полетов, и отправленное представление на присвоение ему следующего звания было отозвано. Окружающие вообще считали, что тогда Ханс-Йоахим остался в авиашколе лишь благодаря связям своего отца.

1 ноября Марселлю все же присвоили звание фенриха. Для завершения обучения его направили в истребительную авиашколу «Вена-Швехат», располагавшуюся, как следовало из наименования, на аэродроме Швехат, в нескольких километрах от юго-восточной окраины Вены. Затем 15 января 1940 г. школу переименовали в 5-ю истребительную авиашколу.

В конце мая Марселля перевели в учебно-боевую истребительную группу «Мерзебург». Группа была вооружена Bf-109Е и базировалась на одноименном аэродроме в 12 км южнее Галле. В ней молодые пилоты проходили окончательную подготовку непосредственно перед отправкой в действующие части.

Вместе с Марселлем в Мерзебург прибыл и Вернер Шроер, ставший впоследствии одним из лучших асов Люфтваффе и кавалером Мечей. Он потом рассказывал о своем товарище: «Это был совершенно невоенный человек. Если командиры его вспоминали, то всегда это было в негативном смысле. Как следствие, на выходные его часто назначали дежурным, причем он всячески старался избежать этого, и тогда я часто слышал от него: «Не заменишь меня?»

10 августа того же года Марселля включили в I.(Jagd)/LG2. В тот момент группа базировалась в Бельгии, на аэродроме Вефельгем, в 5 км западнее г. Кортрейк. Однако уже через два дня – 13 августа – она перелетела в Северную Францию, на аэродром Марк, расположенный в 5 км восточнее Кале.

24 августа Марселль в первом своем боевом вылете лоб в лоб столкнулся с опытными британскими летчиками, сбить которых оказалось совсем не так просто, как буксируемые мишени во время тренировочных полетов. Однако именно этот первый бой показал, что молодой пилот в воздухе был столь же хорош, как и его противник. Недостаток же опыта он компенсировал почти сверхъестественным ощущением самолета и момента, когда надо открывать огонь.

Бой в районе Дувра продолжался уже четыре минуты, когда Марселль наконец-то смог почти вплотную сзади, сверху приблизиться к одному из «Харрикейнов». Короткая очередь, и, получив дюжину попаданий в двигатель и кабину, «Харрикейн» загорелся. Перевернувшись, он упал в Ла-Манш и через секунду скрылся под водой. Правда, надо заметить, что в некоторых источниках указывается, что это был «Спитфайр» из 610 Sqdn. RAF.

Минуту спустя Марселля самого сверху со стороны солнца атаковали несколько «Харрикейнов». Резко бросив «Мессершмитт» в крутое пике, он смог выйти из-под атаки, выровняв самолет лишь в нескольких метрах над поверхностью воды.

Вечером того же дня Марселль, делясь впечатлениями с другими пилотами, сказал, что сожалеет о гибели своего противника. В ответ он услышал: «Если ты не будешь достаточно быстро стрелять и быстро уходить из под прицела противника, тогда ты – жертва! Нет никакого выбора, – если ты летчик-истребитель, то ты должен быть быстрее врага. Йохен, помни, ты должен всегда попадать, если хочешь стать „старым“ летчиком-истребителем! Те, кто сомневается, умирают молодыми, независимо от того, как хороши они были!»

Другой пилот добавил: «Ты скоро потеряешь сочувствие, когда поймешь, что в тебя стреляют не вишневыми косточками, а пулями!» На следующее утро Ханс-Йоахим написал матери и сестре: «Теперь я летчик-истребитель. Здесь над Каналом дует резкий ветер, но я выживу. Ваш Йохен.

На следующий день в ходе второго вылета Марселль сбил еще один «Харрикейн», а 29 августа – на пятый день после начала боевых вылетов – уже два таких же самолета. Утром 8 сентября он одержал пятую победу, записав на счет «Спитфайр». На следующий день его наградили Железным Крестом 2-го класса, а потом 17 сентября он получил Железный Крест 1-го класса.

Всего же в ходе боев над Ла-Маншем он сбил семь британских истребителей, но, правда, лишь три победы имели подтверждение. Во время боя Марселль настолько отрывался от своих товарищей, что не было свидетелей, которые могли бы официально засвидетельствовать победу, как было положено в Люфтваффе. Это как нельзя лучше характеризовало стремление Марселля действовать в одиночку.

Подобное успешное начало летной карьеры можно было только приветствовать, но более опытные пилоты имели иное мнение относительно успехов Марселля. «Конечно, – говорили они, – Марселль – одаренный и смелый летчик, который не боится вступать в бой с превосходящим противником. Но это имеет и отрицательные последствия, поскольку после каждого вылета он возвращается на поврежденном самолете».

И это была правда. Первый раз это случилось 2 сентября, когда его Bf-109E-7 W.Nr.3579 был поврежден в бою над Южной Англией. Дотянув до французского побережья, Марселль совершил вынужденную посадку «на живот» на песчаном пляже на мысе Гри-Не. 11 сентября его истребитель – на этот раз это был Bf-109E-7 W.Nr.5597 – снова был подбит в бою. И опять, достигнув французского побережья, летчик сел «на живот» на пляже около городка Виссан, в 5 км северо-восточнее мыса Гри-Не.

23 сентября пилоты I.(Jagd)/LG2 сопровождали бомбардировщики He-111. В бою в районе Дувра Bf-109E-7 W.Nr.5094, на котором в тот день летал Марселль, получил попадания. Поврежденный двигатель стал давать перебои. Истребитель опускался все ниже и ниже и в конце концов упал в Ла-Манш. Молодой пилот провел в воде около трех часов, прежде чем его подобрал спасательный He-59, вылетевший с базы гидросамолетов в гавани Амстердама. Из-за переохлаждения и нервного шока Марселль несколько дней провел в госпитале.

Он оставался единственным пилотом в I.(Jagd)/LG2, все еще имевшим звание фенриха. Присвоение же следующего звания постоянно переносилось из-за его «дисциплинарных проступков». Были ли они на самом деле дисциплинарными, и были ли они вообще проступками, теперь трудно судить, но вот лишь три характерных примера.

В одном из боевых вылетов Марселль летел в качестве ведомого командира эскадрильи. Он прекрасно знал, как, впрочем, и его командир, что англичане будут встречать их только над своим побережьем и что запас топлива сильно сокращал время пребывания «Мессершмиттов» над Англией. С другой стороны, перспектива быть сбитым над вражеской территорией или упасть в холодные воды Ла-Манша была малоприятной. Быть может, поэтому, когда перед восемнадцатью Bf-109E появилось около сорока британских истребителей, командир эскадрильи приказал развернуться и уходить.

Марселль знал, что топлива у них еще достаточно и, конечно, достаточно боекомплекта. Так почему он должен повернуться и бежать? Они имели шанс здесь и сейчас победить противника! В этот момент он заметил одиночный «Харрикейн», который снизу выходил в атаку на «Мессершмитт» ничего не подозревавшего ведущего своей группы. У Марселля уже не было времени предупредить того, и он, выйдя из боевого порядка эскадрильи, устремился наперерез. Он был в хорошей позиции, и несколько мгновений спустя «Харрикейн» загорелся и почти вертикально рухнул в Ла-Манш.

Марселль сбил вражеский самолет и при этом фактически спас своего командира. Он не ожидал за это какой-то особой похвалы, возможно, только: «Хорошо сделано, Йохен!»

Вместо этого сразу же после посадки он был вызван к командиру эскадрильи и услышал: «Я арестую вас на три дня за невыполнение приказа!»

Марселль был настолько поражен, что только смог сказать: «Я не знаю, герр обер-лейтенант, что я сделал неправильно!»

Командир продолжил: «Вы получили приказ повернуть и не вступать в бой! Почему тогда вы атаковали „Харрикейн“! Кто-то другой мог позаботиться об этом!»

Пытаясь хоть как-то защитить себя, Марселль просто ответил:

«Я был ближе всех, и, кроме того, это был мой командир».

Марселль был вообще очень чувствителен к любой несправедливой критике в свой адрес, а тут его явно незаслуженно обидели. Тем более что на этот раз была не просто несправедливость, а намеренные действия, чтобы оскорбить его.

Спустя несколько дней стало известно, что аэродром должно посетить с инспекцией высокое начальство. Марселля вызвал к себе все тот же командир эскадрильи и сказал: «Теперь, Марселль, вы можете продемонстрировать нам ваше умение. Взлетите и покажите одну или пару фигур высшего пилотажа. Все должны быть поражены, что у нас есть такие молодые пилоты. Пусть это будут акробатические маневры, которые даже сам Эрнст Удет выполнял с большим трудом». Конечно, подобное предложение для Ханса-Йоахима было лучше любых похвал.

Когда проверяющие прибыли, им сообщили, что сейчас им покажут настоящую «сенсацию». Над аэродромом появился «Мессершмитт» Марселля, он летел все медленнее и все ниже. Вот он летел уже на высоте около двух метров над землей, и все вокруг затаили дыхание. Он опускался все ниже! Наконец, законцовкой крыла он подцепил носовой платок, который был привязан к верхушке метрового бамбукового шеста! И пролетев прямо над головами ошеломленных зрителей, он приземлился.

Марселль выполнил просьбу командира – подобный трюк на различных авиашоу в конце 20-х годов действительно демонстрировал только Удет. На этот раз в «награду» он получил… уже пять суток ареста за «несоблюдение минимально допустимой высоты полета в пять метров и угрозу для жизни окружающих». Было ли это сделано по собственной инициативе его командира или по приказу начальства, так и осталось неизвестным. И снова Марселль безуспешно пытался оправдаться: «Я только выполнял ваш приказ, герр обер-лейтенант. Кроме того, это был лишь демонстрационный полет».

Кто был этот ретивый обер-лейтенант и командир эскадрильи Марселля, точно неизвестно. Командиром же всей I.(Jagd)/LG2 в этот период был гауптман Герберт Илефельд, ставший затем одним из лучших асов Люфтваффе и кавалером Мечей к Рыцарскому Кресту.

Казалось, что неудачи тогда просто преследовали молодого пилота. 28 сентября в ходе очередного вылета на его Bf-109E-7 W.Nr.4091 отказал двигатель. И снова, дотянув до французского побережья, Марселль уже в третий раз приземлился «на живот» в районе мыса Гри-Не. Старший врач из спасательной службы, который уже два раза встречался с ним на этом же месте и при подобных обстоятельствах, насмешливо попросил летчика, чтобы тот заранее предупредил его, когда снова захочет упасть тут, «чтобы мы могли заранее приготовиться».

Услышав подобное, Марселль был просто вне себя. Вернувшись на аэродром и выпив несколько рюмок шнапса, он стащил все у того же злосчастного командира эскадрильи мотоцикл и начал на нем раскатывать по округе. Его последней остановкой стало дерево, в которое он врезался. Мотоцикл был разбит, а в личном деле Марселля появилась соответствующая новая запись.

Позднее, когда перед отправкой в Северную Африку Марселль получил короткий отпуск, он так говорил матери об истинных причинах своей задержки в продвижении по службе: «Ты знаешь, мама, они только думают о своих собственных успехах и победах. Они делают так, чтобы другие защищали их, когда они сами сбивают и получают всю славу. В их глазах я был не более чем жалкий фенрих Марселль, который мог только прикрывать их». Неудивительно, что Марселль по своему характеру постоянно восставал против этого и тем самым делал конфликт со своим начальством все глубже и глубже. После гибели сына фрау Шарлотта сказала: «Его девиз был: „Не поворачивай назад, всегда вперед!“.

5 ноября I.(Jagd)/LG2 отозвали для отдыха и пополнения в Германию, на аэродром Бутвайлерхоф, около Бонна. 26 декабря того же 40-го года группа вернулась обратно в Северную Францию, но уже без Марселля, поскольку его за два дня до этого – 24 декабря – перевели в 4./JG52. Последняя тогда базировалась в Мёнхенгладбахе, а потом 26 декабря тоже покинула Германию, перебазировавшись в Леуварден, в Голландии.

Эскадрильей командовал обер-лейтенант Йоханнес Штейнхоф, также будущий знаменитый ас и кавалер Мечей к Рыцарскому Кресту. Прочитав личное дело Марселля, распухшее от докладных записок о его небрежном отношении к службе, о поведении, недостойном военного, о длинной не по уставу прическе и т. д. и т. п., он, конечно, тоже ничего хорошего от него не ждал. Поначалу Штейнхоф проявлял по отношению к молодому пилоту поистине ангельское терпение, но в конце концов и он не выдержал. И естественно, постарался как можно быстрее избавиться от такого подчиненного.

Штейнхоф позднее вспоминал: «Марселль был одаренным пилотом и истребителем, но он был абсолютно ненадежен. Он был красивый мужчина, а перед его манерами женщины просто не могли устоять. Он всюду имел подруг. Женщины отнимали так много его времени и сил, что часто он был настолько уставшим, что я просто не мог позволить ему управлять самолетом. Его безответственное отношение к службе стало основной причиной, почему я избавился от него. Но он имел просто непреодолимое личное обаяние!»

Написав несколько рапортов, Штейнхоф добился перевода неудобного подчиненного. С 16 января 1941 г. Марселль находился в отпуске, и после его окончания управление личного состава рейхсминистерства авиации 21 февраля назначило пилота в I./JG27, которая тогда базировалась на аэродроме Дёбериц, в 10 км от западной окраины Берлина. При этом ему, наконец-то, присвоили следующее звание – обер-фенрих. Он попал в 3./JG27 под командованием обер-лейтенанта Герхарда Хомута, который был очень дисциплинированным и ревностным командиром.

В марте эскадрилья перебазировалась на аэродром Рим, около Мюнхена, а потом 4 апреля – в Австрию, на аэродром Талерхоф, у южной окраины г. Грац. Через день – 6 апреля – части Вермахта вторглись в Югославию. Утром пилоты 3./JG27 атаковали аэродром в Любляне. Несмотря на плотный заградительный огонь зенитной артиллерии, им удалось вывести из строя несколько базировавшихся там югославских бомбардировщиков Potez XXV, а также повредить их ангары. При этом «Мессершмитт» Марселля получил несколько попаданий, но все-таки смог вернуться на свой аэродром.

Во второй половине апреля I./JG27 получила приказ отправиться в Ливию для поддержки немецкого «Африканского корпуса» и помощи итальянцам, несшим большие потери в боях с британскими войсками. Первой на аэродром около местечка Эйн-аль-Газала, приблизительно в 43 км западнее Тобрука, 18 апреля перелетела 1-я эскадрилья, затем 21 апреля туда прибыли штаб группы и 2-я эскадрилья, а на следующий день – 3./JG27.

И опять Марселль попал в историю. 21 апреля, когда эскадрилья перелетала с Сицилии на первый промежуточный аэродром на ливийском побережье, на его Bf-109E-7 W.Nr.1259, кстати, имевшем бортовой номер «13», возникли технические неисправности. Упало давление масла, двигатель начал захлебываться, и в кабине появился дым. Едва дотянув до побережья, Марселль совершил вынужденную посадку «на брюхо» около шоссе в районе ливийского города Сирт (иногда его называют Сурт). Через несколько часов он на попутном итальянском грузовике добрался до аэродрома.

Марселль спросил Хомута, что теперь ему делать. В ответ командир эскадрильи лишь пожал плечами: «Вы разбили свой самолет, и теперь добирайтесь „пешком“ до фронта». После того как «Мессершмитты» эскадрильи были дозаправлены, они полетели далее, и Марселль остался один. Вскоре он узнал, что через час в том же направлении пройдет итальянский транспортный конвой.

Собрав свои пожитки, он вышел на шоссе и вскоре увидел приближающееся облако пыли. Один из грузовиков остановился, и Марселль забрался в кузов. Там оказался итальянский лейтенант, сносно изъяснявшийся на немецком. Когда летчик спросил, когда они прибудут в Эйн-аль-Газалу, итальянец со смехом ответил, что в лучшем случае послезавтра. «Но я должен быть там завтра!» – с отчаянием воскликнул Марселль.

Было уже темно, когда колонна достигла немецкого полевого аэродрома Виа Балбия, и Марселль попрощался со своим попутчиком. Однако и тут его ждало разочарование. Дежурный фельдфебель сообщил, что полетов в Эйн-аль-Газалу не ожидается и что он может тут застрять на несколько дней, и предложил продолжить путь с итальянской колонной. «Если я это сделаю, – ответил Марселль, – то буду в Газале лишь послезавтра, а я должен там быть завтра к полудню!» Тогда фельдфебель посоветовал обратиться к местному квартирмейстеру: «Возможно, вы сможете получить автомобиль».

Марселль схватил свой багаж и отправился на его поиски. Очень быстро темнело, но охрана показала палатку квартирмейстера. Тот оказался пожилым гауптманом с Железным Крестом. Марселль сказал: «Я командир звена и обязательно должен быть завтра на аэродроме в Газале!» – «Я понимаю, – благожелательно сказал гауптман, – но не могу помочь вам. Возможно, генерал даст вам взаймы свой автомобиль!» Широкая улыбка на лице гауптмана говорила о том, что это была только шутка, но Марселль всерьез спросил, где он может поговорить с генералом.

Спустя десять минут обер-фенрих Марселль, стоя перед генералом Хеллманом, рассказывал о своих злоключениях. В завершение он заявил: «Я должен вернуться в свою эскадрилью завтра. Если меня не будет, то мое звено не сможет взлететь». Случилась странная вещь: вместо того чтобы сразу выставить за дверь молодого и дерзкого обер-фенриха, генерал Хеллман пригласил летчика сесть. Увидев у него Железный Крест 1-го класса, он попросил рассказать о воздушных боях над Ла-Маншем.

В эмоциональной манере Марселль рассказал о своих победах, о том, как три раза совершал вынужденные посадки и как однажды чуть было не утонул в Ла-Манше. Когда он закончил, генерал кивнул: «Вы получите автомобиль, но сначала поужинаете со мной. Завтра на рассвете вы можете взять мой «Опель-Адмирал». Или вы предпочитаете отправиться, не дожидаясь рассвета? Луна яркая и после 23.00 достаточно светло».

Марселль ответил, что хотел бы отправиться немедленно. Прощаясь, Хеллман сказал молодому пилоту: «Я думаю, вы понимаете, что теперь в благодарность за эту помощь вы должны одержать пятьдесят или более побед. Я надеюсь еще услышать о вас в связи с этим!» Генерал тогда и не подозревал, каким пророческим окажется его пожелание.

Генеральский шофер унтер-офицер Шультце, оказавшийся земляком Марселля, всю ночь и утро гнал «Опель» на максимально возможной скорости. И 22 апреля около полудня они были уже на немецкой базе в г. Дерна, где остановились, чтобы заправить машину. Воспользовавшись паузой, Марселль отправился в штаб, чтобы получить денежное довольствие. Когда штабной клерк собрался поставить отметку о получении денег в его личной книжке и открыл ее на странице, где были записи о награждении, Марселль попросил: «Пожалуйста, только не на этой странице». Тот удивился: «Вы что, действительно думаете, что сможете получить что-то большее, чем Железный Крест?!» – «Конечно», – не колеблясь, ответил Марселль и получил отметку на другой странице.

Около 17.00 они достигли аэродрома Эйн-аль-Газала – всего лишь спустя два часа, после того как там приземлились «Мессершмитты» из 3./JG27! Отпустив Шультце, Марселль отправился на доклад. Хомут был поражен его скорым прибытием, но сделал вид, что так и должно было быть. Едва появившись в расположении своей эскадрильи, Марселль был окружен товарищами: «На чем ты добрался? Ни один самолет не приземлялся!» Он скромно ответил: «На личном автомобиле генерала», и естественно, ему никто сначала не поверил. Вечером того же дня Марселль получил новый истребитель, но уже с бортовым номером «14».

На следующий день – 23 апреля – пилоты 3./JG27 совершили свой первый боевой вылет в Северной Африке. В 10.00 они поднялись в воздух, чтобы вместе с десятью Bf-110 прикрыть группу из двадцати Ju-87B/R, атаковавших Тобрук.

Около полудня эскадрилья снова вылетела, чтобы опять сопровождать «Штуки». Над Тобруком немцев встретили семь «Харрикейнов», завязался бой. Вскоре Марселль заметил на несколько сот метров ниже и немного впереди пару британских истребителей. Он немедленно атакует их, короткая очередь, и один «Харрикейн» получает несколько попаданий в двигатель. В наушниках раздается голос его ведомого Райнера Пёттгена: «Поздравляю, Йохен!».

Марселль делает крутой вираж и видит, как горящий самолет по спирали падает вниз. Это была его первая победа в Северной Африке. Сбитый им «Харрикейн» Mk.I принадлежал командиру 6 Sqdn. RAF сквадрэн-лидеру Уэлду (Weld).

Около 16.00 того же дня двадцать «Мессершмиттов» из I./JG27 опять прикрывали группу из двадцати Ju-87B/R, снова бомбивших британские корабли в гавани Тобрука. Над городом их атаковали четыре «Харрикейна» Mk.IА из 73 Sqdn. RAF. Пилоты «Мессершмиттов» не позволили истребителям прорваться к «Штукам», но при этом, несмотря на численное превосходство, не смогли сбить ни одного вражеского самолета.

В то же время в ходе боя су-лейтенант Джеймс Дени (James Denis) – французский летчик-истребитель, вступивший в движение «Свободная Франция» и теперь летавший в составе британской эскадрильи – смог подбить один «Мессершмитт». Это был Bf-109E W.Nr.5160, который пилотировал Марселль. Был поврежден двигатель, несколько пуль пробили фонарь, пролетев в нескольких сантиметрах от головы летчика. Истребитель начал терять скорость, но Хансу-Йоахиму все-таки удалось дотянуть до своего аэродрома и благополучно приземлиться. Когда механики осмотрели «Мессершмитт», у них волосы встали дыбом, – в нем было тридцать пробоин!

По иронии судьбы оба летчика – Марселль и Дени – одержали в тот день свои восьмые победы. И опять та же судьба, чьи пути на войне, как известно, порой крайне причудливы, вскоре снова заставит их встретиться в воздухе лоб в лоб.

Утром 28 апреля истребители 3./JG27 снова вылетели в район Тобрука. Вскоре Марселль заметил вдали над морем, севернее города, одиночный самолет, уходивший на небольшой высоте в восточном направлении. Он передал ведомому: «Выглядит наподобие бомбардировщика. Пёттген, я атакую его!»

И действительно, это был «Бленхейм» Mk.IV T2429 из 45 Sqdn. RAF, только что взлетевший с аэродрома Тобрука. Его пилотировал пайлэт-офицер Аллан (B. C. de G. Allan). На самолете, направлявшемся в Каир, в качестве пассажиров летели пять человек: командир авиакрыла, базировавшегося в Тобруке, командир 45 Sqdn. RAF, два штабных офицера и священник. Прежде чем кто-либо успел подумать, Марселль резко спикировал и с первого же захода короткой очередью с дистанции около двадцати метров сбил «Бленхейм». Один двигатель загорелся, бомбардировщик упал в море, и все находившиеся на его борту погибли.

1 мая восемь Bf-109E из 3./JG27 прикрывали Ju-87, штурмовавшие позиции англичан в районе форта Акрома, расположенного южнее Тобрука. Одно звено вел обер-лейтенант Хомут, второе – Марселль. Они уже почти достигли Акромы, когда Марселль заметил шесть британских истребителей, кружащих над фортом на высоте 4000 метров. Это были «Харрикейны» Mk.IA из 274 и 6 Sqdn. RAF. По приказу Хомута «Мессершмитты», набрав высоту, заняли позицию со стороны солнца.

Первым противника атаковало звено Марселля, при этом он сам нацелился на ведущий «Харрикейн». Тот попытался отвернуть влево, но было уже поздно – Марселль цепко держал его в прицеле. Получив несколько попаданий, самолет задымил и быстро пошел вниз. После этого Марселль начал преследовать его ведомого, который уходил в сторону Тобрука. Он догнал его спустя десять минут. После короткой очереди «Харрикейн» упал в 5 км юго-восточнее города.

Тем временем звено Хомута в 20 км южнее Тобрука атаковало оставшуюся «четверку» англичан и сбило еще два самолета. Обе победы были на счету Хомута. В течение всего боя только один «Мессершмитт» получил несколько попаданий. Его пилот ефрейтор Герман Кёне был тяжело ранен, но сумел благополучно вернуться на свой аэродром.

Вернувшихся пилотов встречал командир I./JG27 гауптман Эдуард Нойманн. Поздравив их с успехом, он сказал Марселлю, преодолевшему в том бою рубеж в десять побед: «Вы можете стать успешным пилотом, но будьте внимательны. Я не хочу больше видеть той бессмыслицы, когда вы сначала врезаетесь в самую середину англичан, а потом возвращаетесь на самолете, пробитом словно решето!»

Однако эти слова Нойманна, казалось, не подействовали на молодого летчика. 21 мая в бою с «Харрикейнами» в районе восточнее египетского города Эс-Саллум повреждения получили два самолета I./JG27, в том числе Bf-109E W.Nr.1567, на котором в тот день летал Марселль. Согласно британским данным, в тот день победы были засчитаны двум французам, служившим в 73 Sqdn. RAF: упоминавшемуся выше су-лейтенанту Дени и адъютанту Жану Помпье (Jean Pompei).

Так что вполне вероятно, что будущий известный ас Люфтваффе и кавалер Бриллиантов второй раз за месяц был подбит Джеймсом Дени. Для французского летчика это была девятая и последняя победа. В дальнейшем он служил в штабе движения «Свободная Франция», в том числе выполняя особые дипломатические поручения генерала Де Голля.

Прошло еще три с половиной недели, и 14 июня в воздушном бою над Тобруком «Мессершмитт» Марселля снова был подбит. Двигатель начал терять мощность, на лобовом стекле появились брызги масла, а в кабину стал пробиваться дым. «Хорошо, что еще нет пламени!» – успел подумать Марселль. Звук двигателя становился все слабее и все более хриплым, а температура масла уже почти достигла 100С.

Марселль направил самолет в юго-западном направлении от Тобрука, надеясь дотянуть до позиций своих войск. Он периодически останавливал и снова запускал двигатель, чтобы хоть как-то замедлить рост температуры масла и предотвратить пожар. «Мессершмитт» опускался все ниже и ниже. Он летел уже на высоте около 300 метров, температура масла дошла до 150°, а Марселль все еще видел под собой английские оборонительные сооружения, окружавшие Тобрук и имевшие глубину около 40 км.

Самолет продолжал снижаться, едкий дым заполнял кабину, затрудняя дыхание. Внезапно Марселль увидел плоский клочок грунта и, развернув «Мессершмитт», сразу же сел «на брюхо». Едва истребитель замер, пилот выскочил из кабины и бросился в сторону, ожидая взрыва или пожара. К счастью, ни того, ни другого не произошло. Он достал сигареты и закурил, руки заметно дрожали.

Два дня спустя – 16 июня – в 50 км от аэродрома Эйн-аль-Газала в бою с тремя «Харрикейнами» самолет Марселля в очередной раз был подбит. И опять был поврежден двигатель. Вытекающее масло полностью забрызгало фонарь, и летчик ничего не видел даже в десяти метрах перед собой. Его ведомый Пёттген, подойдя вплотную, повел «Мессершмитт» обратно на аэродром, говоря по радио, что нужно делать. Ориентируясь только по этим командам, Марселль совершил успешную «слепую посадку».

Сразу после этого он был вызван к гауптману Нойманну в его штабной фургон. Последний был поистине примечательным сооружением, став своеобразным талисманом группы. Когда-то еще во Франции Нойманн купил старый цирковой фургон и с тех пор везде возил его за собой, используя как жилище и штаб. Все наружные стенки фургона были разрисованы, и потому персонал I./JG27 сразу же окрестил его «Цветным театром Нойманна».

На этот раз командир группы решил подробно объяснить молодому пилоту что к чему: «Марселль, в подавляющем большинстве случаев мы ведем бой с превосходящим по численности противником. Поэтому желательно, чтобы пилот имел двойную дозу благоразумия и обдумывал свои действия. Нет ничего позорного в том, чтобы в течение четырех недель оставаться без побед.

Вы будете иметь большое число побед, если сможете сохранять в бою спокойствие и хладнокровие. Тогда возможно будет использовать вашу тактику вхождения в центр оборонительного круга англичан.

Когда же я анализирую ваши последние вылеты, то вижу в них больше удачи, чем смысла. То, что вы делаете, не больше чем обман смерти, а в «награду» вы отправляете в песок наши самолеты один за другим.

Вы очень хороший летчик, Марселль, я знаю это. Но мы находимся на фронте, а не на авиационном шоу, и «томми» стреляют в нас. Я приказываю вам, чтобы прекратили свой высший пилотаж в бою.

Лучше вы будете раз в четыре дня сбивать один вражеский самолет, чем каждые два дня мы будем ремонтировать ваш! Вы будете иметь серьезные проблемы, если только сделаете еще одну из ваших сумасшедших атак, понимаете?!»

Марселлю только и оставалось ответить: «Да, герр гауптман». После этого Нойманн налил себе и Марселлю вина и произнес тост: «За ваши успехи, но торопитесь медленно!»

Вообще, надо отметить, Марселлю крайне повезло с командиром группы. Опытный Эдуард Нойманн стал его наставником, в полной мере оценив способности молодого пилота. Поняв его характер и используя его положительные качества, он смог сделать из Марселля настоящего офицера и выдающегося аса.

Ради справедливости надо заметить, что, помимо педагогических качеств Нойманна, было еще одно немаловажное объективное обстоятельство, способствовавшее тому, что талант Марселля как летчика-истребителя в полной мере раскрылся именно в Северной Африке. На аэродромах в пустыне и поблизости от них просто не было женщин, которые ранее отнимали у него так много времени и сил.

Вечером 17 июня шесть Bf-109E из 3./JG27 вместе с шестью итальянскими G.50bis из 150° Squadr. 2° Gr.Aut. C.T. сопровождали девять Ju-87 из II./StG2 в ходе очередного налета на Тобрук. На обратном пути они в районе аэродрома Гамбут, приблизительно в 50 км западнее г. Бардия, встретились с двенадцатью «Харрикейнами» из 33, 74, 229 и 274 Sqdn. RAF, чьи пилоты имели приказ атаковать коммуникации и полевые склады в тылу немецких и итальянских войск между Тобруком и местечком Сиди-Омар, в 30 км юго-западнее Эс-Саллума.

Завязался воздушный бой. Вскоре в наушниках Марселля раздался голос его ведомого Пёттгена: Йохен, он у тебя справа!» Инстинктивно пилот резко бросил «Мессершмитт» влево, и тотчас же справа от него прошла очередь. Внимание и сосредоточенность! Он не должен больше допускать ошибок и должен сбить противника. Британец попытался зайти в хвост, но Марселль был начеку и действовал безупречно.

Он выполнил энергичный разворот с углом крена около 90°, и когда «Харрикейн» на долю секунды оказался в прицеле, нажал на спуск. Его хвостовое оперение, обтянутое тканью, сразу превратилось в лохмотья. Оставляя за собой длинный дымный след, вражеский истребитель пошел вниз и, врезавшись в землю, взорвался. Марселль чувствовал, как колотилось его сердце, пот заливал глаза.

Согласно данным Люфтваффе, пилоты 3./JG27 тогда одержали четыре победы, еще на три претендовали итальянцы. Фактически же после боя не вернулись четыре «Харрикейна», которые, вероятнее всего, были сбиты именно «Мессершмиттами». Один британский летчик погиб, а двое попали в плен к немцам. Четвертый же смог избежать плена и на следующий день вышел к позициям своих частей, при этом он утверждал, что его «Харрикейн» был сбит не в воздушном бою, а зенитным огнем.

Сами же британцы заявили, что сбили четыре «Штуки», три «Фиата» и «Мессершмитт» и повредили еще два истребителя. По немецким же и итальянским сведениям, было потеряно только два самолета: Ju-87 из II./StG2, чей экипаж погиб, и G.50bis, для пилота которого этот бой тоже стал последним.

Тем же вечером Марселль в ходе очередного боевого вылета подтвердил, что усвоил наставления Нойманна. Он добился нового успеха, сбив в 15 км юго-восточнее Сиди-Омара еще один «Харрикейн», и при этом сам не получил попаданий.

На следующий день – 18 июня – ему предоставили отпуск, и обратно в эскадрилью он возвратился 25 августа.

В сентябре число побед Марселля стало быстро расти. Вечером 9 сентября двенадцать «Мессершмиттов» из I./JG27 сопровождали группу Ju-87B/R, когда их над побережьем в районе Бардия – Эс-Саллум атаковали семь «Харрикейнов» Mk.IA из 33 Sqdn. RAF. По данным Люфтваффе, в течение шести минут удалось сбить пять британских истребителей, два из которых были на счету Марселля.

Вечером 13 сентября южнее г. Бардия он сбил «Харрикейн» Mk.I из 451 Sqdn. RAF, совершавший разведывательный полет над территорией, занятой немецкими войсками. Британский летчик флайт-лейтенант Патрик Байерс (Patrick Byers), получивший тяжелые ожоги, попал в плен. Тем же вечером пара «Мессершмиттов», пролетев над аэродромом 451 Sqdn. RAF, сбросила вымпел с запиской, что сбитый пилот жив. Однако немецким врачам так и не удалось спасти его. Спустя несколько недель Байерс скончался в госпитале, и опять сообщение об этом было сброшено над базой его эскадрильи.

Вечером следующего дня несколько двухмоторных бомбардировщиков Мартин «Мэриленд» из 24 Sqdn. SAAF под прикрытием «Харрикейнов» из 33 Sqdn. RAF атаковали колонну немецких войск на шоссе между Эс-Саллумом и крошечным городком Сиди-Баррани, в 75 км восточнее ливийско-египетской границы. Двенадцать Bf-109E из I./JG27 и шесть итальянских G.50bis перехватили англичан в районе местечка Эль-Софафи, приблизительно в 48 км юго-восточнее Эс-Саллума. Согласно немецким сведениям, жертвами пилотов I./JG27 стали один бомбардировщик и три «Харрикейна», один из которых сбил Марселль.

24 сентября стало знаковым и, можно сказать, поворотным днем в его летной карьере. Днем «Мессершмитты» из I./JG27 в ходе вылета на «свободную охоту» встретились на высоте 6000 метров над ливийским побережьем, в районе Гамбута, с девятью «Мэрилендами» из 203 Sqdn. RAF. Марселль атаковал крайний правый бомбардировщик и с первого же захода повредил правый двигатель. В повторной атаке он зашел бомбардировщику в хвост, открыв огонь с дистанции 80 метров. Полетели обломки фюзеляжа, и скоро самолет упал в Средиземное море, оставив на поверхности воды большое масляное пятно.

Затем уже вечером в ходе очередного вылета пилоты I./JG27 в районе Халфайи, в нескольких километрах юго-восточнее Эс-Саллума, обнаружили группу «Харрикейнов», в которую входили девять истребителей из 1 Sqdn. SAAF и столько же машин – из RNFS. Немцы атаковали ее со стороны солнца, боевые порядки англичан рассеялись, и чтобы защититься, пилоты «Харрикейнов» снова прибегли к излюбленной тактике. На высоте около 6000 метров они сформировали «оборонительный круг», когда самолеты, летая по кругу, прикрывали друг друга сзади. И постепенно меняя направление полета в круге, они могли спокойно вернуться на свою территорию. Раньше подобный прием всегда выручал британцев, но теперь все было по-иному.

Когда Марселль увидел, что «Харрикейны» выстроились в «оборонительный круг», внутри у него все напряглось. В течение нескольких секунд он мысленно проиграл все свои действия, которые уже не раз отрабатывал с друзьями. Теперь он должен был доказать на практике, что его собственная тактика верна. При этом он, помня слова Нойманна, понимал, что малейшая ошибка закончится трагически для его карьеры или для него самого.

Энергично маневрируя, испытывая порой шестикратные перегрузки, Марселль буквально разрывал боевой порядок британцев. За пятнадцать минут он один за другим сбил четыре «Харрикейна». Он остановился, лишь когда услышал по радио голос Хомута, несколько раз настойчиво повторявшего: «Марселль, посмотри на топливо!» Надо было возвращаться обратно.

Всего же в ходе 25-минутного боя в районе местечка Буг-Буг, в 35 км восточнее Эс-Саллума, было сбито шесть «Харрикейнов» Mk.I, но главным «именинником», конечно же, был Марселль. Всю обратную дорогу в его наушниках раздавались поздравления. Его ведомый обер-фенрих Карл Кугельбауэр, летевший рядом, видел, как лицо молодого пилота, застывшее словно маска, постепенно оттаивало, и на нем появилась улыбка. Кугельбауэр понимал, какую цену заплатил Марселль за эти победы.

Едва тот успел после посадки выбраться из «Мессершмитта», как его подхватили на руки. Опустили на землю только на краю аэродрома, где летчиков ждал командир группы гауптман Нойманн. Он протянул Марселлю руку и, пристально глядя в его лицо, залитое потом, сказал: «Марселль, я поздравляю вас с успехом». И повернувшись к его ведомому, спросил: «Кугельбауэр, вы видели их всех?» Тот кивнул: «Всех, герр гауптман! Но я все еще не могу поверить в это!»

Утром 12 октября пилоты из 3./JG27 встретились над местечком Бир-Шеферцен, в 35 км юго-западнее Эс-Саллума, с двадцатью четырьмя «Томагавками» Mk.IIB из 2 Sqdn. SAAF и 3 Sqdn. RAAF. В ходе получасового боя они сбили три истребителя. Два самолета, принадлежавшие австралийцам – флаинг-офицеру Робертсу (H. G. Roberts) и сержанту Дереку Скотту (Derek Scott), – были на счету Марселля, который тем самым достиг рубежа в 25 побед.

3 ноября Марселлю вручили специальную награду Люфтваффе – «Почетный кубок за особые достижения в воздушной войне». Тогда же на успешные действия молодого летчика в Северной Африке впервые обратил внимание Геринг, и с этих пор рейхсмаршалу будут регулярно докладывать о его дальнейших успехах. Затем 24 ноября Марселль был награжден недавно учрежденным Германским Золотым Крестом. Он стал первым пилотом в Северной Африке, удостоенным этой награды. Все его старые прегрешения были окончательно забыты.

Тем временем 3./JG27 в ноябре отозвали в Германию для переоснащения новыми истребителями Bf-109F-4/Trop, и Марселль получил отпуск. Обратно на аэродром Эйн-аль-Газала эскадрилья вернулась 4 декабря. На следующий день, впервые вылетев на новом «Мессершмитте», Марселль в районе местечка Эль-Адем, приблизительно в 20 км южнее Тобрука, сбил «Харрикейн» из 274 Sqdn. RAF. После полудня 6 декабря его жертвами в бою южнее того же Эль-Адема стали еще два таких же британских истребителя.

Утром 7 декабря жертвой Марселля в 20 км западнее Сиди-Омара стал очередной «Харрикейн» из 274 Sqdn. RAF. В тот же день I./JG27 перебазировалась на аэродром Тмими, расположенный приблизительно в 43 км юго-восточнее Тобрука. Затем 8 и 10 декабря в ходе боев в районе Эль-Адема он сбил два Р-40, преодолев планку в 30 побед.

В тот период немецкие и итальянские войска под напором англичан были вынуждены отходить на запад, и потому 12 декабря группе пришлось переместиться на аэродром Мартуба, в 26 км юго-восточнее ливийского г. Дерна. Следующим вечером Марселль в бою в районе Мартуба – Эль-Тамими записал на счет еще пару «Томагавков».

Утром 17 декабря восемь «Бленхеймов» из 14 и 84 Sqdn. RAF под прикрытием восьми «Харрикейнов» из 1 Sqdn. SAAF совершили налет на немецкий аэродром в Дерна. Истребители I./JG27 перехватили их севернее Мартубы, и в результате 18-минутного боя южно-африканцы потеряли четыре истребителя, два из которых стали жертвами Марселля. Как затем оказалось, это был его последний успех в 41-м году.

Немецко-итальянские войска продолжали откатываться на запад, и в тот же день – 17 декабря – I./JG27 была вынуждена перелететь на аэродром Эль-Магрун, приблизительно в 70 км южнее Бенгази. Около полудня близ него появились британские бомбардировщики. На аэродроме объявили тревогу, и пилоты, среди которых были Марселль и его ведомый Пёттген, бросились к самолетам. Когда они уже заняли места в кабинах «Мессершмиттов», Пёттген неожиданно заметил, что англичане развернулись и теперь направлялись прямо к летному полю. Он крикнул Марселлю: Йохен, быстро назад!» Они выскочили из самолетов и побежали к ближайшей траншее. Едва летчики успели спрыгнуть в нее, как на взлетную полосу посыпались бомбы.

Когда налет закончился, они пошли обратно к самолетам. Там механик показал Марселлю большой осколок, попавший точно в кабину его «Мессершмитта», и добавил: «Похоже, герр лейтенант, вы можете сегодня вечером отпраздновать день рождения». Марселль кивнул и молча пожал руку Пёттгену, который не раз уже спасал ему жизнь в воздухе, но теперь это случилось и на земле.

День 17 декабря стал для Марселля примечательным еще и потому, что именно тогда прибывший на аэродром командующий 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг вручил ему Германский Крест в Золоте, которым его наградили еще 24 ноября.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.