Потери в Бородинском сражении

Потери в Бородинском сражении

В российской литературе одно время была широко распространена следующая цифра наполеоновских потерь – 58 478 человек. А вот численность потерь русской армии в Бородинском сражении многократно пересматривалась историками.

Например, генерал Л.Л. Беннигсен дает нам следующие данные:

«У нас выбыло из строя свыше 30 000 человек».

Генерал А.П. Ермолов в своих «Записках» пишет:

«Сражение сие есть жесточайшее из всех в последние войны происходивших; ему уподобляется одно Ваграмское (бывшее в 1809 году между французами и австрийцами): оно стоило нам более 20 генералов, до 1800 убитых и раненых штаб– и обер-офицеров и до 36 тысяч нижних чинов».

А вот генерал-квартирмейстер К.Ф. Толь утверждает, что потеря с нашей стороны убитыми и ранеными составила всего 25 000 человек плюс 13 генералов и примерно 800 штаб– и обер-офицеров.

Встречаются и другие цифры. Например, цифра «45 тысяч» выбита на Главном монументе Бородинского поля, возведенном в 1839 году, а также указана на стене галереи воинской славы храма Христа Спасителя. Называются также цифры 42 500 человек, 39 300 человек и т. д.

Сразу же поставим все точки над «i»: наполеоновская армия в Бородинском сражении потеряла явно не 58 478 человек.

Разброс данных тут тоже немал. Например, во французской историографии наиболее распространенное число – это 30 000 человек. Оно основано на подсчетах французского офицера Деннье, служившего инспектором смотров при главном штабе Наполеона (он определил общие потери наполеоновской армии за три дня сражения при Бородине так: 49 генералов, 37 полковников и 28 000 нижних чинов, из них – 6550 убитых и 21 450 раненых). Таким образом, часто приводимая в литературе цифра 30 000 была получена округлением данных Пьера-Поля Деннье.

Участники сражения с наполеоновской стороны, так или иначе имевшие доступ к данным о потерях, называли следующие цифры: главный хирург Великой армии Жан-Доминик Ларрей – 22 000 человек, граф Роман Солтык – 18 000 человек и т. д. Сам Наполеон в пропагандистских целях писал о потерях в 8000–10 000 человек.

Конечно же, эти цифры слишком сильно занижены.

С другой стороны, тот же генерал Филипп-Поль де Сегюр определил потери Наполеона в Бородинском сражении в 40 000 солдат и офицеров. Но эта цифра, похоже, несколько завышена.

При этом, без всякого сомнения, пытаться проверить эти данные очень сложно, практически невозможно.

А существуют ли вообще убедительные способы просчитать потери армии? Этим вопросом задается историк В.Н. Земцов, и он дает на него следующий ответ: таких способов два. Первый из них – это сопоставление ведомостей состава армии до сражения и после сражения, второй – это подсчет на основе поименных списков убитых и раненых офицеров.

Соответственно В.Н. Земцов и проводит эти операции, внося в них необходимые, по его мнению, коррективы.

Получается, что на утро 27 августа (8 сентября) в строю у Наполеона гипотетически могло быть 97 275 человек. Поэтому общие потери Великой армии в боях при Шевардино и Бородино могли составить 32 000–34 000 человек.

Однако, как утверждает историк, данный способ подсчета имеет явные недостатки. Он пишет:

«Помимо того что мы вынуждены были оперировать рядом округленных цифр, мы не в состоянии учесть тех, кто, будучи легко ранен или контужен во время сражения, к 20 сентября уже встал в строй!»

Второй способ основан на пропорции между потерями офицерского и солдатского состава, которая составляет от 1:17 до 1:20. Исходя из того, что в Бородинском сражении наполеоновская армия потеряла 49 генералов и 1928 офицеров, усредненные общие потери могли бы составить 38 500 человек.

Приводя эти данные, В.Н. Земцов отмечает:

«Однако следует помнить, что немалое число бойцов, несмотря на раны, продолжало оставаться в строю, в том числе надеясь на награждение. В то же время не меньшее количество солдат было рассеяно, находясь вне своих частей, и только постепенно, 8 сентября, а нередко и позже, смогло к ним присоединиться».

На наш взгляд, более близка к действительности следующая оценка: около 35 000 человек убитых, раненых и пропавших без вести.

Фабер дю Фор. Бородинское поле после сражения

А как оценивали потери русских участники сражения с наполеоновской стороны?

Например, генерал Жан-Луи Шарье написал потом так:

«Русская армия совершенно деморализована <…> В битве 7 сентября она потеряла более 50 тыс. человек».

Наполеон сразу после сражения написал своей жене Марии-Луизе, что русские потери оцениваются в 30 000 человек. А вот позднее, во многом в пропагандистских целях, он написал австрийскому императору Францу о потерях врага в 40 000–50 000 человек. С этого, собственно, цифра русских потерь в 50 000 человек и вошла в мемуарную литературу.

На наш взгляд, наиболее близка к действительности следующая оценка русских потерь: около 45 000 человек убитых, раненых и пропавших без вести.

Таким образом, потери русской армии были больше, чем потери наполеоновской армии.

Об этом же говорят и видные современные историки. Например, Дэвид Чандлер приводит следующие цифры: согласно его данным, русские потеряли по меньшей мере 44 000 человек, а Великая армия – не менее 30 000 человек. Анри Лашук оценивает потери обеих сторон в Бородинском сражении несколько иначе: общие потери русских превышали 46 000 человек, у Наполеона общий урон составил 35 000 человек. При этом, «как и в большинстве сражений этой кампании, обороняющаяся сторона потеряла больше атакующей».

На этот факт обращают внимание многие. В самом деле, как можно говорить о пирровой победе Наполеона, если его армия, будучи наступающей стороной, потеряла людей меньше, чем русская армия, оборонявшаяся на позициях, усиленных полевыми укреплениями…

Никто не спорит: русские солдаты и офицеры проявили чудеса доблести и самоотверженности. Но это не смогло изменить результатов противостояния двух армий: как отмечает участник сражения Н.Н. Муравьев, иные русские полки «совершенно исчезли», а «во многих полках оставалось едва 100 или 150 человек, которыми начальствовали прапорщики».

С другой стороны, сражение недаром получило название «битва генералов»: с французской стороны погибло 12 генералов, было ранено и контужено 38 генералов и один маршал. Таким образом, общее число потерь среди генералитета составило 50 человек. С русской стороны потери среди генералитета составили 26 человек (были убиты генералы А.И. Кутайсов и А.А. Тучков 4-й; смертельно ранены – П.И. Багратион и Н.А. Тучков 1-й, ранены и контужены еще 22 генерала, в том числе А.П. Ермолов, П.Г. Лихачев, М.С. Воронцов, П.П. Коновницын, Д.П. Неверовский, А.И. Остерман-Толстой и Э.Ф. Сен-При).

Мост через реку Колочь у Бородина. Художник  Х. Фабер дю Фор

Потери русских были больше, но при этом не стоит забывать о том, что отметил сразу же после сражения адъютант Барклая де Толли В.И. Левенштерн:

«Хотя потери, понесенные нами людьми и лошадьми, были огромны, но их можно было пополнить, тогда как потери французской армии были непоправимы; особенно пагубна для Наполеона, как это показали последствия, была дезорганизация его кавалерии».

И все же факт остается фактом: в Бородинском сражении потери русских были значительно больше, и в этих огромных потерях сыграли роль прежде всего далекие от безупречности стратегия и тактика М.И. Кутузова.

Французский генерал Пеле, бывший в 1812 году полковником, в своих «Записках» четко указывает на это. Он пишет:

«Потере сражения способствовали дурные распоряжения Кутузова».

Он же не может скрыть своего возмущения:

«Он осмелился объявить себя победителем: он объявил о мнимой победе не только жителям Москвы и царю <…> но и главнокомандующим другими русскими армиями, введенным его депешами в заблуждение. Александр приказал служить молебен: он назначил своей армии большие награды, а побежденного генерала произвел в фельдмаршалы, которых в России бывает очень немного».

Немаловажную роль в том, что русские потери оказались больше наполеоновских, сыграла и высокая эффективность действий французской артиллерии.

Историк В.Н. Земцов отмечает:

«Дело было не только в ее техническом состоянии <…> а в несравненно лучшей организации на поле боя».

Для сравнения: наполеоновская армия израсходовала во время сражения, по разным данным, от 60 000 до 90 000 снарядов, а русская – только 20 000.

Кроме того, как пишет В.Н. Земцов, «солдаты Великой армии более эффективно, чем русские, использовали и ружейный огонь, в том числе прицельный».

В целом русские солдаты были обучены ведению стрелкового огня значительно слабее французов. Нередко вместо стрельбы они предпочитали использовать холодное оружие (вспомним «странное» наставление А.В. Суворова: «Пуля – дура, штык – молодец»).

Кроме того, нужно отметить и худшее качество русского вооружения: ружей, сабель и т. д. Например, французские ружья быстрее приводились в порядок, все их части, в том числе замки, были взаимозаменяемы. О русских ружьях сказать подобное нельзя. Кроме того, в русских пушках лафеты опирались на деревянные оси, а во французских – на металлические.

Плюс в русской армии было большое количество неопытных новобранцев и т. д. и т. п.