Борьба за лодку продолжается
Борьба за лодку продолжается
Ночь с 10 на 11 апреля прошла достаточно спокойно, если не считать штормовой погоды. Личный состав большей частью ютился в двух оставшихся носовых отсеках, офицеры — на ходовом мостике, и если они позволяли себе хотя бы иногда спуститься вниз, чтобы немного передохнуть, то командир с замкомдивом были наверху бессменно.
В два часа ночи что-то случилось на «Авиоре», и теплоход стал дрейфовать от К-8. Как оказалось впоследствии, там вышел из строя топливный насос.
В это время в Москве полным ходом шла организация спасательных работ. С главнокомандующим ВМФ вышел на связь министр Морского флота СССР, передал, что к месту аварии им направлены находящиеся на переходе с Кубы теплоходы «Саша Ковалев» и «Касимов», танкер «Люблино».
* * *
В 15.45 новая радиограмма с «Авиора»: «Ввиду усиления ветра беру на борт часть экипажа. Лежу в дрейфе до подхода боевого корабля. Прошу сообщить данные связи с подходящими кораблями. Мой позывной: Люди, Зет, Живете, Игрек».
В 16.50 главнокомандующий ВМФ передал командиру К-8 через «Авиор»: «Вашу телеграмму о пожаре получил сегодня в 14.00. К Вам направлен от Гибралтара БРК „Бойкий“, а также три гидрографа и три ПЛ. Они смогут прибыть через 48 часов. Мы просим Вас в ожидании этих средств принять меры для сохранения живучести корабля и жизнедеятельности людей».
В 17.00, на час раньше установленного времени, вышла из Североморска плавбаза «Волга». Сменный экипаж с атомной подводной лодки К-5 доставили на нее сторожевым кораблем.
Пересаживали подводников прямо в море. Старшим на «Волгу» был назначен опытный подводник-атомщик, начальник штаба флотилии атомоходов контр-адмирал Михайловский. Уходящие ничего толком не знали, куда и зачем их посылают, однако все прекрасно понимали, что где-то в океане с их товарищами случилась беда, и они идут к ним, чтобы протянуть руку помощи…
В 19.00 на «Волгу» было отправлено распоряжение готовить помещения для приема экипажа К-8. К месту аварии взял курс и флагман Северного флота крейсер «Мурманск» с командующим флотом и членом военного совета на борту, находившийся в море по плану маневров «Океан». «Мурманск» шел на пределе возможного — двадцать четыре узла. На ходу дозаправились с танкера «Волхов». Тогда же пересадили на танкер по приказу главкома и многочисленных журналистов, отправившихся на «Мурманске» в поход, чтобы освещать ход проходящих маневров.
В 19.25 главнокомандующий ВМФ адмирал флота Горшков передал командиру К-8 через «Авиор»: «Готовить лодку к буксировке. Самое главное спасательное средство — это обеспечить непотопляемость корабля. Следите за входными люками, концевые люки иметь постоянно задраенными. В случае необходимости вентилирования иметь постоянную вахту. Тела погибших передадите с подходом наших военных кораблей. Передайте личному составу, мы надеемся на ваш и их опыт и мужество. Горшков».
Кроме сменного экипажа на борту плавбазы находились пять опытных врачей, специалисты службы радиационной безопасности, электрик, сварщик, слесарь.
В 22.00 последовало донесение с борта Ту-95Р, вылетевшего на поиск аварийной подводной лодки: «Нахожусь в районе К-8. ПЛ на связь не выходит».
Зато через какие-то двадцать минут откликнулся «Авиор»: «Дрейфую с ПЛ, сняли 43 человека. Остальные на ПЛ. Для встречи подходящих кораблей и судов буду давать подходной радиопеленг по заявке. Прошу уточнить, на какой частоте и для кого выдавать радиопеленг».
Заканчивались вторые сутки с начала пожара на атомоходе, заканчивались первые часы с начала спасательной операции.
Смогут ли подводники продержаться до подхода помощи, выдержат ли? Как быстро бегут стрелки часов, как медленно движутся по карте крошечные обозначения кораблей! Двое суток! Как это много для тех, кто борется сейчас с пожаром и волнами! Как это мало для тех, кто спешит к ним на помощь!
Стрелки часов в Москве только начали отсчет новых суток, как на связь вышел теплоход «Саша Ковалев», оказавшийся ближе всех к месту аварии. Капитан «Ковалева» докладывал, что начал принимать радиопровод с «Авиора». Еще час спустя радиопривод стал принимать и сухогруз «Комсомолец Литвы», за ним теплоход «Касимов». Остальные корабли, подводные лодки и суда, периодически выходя на связь, уточняли координаты лодки. Радиограммой на «Ковалев» было отдано распоряжение по прибытии к поврежденному атомоходу донести обстоятельства аварии и состояние подводной лодки.
В три часа утра «Ковалев» подошел на визуальную видимость к К-8. Москва снова потребовала от капитана: «С подходом к объекту уточнить обстановку и положение на объекте, что с главной силовой установкой, каково состояние по отсекам, сколько людей и где находятся, что нужно для восстановления связи…» В ответ «Ковалев» доложил: «Связь с ПЛ К-8 имели. Последняя ничего не сообщила. Дальнейшую связь прекратили до рассвета».
В 4.10 новая радиограмма на «Ковалев»: «Ваша главная задача — скорейшее выяснение обстановки. Буксировку будет осуществлять т/х „Касимов“ или т/х „Комсомолец Литвы“. Для обеспечения полетов самолетов и связи с ними открыть радиовахту… Их позывной „Пальто“. Вас будут называть фактическим названием судна».
В 4.20 к К-8 подошел «Комсомолец Литвы».
В 7.30 над атомоходом прошла пара Ту-95. С самолетов передали, что снижались до 700 метров, но облачность не пробили. На связь никто не вышел, хотя засветок на РЛС наблюдали много.
* * *
Ранним утром 11 апреля к атомной подводной лодке подошел советский транспорт «Саша Ковалев». Находившийся на «Авиоре» капитан 3-го ранга Фалеев связался с ним по УКВ.
— Осветите свой борт и укажите государственную принадлежность!
На «Ковалеве» немедленно выполнили приказание. После этого Фалеев указал ему место невдалеке от атомохода. Самому «Авиору» в тот момент было нелегко: как уже говорилось выше, на нем сломался топливный насос, и теплоход начал дрейфовать от подводной лодки.
Вскоре капитан «Ковалева» снова вышел на связь с Фалеевым и доложил, что в район нахождения атомной лодки подошло еще два советских сухогруза — «Комсомолец Литвы» и «Касимов».
— Вас понял! — приняв доклад, отозвался помощник К-8. — Прошу одно из пришедших судов подойти ко мне на голосовую связь, так как не имею хода!
К «Авиору» приблизился «Комсомолец Литвы».
— Имею на борту сорок три подводника! Необходимо их снять на советское судно! — прокричал в мегафон на сухогруз Фалеев.
— Понял! — отозвался капитан «Комсомольца Литвы» Анатолий Андреевич Беляков. — Я сейчас буду пытаться завести буксир на лодку, а вас снимет «Касимов». Он сейчас к вам подойдет!
Подходивший «Комсомолец Литвы» развернуло бортом к волне и сильно валяло. Бросили буксирный конец. Не долетев, он упал в воду. Не увенчались успехом и еще несколько попыток. Тогда капитан Беляков приказал спускать на воду вельбот. С вельбота наконец-то удалось добросить конец.
Бессонов с Каширским решили заводить буксир за выдвинутые горизонтальные носовые рули. Не получилось. Тогда завели буксир на буксирный гак. «Комсомолец Литвы» дал малый ход. Конец натянулся… и лопнул! В это время несколько волн подряд накрыли вельбот. На нем заглох мотор, и утлое суденышко быстро понесло куда-то в океан.
Оставив на время К-8, «Комсомолец Литвы» бросился вдогонку за уносимым вельботом. Догнав его и подняв на борт, он вновь подошел к атомоходу, чтобы продолжить попытки буксировки.
К середине дня к борту «Авиора» подошел теплоход «Касимов». Вспоминает помощник командира К-8 О. Н. Фалеев: «…Построил личный состав, проверил наличие. Перед строем поблагодарил капитана судна и его помполита и в их лице болгарский экипаж за оказанную помощь. По моей просьбе капитан судна и помполит дали мне список особо отличившихся болгарских товарищей…»
Вспомним и мы еще раз тех, кто, рискуя жизнью, пришел на помощь советским подводникам, делился с ними куском хлеба.
Вспомним, чтобы еще раз воздать им должное за мужество и братскую помощь! Вот их имена: старший помощник капитана Георгий Петров — это он командовал спасательной шлюпкой, а затем оказывал медицинскую помощь пострадавшим подводникам, первый помощник капитана Богдан Младенов, третий помощник капитана Любен Волкович, четвертый помощник Гавриил Спиров — это он первым заметил сигнал аварии с подводной лодки, второй механик Святослав Илиев, третий механик Владимир Архангелов, четвертый механик Димитр Антонов, боцман Никола Гюрчев, моторист Янко Стоянов, матросы Николай Ангелов, Божидар Милчев, Георгий Янков и Стефан Николов…
* * *
В это же самое утро в Средиземном море в район поиска погибшей французской подводной лодки «Эридис» прибыло американское поисковое судно «Мизар». С него спустили необитаемый подводный аппарат. Поиск погибшей лодки осложнялся сильным подводным течением. Трудным был и рельеф дна, изрезанный глубокими скальными каньонами.
На «Мизаре» с волнением ждали сообщений. Вскоре аппарат начал передавать на поверхность одну телекартину за другой: ржавые канистры и бутылки, невесть как попавший на дно чей-то рваный ботинок и обрывки газет. Но «Эридиса» не было нигде…
Погибшую подводную лодку найдут лишь спустя семнадцать дней после начала поисковых работ «Мизара», когда магнитометр внезапно среагировал на разбросанные в разные стороны останки разрушенной лодки. Глубина в месте гибели «Эридиса» составляла 1100 метров. Однако, несмотря на обнаружение подводной лодки, причина гибели «Эридиса» так и осталась нераскрытой…
* * *
В 15 часов 10 минут 11 апреля «Комсомолец Литвы» донес через Балтийское пароходство, что электроэнергия на подводной лодке отсутствует и буксир приходится выбирать вручную.
В 19.00 главнокомандующему через Балтийское пароходство было сообщено, что «Комсомолец Литвы» взял подводную лодку на буксир. Однако, радовались в Главном штабе недолго: почти сразу же пришло новое сообщение — буксир оборван и повторно завести его никак не удается.
К этому времени вся кормовая надстройка от восьмого отсека и дальше уже постоянно была в воде. К Бессонову снова подошел Пашин:
— Всеволод Борисович! Давайте продуем кормовую группу ЦГБ!
— Продуем, когда возьмут на буксир!
Однако буксир все не заводился, и командир разрешил немного продуть корму. Шторм все усиливался. Теперь, разбиваясь о борт лодки, волны то и дело осыпали водопадом брызг находящихся на мостике. Попытки взять лодку на буксир предпринимались в течение всего дня, но все было безрезультатно — К-8 по-прежнему была предоставлена силе волн и ветра.
В 22 часа 10 минут внезапно послышались удары из задраенного первого отсека. Личный состав просился выйти наверх. Бессонов отказал.
Через несколько минут снова послышалась дробь — условленный сигнал аварийной тревоги. Находившиеся наверху отдраили люк. На палубу выбрался командир БЧ-5 Пашин в угоревшем состоянии. Его рвало и шатало. С ходового мостика спустился командир.
— Всеволод Борисович! В отсек все интенсивнее поступает угарный газ. Начинается массовое отравление. Многих рвет, некоторые уже теряют сознание!
Следом выбрался начальник химической службы:
— СО2 превышает норму вдвое!
— Выводите людей! — распорядился Бессонов. — Теперь все будем ютиться наверху.
Начали выбираться, держась за натянутые леера, матросы и офицеры. Дело это было достаточно сложным, так как волна полностью то и дело захлестывала люк. Наконец первый отсек оставил последний человек. На мостике совещалось командование лодки. Решили снять еще часть личного состава, так как размещаться им теперь было просто негде.
Дали сигнал — пять красных ракет. Находившийся ближе всех «Касимов» вскоре подошел к лодке. Сложив руки рупором, Бессонов прокричал на транспорт:
— Можете ли взять на борт тридцать человек?
— Могу и приму! — отозвался капитан «Касимова». — Спускаю баркас!
Бессонов занялся составлением списка тех, кому необходимо было остаться на лодке для буксировки и восстановительных работ. Волна к этому времени уже, проходя от кормы лодки в нос, заливала всю надстройку вплоть до первого отсека.
Из объяснительной капитана 1-го ранга А. В. Каширского: «В это время дифферент лодки составлял примерно три градуса. Состояние лодки мне и командиру опасения не внушало. Считали, что сможем провести восстановительные работы в третьем и четвертом отсеках…»
Бессонов собрал экипаж. Заливаемые водой, продрогшие и смертельно усталые люди, поддерживая друг друга на качке, слушали своего командира.
— Кто желает уходить, того оставлять не буду! — обвел Бессонов взглядом обступивших его подводников.
Желание добровольно покинуть корабль не высказал никто. Тогда командир зачитал список остающихся, записанный им в книжке «Боевой номер», которую он взял у сигнальщика. Набралось порядка двадцати человек.
— Остальные покидают лодку! — объявил Бессонов.
Сразу же к нему обратились двое: старший помощник командира корабля капитан 2-го ранга Виктор Ткачев и старшина 1-й статьи Леонид Чекмарев.
— Товарищ командир, — взял Бессонова за рукав канадки Ткачев, — я решил остаться. Вместе плавали, вместе и умирать будем!
— Брось, Витя, мы еще повоюем! Уходи, у тебя жена, дети! — ответил командир.
— Все равно я обязан остаться, как ваш первый заместитель. Мало ли что может случиться!
— Хорошо, оставайся!
С Чекмаревым Бессонов решил долго не разговаривать.
— Чекмарев, в баркас!
— Товарищ командир, — не отступался, однако, тот, — пусть вместо меня уходит кто-нибудь из молодых матросов. У нас ведь и женатые есть, и с детьми.
— Ты на что это намекаешь? — нахмурил было брови Бессонов.
— Да ни на что, лучше все же остаться мне, я все же более опытный!
— Ну ладно, оставайся, — махнул рукой Бессонов.
Замполит Анисов тем временем уничтожал на всякий случай шифродокументы. У тех, кому предстояло покинуть корабль, отрывал маркировку с карманов курток.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.