Глава 6. «О времена, о нравы»
Глава 6. «О времена, о нравы»
«С 6 ноября по 2 декабря 1938 года исполнял обязанности начальника 5-го Отдела ГУГБ НКВД СССР»
«Чистки» начались в органах госбезопасности после окончания Гражданской войны. В первую очередь они коснулись тех, кто имел неосторожность поддерживать идеи Льва Троцкого даже в период его нахождения у власти. Также своих постов могли лишиться сторонники Николая Бухарина и других противников «генеральной линии» партии. До середины тридцатых годов прошлого века жертв «чистки» обычно изгоняли из рядов ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Затем их начали отправлять в ГУЛАГ или расстреливать.
По-пролетарски «до основания, а затем…» за период репрессий 1937–1938 годов из 450 сотрудников ИНО (включая загранаппарат) было репрессировано 275 человек — свыше 60 % личного состава. Результаты этого «очистительного процесса» были трагичными. Погибли многие высокопрофессиональные нелегалы. Была утрачена связь со многими ценными агентами (с некоторыми — навсегда). Еще несколько человек стали «перебежчиками». Одна из их причин ухода на Запад — справедливые опасения за собственную жизнь.
В течение 127 дней руководство страны не получало из центрального аппарата внешней разведки вообще никакой информации![118] Мир находился накануне и в первые месяцы Второй мировой войны, а советская внешняя разведка ничего не могла сообщить руководству страны. Последствия «чистки» продолжали катастрофически ощущаться на протяжении всей Великой Отечественной войны. Начиная с середины 1942 года советская внешняя разведка не имела своей агентуры в центральном аппарате органов управления Третьего Рейха. Все агенты Москвы были арестованы гестапо в течение первого года Великой Отечественной войны. Автор полностью разделяет мнение, высказанное известным отечественным писателем и историком спецслужб Теодором Гладковым о причинах многочисленных «провалов» советской агентурной сети.
Причины были объективного характера («непрерывная слежка нацистского режима за всеми и каждым», «высокий профессионализм, дотошность, компетентность, выдержка, а также техническая оснащенность нацистских спецслужб»)[119]. На них не могла повлиять Москва.
В качестве исторической справедливости автор хотел бы отметить, что и в СССР при Иосифе Сталине существовала аналогичная ситуация. Сотрудники ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ не только занимались фабрикацией уголовных дел, но и весьма успешно противостояли реальной агентуре иностранных спецслужб. Другое дело, что в Советском Союзе было как-то не принято об этом говорить, а когда СССР исчез с политической карты мира, то старались писать только о репрессивной роли советской контрразведки в тридцатые-пятидесятые годы прошлого века.
Также причины были и субъективного характера, порожденные политикой руководства СССР. Основные из них: «отвратительно поставленная связь Центра со своими нелегальными резидентурами и отдельными агентами», «отсутствие надежной аппаратуры, способной устойчиво вести передачу и прием на большие расстояния», и «необеспеченность запасными каналами связи в условиях войны»[120]. Автор добавил бы к этому списку субъективных причин — некомпетентность отдельных технических работников Центра. Например, было несколько случаев, когда захваченный немцами советский агент в текст отправленной в Центр радиограммы вставлял специальный (заранее оговоренный) сигнал, свидетельствующий о том, что он работает под контролем противника. И каков результат? Центр просто игнорировал его и продолжал общаться с агентом в обычном режиме.
Теодор Гладков считает, а автор полностью разделяет его мнение, что «причина всего этого хаоса, неразберихи, низкой исполнительской дисциплины уходит своими корнями все в тот же проклятый тридцать седьмой год, когда были уничтожены лучшие кадры внешней разведки, а также высочайшего уровня специалисты в области радиотехники, способные обеспечить надежную радиосвязь. Причины — в тупом пренебрежение высшего руководства страны к достоверным сообщениям внешней и военной разведки о надвигающийся войне, его неспособности подготовить Отечество к отпору агрессии в должной мере и в должные сроки»[121].
Павлу Анатольевичу Судоплатову «повезло». В силу своего юного возраста и позднего вступления в партию (напомним, что произошло это в 1928 году) он не успел продемонстрировать свою поддержку лидерам партийной оппозиции. Также благоприятным для него было и многомесячное пребывание за границей. Во время этих командировок он фактически находился за штатом центрального аппарата внешней разведки и фактически был «невидим» для следователей из НКВД, фабрикующих очередное дело. Кто знает, попади он в жернова репрессий, как бы сложилась не только его судьба, но и нескольких десятков чекистов, которых осенью 1941 года он сумел «вытащить» из тюрьмы и включить в штат своего Второго отдела Четвертого управления НКВД СССР.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.