Глава четвертая На румбах Средиземного моря

Глава четвертая

На румбах Средиземного моря

Зиму Рюйтер провел дома, а по весне, только похоронил жену, снова был вызван в адмиралтейство.

— Варварийские корсары продолжают стеснять нашу коммерцию в водах Леванта! — сказали ему.

— Что ж, я немного отдохнул и снова готов идти в море!

— Прекрасно! — захлопали в ладоши адмиралтейские начальники. — Мы даем вам девять кораблей, триста восемьдесят пушек и полторы тысячи людей. Ждем же одного: известий об усмирении зарвавшихся!

В конце мая 1661 года Рюйтер был уже в Средиземном море, где и крейсировал до глубокой осени. Узнав о прибытии своего старого недруга, мусульмане присмирели и почти не показывались из портов, предпочитая переждать голландскую напасть. Однако Рюйтеру все же удалось подстеречь и захватить их 22-пушечное судно с четырьмя десятками христианских невольников, которых немедленно освободили. Спустя некоторое время вице-адмирал пленил еще двух пиратов. После этого во главе всей эскадры он последовал к порту Фарина, где произвел предупредительную бомбардировку, а затем предложил варварийцам обменять захваченных в плен их соратников на находящихся в плену голландцев, что и было, естественно, немедленно исполнено. Тогда же Тунис поспешил заключить мир с Соединенными провинциями. Примеру Туниса последовал и дотоле несговорчивый Алжир. По заключении мира начались недовольство в голландских командах. Матросы, устав от долгого и бессмысленного, по их мнению, пребывания в море, требовали ухода в Голландию. О недовольстве Рюйтер немедленно сообщил в Амстердам. Оттуда велели следовать к родным берегам, потому что на смену рюйтеровской эскадре в Средиземное море выслана уже эскадра сына знаменитого Мартына Тромпа, контр-адмирала Корнелиуса.

К удивлению всей Голландии, смена командующих на Средиземноморье дала обратный эффект. Варварийцы, узнав, что страшного для них Рюйтера больше нет, а вместо него прибыл никому не известный Корнелий Тромп, вновь взялись за грабежи и насилие. Несмотря на то что Тромп пленил несколько пиратских судов и освободил несколько голландских, на пиратов это никакого впечатления не произвело: Рюйтера они боялись, а Тромпа игнорировали. Надо было что-то предпринимать, и адмиралтейский совет вновь решает послать в левантские воды Рюйтера.

— Я становлюсь у Генеральных штатов как пугало! — устало шутил вице-адмирал, привычно собираясь в очередной неблизкий вояж.

На этот раз в море он брал с собой и пятнадцатилетнего сына Енгеля.

— Мальчишке пора становиться моряком! — говорил он.

8 мая 1664 года Рюйтер вновь отправился на юг. Спустя месяц он был уже пред изменившим договору Алжиром. Услышав о приходе знаменитого адмирала, местный бейлербей тотчас освободил плененного голландского консула и прислал парламентеров. Те объявили, что их повелитель готов заключить новый трактат, согласно которому алжирцы получат право останавливать в море все голландские суда и проверять все товары, не произведенные в Голландии.

Рюйтер, выслушав все внимательно, сказал кратко:

— Вон отсюда! Я объявляю вам войну!

На следующий день к нему прибыли выгнанные давеча парламентеры. На этот раз они вели себя куда более вежливо:

— Мы готовы подтвердить все пункты старого трактата и более останавливать ваших купцов не будем, нам хватит довольствоваться иными!

— Что ж, — кивнул вице-адмирал. — Тогда скрепим наш договор печатями!

— Ну-с, что надлежит нам делать теперь, когда алжирцы приведены в должное чувство? — потер руки Рюйтер, когда парламентеры отъехали восвояси.

— На горизонте парус! — доложили ему с мачты. — Кажется это наша посыльная яхта!

— Если яхта, значит, новости, и вряд ли они будут хорошими, ибо отсутствие новостей и есть лучшая новость! — заметил кто-то из капитанов.

Так и произошло. Капитан яхты передал вице-адмиралу письмо голландского консула в Кадисе. Консул извещал командующего, что, согласно имеющимся сведениям, англичане в настоящий момент полным ходом снаряжают огромный военный флот, на который хотят посадить пятнадцать тысяч человек. Начальство над всей этой армадой берет на себя сам герцог Йоркский.

— Нас, судя по всему, ожидает новая большая драка с англичанами! — опечалился Рюйтер, прочитав письмо.

Консулу же он написал бумагу следующего содержания: «Я получил ваше письмо, извещающее о приготовлениях в Англии, и то, что дюк Йоркский сам идет в море. Это не страшно: в сражении он такой же человек, как и другой, и подобно каждому, может не избегнуть опасности. Кому страшны угрозы, пусть сидит дома и не ходит на войну. А мы с глубочайшим смирением будем ожидать предопределения Всевышнего. Если вы услышите что-либо более важное, то уведомите меня скорее, через Кадис или через Гибралтар».