Война на два фронта?

Позволю себе небольшое отступление. В октябре 1993 года, когда я работал в газете «Известия», к нам, в редакцию на Пушкинской площади, затянул Вячеслав Максимович Чорновил, в советское время видный диссидент. Одаренный публицист, Чорновил был трижды судим: за книгу об интеллигенции, за издание подпольного журнала «Украинский вестник» и за участие в Украинской Хельсинской группе. В перестроечные годы создал Народный рух Украины. В самостоятельной Украине был избран депутатом Рады и занял второе место на выборах президента республики.

Руководители газеты собрались в просторном кабинете главного редактора, чтобы послушать именитого киевского гостя. Моих коллег волновала текущая политика Киева, меня — история. Я расспрашивал Вячеслава Максимовича, как он относится к сотрудничеству украинских националистов с немцами в годы войны.

Чорновил убежденно доказывал мне:

— Вот полицаи в Восточной Украине были предателями. Они — преступники. А ОУН* и УПА* боролись с немцами. Они с Гитлером не сотрудничали. Это было национально-освободительное движение. УПА* и ОУН* не участвовали и в этнических чистках евреев и поляков. Конечно, случались накладки, было и сведение счетов, но УПА* и ОУН* руководствовались благими намерениями. Они совершили тактическую ошибку: сделали ставку на то, что возьмут оружие у немцев, а потом его против немцев и повернут…

Один из коллег под столом наступил мне на ногу: что ты донимаешь гостя неприятными вопросами о далеком прошлом?

Вячеслав Чорновил вызывал симпатию. Но согласиться с ним было невозможно.

Отряды Украинской повстанческой армии*, действовавшие в советском тылу, отвлекали немалые силы Красной армии от войны с вермахтом. Тем самым бандеровцы затягивали Вторую мировую войну, давая возможность немцам держать восточный фронт. Гибли бойцы Красной армии. И пока вермахт держал фронт, внутри третьего рейха продолжалось уничтожение невинных людей. Вот в чем, в частности, вина бандеровцев.

Другое дело, что когда стало ясно — Германия терпит поражение, внутри западноукраинского националистического движения произошла смена ориентиров. Решили искать помощи у Англии и Америки, поэтому отказались от преследования инородцев, заявили о равноправии всех народов. Понимали: антисемитские призывы исключают контакты с Западом. Специальные усилия были предприняты для того, чтобы доказать: евреев убивали исключительно немцы.

Первая войсковая конференция ОУН* в октябре 1942 года постановила:

«Евреев следует не уничтожать, а выселить с Украины, дав им возможность кое-что вывезти из имущества. Поляков — всех выселить, дав им возможность взять с собой, что они хотят. Тех же, которые не захотят уезжать, уничтожить».

В лесных лагерях Украинской повстанческой армии* укрылось от немцев некоторое количество уцелевших евреев. В основном это были врачи, нужные всем. Они лечили раненых и больных бандеровцев, занимались хозяйственными работами. Но составившие костяк УПА* украинские полицейские все равно не могли отказаться от любимого занятия. Находили евреев и убивали.

В августе 1943 года прошла третья чрезвычайная конференция ОУН*. Бандеровцы озаботились своей репутацией:

«Независимо от отрицательного отношения к евреям как орудию московитско-большевистского империализма, мы считаем нецелесообразным на данном этапе международной ситуации принимать участие в антиеврейских действиях, так как не хотим стать пешкой в чужой игре и не желаем отвлекать внимание масс от главных врагов».

Украинские националисты возненавидели немцев и уже не надеялись на помощь с их стороны. Но еще больше боялись Москвы.

Думали так: либо Соединенные Штаты и Англия дадут им возможность создать свое государство, как это произошло после первой мировой, либо удастся воспользоваться периодом безвластия и самим захватить власть. Среди лесных боевиков ходили фантастические слухи о том, что англичане в помощь им сформировали целую армию из канадских украинцев, которых сбросят с парашютами.

В 1944 году в отделе по борьбе с бандитизмом наркомата внутренних дел Украины допросили члена Центрального провода ОУН* Михаила Дмитриевича Степаняка.

Он рассказал:

— Третья конференция ОУН* состоялась в феврале 1943 года в Львовской области. В своем докладе я указал, что в ходе войны СССР вырисовывается как победитель. Немцы, хотя еще находятся на Украине, фактически же войну на востоке проиграли и, следовательно, на Украину должны прийти большевики. Но так как СССР продолжает оставаться основным врагом украинской самостоятельности, за которую борется ОУН*, организация должна сделать все, что необходимо для успешной борьбы против СССР.

Какие же могут быть факторы, которые бы показали силу украинского «самостоятельного» движения, руководимого ОУН*, и, с другой стороны, показали бы СССР, что и без его помощи Украина может быть освобождена от немцев, а Советский Союз при этом положении, идя на Украину, выглядел бы как империалист? Таким фактором может быть только восстание на Украине и захват власти под руководством ОУН*. Я говорил, что если бы восстание дало положительные результаты, Англия и Америка вынуждены были бы считаться с наличием крупных антисоветских сил внутри страны. Этот фактор ускорил бы столкновение между СССР и ее нынешними союзниками.

Участники конференции отдавали себе отчет в том, что Восточная Украина живет и думает иначе, чем Западная.

— Делая анализ ОУНовской работы на востоке Украины, — рассказал Степаняк, — я доказывал, что в условиях Советской власти создался другой тип человека, социально-экономическое положение на востоке совершенно иное, чем на западе, чего до сего времени ОУН* не учитывала. На востоке не верят ОУН*, ненавидят больше всего фашизм и немцев, а ОУН* знают, как фашистское пронемецкое формирование…

После поражения Германии командование Украинской повстанческой армии пыталось откреститься от прогерманской ориентации. Осуждало тех, кто тесно сотрудничал с немцами: группу Андрея Мельника, офицеров дивизии СС «Галичина», отряды Тараса Бульбы-Боровца на Волыни. Провозглашало: «К русскому народу мы относимся позитивно и дружески, но при условии признания наших прав и воли к независимости в наших этнографических границах».

В реальности вожди и активисты ОУН* демонстрировали ненависть к русским. В годы немецкой оккупации русские на Украине больше всего боялись украинцев-коллаборационистов.

Для Восточной Украины возвращение Красной армии означало долгожданное освобождение от немецкой оккупации. Западная Украина, которая вошла в состав СССР лишь осенью тридцать девятого, встретила восстановление советской власти со смешанными чувствами. Одни были счастливы и видели в красноармейцах спасителей. Другие помнили предвоенную ускоренную коллективизацию, когда в Сибирь выселяли мнимых кулаков и «врагов советской власти».

Руководителей ОУН* вновь охватила эта идея — воспользоваться сменой власти, когда немцы уйдут, а русских еще не будет, чтобы попытаться еще раз провозгласить свое государство.

Присоединявшиеся к бандеровцам давали клятву:

«Клянусь своей честью, во славу павших героев, во имя святой пролитой крови, моей украинской земли и величия моей украинской родины, что я буду бороться всеми своими силами и ценой своей жизни за свободное украинское государство. Всем сердцем, всей душой и всем своим существом я признаю, что только украинская революция может дать власть украинскому государству и народу. Я буду стоять насмерть на поле боя, чтобы построить национальное украинское государство. Никто и ничто не может заставить меня свернуть с пути украинской национальной революции — ни трудности, ни смерть.

Я клянусь Украине, что преданно и честно выполню все обязательства, которые возложит на меня Организация украинских националистов* под командованием Степана Бандеры. Я буду всеми своими силами и ценой своей жизни бороться за украинское правительство, независимое ни от кого, бороться за его мощь и честь.

Слава Украине, слава героям!»

Бандеровцы, создавая свои подпольные структуры, готовились вести войну на два фронта — и против немецких оккупационных войск, и против Красной армии (см. журнал «Отечественная история», № 1/2003). Когда ситуация на фронте окончательно изменилась в пользу Красной армии, ОУНовцы решили: отныне все силы на борьбу с русскими. Борьба с немцами откладывается на потом.

Решение о создании собственных вооруженных сил приняла вторая конференция ОУН* в октябре 1942 года. В декабре появилось название — Украинская повстанческая армия, УПА*. Первым командующим в мае 1943 года стал Дмитрий Клячковский, известный под псевдонимом «Клим Савур». В лесах Волыни и Полесья началось формирование украинских боевых отрядов. Костяк армии составили бежавшие в лес полицейские.

4 октября 1943 года новый нарком внутренних дел УССР комиссар госбезопасности Василий Степанович Рясной разослал директиву областным управлениям:

«В областях Западной и Правобережной Украины в последнее время «Организация Украинских Националистов» (ОУН*) — бандеровцев значительно усилила свою контрреволюционную повстанческую деятельность. В основном деятельность этой организации направлена на формирование крупных вооруженных сил под общим наименованием «Украинская Повстанческая Армия» (УПА*)».

Рясной принадлежал к поколению чекистов, которых взяли на работу в органы в самый разгар большого террора. Родился он далеко от Украины, в Самарканде.

«В шестнадцать лет (в 1920 году), — писал в автобиографии Рясной, — я был направлен в Красную Армию для комсомольской работы. Работал в частях и среди населения по организации комсомола (Туркмения). В 1922 году принят в коммунистическую партию. До 1924 года работал секретарем уездного комитета комсомола. С 1924 по 1931 год на ответственной советской и партийной работе в Туркменской ССР. Вел борьбу с басмачеством».

В 1933 году Рясной окончил промышленную академию имени Сталина в Москве, два года работал начальником политотдела Лемешкинской машинно-тракторной станции Сталинградской области, еще два — первым секретарем Лемешкинского райкома партии. В 1937 году Рясного взяли на работу в НКВД. Сразу утвердили начальником областного управления в Горьком. В разгар войны назначили наркомом внутренних дел Украины.

Уже на пенсии бывший генерал Рясной рассказывал, как из Горького его вызвал в Москву секретарь ЦК Георгий Максимилианович Маленков и поставил задачу:

— Скоро будет рассмотрен и утвержден план освобождения Украины. Там много националистов, ОУНовцев, которых надо ликвидировать.

В годы войны действовали три Украинских фронта. Рясного, занимавшегося подавлением вооруженного подполья, именовали командующим 4-м Украинским фронтом.

Нарком госбезопасности УССР Савченко утвердил «Ориентировку о возникновении и деятельности «Украинской Повстанческой Армии*»:

«Агентурными данными, показаниями арестованных и рядом других источников подтверждается активная деятельность УПА* по подготовке вооруженного «восстания» на освобожденной от оккупантов территории Украины против Советской власти. Для этой цели УПА* создаются в лесах тайные базы продовольствия, фуража, одежды, обуви, оружия и боеприпасов, строятся землянки.

Особое внимание при комплектовании УПА* бандеровцы уделяют выявлению и привлечению в УПА* всех украинцев, ранее служивших в авиационных и танковых частях польской армии. В сентябре 1943 года командование УПА* пыталось привлечь на свою сторону партизанский отряд чехословаков из числа дезертировавших из немецкой армии, действовавший в составе партизанского соединения генерал-майора тов. Сабурова.

Кроме того, по агентурным данным, бандеровцы поддерживают связь с сербскими и черногорскими повстанческими отрядами, имея при них своих представителей. Сербские, черногорские и чешские националисты сочувственно относятся к украинским националистам».

23 марта 1944 года нарком Савченко инструктировал начальников областных управлений. Задача номер один: создавать кадры рейдовой агентуры, которая должна неустанно искать места расположения отрядов УПА* и выявлять базы, где хранятся оружие, боеприпасы, продовольствие. Вторая задача: направлять квалифицированную и проверенную агентуру в тыл противника — внедряться в командный состав УПА* и руководящие органы ОУН* и физически уничтожать наиболее активных участников вооруженного сопротивления. Рекомендовалось (после проверки) восстановить связь с агентурой, которая работала с органами до начала войны и оставалась на оккупированной территории.

Нарком особо обратил внимание на необходимость вербовки арестованных ОУНовцев, готовых дать откровенные показания. Но просил учесть: как правило, ОУНовцы не доверяют лицам, освобожденным из-под стражи…

Армейское командование требовало от обоих наркоматов (внутренних дел и госбезопасности) принять меры для борьбы с УПА*. 25 декабря 1943 года начальник отдела НКВД УССР по борьбе с бандитизмом капитан госбезопасности Задоя предупреждал начальников областных управлений:

«Среди находящихся в распоряжении органов НКВД и НКГБ документов, изданных украинскими националистами, имеются приказы и листовки соединений «Украинской повстанческой армии*» о проведении подготовительных мероприятий в связи с приближением Красной Армии.

В обращениях к украинской молодежи, интеллигенции и железнодорожникам, последние призываются отказаться от эвакуации с немцами и уходить в леса, организовать боевые группы и вступить в УПА*. Соединениям УПА* разрешается принимать в свои отряды грузин, татар, узбеков и представителей других национальностей СССР для совместной вооруженной борьбы против советской власти».

В Украинскую повстанческую армию* охотно вступала молодежь. Крестьян постарше — заставляли. Отряды украинских националистов под руководством Бандеры вели кровавую борьбу против наступающей Красной армии и советской власти.

Сопротивление власти носило массовый характер и подкреплялось бедственным положением на Украине. Партизанская война развернулась во всех западных областях. Отряды Украинской повстанческой армии* контролировали почти четверть территории Украины. Целые батальоны наступавшей Красной армии попадали в засаду и уничтожались.

27 января 1944 года республиканские наркомы внутренних дел и госбезопасности разослали начальникам областных управлений совместную директиву:

«В последнее время зафиксированы случаи убийств ОУНовцами военнослужащих Красной Армии и советских активистов.

Предлагаем:

Начальникам УНКВД-УНКГБ Ровенской, Житомирской, Черниговской, Винницкой, Каменец-Подольской областей лично организовать агентурно-оперативную работу по ОУН* и УПА*, считая своей первостепенной и основной задачей вскрытие и ликвидацию в кратчайший срок ОУНовского подполья и банд УПА* на своей территории.

Проводить вербовку квалифицированной агентуры для проникновения в ОУНовские руководящие звенья и штабы бандформирований УПА* для внутренней разработки участников последних и, в первую очередь, руководящего актива.

Учитывая, что командование УПА* и Главный «Провод» ОУН* бандеровского направления дали указания своим участникам уходить в советский тыл, проникать в Красную Армию и на работу в советские учреждения с целью подготовки восстания, необходимо выявлять и брать в активную разработку лиц, прибывающих из Западных областей УССР, устраивающихся на работу в советских учреждениях и предприятиях.

С участием войск НКВД и привлечением, по договоренности с военным командованием, местных гарнизонов Красной Армии производить периодическую проческу лесных массивов и проверку населенных пунктов с целью обнаружения и задержания ОУНовских нелегалов и бандитов УПА*. С той же целью производить проверку на дорогах, идущих в лесных массивах и населенных пунктах, примыкающих к лесным массивам».

Вечером 29 февраля 1944 года на Волыни отряд УПА* обстрелял колонну автомашин, в одной из которых находился командующий 1-м Украинским фронтом молодой генерал армии Николай Федорович Ватутин. Из штаба 13-й армии он направлялся в штаб 60-й, и, оправдывались потом представители главного управления военной контрразведки СМЕРШ, в такой опасной ситуации армейские командиры не предприняли необходимые меры предосторожности: не выделили дополнительные силы прикрытия, не пересадили командующего в бронемашину. В столкновении с большой группой бандеровцев обычной охраны командующего оказалось недостаточно. Ранение было смертельным, и 15 апреля генерал скончался в киевском военном госпитале.

Отряд УПА* обстрелял машины командующего 38-й армией генерал-полковника Кирилла Семеновича Москаленко и члена военного совета генерал-майора Алексея Алексеевича Епишева. Но группа прикрытия открыла ответный огонь. Генералы остались живы.

Берия командировал на Западную Украину двоих своих заместителей — Ивана Серова и Сергея Круглова с группой офицеров. В дополнение к уже действующим там десяти бригадам внутренних войск и четырем пограничным полкам по охране тыла перебросил в Ровенскую и Волынскую области две дивизии, четыре бригады и танковый батальон войск НКВД.

28 марта Берия доложил Сталину, что в Ровенской области ликвидированы бандитские группы, которые организовали нападение на генерала Ватутина. Единственный оставшийся в живых боевик подтвердил, что это они устроили засаду на командующего фронтом. У убитого командира группы нашли дневник, в котором было записано: «29 февраля. Разбито две легковые машины, из числа которых машина Ватутина. Захвачены документы и карты».

Действующая армия жаловалась Сталину на банды в своем тылу. Вождь злился на чекистов. Берия оправдывался:

«В связи с поступившими на Ваше имя телеграммами тт. Конева и Мехлиса о действиях банд украинских националистов в районах Львовской области, НКВД СССР докладывает, что в настоящее время органами и войсками НКВД во вновь освобожденных районах Львовской, Волынской и Тернопольской областей проводятся необходимые меры по поимке и ликвидации бандитов.

На месте находится первый зам. наркома внутренних дел тов. Круглов; районы, пораженные бандитизмом, усилены войсками НКВД и чекистами. Для ликвидации банд используются также пограничники, приступившие к охране границы с Польшей».

Отряды Украинской повстанческой армии* численностью от трехсот до пятисот человек пытались отбить колонны молодежи, мобилизованной в Красную армию и отправленной на призывные пункты. Обстреливали военнослужащих. Нападали на военный транспорт. Минировали железнодорожное полотно, и поезда терпели крушение. Разбирали сотни метров железнодорожного пути, подпиливали рамы мостов. Профессионалы отмечали, что ОУНовцы продуманно ведут пулеметный, винтовочный и минометный огонь, умело организуют оборону, отрывают окопы и ходы сообщения в полный профиль…

ОУНовцы убивали всех, кто представлял советскую власть или сотрудничал с ней: директоров машинно-тракторных станций, районных чиновников, занимавшихся хлебопоставками, сельский актив. Поляков уничтожали целыми селами, дома их сжигали, имущество забирали.

Руководитель республики Никита Сергеевич Хрущев негодовал. Пребывал в уверенности, что подавить сопротивление несложно. Еще не осознавал, с кем имеет дело. 5 января 1945 года он выступал на совещании секретарей райкомов, начальников райотделов госбезопасности и внутренних дел Ровенской области:

— Я прямо ставлю задачу и требую: до первого марта расправиться с вооруженными бандитами и ликвидировать их. После первого марта мы будем наказывать руководство за то, что оно позволит в своем районе какое-нибудь бандпроявление, нападение на наш актив.

ОУНовцы устраивали кровавые спектакли. Оцепляли село под видом работников НКВД и выявляли советский актив, который тут же расстреливали в назидание остальным. Иногда демонстративно сжигали райотдел НКВД и дом начальника райотдела вместе с семьей. Милиционеров убивали, арестованных освобождали. Бойцы истребительных батальонов, которые должны были помогать регулярной армии и чекистам сражаться с бандитами, часто разбегались, а то и сами занимались мародерством, грабежом и убийствами.

— Здесь что-то недоработано, — говорил Хрущев чекистам. — Конечно, истребительные батальоны не будут работать хорошо, если мы не будем их прикармливать. Мало того, что боец голову свою подставляет, если он еще и добьет свои сапоги, то жена и отец будут его пилить. Надо их хотя бы кормить.

Берия информировал Сталина:

«НКВД Украинской ССР сообщает, что в Ровенской, Волынской и Тернопольской областях и, в первую очередь, в областных городах — Ровно, Луцке и Тернополе не организована торговля предметами первой необходимости. Особенно остро население ощущает недостаток соли. Несмотря на то, что в большинстве районов крестьяне охотно продают хлеб государству, встречная продажа крестьянам предметов первой необходимости не организована. В Ровенской и Волынской областях приняло широкие размеры заболевание тифом и чесоткой. В некоторых населенных пунктах Ровенской области заболеваемость населения достигает 50–70 процентов. Медицинская помощь организована совершенно неудовлетворительно».

Хрущев и первый заместитель наркома внутренних дел Круглов 6 ноября 1946 года обратились к Сталину с просьбой поддержать истребительные батальоны:

«Не получая никаких материальных вознаграждений или льгот, постоянно находясь в опасности, некоторые бойцы стремятся уйти из батальонов или ведут в них пассивную роль. Просим вас взять обеспечение обмундированием бойцов батальонов в количестве 35 тысяч человек на счет государства».

Они просили выделить: кирзу для голенищ сапог, юфту для передов сапог, кожу подошвенную, кожу для стелек и задников, диагональ для летних костюмов, бязь для белья, хлопчатобумажную ткань — для верха телогреек и брюк и для низа телогреек и брюк, а также вату и нитки.

Бывший партийный работник комиссар госбезопасности 2-го ранга Сергей Круглов ведал в наркомате ГУЛАГом и производственно-строительными управлениями. В конце войны Берия поручил ему руководить выселением карачаевцев, калмыков, чеченцев и ингушей. Затем доверил борьбу с националистическим подпольем. Периодически вызывал в Москву для доклада.

В час ночи 30 сентября 1944 года в НКВД Украины поступила шифртелеграмма из Москвы от Круглова:

«Народный комиссар тов. Берия, выслушав меня о результатах борьбы с ОУНовским подпольем, поставил задачу о еще более энергичном проведении мероприятий по разгрому ОУНовских банд и ОУНовского подполья с таким расчетом, чтобы уже к осени этого года разгромить ОУНовских бандитов на территории западных областей Украины.

Для выполнения этой задачи мы выезжаем обратно во Львов».

Каковы были указания Берии?

Усилить репрессии в отношении семей бандеровцев. Отправить на Западную Украину пятьсот опытных оперативных работников. Заменить слабых начальников райотделов.

Нарком велел управлению военного снабжения НКВД перебросить в западные области двести грузовиков, наладить снабжение оружием, боеприпасами, продовольствием и горючим. Заодно поручил чекистам обо всех недостатках в работе местных партийных и советских организаций информировать ЦК и правительство.

20 октября 1944 года за «очистку западных областей Украины от ОУНовцев» Сергей Круглов получил орден Кутузова II степени. Это полководческий орден, который на фронте давали только за успешно проведенные крупные воинские операции.

Когда во Львов приехал Хрущев, собрали первых секретарей райкомов партии и председателей райисполкомов. Никита Сергеевич инструктировал аппарат:

— Здесь, в Львовской области, как и в других западных областях, бандеровские кадры старые, испытанные. Вы их не переубедите. Их нужно арестовывать и судить. Не может быть, чтобы крестьянин не знал своих бандитов. У крестьянина, если пропадет гуска, он знает, кто украл его гуску, он знает, кто у него ворует яблоки или мед. Чтобы вас уважал народ, надо показать свою силу в селе, которое особенно поражено бандеровцами. Нужно завести своих людей, свою агентуру, узнать о наиболее враждебно настроенных, выселить их — и прямо днем, не стесняясь. Раз боятся Сибири, прямо и говорить, что в Сибирь их выселяем.

Продемонстрируйте свою силу, требовал Хрущев:

— Один чекист, хороший парень, рассказывал мне, что в хате находился бандеровец, и они ничего с ним не могли сделать, так как он спрятался за жену, а жена беременная, он из-за нее и стреляет. Один из наших все-таки как-то смог попасть ему в ногу… А я говорю: чудаки! Бандит не жалеет ни своей жены, ни ребенка. А мы боимся в него стрелять, потому что он спрятался за жену. Вот и скажет народ, что большевики не львы, а курицы, нас никто не будет уважать…

Через месяц на собрании Львовского областного партийного актива Хрущев вновь вернулся к этой теме:

— Товарищи, в борьбе с ОУНовцами мы имели большие недостатки и в сорок первом году, когда наши партийные товарищи страдали либерализмом. Либерализмом страдали и наши партийные работники, и работники НКВД, и НКГБ. Надо громить врага, надо обязательно громить и тех, кто укрывает бандитов. Надо выселить целые села. Разве можно допустить, чтобы абсолютное большинство населения Западной Украины сочувствовало ОУНовцам?

17 декабря 1944 года нарком внутренних дел Украины Рясной по ВЧ доложил Берии о разгроме штаба военного округа Украинской повстанческой армии* «Буг», действовавшего в Львовской области. В длительном бою убили сто сорок шесть человек. Пятерых взяли живыми. Среди трупов опознали тела руководителя областной службы безопасности и командующего округом «Буг» — псевдоним «Вороный».

«Других лиц командного состава разгромленного штаба УПА* установить не удалось, — констатировал Рясной, — так как многие трупы были обнаружены изуродованными в результате того, что некоторые бандиты покончили жизнь самоубийством путем взрыва гранат, приложенных к лицам».

ОУНовцы не хотели облегчить жизнь своим врагам — позволить себя опознать. Понимали, что под ударом окажутся их семьи.

Берия разослал Сталину, Молотову и Маленкову еще одно сообщение Рясного:

«22 декабря приведены в исполнение приговоры выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда СССР о повешении руководителей ОУНовских банд, участников убийства тринадцати работников Куликовского райвоенкомата в октябре сего года.

Приговор приведен в исполнение публично по месту совершения преступления. Эксцессов не было. При исполнении присутствовало 200–400 человек. Из среды собравшихся были слышны возгласы:

— Собакам — собачья смерть. Этих бандитов надо не вешать, а разорвать на куски.

24 декабря приведены в исполнение приговоры выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда о повешении в Ровенской и Львовской областях. В местечке Немиров Львовской области при исполнении приговоров присутствовало до 400 человек местных жителей. Из толпы раздавались выкрики:

— Правильно, правильно, смерть бандитам.

Присутствовавший на месте казни родственник бандита Наконечного, руководителя подрайонного провода ОУН*, — Руденко обратился с просьбой удавить бандита Наконечного собственными руками. В местечке Олеско присутствовало до 300 человек. Зачтение приговора было встречено аплодисментами».

В январе сорок пятого на большом совещании во Львове секретарь сельского райкома рассказал, как в селе убили председателя сельсовета. Глава советской Украины поинтересовался:

— Что вы сделали в этом селе?

— Арестовали пятнадцать человек.

— И что же, все ведется следствие? На кой черт нужно такое следствие! — взорвался Никита Сергеевич.

— Девять человек признались, — сообщил секретарь райкома.

— Ну и что? Если признались, их надо судить. Хотя бы этих девять человек повесили, и то бы другие страшились. Вот христиане! Вам только баптистами быть… Если будете так бездействовать, с вас и штаны снимут. Ни одного проявления малодушия не должно быть! Взять любое село, проверить его внимательно, изучить обстановку и тридцать пять человек арестовать… Вам свиней пасти и то смирных, а то вас разорвут…

ОУНовцы убили легендарного советского разведчика Николая Ивановича Кузнецова. Он служил в оперативно-разведывательном отряде специального назначения «Победитель», который с июня сорок второго действовал в районе города Ровно.

Немецкое оккупационное командование выбрало этот город в качестве столицы имперского комиссариата Украины. Его возглавил гауляйтер Эрих Кох, старый член нацистской партии, бывший руководитель Восточной Пруссии. В Ровно разместились штабы и основные немецкие учреждения, представлявшие оперативный интерес для советских разведчиков и диверсантов.

Командовал спецотрядом из заброшенных в немецкий тыл чекистов капитан госбезопасности Дмитрий Николаевич Медведев. После войны ветераны отряда разбились на два лагеря. Поразительным образом одни подозревали других в предательстве. Напарник Кузнецова Николай Струтинский обвинял руководителей ровенского подполья — Терентия Федоровича Новака и Василия Андреевича Бегму — в прямом предательстве. Называл их немецкими агентами (эта история подробно изложена в статье бывшего следователя следственного отдела управления КГБ по Львовской области 0. Ракитянского «Загадки Ровенского подполья», опубликованной в журнале «Военно-исторический архив», № 6/2003).

Василий Бегма — известный на Украине партийный работник. Он был секретарем Ровенского подпольного обкома партии и начальником областного штаба партизанского движения. В сорок третьем получил генеральское звание. Ему подчинялся Терентий Новак, он приехал в Ровно, когда там уже хозяйничали немцы, стал директором единственной крупной фабрики и одновременно возглавил подпольный горком партии. И это в Ровно, где свирепствовала немецкая служба безопасности!

Некоторые ветераны медведевского отряда вспоминали, что Бегма и Новак должны были переправлять в партизанские отряды оказавшихся в окружении бойцов Красной армии. Но почему-то немцы их перехватывали. А через два года все подполье в городе было уничтожено. Сохранилась только группа Новака. И это тоже повод для подозрений: не находилась ли она под контролем немецкой службы безопасности?..

Впрочем, вполне возможно, что все эти обвинения продиктованы лишь завистью к чужой славе. Терентий Новак и Николай Кузнецов через много лет после войны стали Героями Советского Союза, а на всех золотых звезд не хватило.

Николай Иванович Кузнецов родился 27 июня 1911 года в Свердловской области. Начинал до войны секретным сотрудником внутренней контрразведки. На Уралмаше общался с приглашенными на завод немецкими специалистами, совершенствуя свой немецкий. Общительный, красивый мужчина, он знакомился с иностранцами и их женами, выявляя тех, к кому можно было сделать вербовочный подход. После начала войны его передали в распоряжение 4-го (разведывательно-диверсионного) управления НКВД. Управлением руководил Павел Судоплатов. Готовил Кузнецова его сотрудник Саул Львович Окунь, который после отставки работал в ресторане «Прага».

Документы офицера вермахта Кузнецову изготовил будущий полковник Павел Георгиевич Громушкин, друг знаменитого разведчика Кима Филби и художник по призванию. Полковник Громушкин всю жизнь работал в разведке, в сорок первом начинал в резидентуре в Болгарии. А вернувшись на родину, оказался в отделе, который обеспечивал нелегалов поддельными документами.

Кузнецову долго подбирали легенду, которая бы не требовала регистрации в военных комендатурах, чтобы избежать проверки. Идеально подошли документы обер-лейтенанта 230-го полна 76-й пехотной дивизии Пауля Вильгельма Зиберта (видимо, взятого в плен), который после ранения временно был прикомандирован к управлению по использованию материальных ресурсов оккупированных территорий. Родственников у реального Зиберта не было, так что неприятных встреч Кузнецов мог не опасаться. Военный билет оставили подлинный, только вклеили фотографию Кузнецова в форме вермахта. Наградное удостоверение и водительские права изготовили на Лубянке.

Безукоризненное знание языка, смелость и авантюризм позволили ему довольно долго продержаться в немецком тылу. Он специализировался на похищении и уничтожении чиновников оккупационной администрации. Считается, что информацию о том, что происходило у немцев, Кузнецову поставляла Лидия Лисовская, молодая и красивая женщина, балерина, жена убитого офицера польской армии. Она с тридцать девятого года была осведомителем НКВД и в Ровно пользовалась большим успехом у немецких офицеров (см. журнал «Военно-исторический архив», № 6/2003).

Когда Ровно освободила Красная армия, Лидия Лисовская неосмотрительно сказала, что она знает о подполье такое, что полетят большие головы. Всех подпольщиков отправили в столицу Украины получать ордена поездом, а ее с сестрой почему-то повезли на машине. До Киева они не доехали. В пути обеих женщин убили. Это произошло уже после того, как в марте сорок четвертого года Николай Кузнецов попал к украинским националистам.

Его бывший напарник уверял, что Кузнецов в ночь на 9 марта 1944 года приехал в деревню, где его убьют, ради встречи с партизанами. А там его ждали ОУНовцы. Случайность? Или заманили в засаду?.. Впрочем, историки полагают, что за давностью лет уже не удастся восстановить все обстоятельства смерти Николая Кузнецова.