9
9
Приступая к созданию так называемого «своего штаба», Власов вместе со Штрик-Штрикфельдтом посетили ряд лагерей военнопленных в ближайших окрестностях Берлина.
Вильфрид Карлович вспоминал:
«При наших посещениях лагерей военнопленных мы видели, что настроение было подавленное. Советские генералы в большинстве своём становились просоветскими, вернее, стали думать в отчётливо национально-русских категориях. Во всяком случае, враждебность к немцам росла. Разочарованы и озлоблены были и те офицеры, которые, попав в плен, ещё год назад были готовы бороться против коммунистической диктатуры на стороне немцев.
Власов ездил из лагеря в лагерь и спрашивал, спрашивал. Лишь немногие генералы сами узнавали Власова. Остальным он скромно называл своё имя. Свои разговоры с пленными товарищами он обычно начинал со слов о долге помочь, по добровольному решению, страдающим соотечественникам. При этом он подчёркивал, что это служение народу становится тем более высшим долгом бывших советских штаб-офицеров, что национал-социалисты следят за всем с недоверием и стараются подавить каждое проявление этого осознанного долга. В такой тяжёлой обстановке надо помогать друг другу и быть примером. Это были простые и в то же время необычные слова, и они производили впечатление».
В Берлинском лагере, так называемом «штабе Власова», при отделе пропаганды состоялось знакомство Власова с генералом Малышкиным, который пошёл на сотрудничество якобы после заверений Власова, что он не получает от немцев никаких субсидий:
— Я — русский, один из миллионов пленных. Я не изменник, что бы Сталин ни говорил о военнопленных. Я люблю свой народ и хочу ему служить. Я могу это делать, только выступая за свободу и благополучие каждого. Пока что я больше ничего не могу. Я могу достичь каких-то успехов в борьбе за улучшение положения в лагерях военнопленных, если я твёрдо встану на защиту свободы и человеческого достоинства русского человека. Я не немецкий наёмник! Многие немецкие офицеры искренне хотят помочь русским людям. Они предложили мне поддержку. Я решился сотрудничать с ними. Будущее покажет, что надо делать дальше.
Итак, Малышкин Василий Фёдорович, родился в 1896 г., русский, из служащих. С 1908 по 1916 г. учился в гимназии. В 1916 г. — рядовой запасного пехотного полка. В 1917 г. учился в Чугуевском военном училище. Прапорщик. Участник Гражданской войны. В 1918 г. дважды ранен. Награждён орденами Красного Знамени и «Знак Почёта». Член ВКП(б) с 1919 г. В РККА — с апреля 1918 г.
Командир роты, батальона и помощник командира полка. До 1924 г. командир ряда стрелковых полков. Учился в Военной академии РККА, по окончании которой был назначен начальником штаба дивизии в Могилёве. В октябре 1930 г. — начальник штаба курсов усовершенствования комсостава «Выстрел».
С ноября 1931 г. — начальник сектора управлений военно-учебных заведений. С декабря 1933 г. — начальник пехотной школы в Киеве. В мае 1935 г. назначен военным комиссаром и командиром 99-й стрелковой дивизии.
С декабря 1936 г. — заместитель начальника штаба ЗабВО. С августа 1937 г. — начальник штаба 57-го особого корпуса в Улан-Удэ.
9 августа 1938 г. арестован как «враг народа». На следствии признал себя виновным, но на заседании суда от своих показаний отказался. Реабилитирован в декабре 1939 г. и назначен старшим преподавателем в Академию Генерального штаба. С 12 июля 1941 г. комбриг Малышкин — начальник штаба 19-й армии Западного фронта. В октябре ему было присвоено звание «генерал-майор». 24 октября в окружении под Вязьмой, во время ночёвки у костра, взят в плен. В этот момент был одет в гражданскую одежду и представился рядовым. В лагере военнопленных под Вязьмой он был опознан и выдан одним из сотрудников штаба.
Находился в лагерях под Смоленском, в Фюрстенберге на Одере. В плену голодал, перенёс дизентерию и тиф, испытал на себе жестокое обращение немцев.
Работать с Власовым согласился и генерал Благовещенский.
Благовещенский Иван Алексеевич родился в 1893 г., русский, из семьи священника. В 1914 г. окончил Виленское пехотное училище. Участвовал в Первой мировой — штабс-капитан. Участник Гражданской войны. Член ВКП(б) с 1921 г. В РККА — с 1918 г.
В 1924–1926 гг. помощник начальника курса Военно-морского училища им. Фрунзе. С 1926 г. — начальник курса. С 1929 г. — начальник строевого отдела Военно-морского училища им. Дзержинского. С 1931 г. — преподаватель Военно-морского училища связи. В мае 1934 г. окончил вечернее отделение Военной академии им. Фрунзе. 2 декабря 1935 г. присвоено звание «майор». С 1936 г. — начальник штаба Южно-Кавказского УРа Черноморского флота, с 1938 г. — начальник курсов усовершенствования командного состава запаса Черноморского флота. 4 марта 1938 г. присвоено звание «полковник».
10 июня 1939 г. награждён орденом Красного Знамени, а 3 ноября присвоено воинское звание «комбриг».
С 1939 по 1940 г. — начальник учебно-строевого отдела штаба учебного отряда подводного плавания в Ленинградском ВМУ им. Кирова. В 1940–1941 гг. — начальник курсов подготовки начсостава. В апреле 1941 г. назначен начальником училища ПВО ВМФ в Либаве. 21 мая присвоено воинское звание «генерал-майор береговой службы». В конце июня — начальник обороны северо-восточного участка блокированной Либавы.
6 июля при попытке выйти из окружения взят в плен. Доставлен в Шяуляй, а затем этапирован в Тильзитский лагерь военнопленных. С конца июля содержался в Офлаге XIII-D в Хаммельбурге. Пошёл на сотрудничество с немцами добровольно. Подписал обращение к германскому командованию о создании боевых частей из военнопленных. В ноябре 1941 г. вступил в «Русскую трудовую народную партию» и впоследствии являлся членом комитета этой организации и председателем партийного суда.
25 мая 1945 г. следователь спросил Власова:
«Стало быть, вы вступили на путь вооружённой борьбы против советской власти?
Власов: Да, по предложению Штрикфельдта я написал антисоветскую листовку, в которой указал, что война проиграна Россией из-за неумелого руководства со стороны советского правительства, которое не способно руководить страной, и призывал русский народ свергнуть это правительство. В октябре 1942 г. немцы предложили мне выехать в Берлин.
Следователь: Для чего?
Власов: Для того, чтобы иметь возможность встретиться с находившимися в плену генералами Красной Армии и использовать их для антисоветской работы, о чём в своё время я просил Хильгера. В Берлине я был помещён в лагерь при отделе пропаганды вооружённых сил Германии. В этом же лагере находились генералы Малышкин и Благовещенский, а также бывший сотрудник редакции газеты «Известия» — Зыков.
Им я рассказал о своём намерении начать борьбу против большевиков. Создать русское национальное правительство и приступить к формированию добровольческой армии для ведения вооружённой борьбы с советской властью.
Малышкин, Благовещенский и Зыков поддержали меня и высказали свою готовность принять участие в борьбе против советской власти, причём Зыков заявил, что он уже ведёт антисоветскую работу, сотрудничая в издаваемой немцами для советских военнопленных газете «Заря»…»
В декабре 1942 г. капитан Штрик-Штрикфельдт организовал встречу Власова в отделе пропаганды с генерал-лейтенантом Понеделиным — бывшим командующим 12-й армией. На предложение Власова принять участие в работе по созданию русской добровольческой армии Понеделин наотрез отказался. Он заявил, что немцы только обещают сформировать русские части, а на самом же деле им нужно только имя, которое они могли бы использовать в целях пропаганды.
Следующая встреча была с генерал-майором Снеговым — бывшим командиром 8-го стрелкового корпуса. Он также отказался, но по другим мотивам. Снегов боялся за судьбу своих родственников, проживающих в Советском Союзе.
Была и ещё одна встреча. Штрик-Штрикфельдт отвёз Власова в один из лагерей под Берлином, где Власов встретился с генерал-лейтенантом Лукиным — бывшим командующим 19-й армией, у которого после ранения была ампутирована нога и не действовала правая рука.
Власов рассказывал следователю: «В присутствии немцев Лукин высказался враждебно по отношению к советскому правительству, однако после того, как я изложил ему цель своего приезда, он наедине со мной сказал, что немцам не верит, служить у них не будет, и моё предложение не принял»{333}.
После «Смоленского воззвания», а точнее, очередной и самой обыкновенной пропагандистской немецкой листовки (тираж несколько миллионов экземпляров) Власов посетил Дабендорф, где были открыты курсы по подготовке пропагандистов для работы среди военнопленных.
Русским руководителем учебной части Власов назначил сперва генерала Благовещенского, но вскоре заменил его более энергичным Трухиным.
Иван Алексеевич Трухин родился в 1896 г., в Костроме, из дворян, русский. В 1906 г. окончил начальную школу, в 1914 г. — 2-ю Костромскую гимназию, в 1916 г. первые два курса юридического факультета МГУ и 2-ю Московскую школу прапорщиков. Беспартийный. В РККА — с 1918 г. Участник Гражданской войны: командир отделения, командир роты. С июля 1920 г. — командир батальона, а в октябре назначен командиром стрелкового полка. С января 1921 г. снова командир батальона, затем в отпуске по болезни. С августа 1921 г. — командир роты на Костромских пехотных курсах. В сентябре 1922 г. зачислен слушателем в Военную академию РККА. В 1924 г. награждён орденом Красного Знамени. По окончании академии в августе 1925 г. назначен начальником штаба и исполняющим должность командира 133-го стрелкового полка 45-й стрелковой дивизии УВО. С сентября 1926 г. — начальник штаба 7-й стрелковой дивизии. В январе 1931 г. назначен начальником штаба 12-го стрелкового корпуса ПриВО. С февраля 1932 г. преподаватель в Военной академии им. Фрунзе, а с апреля 1934 г. — начальник кафедры методики боевой подготовки. В 1935 г. — полковник. В октябре 1936 г. — слушатель Академии Генштаба. В октябре 1937 г. — старший руководитель курса, с ноября 1939 г. — старший преподаватель кафедры оперативного искусства. В 1940 г. ему присвоено воинское звание «генерал-майор». С августа — заместитель начальника 2-го отдела Управления боевой подготовки РККА.
28 января 1941 г. — начальник оперативного отдела и заместитель начальника штаба ПрибВО, с 28 июня — заместитель начальника штаба Северо-Западного фронта. 27 июня ранен и захвачен в плен. 30 июня доставлен в сборный лагерь в Шталуленен, а затем в Офлаг XIII-D в Хаммельбург. В октябре дал письменное согласие на борьбу с советской властью, вступил в РТНП…
Вместе с Трухиным в Дабендорф прибыли и представители Национально-трудового союза (НТС). Началась совместная работа эмигрантов с бывшими советскими гражданами{334}.
После получения согласия от фельдмаршала фон Клюге Власова стали готовить к поездке на средний участок фронта. Инициатором этой акции стало Восточное министерство. Удивительно, но только теперь, после воззвания (листовки) «Русского комитета» и поражения Германии под Сталинградом, особенно резко встал вопрос об укреплении фронта и обеспечении безопасности тыла. Для сопровождения Власова выделили офицера штаба генерала фон Шенкендорфа, подполковника Шубута и капитана Петерсона.
Итак, Белосток — Минск — Смоленск. Подготовку поездки взял на себя отдел пропаганды штаба группы армий «Центр», возглавляемый майором Костом. Майор даже добился разрешения в штабе группы, чтобы Власову была предоставлена радиостанция в Бобруйске для обращения к населению. Но ОКВ запретило это радиообращение. Тем не менее руководитель радиостанции объявил, что в данный момент в радиостудии находится почётный гость: «Генерал Власов совершает инспекционную поездку по освобождённым областям и передаёт свои лучшие пожелания всем искренним русским патриотам…»
А вот как об этой поездке рассказывал следователю сам Власов:
«Я в сопровождении представителя отдела пропаганды германской армии подполковника Шубута и капитана Петерсона выехал в Смоленск, где ознакомился с деятельностью созданных немцами из советских военнопленных батальонов пропаганды и добровольческого отряда.
Там же, в Смоленске, по инициативе городского самоуправления мне была устроена встреча с представителями местной интеллигенции. Я выступил с сообщением о создании «Русского комитета» и переговорах, которые ведутся с немецким командованием, о формировании русских вооружённых сил для борьбы против советской власти».
Была и вторая поездка на северный фронт:
«В том же, 1943 г., я посетил Псков, где осмотрел батальон добровольческих войск и был на приёме у командования германскими войсками, действовавшими под Ленинградом, генерал-фельдмаршала Буша, который попросил меня рассказать на собрании германских офицеров о целях и задачах «Русского комитета». Выступая на этом собрании, я заявил, что «Русский комитет» ведёт активную борьбу против советской власти и что немцы без помощи русских уничтожить большевизм не смогут. Моё выступление явно не понравилось генерал-фельдмаршалу Бушу.
Возвращаясь в Берлин, я остановился в Риге и выступил с антисоветским докладом перед русской интеллигенцией города, а также имел беседу с проживавшим в Риге митрополитом Сергием.
Встреча с митрополитом Сергием мне была организована немецким офицером, который ведал пропагандой в Риге, с целью установления контакта с русской православной церковью и использования духовенства для совместной борьбы с советской властью…»
Во вторую поездку Власов поехал по приглашению фельдмаршала фон Кюхлера и генерала Линдемана. Она состоялась с середины апреля до начала мая 1943 г.
По мнению Штрик-Штрикфельдта, эта поездка была полным личным триумфом Власова, но в то же время она нанесла их движению страшный удар…
Однажды после выступления Власова в театре Смоленска к нему подошёл заместитель германского начальника Смоленского района Никитин и начал спрашивать: правда ли, что немцы собираются делать из России колонию, а из русского народа рабочий скот? Правы ли те, кто говорит, что лучше жить в плохом большевистском СССР, чем под немецким кнутом? Почему до сих пор никто не сказал, что будет с нашей родиной после войны? Почему немцы не разрешают русского самоуправления в занятых областях?
Что мог ответить ему Власов, если он и сам не всё понимал. После нескольких секунд раздумий следовали общие слова, общие фразы: «Уже одно моё выступление в этом театре доказывает, что немцы начинают понимать настроения и проблемы русских. Недоверие привело ко многим и тяжёлым ошибкам. Теперь эти ошибки признаются немцами… Свернуть большевизм, к сожалению, можно только с помощью немцев. Принять эту помощь — не измена… Чтобы добиться от немцев того, что должно было быть сделано уже давно, мне нужны доверие и помощь народа».
Власов лгал не только людям, но и самому себе, отвечая на конкретные вопросы, в общем. Так, его спросили: «Господин генерал, почему после воззвания Смоленского комитета ничего не слышно об этом комитете и о вас лично?»
— Россия велика. Словечко «Смоленский» на листовке вы не должны принимать буквально. Но вы же знаете, как было под Сталиным. А обо мне вы скоро будете слышать больше и чаще. Ведь мы только начинаем, — это всё, что мог сказать Власов.
Никакого триумфа у него и быть не могло. Это был триумф капитана Штрик-Штрикфельдта и его начальников, а также всей немецкой пропаганды ОКВ. Сделано было немало. А как благодарят собаку за её верную службу? Ей бросают кусок мяса.
Отблагодарили и Власова: из Дабендорфа, лежащего вне Берлина и находившегося на положении лагеря с установленным распорядком жизни, перевели в скромную виллу на Кибицвег в одном из районов Берлина — Далеме. Здесь он поселился вместе с двумя главными помощниками — Малышкиным и Жиленковым, под охраной русской команды{335}.
Жиленков Георгий Николаевич родился в 1900 г. в Воронеже. Русский. Из крестьян. Член ВКП(б) с 1929 г. С 1925 по 1929 г. работал подручным слесаря и слесарем. С августа 1929 г. на комсомольской работе. С февраля 1930 г. — заведующий производственным сектором Воронежского ОК ВЛКСМ. В 1931 г. закончил индустриально-технический техникум в Москве. С октября 1931 г. по февраль 1934 г. — ответственный секретарь партийного комитета техникума. С февраля по июнь 1938 г. — директор ФЗУ завода «Калибр», затем секретарь парткома этого завода. С января 1940 г. — 2-й секретарь Ростокинского РК ВКП(б) Москвы. 16 апреля 1939 г. награждён орденом Трудового Красного Знамени. В июне 1941 г. член Военного совета 32-й армии, бригадный комиссар. 14 октября взят в плен под Вязьмой. Скрыл должность, звание и фамилию. До мая 1942 г. служил шофёром в транспортной колонне 252-й пехотной дивизии вермахта под фамилией Максимов. 23 мая выдан лесником гжатского лесничества и арестован. На допросах дал правдивые показания и заявил желание бороться против советской власти. Переведён в Берлин в отдел пропаганды особого назначения, где находился до августа{336}.
После своего возвращения Власов со своими сподвижниками разработал план операции по захвату ещё не занятой германской армией полосы между бывшими царскими летними резиденциями Ораниенбаумом и Петергофом, а также по овладению Кронштадтом. Власов, по воспоминаниям Вильфрида Карловича, предлагал провести эту операцию сам с русскими добровольцами в составе двух дивизий. Его целью было удержать за собой Ораниенбаум и Кронштадт. Пока доклады об этом через генерала Гелена пошли наверх, готовилась пропагандистская акция под кодовым названием «Просвет». Задача этой акции заключалась в распространении по ту сторону Восточного фронта информации о том, что против советских войск стоят не только немцы, но и их борющиеся за свободную Россию бывшие боевые товарищи, и что при переходе на немецкую сторону их будут рассматривать не как военнопленных, а как равноправных соратников в рядах русской национальной части, если они того захотят, или же они смогут мирно работать.
Штрик-Штрикфельдт вспоминал: «Гелен возлагал большие надежды на эту операцию, при условии, что она будет проводиться в сотрудничестве с Власовым и в связи с освободительным движением. Санкции на это у него ещё не было. Но уже было дано согласие на то, чтобы придать каждой фронтовой дивизии вермахта специальные группы русских, состоящие из пяти офицеров и пятнадцати иных чинов. Эти русские группы должны были пройти в Дабендорфе краткосрочные курсы, чтобы к концу апреля было подготовлено полторы тысячи человек. Их должны были прислать на Дабендорфские курсы из существующих добровольческих частей при генерале восточных войск. Авторы проекта надеялись, что специальные группы в результате переходов красноармейцев вскоре вырастут до батальонов или даже до полков».
Но случилось так, что фельдмаршал Кейтель отдал приказ о запрещении Власову какой бы то ни было политической деятельности, вследствие его «наглых» высказываний во время поездки в группу армий «Север».
А.А. Власов: «После возвращения из поездки я имел в городе Летцене встречу с командующим добровольческими частями генерал-лейтенантом Хельмигом.
Хельмиг предложил мне остаться у него в штабе и помогать ему руководить сформированными русскими частями. Я отказался от этого предложения, заявив Хельмигу, что до тех пор, пока русские военнопленные будут находиться на службе в немецких частях, они воевать против большевиков как следует не будут. Я просил Хельмига всю работу по созданию русских частей передать мне, с тем чтобы сформировать из них несколько дивизий, подчинив их «Русскому комитету».
Не договорившись с Хельмигом, я возвратился в Берлин и от Штрикфельдта узнал, что о моём выступлении у фельдмаршала Буша стало известно Гиммлеру.
Гиммлер на одном из узких совещаний высших начальников германской армии заявил, что отдел пропаганды вооружённых сил Германии возится с каким-то военнопленным генералом и позволяет ему выступать перед офицерским составом с такими заявлениями, которые подрывают уверенность у немцев в том, что они одни могут разбить Советский Союз.
Гиммлер предложил прекратить такую пропаганду и использовать только тех военнопленных, которые заявляют о своём согласии служить в немецкой армии.
После этого выступления Гиммлера я некоторый период не проявлял активности и до 1944 г. никуда из Берлина не выезжал…»
Следовательно, срывалась и акция «Просвет», так как она планировалась при участии Власова. Однако немцы провели её без него{337}.
Главная же причина в снижении активности Власова заключалась, прежде всего, в твёрдом решении Гитлера относительно использования советского предателя, о чём говорит документ, подписанный начальником штаба вооружённых сил Кейтелем (1 июля 1944 г.):
«1. Начальник отдела пропаганды вооружённых сил доложил мне в Берлине о совершённой им по моему приказанию фронтовой поездке (Восточный фронт).
Согласно его сообщению, власовская пропаганда и параллельно с этим развёртывание «освободительной армии» сведены к масштабам, предусмотренным фюрером, и направлены в желаемое фюрером русло.
2. Министр по делам Востока отклонил использование Власова. Фюрер согласился с доложенным мной предложением полковника фон Веделя об использовании его в целях пропаганды.
3. Сегодня я беседовал с фюрером по поводу обоих предложений, переданных полковником фон Веделем. Фюрер согласен с таким раздроблением и связанной с этим отменой великорусской идеи Власова.
4. Начальник отдела пропаганды вооружённых сил мною проинформирован».
Так советского предателя генерал-лейтенанта Власова немецкие хозяева поставили на место, напомнив ему очевидную истину: инициатива наказуема! Ведь он действительно переборщил. Но пользоваться им продолжали.
Между этими двумя поездками «родилось письмо» Власова под заглавием «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом».
Этот новый заказ был не менее важен, чем «Обращение Русского комитета», опять-таки в целях агитации и пропаганды…
Известно, что Власов рассказывал, а Зыков записывал. Затем немцы отпечатали листовки, в которых русский генерал обращается к русским и при этом как бы раскрывает свою душу{338}.