Глава 14 «Уран»

Глава 14

«Уран»

К середине ноября 1942 г. на Сталинградском направлении действовали крупные, по немецким меркам, силы авиации:

– восемь бомбардировочных групп: I. и III./KG1, I. и часть II./KG51,1. и II./KG55, а также KG27 в полном составе;

– три штурмовых группы: II./StGl, I. и II./StG2;

– четыре эскадрильи непосредственной поддержки войск: Stab., 3,6, 7h8./Sc1i.G1.

В то же время 76-я бомбардировочная эскадра навсегда покинула Восточный фронт, перебазировавшись из Армавира на Средиземное море. В России остались лишь несколько экипажей из ее состава. Истребительная авиация Люфтваффе под Сталинградом по-прежнему состояла из эскадры JG3 «Удет».

Хотя все эти силы располагали в общей сложности 330 самолетами, в исправном состоянии находились 127 двухмоторных бомбардировщиков, 67 штурмовиков и 64 истребителя. Кроме того, в составе 4-го воздушного флота имелись 16 эскадрилий ближней разведки, имевшие 38 боеготовых самолетов «Фокке-Вульф» FW-189 и 12 «Мессершмиттов» Bf-ПО. Дальнюю разведку на всем южном участке советско-германского фронта вели всего три эскадрильи – 3.(F)/Aufkl.Gr.lO, 3.(F)/Aufkl.Gr.l21 и 4.(F)/Aufkl.Gr.l22, располагавшие четырнадцатью исправными Ju-88D.

В то же время советские 8-я, 16-я, 17-я воздушные армии и часть приданных им сил 2-й воздушной армии, а также 102-я ИАД ПВО имели в своем составе 1916 боевых самолетов, из которых 1360, в т.ч. 519 истребителей, находились в исправном состоянии. Таким образом, численное превосходство советской авиации составляло 4,5:1.

В ночь с 18 на 19 ноября в Южном Поволжье установилась нелетная погода – густые облака и сильный снегопад с почти нулевой видимостью. Еще в 7 часов утра все было спокойно. На обширном Донском фронте от Воронежа до Качалино стояла тишина. Венгерские, итальянские и румынские солдаты, кутаясь в теплую одежду и почесываясь от укусов вшей, спали в землянках, и только патрули мерзли на своих постах в окопах. Над черной полоской реки периодически взлетали ракеты, освещая неровную, изрытую траншеями и воронками снарядов степь. Восточнее, в Сталинграде, также царило затишье. И именно в этот момент для Вермахта разразился кризис. В 07.30 по московскому времени (в 05.30 по берлинскому) 19 ноября советские войска начали операцию «Уран». После длительной артиллерийской подготовки 5-я танковая армия и 21-я армия, прорвав фронт, двинулись в глубь румынской обороны.

В это время в 150 км к юго-западу, на аэродроме эскадры KG27 в Миллерово, унтер-офицер Людвиг Денц получил приказ, несмотря на плохие погодные условия, провести авиационную разведку, чтобы установить, что происходит на румынских позициях. Вскоре закамуфлированный в зимние цвета «Хейнкель» уже катился по взлетной полосе, скрипя колесами по свежему снегу. Поднявшись в небо, самолет полетел к Дону сквозь сплошные облака. За стеклом фонаря кабины ничего не было видно, и штурман Людвиг Хафигхорст ориентировался только по приборам. Затем облака стали рассеиваться, внизу показалась заснеженная степь.

И тут глазам летчиков предстало ужасное зрелище. Они увидели огромные колонны советских войск: танки, пехота, бронемашины и грузовики во многих местах пересекли реку и двигались в южном и юго-восточном направлениях. Бортрадист немедленно стал докладывать об увиденном в штаб эскадры. Было очевидно, что русские начали крупномасштабное наступление. Вскоре бомбардировщик вернулся обратно в Миллерово, где экипаж уже в устной форме доложил своему начальству о результатах разведки.

Командир эскадры барон фон Бёст отреагировал незамедлительно. Уже через полчаса самолеты II./KG27 поднялись в воздух, чтобы атаковать прорвавшиеся советские войска. Однако из-за плохой видимости «Хейнкели» вынуждены были сбрасывать бомбы с небольших высот, фактически исполняя роль штурмовиков, находясь при этом подолгу в зоне сильного зенитного огня. В результате были сбиты сразу семь бомбардировщиков! Таких огромных потерь группа не знала за весь период Сталинградской битвы. Не-111 Людвига Денца также получил много повреждений, но все же смог вернуться на аэродром. Потом механик насчитал в самолете 151 пулевое отверстие.

Однако эти героические усилия не смогли остановить мощное и стремительное советское наступление, и утром 20 ноября русские танки заняли г. Перелазовский. А это было уже глубоко в немецком тылу, всего в 60 км от штаба 8-го авиакорпуса Люфтваффе, находившегося в тот момент в станице Обливской! Там, находясь в своем бункере, обложившись картами, генерал-лейтенант Фибиг[133] нервно изучал последние донесения. Вскоре поступили сведения, что армии Сталинградского фронта, нанося удар из района озер Сарпа и Цаца, атаковали позиции 4-й румынской армии, обратив ее в бегство. Одновременно с этим с плацдарма в районе Клетской перешла в наступление 65-я советская армия.

Ей навстречу вылетели Ju-87 из StG2. Среди них был и «Юнкере» Ханса-Ульриха Руделя. Вскоре внизу в заснеженной степи он увидел отступающие в панике румынские войска, побросавшие винтовки и орудия. Дальше к северу двигались широкие колонны советской пехоты. «Я безжалостно сбросил бомбы на вражескую колонну, и мои пулеметы выплюнули струи раскаленного свинца в эти бесконечные желто-зеленые волны наступающей пехоты, которые хлынули на нас из Азии и монгольских степей. Я израсходовал все патроны, не оставив ни одного, даже для защиты от возможной атаки русских истребителей», — вспоминал потом Рудель.

Удары по советским танковым колоннам нанесли и «Хеншели» из штурмовой авиагруппы I./Sch.Gl майора Альфреда Друшеля. В атаках участвовали даже бипланы Hs-123. Несмотря на нелетную погоду, командование 8-го авиакорпуса бросило против наступавших все наличные силы. Самые опытные пилоты из шести бомбардировочных и трех штурмовых групп, решавшиеся взлетать при видимости около 100 м, беспрерывно атаковали советские войска, неся при этом большие потери. Только 5-я эскадрилья из KG27 в течение нескольких дней лишилась шести «Хейнкелей» (60% штатной численности!), которые были сбиты либо списаны из-за сильных повреждений. 20 ноября в ходе боевого вылета для атаки советских войск южнее Сталинграда был сбит Не-111 обер-фельдфебеля Карла Липпа из II./KG55, при этом погиб находившийся на его борту командир группы майор Ханс-Йоахим Габриэль.

Что характерно, советская авиация из-за плохой погоды в эти дни практически бездействовала. Тем не менее к 06.00 22 ноября передовой отряд 26-го танкового корпуса, состоявший из пяти танков Т-34 и трех бронемашин, прорвался глубоко в тыл 6-й немецкой армии на берег Дона возле Калача. В результате советские войска сумели захватить в большой излучине реки полевые аэродромы ближних разведчиков Люфтваффе. В их руки попали как сами самолеты, так и штабы с ценными разведданными. Штурмовики майора Хичхольда чудом успели удрать с аэродрома Тусов из-под носа у противника.

Дивизии и сводные отряды Вермахта во многих местах отчаянно контратаковали противника, но, не считаясь с потерями, прокладывая дорогу через минные поля тысячами трупов штрафников, советские войска упорно шли вперед и к исходу 23 ноября замкнули кольцо окружения. Создавшаяся критическая ситуация заставляла немецких пилотов совершать по пять – десять вылетов в сутки, атакуя противника то тут, то там. Именно 25 ноября обер-лейтенант Рудель установил мировой рекорд, совершив в течение дня на своей «Штуке» 17 боевых вылетов! Таким образом, несмотря на поражения сухопутных войск, плохую погоду и огромные, по немецким меркам, потери, Люфтваффе по-прежнему удерживали господство в воздухе.

Вскоре командование 8-го авиакорпуса вынуждено было перебазировать свои силы. Истребительная эскадра JG3 с аэродрома Питомник перелетела в Морозовскую и Обливскую. Туда же перебрались Ju-87 из StG2 «Иммельман». Внутри котла из ее состава была оставлена только специальная штурмовая эскадрилья обер-лейтенанта Юнгклаузена. В качестве подкрепления из Армавира в Морозовскую вернулась I./KG100, за исключением штабного звена, которое Рихтхофен оставил там для продолжения атак танкеров в Каспийском море. Тем самым, несмотря на тяжелейший кризис командование Люфтваффе все же полностью не отказывалось от выполнения стратегических задач. В то же время часть бомбардировщиков использовалась для весьма специфической цели – сбрасывания на отступающие румынские части листовок с призывом прекратить паническое бегство…

26 ноября советские танки прорвались к станице Обливской, в результате чего штаб 8-го авиакорпуса оказался на передовой. Командир 99-го зенитного полка оберет Райнер Штаэль организовал импровизированную оборону, причем в боях участвовал даже комсостав, в частности начальник штаба оберет-лейтенант фон Хайнман лично вел огонь из пулемета. В разгар боев в Обливской приземлился самолет фон Рихтхофена. Он не оценил героизм и самопожертвование своих подчиненных и приказал им эвакуироваться в тыл, организовывать снабжение 6-й армии по воздуху. Впоследствии оборону на р. Чир заняли новые подразделения группы армий «Дон», а штаб авиакорпуса переместился в Тацинскую.

Первоначально командование Люфтваффе намеревалось снабжать окруженные войска исключительно силами транспортных эскадр. Для этого на аэродромы Тацинская и Морозовская были одна задругой переброшены 11 авиагрупп, оснащенных трехмоторными Ju-52, а также две группы Ju-86, всего около 200 транспортников. Бомбардировщики же использовались для ударов по советским войскам. Так, «Хейнкели» из KG27 и I./KG 100 в течение 22– 28 ноября по три-четыре раза в сутки вылетали на бомбардировку Сталинграда и прилегающих районов.

Из-за плохих погодных условий самолетам приходилось действовать на предельно малых высотах, в зоне интенсивного огня зениток. Поэтому потери и повреждения были неизбежны. 25 ноября в районе г. Перелазовский был сбит Ju-87 командира 5-й эскадрильи StG2 гауптмана Иоахима Лангбена. Пилот, совершивший до этого около 400 боевых вылетов, погиб. Этот вылет стал последним и для его бортстрелка обер-фельдфебеля Йозефа Лауса. 28-го числа во время очередного вылета Не-111 гауптмана Бётхера получил прямое попадание 85-мм зенитного снаряда в правое крыло. Лишь благодаря своему огромному опыту пилот смог в тяжелых погодных условиях дотянуть до аэродрома в Морозовской и совершить посадку.

Вскоре стало ясно, что одной транспортной авиации для снабжения 6-й армии недостаточно. Тихоходные и неповоротливые «Юнкерсы-52», для пилотов которых подняться в воздух в условиях снежной пурги уже было подвигом, доставляли в Питомник лишь 60—70 т грузов в сутки. Тогда 29 ноября командующий 4-м воздушным флотом фон Рихтхофен принял срочные меры. На аэродроме Морозовская было сформировано 1-е авиационно-транспортное командование, которое возглавил опытнейший летчик – командир KG55 «Грайф» оберет Эрнст Кюхл. Он получил от Рихтхофена приказ использовать для доставки грузов в Сталинград все Не-111 из шести имевшихся авиагрупп, одновременно с этим поддерживать с воздуха оборону на р. Чир с тем, чтобы не допустить продвижения советских войск к аэродромам в Тацинской и Морозовской (последний находился всего в 40 км от линии фронта). Для выполнения последней задачи в распоряжение Кюхла были переданы истребительная эскадра JG3 «Удет», а также штурмовые StG2 и I./Sch.Gl. Можно было использовать еще и румынские истребители. 30 ноября первые 40 «Хейнкелей» вылетели не с привычным бомбовым грузом, а битком набитые провизией и боеприпасами.

Однако успехи в снабжении, достигнутые за счет «нецелевого» использования бомбардировщиков, обошлись немцам боком на полях сражений. Войска лишились значительной поддержки с воздуха, и советское командование смогло наконец почти беспрепятственно подвозить свои резервы прямо к фронту. Только сорок Ju-88 из I. и III./KG1 «Гинденбург», а так же I./KG51 по-прежнему исполняли роль бомбардировщиков, и их пилоты поистине работали «по-стахановски», совершая налеты на железнодорожные станции Михайловка и Арчеда, атакуя железнодорожные составы на восточном берегу Волги, и даже бомбили железную дорогу Астрахань – Урбах[134].

Между тем в начале декабря условия для действий бомбардировщиков еще более осложнились. Аэродромы в Тацинской и Морозовской оказались перегруженными транспортными самолетами, там все чаще происходили аварии и катастрофы. Поэтому KG 1 отправилась на отдых и переформирование в Германию, a I./KG51 7 декабря перебазировалась в тыл, на аэродром в Ростове-на-Дону, но даже оттуда она продолжала летать за Волгу в Западный Казахстан, преодолевая расстояние более чем в 500 км! И все это в тяжелейших погодных условиях: при ледяном ветре и ограниченной видимости.

12 декабря танковая группировка генерала Германа Гота начала операцию по прорыву кольца окружения, нанося удар из района Котельникова на северо-восток к Сталинграду. С воздуха ее поддерживали «Штуки» из эскадры StG2 «Иммельман», а также румынские истребители, действовавшие в роли штурмовиков. Через три дня немецкие танки вышли к реке Аксай-Есауловский, т.е. преодолели треть расстояния до 6-й армии. В этот момент – 15 декабря – общее стратегическое положение Вермахта в Южном Поволжье и на Дону еще не выглядело катастрофическим. Фронт на реке Чир удалось удержать, дивизии Паулюса контролировали большую территорию, протянувшуюся с запада на восток на 50 км, в то же время почти весь Сталинград находился в руках немцев. Окружение большинству генералов и простых пехотинцев казалось лишь временной проблемой, тем более что начавшееся наступление Гота развивалось обнадеживающе успешно. Транспортные самолеты и бомбардировщики ежедневно доставляли в Гумрак по 145 т грузов. Этого, конечно, было недостаточно, но все равно трудности представлялись преодолимыми. Аэродромы, несмотря на ужасную погоду, бесперебойно работали, и Люфтваффе чем могли помогали сухопутным войскам.

Однако утром 16 декабря зародились признаки настоящего апокалипсиса. На Среднем Дону советские войска намного превосходящими силами атаковали позиции 8-й итальянской армии. Через два дня оборона здесь начала быстро разваливаться, и сотни русских танков Т-34 устремились в глубь территории противника. Рихтхофен мог бросить против них лишь полтора десятка Ju-88 из I./KG51 и несколько румынских бомбардировщиков. Тем не менее в 250 км к юго-востоку немецкие танки продолжали рваться к Сталинграду и к 20-му числу достигли реки Мышкова. До окруженной группировки им оставалось 40 км.

В этой ситуации Адольфу Гитлеру нужно было принять судьбоносное решение: либо разрешить Паулюсу прорыв на юго-восток, либо оставить 6-ю армию в Сталинграде в надежде на общее улучшение оперативной обстановки. Фюрер в отличие от своих генералов отлично осознавал неизбежные политические и психологические последствия отхода с Волги. Это означало, что все достижения летне-осенней кампании будут потеряны. Наступит весна, и по реке снова двинутся караваны барже кавказской нефтью. Атаки железной дороги Астрахань – Саратов придется прекратить из-за удаления аэродромов бомбардировщиков от Волги. Таким образом битва за нефть будет неизбежно проиграна для Германии. Взвесив все «за» и «против», Гитлер пришел к единственно верному решению: он запретил прорыв. Немецкие дивизии должны были оставаться в Сталинграде и сражаться до последнего.

Тем временем транспортники и бомбардировщики Люфтваффе с 19 по 21 декабря совершили 450 самолето-вылетов в «котел», доставив туда 450 т грузов. Однако в следующие дни установилась совершенно нелетная погода – донские степи окутал густой туман. Вскоре ухудшение обстановки заставило командующего группой армий «Дон» Эриха Манштейна начать отход с реки Мышкова и перебросить свои танки на северо-запад, откуда стремительно накатывалась волна советского наступления.

Пользуясь нелетной погодой, танки Т-34, переваливаясь через сугробы, приближались к Миллерову. Уже 20 декабря эскадра KG27 должна была перебазироваться на северо-запад, в Старобельск. Через три дня нависла угроза и над Тацинской. В 07.20 по московскому времени 24 декабря снаряды начали уже взрываться у северного края аэродрома, и в течение 45 минут в воздух поднялись 124 Ju-52. В 08.15 взлетел последний «Юнкере», на борту которого находился командир 8-го авиакорпуса Мартин Фибигсо своим штабом. В 09.30 самолет приземлился в Ростове-на-Дону. Фибиг вздохнул с облегчением, но особых причин для оптимизма у него не было. Пришлось оставить аэродром, с которого в течение почти четырех месяцев его бомбардировщики осуществляли успешные налеты на Сталинград, Саратов, Астрахань и др. объекты. Были потеряны в общей сложности 60 транспортных самолетов.

На следующий день – 25 декабря – командир rufttransportfuhrer 1 Эрнст Кюхл отдал приказ перебазировать «Хейнкели», а также пикирующие бомбардировщики из Морозовской, к которой тоже приближались советские танки, в Новочеркасск. Утром 26 декабря погода наконец улучшилась и «Штуки» нанесли удары по прорвавшимся танкам. Вскоре в результате контратаки немцы отбили и Тацинскую. Обстановка на некоторое время стабилизировалась, но 6-я армия теперь находилась на расстоянии 110—120 км от позиций группы армий «Дон».

В рождественские дни Гитлер вынужден был принять еще одно историческое решение. Под давлением стремительно ухудшающейся обстановки он отдал приказ об общем отходе с Кавказа.

Так, в ожесточенной борьбе, закончился 1942 г.