На направлении Львова

На направлении Львова

По мнению Генерального штаба РККА наиболее вероятным направлением главного удара противника могло быть направление на Львов и Тернополь, расположенное в междуречье Западного Буга и Сана. Нанесение главного удара в этом направлении объяснялось удобной конфигурацией фронта, что обеспечивало кратчайший путь выхода в наиболее экономически развитые районы и во фланг всей южной группировке советских войск. Также немаловажным было и то, что на этом направлении имелась развитая сеть железных и шоссейных дорог, а население бывшей Польши к советской власти относилось враждебно.

Для прикрытия этого направления была развернута 6-я армия (командующий — генерал-лейтенант И.Н. Музыченко, начальник штаба — комбриг Н.П. Иванов, член Военного совета — дивизионный комиссар Н.К. Попов). В составе этой армии находились 6-й стрелковый корпус (41, 97, 159-я стрелковые дивизии), 4-й механизированный корпус (10-я, 37-я танковые и 212-я моторизованная дивизии), 3-я кавалерийская дивизия, 324-й гаубичный и 135-й пушечный артиллерийские полки РГК, а также Струмиловский (44-й и 149-й отдельные пулеметные батальоны, 345-й артиллерийский полк) и Рава-Русский (21, 36 и 141-й отдельные пулеметные батальоны) укрепленные районы.

Для размещения этих войск в назначенной полосе в соответствии с Планом прикрытия осуществлялась инженерная подготовка района прикрытия. Решением этой задачи под руководством Главного инженерного управления РККА занимались специально выделенные строительные батальоны, а также подразделения войск прикрытия (по два батальона от каждой стрелковой дивизии, которые периодически заменялись другими подразделениями). Этими силами к лету 1941 года в полосе армии по линии госграницы от местечка Кристинополь до Нелепковице было построено предполье, состоящее из восемнадцати батальонных районов и трех отдельных ротных опорных пунктов, за которым велось строительство Струмиловского и Рава-Русского укрепленных районов, основу которых составляли железобетонные огневые точки. На основании уже выполненных инженерных работ штаб округа делал вывод о том, что «инженерная подготовка приграничной полосы района прикрытия дает возможность прочно оборонять границу и не допустить прорыва ее противником на важнейших направлениях».

20 июня 1941 года, получив информацию о сосредоточении немецких войск у границы, командующий армией издал короткий, но жесткий приказ: «Штабам корпусов, дивизий, полков находиться на месте. Из района дислокации никуда не убывать. На всякие учения, связанные с отрывом от районов дислокации, испрашивать разрешения Военного совета армии. Батальоны с оборонительного строительства не снимать»[84].

В Центральном архиве Министерства обороны РФ хранятся воспоминания начальника штаба 6-й армии комбрига (в последующем генерал-майора) Н.П. Иванова, который был назначен начальником штаба этого объединения 26 мая 1941 года. Вполне понятно, что все время, оставшееся до начала войны, он посвятил изучению обстановки и знакомству с войсками.

Н.П. Иванов пишет, что строительство укрепленных районов к началу войны завершено не было. Между артиллерийскими полукапонирами были разрывы до одного километра, а сами они не маскировались. Отдельные пулеметные батальоны и артиллерийские полки укрепленных районов только формировались.

Вечером 21 июня штаб округа предупредил командующего 6-й армией о возможности провокаций со стороны немцев и приказал ему, а также подчиненным командирам корпусов и дивизий находиться на своих командных пунктах рядом с телефонными аппаратами. Но так как командный пункт 6-й армии к тому времени еще не был оборудован, то в ночь на 22 июня все члены Военного совета армии находились в своем помещении в центре Львова. Никаких сигналов войскам армии о приведении их в боевую готовность не поступало[85].

Боевые действия в полосе 6-й армии, как и на других участках советско-германского фронта, начались в 4 часа утра 22 июня 1941 года. При первых же сведениях об обстреле государственной границы Военный совет армии решил отдать приказ о выдвижении туда всех войск объединения, кроме 4-го механизированного корпуса. Но когда это решение было доложено командующему Киевским Особым военным округом, генерал-полковник М.П. Кирпонос категорически запретил это делать.

Непосредственно на границе первый бой приняли пограничники и гарнизоны укрепленных районов, которые успели занять свои оборонительные сооружения, а также части 41-й стрелковой дивизии, дислоцировавшиеся в Раве-Русской (командир — генерал-майора Г.Н. Микушев, начальник штаба — полковник Еремин). Войска этой дивизии встретили противника в предполье, но затем, понеся потери, вынуждены были отойти на 1–2 километра.

Наконец-то днем 22 июня штабом Киевского Особого военного округа было приказано начать выдвижение войск 6-й армии без 4-го механизированного корпуса к государственной границе. После этого ее стрелковые соединения начали движение на запад по многим разрозненным, не подготовленным заранее маршрутам и в течение дня по частям вступили в соприкосновение с противником[86].

На правом фланге армии противника встретили передовые части 97-й и 159-й стрелковых дивизий, которые также завязали бой, оказывая упорное сопротивление врагу. На этом основании создавалось впечатление, что План прикрытия государственной границы войсками 6-й армии хоть и с некоторым нарушением, но в целом выполняется успешно. Но позже стало ясно, что противник в первый день войны, сознательно отказавшись от фронтального штурма укреплений Рава-Русского укрепленного района, наносил главный удар севернее населенных пунктов Кристинополь и Сокаль в общем направлении на Броды, стремясь расколоть боевые порядки 5-й и 6-й армий и глубоко обойти их фланги.

Таким образом, первая оборонительная операция 6-й армии в начале Великой Отечественной войны была завершена неудачно, несмотря на достаточно тщательную ее подготовку. Войска первого эшелона армии, имея один из самых мощных укрепленных районов — Рава-Русский — и заблаговременно заняв его 41-й стрелковой дивизией, не смогли нанести поражение противнику перед передним краем обороны, при бое за главную полосу и на тыловых рубежах. В результате этого войска армии вынуждены были оставить занимаемые рубежи обороны и постепенно отходить на восток, ведя боевые действия на промежуточных рубежах.

Определенный интерес представляет собой анализ причин неудач 6-й армии, сделанный группой представителей Военного совета Юго-Западного фронта, которые в самом начале Великой Отечественной войны специально были направлены в ее соединения для контроля. В Центральном архиве Министерства обороны сохранился отчет об этой инспекции, в котором отмечен ряд недостатков, оказавших негативное влияние на результаты операции.

В первых строках отчета отмечаются плохая организация и ведение разведки, «в результате чего командиры и штабы не знают, кто находится у них перед фронтом и на флангах. Так, командиры 14-й кавалерийской и 141-й стрелковой дивизий, находясь на расстоянии 12 километров, ничего не знали друг о друге. В результате этого фланги и стыки между соединениями не обеспечивались ни ведением разведки, ни прикрытием огнем и становились уязвимыми для просачивания подразделений противника в глубь советской территории. Радиосвязь использовалась плохо, а между некоторыми соединениями ее вообще не было из-за отсутствия волн и позывных». Также отмечалось, что взаимодействие родов войск, «огня и движения поставлено плохо». В результате этого дивизионная артиллерия нередко вела огонь по противнику на предельных дальностях стрельбы. Дивизионы противотанковой артиллерии на угрожаемые направления не выдвигались, а использовались для прикрытия штабов соединений. Значительная часть бронемашин и станковых пулеметов также придерживалась командирами в резерве.

Ход боевых действий в полосе 6-й армии Юго-Западного фронта в районе Львова 22–30 июня 1941 года

И, наконец, говорится о том, что в отдельных подразделениях имели место случаи паники и они, «даже при появлении мелких групп противника, бежали в тыл, бросая все на своем пути, а их командиры частей даже не пытались препятствовать их бегству»[87].

О действиях гарнизонов укрепленного района в данном документе не сказано ни слова, словно их и не существовало вовсе.