ВООРУЖЕНИЕ, СНАРЯЖЕНИЕ, CPЕДCTВА ПЕРЕДВИЖЕНИЯ

ВООРУЖЕНИЕ, СНАРЯЖЕНИЕ, CPЕДCTВА ПЕРЕДВИЖЕНИЯ

Чукчи не имели ремесленников, производивших военное снаряжение. В конце XIX в. «кузнецы» оседлых чукчей и эскимосов умели изготовлять лишь простые изделия из полос железа методом холодной ковки (Богораз 1991: 76; Тан-Богораз 1934: 11). Согласно М. Соэру, оседлые жители производили луки, стрелы и копья (Sauer 1802: 105?106, 110; Воскобойников, Меновщиков 1951: 579; Козлов 1956: 186). Оленные чукчи сами не производили вооружение, исключение составляли, по-видимому, лишь стрелы — наиболее часто расходуемое оружие, довольно простое в производстве. Так, к примеру, в коллекции Н. П. Сокольского в РЭМе есть стрела с наконечником, сделанным из напильника (Ухтомский 1913: 115. Рис. 6g) или из старого лезвия ножа (Ухтомский 1913: 115. Рис. 4g). Очевидно, собственно чукотскими изделиями являются и стрелы, имеющие наконечник из котельной жести или листового железа (Ухтомский 1913: 111). Возможно, именно нуждами подобного производства и объясняются российские подарки — пластины доспеха — восточносибирским народам («полицы куяшные»; Орлова 1951. № 140: 364; Белов 1952. № 12: 60; № 19: 77; № 58: 172; № 66: 194; № 67: 196). Панцири обычно чукчи не производили сами. Хотя, с другой стороны, в конце XVIII в. чукчи просили у русских медные листы именно для производства панцирей (Вдовин 1965: 34, 39; ср.: Богораз 1899: 365; Сарычев 1952: 239). Оружие обычно обменивалось или захватывалось в ходе набегов. В XVIII в., когда шли войны, одним из основных источников получения оружия была военная добыча (Словцов 1856: 21). После же этого периода остался один источник — торговля (см.: Врангель 1835: 604?608). От юкагиров чукчи получали копья, пальмы, китайские ножи (Андреев 1940: 156); от аляскинских эскимосов — луки и стрелы (Мерк 1978: 116; Меновщиков 1959: 27); от коряков же и американских эскимосов — панцири (Мерк 1978: 116); от русских уже в 1788 г. — табак, котлы, копья, ружья и другие железные изделия (Лессепс 1801. Ч. II: 115). Доспех из Музея культур в Хельсинки, полученный от чукчей в Анадыре, был добыт от ительменов (Palsi 1983: 104).

Защитное вооружение

Доспех. Чукчи использовали два основных типа доспеха: кожаный ленточный-ламинарный и пластинчатый-ламеллярный, а позднее — железный[19]. Кожаные и железные доспехи представляли собой латы, закрывающие воина с головы до колен или даже до середины голени, тогда как костяной ламеллярный панцирь был полукирасой или кирасой, защищавшей корпус воина, иногда в сочетании с крыльями. Как справедливо отметил И. С. Вдовин (1965: 36), наиболее распространенным был доспех из моржовой кожи, поскольку он, по-видимому, был более дешевым. Ламеллярный доспех ценился дороже. Пластины такого доспеха делались из ребер оленя, моржового клыка, китового уса (Вдовин 1965: 36; Кашеваров 1846. № 228: 911?912), в XVIII в. их изготовляли из железа, сохранив при этом сам тип панциря. По сообщению У. Хага, основным материалом для доспехов были клыки моржа, реже кость, причем они не комбинировались в одном доспехе (Laufer 1914: 263, п. 3). Судя по всему, доспех был самым обычным видом оборонительного оружия у чукчей в XVIII в. Царское правительство запрещало продавать чукчам железо, и потому такие покупные латы считались наиболее ценными (Мерк 1978: 116?117; Григорьев 1876: 572; Вдовин 1965: 36). Во второй четверти XVIII в. железные доспехи стали постепенно теснить костяные. Так, в 1731 г. у чукчей были «куяки железные и лахтачные» (Вдовин 1965: 37). Участник похода Д. И. Павлуцкого сообщал (1744), что чукчи имели «куяки железные, костяные, выделанные так же, как и железные» (Вдовин 1965: 35). Капрал Г. Г. Шейкин (1750-е гг.) отметил, что «чукчи ж место панцыря во время баталии надевают куяки однобоки, сделаны из железа и из китовых усов» (АИИ, ф. 36, оп. 1, № 643, л. 585; Вдовин 1965: 37). Записка от 1769 г. упоминает «куяки железные, костяные, тож и панцыри» (Окладников 1948: 36).

Наиболее дешевым был ламинарный доспех из кожи лахтака — крупного тюленя, называемого морским зайцем (Phocabarbata). Участник экспедиции капитана И. И. Биллингса доктор Карл Мерк со свойственной ему немецкой скрупулезностью так описывает данный доспех (1978: 116; ср.: Вдовин 1965: 36): «Их панцирь — Murgau — состоит из заднего шита, который представляет собой деревянную доску четырехугольной формы в один дюйм [2,5 см] толщины, в полтора фута длины [45 см] и в один фут и три дюйма [37,5 см] ширины, которая снаружи и изнутри обтянута окрашенной в белый цвет тюленьей кожей и закрывает затылок и голову. Сверху, частично по краям, а также по середине щит окрашен в красный цвет, и с него свешиваются окрашенные кисти. К заднему щиту прикреплен с левой стороны передний щит, свободный и гибкий, состоящий из четырех тонких также обтянутых внутри и снаружи тюленьей кожей дощечек в четыре дюйма [10 см] ширины, которые заканчиваются спереди куском из двойной кожи лахтака в шесть с половиной дюймов [16 см] ширины. Эти дощечки соединены друг с другом узкими ремнями, а передние дощечки скошены наверху вдоль. Для удлинения панциря служат загнутые вокруг тела человека восемь ременных лент из кожи лахтака в два слоя. Первая лента шириной в пять дюймов [12,5 см], остальные — в четыре дюйма [10 см][20]. Задний щит прикреплен ремешками к самой верхней ленте, последующие ленты соединены друг с другом таким же образом. Снаружи недалеко от верхнего края прикреплены ровдужные ремешки, которыми нижняя часть панциря подвязывается к поясу, и это обеспечивает передвижение в нем. Спереди к самой верхней ременной ленте прикреплена нагрудная часть из кожи лахтака, взятой вдвойне, шириной десять дюймов [25 см] и длиной в семь дюймов [17,5 см], имеющая у шеи закругленный вырез, по бокам которого прикреплены закрепки из кости или китового уса, которые служат для притягивания панциря. Такие же кости просунуты в прорези ремня, пропущенного сзади внутри верхней ленты, как и через задний щит, лежащий на плечах. Через петлю переднего щита просовывают чукчи левую руку (а иногда и правую, если передний щит имеется у них и с правой стороны, что бывает реже), благодаря чему они могут отгибать щит вперед и назад. С правого бока нижняя часть панциря соединяется только наверху на груди при помощи петли, в которую входит крючок, а внизу она открыта». Именно такой тип доспеха приводит на своем рисунке художник экспедиции Лука Воронин (см.: Самойлов 1945: 112; Антропова 1957: 205. Рис. 22).

Итак, основным элементом данных лат являлись кожаные ленты, которые защищали низ груди и корпус воина до колен. Таких лент могло быть различное количество, судя по экспонатам музеев, где хранятся подобные доспехи, — 7—11, в зависимости от роста воина и ширины лент. Причем сами ленты могли быть не только двух-, но и четырехслойными: две ленты из тюленьей кожи обкладывались по бокам двумя моржовыми, что увеличивало толщину и, как следствие, непроницаемость доспеха (Malaurie 1974: 144). У доспехов из Национального музея естественной истории в Вашингтоне и Полевого музея естественной истории, происходящих с Чукотского побережья, верхний, шестой, обруч сделан из китового уса, обтянутого кожей лахтака (VanStone 1983: 6; Hughes 1984: 245. Fig. b). Ламинарный подол держался на воине посредством двух ремешков, идущих поверх плеч сзади от верхней ленты вперед к двум «пуговицам» вверху нагрудника, где они и скреплялись; другие два ремня, выходящие сзади из этой же ленты, крепились на паре «пуговиц» назатыльника, связывая таким образом верхнюю и нижнюю части доспеха (VanStone 1983: 6). На крыле ближе к краю располагались две веревки, одна большая, идущая от верхнего угла крыла до нижнего, и на самом конце — небольшая петля для кисти. Отпустив последнюю, можно было свободно действовать рукой, тогда как панцирь держался на лямке около подмышки. Если же не браться за крайнюю ручку, то можно было свободно действовать кистью в рамках лямки. Особенностью данного панциря являлось то, что он не закрывал полностью правый бок бойца. Вероятно, это связано с тем, что воин большую часть боя стрелял из лука, повернувшись к противнику защищенным левым боком. Именно для прикрытия от стрел противника и предназначался такой панцирь (ср.: Сарычев 1952: 261; Hooper 1853: 162). Воин в таком доспехе был малоподвижен в бою, но панцирь защищал его от метательного оружия врага. Г. М. Панченко (1997: 242?243) даже считает, что металлические доспехи менее сковывали движение, чем подобные кожаные. Ловко мог увертываться от стрел чукотский воин, не имевший доспеха (Богораз 1900. № 132: 337; № 133: 338; Бабошина 1958. № 87: 213?214; № 90: 217).

В. Г. Богораз упоминает технологию изготовления кожаного корякского панциря, говоря, что он был выварен в кипятке и прошит шнурками из жил с оленьих ног (Тан-Богораз 1979: 98). Согласно экспериментам Дж. Коулза, после того как он на 30 секунд погрузил реплику кожаного щита в горячую воду (+80 °C), кожа затвердела и стала водонепроницаема, но вместе с тем легко изгибалась (Малинова, Малина 1988: 79). Таким образом, кожу вываривали для того, чтобы она отталкивала воду и не портилась, сохраняя при этом эластичность. Естественно, кожа сушилась на солнце (Hooper 1853: 162).

Следующий вид панциря — ламеллярный доспех оленных чукчей — описал в 1792 г. другой участник экспедиции И. И. Биллингса — капитан Г. А. Сарычев: «Некоторые из чукчей, и то редкие, употребляют латы, надевая их на себя при нападении на неприятеля. Ими закрывает себе чукча голову и все тело по колено, кроме правой руки, в которой имеет копье, левою же рукою держит у лат откидное крыло, которым закрывает свое лицо от неприятельских стрел. Латы сии состоят из нескольких поперечных полос, одна над другой, составленных из тонких коротких деревянных дощечек, обшитых оленьей выделанной кожей. Полосы сии окружают поперек человека и привязаны одна к другой ремешками так, что можно их удобно поднимать кверху, дабы при случае ухода от неприятеля свободно было бежать. Чукчи признавались, что сии латы при нападении на неприятеля неудобны и мешают свободно действовать и только полезны могут быть убегающему от неприятельских стрел. А потому все храбрые чукчи почитают за стыд их иметь, как явный признак трусости». (Сарычев 1952: 267). В 1867 г. Г. Майдель (1925: 30) отмечал подобный доспех из лахтачьей кожи как характерный для оленных чукчей Чукотского полуострова: «Только там еще найдутся старые чукотские латы, сделанные из лафтока с деревянными обручами» (ср.: Нейман 1871. Т. I: 18; Богораз 1900. № 127: 331)[21].

Индейский деревянный панцирь из залива Нутка (втор. пол. XVIII в.). Британский музей. Воспроизведено по: Ratzel 1887: Taf. II, fig. 8

Таким образом, мы видим, что перед нами тот же, что и предыдущий, тип панциря, только ленты данного доспеха сделаны не из кожи, а из деревянных пластин, обтянутых кожей и связанных между собой. По-видимому, дерево вставлялось в панцирь для усиления броневых качеств, по образцу конструкции крыльев. Кожа же, в свою очередь, предохраняла дерево от сырости. Вероятно, данный доспех появился позднее, по образцу кожаного панциря, в подражание конструкции которого он и производился. Возможно, использование дерева для этого доспеха было восточным американским влиянием. Ведь индейцы Северо-Запада широко применяли панцири из дощечек и стволов, он существовал у алеутов, аляскинских эскимосов, тлинкитов (Чулков 1785. Кн. 2: 462, 464; Ratzel 1887: 185?192, 200; Burch 1988: 230. Fig. 306 (right); Шнирельман 1994: 118); айны Кунашира в XVIII в. также использовали ламеллярный доспех из деревянных пластинок (Берг 1949: 142). Однако вид доспеха тут был иной. Иеромонах Гедеон (1994: 61) так описывал панцирь эскимосов о. Кадьяк (1804): дощечки толщиной 2 см, шириной 4,4 см связывают между собой жильными нитками, длиной они 62 см сзади и 35 см спереди. Сверху грудь защищает еще плотно связанный ряд дощечек длиной 17 см. Следовательно, перед нами деревянная кираса, похожая на эскимосские панцири из кости или моржовых клыков. Доспехи сами чукчи, в основном, не производили, а получали их у коряков или американских эскимосов (Мерк 1978: 116; ср.: Вдовин 1965: 35). Собственно чукотско-эскимосской инновацией было покрытие пластин кожей, в подражание уже существовавшей конструкции кожаного панциря.

Чукотский нагрудник из семи рядов пластин рога оленя. РЭМ, № 4859-14. Воспроизведено по: Антропова 1957: 206, рис. 23

Один вид ламеллярного неметаллического доспеха был переходным от кожаного ламинарного к кирасе. Так, чукотские латы из РЭМа (№ 4859-14, 17) представляют собой длинный, до бедер, нагрудник из семи полос узких вертикальных пластин (12?3 см) из оленьего рога. Нагрудник был достаточно глубок и защищал бока воина вплоть до лопаток. Этот панцирь, согласно приобретенному комплекту, носился вместе с кожаным левосторонним крылом, прикрывающим спину, но не голову (Thordeman 1939: 263. Fig. 252; Анторова 1957: 206. Рис. 23). Возможно, самого подола не было, и панцирь прикрывал лишь грудь воина.

Другой вид панциря являлся кирасой. Так, А. Е. Норденшельд (1936: 321) в начале 1880-х гг. приобрел ламеллярный панцирь из трех рядов пластин из моржового клыка, видимо в виде длинной кирасы. Пластины имели размер 12?4 см, толщина их была значительной, около 1 см, они соединялись традиционно — через три пары отверстий. Неясно, были ли у этого панциря кожаные детали — автор об этом ничего не сообщает (ср.: Ratzel 1887: 196; Тан-Богораз 1979: 53). Впрочем, ничего невероятного в этом нет. Такой доспех был типичным для эскимосов. Аналогичный чукотский (?) доспех из семи рядов пластин размером 12,0?1,5 см, сделанных из трубчатых костей и ребер, происходит из коллекций бывших российско-американских владений (рубеж XVIII?XIX вв. Волков, Руденко 1910: 190. Рис. 23). Подобный же вид имели и доспехи из китового уса, естественно, эскимосского происхождения (Антропова 1957: 210; ср.: Кашеваров 1846. № 228: 911?912; Александров 1872: 85; Вдовин 1987: 72; Новикова 1987: 101 (коряки)). Такой тип кирасы применялся и аляскинскими эскимосами. Так, с мыса Принца Уэльского происходит панцирь из трех рядов пластин 2,5 см шириной и 15,0 см длиной, общей высотой 1,1 м, хранящийся в Национальном музее в Вашингтоне (№ 153 419). Пластины крепились в ряд ремешками через шесть отверстий, по три с каждой стороны (Laufer 1914: 256. PI. XXIX; ср.: Волков, Руденко 1910: 190. Рис. 23; Thornton 1931: PL between 24?25). Причем, судя по упоминаю у уназикского эскимоса Айвангу (1985: 53), панцирь из моржовых пластин носился под кухлянкой. Эта же традиция ношения панциря под одеждой была характерна для эскимосов Западной Аляски (Nelson 1899: 330; Burch 1974: 5; 1998: 72, 117; Malaurie 1974: 143).

Эскимосский нагрудник из костяных пластин с о. Св. Лаврентия (нач. XIX в.).

Пластины связаны между собой ремнями. МАЭ, № 571-99. Воспроизведено по: Антропова 1957: 208, рис. 25

Эскимосские доспехи из клыков моржа имели одну систему перфорации: по три с каждой продольной стороны пластины. Иногда отверстия двойные, подчас добавлено третье отверстие в центре или сверху, или снизу (Laufer 1914: 264, п. 1). Подобная система креплений из трех пар отверстий является довольно древней на Чукотке. Такие пластины найдены в Пегтымельской пещере и датируются периодом древнеберингоморской культуры — V?VI вв. (Диков 1971: 43). Специалист по доспеху Б. Тордеман также отмечал следующие особенности ламеллярного доспеха Северо-Восточной Сибири: пластины не перекрывают друг друга, ремешки креплений идут горизонтально; в целом же система отверстий напоминает тибетский доспех (Thordeman 1939: 255?256). Эта система отверстий затем была перенесена на металлический доспех (Laufer 1914: PI. XXIX).

Эскимосский (с американских островов) панцирь из костяных пластинок, скрепленных ремнями, со своеобразным воротом сзади.

Панцирь надет на европейца. Хранился в Историко-этнографичсском музее в Хельсинки. Воспроизведено по: Ratzel 1887: Taf.II,fig. 5—6

Еще один вид панциря, принадлежавшего богатому береговому чукче, описывает лейтенант У. X. Хупер: это был доспех, состоящий из нагрудника и наспинника, сделанных из толстой моржовой кожи (до 6 мм), иногда двойной, на которую сверху были прикреплены плоские железные пластинки, заходящие одна на другую (Hooper 1853: 162). Следовательно, если описание корректно, то речь идет о пластинчатой кирасе с кожаной основой.

Эскимосская (американская островная) кираса из костяных пластинок, скрепленных ремнями.

Хранилась в Историко-этнографическом музее в Хельсинки. Воспроизведено по: Ratzel 1887: Taf. И, fig. 7

Эскимосский (американский) панцирь из пластин.

Внешняя и внутренняя сторона. Воспроизведено по: Nelson 1899: PI. XC11

Ламеллярный железный доспех повторял конструкцию костяного и деревянного. К. Мерк (1978: 116—17) об этом доспехе замечает: «Также есть у чукчей железные панцири, сделанные из соединенных ремнями друг с другом продолговатых четырехугольных кусков железа, которые они особенно ценят». Чукотские латы из МАЭ (№ 434—10а) представляют собой семь железных лент из пластинок, которые прикреплены к наспиннику с одним правым крылом, спереди имеется кожаный нагрудник. Подобные железные пластины имели длину 6—12 см, а ширину — 2?3 см (см.: Антропова 1957: 211?213. Рис. 27; Thordeman 1939: 262. Fig. 251; Богораз 1991: 101). Крылья и нагрудник для прочности обиты железом, на них и прикреплены металлические декоративные бляхи из того же материала (Волков, Руденко 1910: 191). В качестве украшения к каждой пластинке доспеха могли прикреплять нитку с несколькими бусинками. Так, на доспехе из российско-американской этнографической коллекции к каждой пластинке прикреплена веревочка с тремя крупными синими бусинками (Волков, Руденко 1910: 191. Табл. VHId).

Формы перфорации на пластинах от ламеллярных панцирей с Чукотки.

Воспроизведено по: Thordeman 1939: 247, figs. 232, 45—50

Железный доспех имел систему отверстий, отличную от брони из клыков. Тут базовыми были две пары отверстий с каждой стороны, через них пластины крепились в ряд. Отверстия сверху и снизу служили для закрепления ремня, соединяющего горизонтальный ряд, а через одно-два отверстия посередине пластины внешним косым ремешком соединяли сами ряды (см.: Богораз 1901: Табл. XII, 4; 1991: Рис. 86Ь; Волков, Руденко 1910: 191. Табл. VHId; ср.: Thordeman 1939: 256. Figs. 45?49).

Кожаный ламинарный панцирь с правым крылом из Чукотки.

Вид сзади. МАЭ, № 434-9. Воспроизведено по: Антропова 1957: 202, рис. 20

Металлический доспех распространился у чукчей в XVII?XVIII вв., когда они столкнулись с русскими и когда стало широко распространяться железо. Такие латы особенно ценились, ведь царское правительство запрещало продавать им железное оружие. Впрочем, чукчи покупали его у ясачных, а следовательно, состоящих в русском подданстве, народностей (коряки, эвены, юкагиры). Как уже говорилось, не только наконечники для стрел, но и доспехи чукчи делали из русской железной и медной посуды. И, таким образом, панцири могли производиться кустарным способом: прямоугольные пластины связывали в ряды, которые соединяли между собой. Позднее, на рубеже XIX?XX вв., чукчи считали, что железные доспехи ковали именно их предки (Богораз 1901: 30). Как видим, доспехи могли быть из медных пластинок. Действительно, медные пластины обнаружены на о. Св. Лаврентия наряду с железными, а сам медный доспех из Восточной Сибири хранится в Британском музее (№ 1904, 10?28, 1; Thordeman 1939: 445, п. 197).

Крепление чукотского ламеллярного доспеха (с внешней стороны).

Воспроизведено по: Богораз 1991: 98, рис. 86Ь

Характерной особенностью чукотских доспехов было наличие обтянутых кожей деревянных наспинников и крыльев. Обычно у доспеха было одно крыло, располагающееся слева. Левши имели правое крыло. Реже встречались у чукчей доспехи с двумя крыльями. Существовало два типа крыльев: цельное деревянное и составное, сделанное из нескольких (обычно шести) кусков дерева, обтянутых кожей и представляющих собой единое целое. Первый тип крыльев ясно видим на доспехе из МАЭ, № 434—Юа (Антропова 1957: 214. Рис. 31). Переходный вариант показывает панцирь из этнографической коллекции Русской Америки, переданный в РЭМ, он имеет три доски, обтянутые кожей: квадратный назатыльник (37?55 см), защиту левого плеча и прикрытие руки в форме неправильного, скошенного сверху четырехугольника (Волков, Руденко 1910: 191. Табл. VIHd). Составной тип крыльев хорошо показывает данная часть панциря, хранящаяся в Полевом музее естественной истории в Чикаго, которая была получена от азиатских эскимосов. Разворот крыльев имел длину 1,55 м, а высоту — 57,0 см (Laufer 1914: 183?184; PI. XII).

Крылья часто окрашивались в белый цвет и разрисовывались узорами, носившими определенную смысловую нагрузку (Мерк 1978: 116; Palsi 1983: 104). Нередко эти щиты орнаментировались линейным и/или геометрическим орнаментом с помощью красной (из охры) и черной (из сажи) краски. Характерным узором прямоугольной пластины были линии у края и перекрещивающиеся в центре, в месте их пересечения мог быть изображен круг или солнце или даже прикреплен круглый амулет с двумя хвостиками (Мерк 1978: 116; Тан-Богораз 1979: 57?58; Богораз 1991: 87а, b; Анторова 1957: Рис. 27, 30, 31; VanStone 1983: Fig. 5; ср.: Маlaurie 1974: 144: звезда у эскимосов с о. Св. Лаврентия). Вероятно, данный узор наряду с чисто эстетической функцией имел определенный солярный характер. Существовали и более сложные композиции. Так, на щите доспеха, хранящегося в МАЭ (№ 434—10а), показаны геометрические фигуры, которые, по мнению В. В. Антроповой (1957: 214?215), изображают убитого врага. Действительно, чукча, убивший человека, наносил на плечи изображение души убитого, чтобы сделать ее своим помощником или даже частью своей души (Богораз 1939: 50; ср.: Иванов 1954: 505; Антропова 1957: 215). Возможно, данное изображение напоминает об этом.

Чукотские доспехи из этнографической коллекции бывших российско-американских владений (РЭМ).

Воспроизведено по: Деревянко 1987: 113. рис. 23

Латы, видимо, можно датировать XVIII в. Верхняя часть доспехов состоит из трех досок, две из которых предназначены для действия левой рукой, а третья является наспинником. Последний (размером 37?53 см) обтянут желтой кожей, обит по краю железом и украшен посередине жестяным ромбом. Прямоугольный с полукруглым вырезом сверху нагрудник из обтянутого кожей дерева укреплен по краям жестью и прикреплен к подолу доспеха, состоящему из восьми рядов железных пластин размером 2?11 см. Доспех украшен многочисленными подвесками из синих, голубых и белых бус закрепленных на каждой пластине панциря. Общая длина панциря 1,23 м, ширина внизу — 86 см (Волков. Руденко 1910: 190)

Чукча в ламинарном доспехе с левым крылом. Гравюра конца XVIII в.

Воспроизведено по: Антропова 1957: 205, рис. 22

Правое крыло от чукотского панциря со схематичными узорами.

МАЭ, № 434-Юа. Воспроизведено по: Антропова 1957: 214, рис. 31

Внешние узоры на назатыльниках от доспехов:

а, б — корякские, в — чукотский.

Воспроизведено по: Богораз 1991. 98, рис. 87

В. Г. Богораз в своем романе «Восемь племен» упоминает изображенный красной охрой на белом крыле доспеха поединок двух воинов, одного в панцире, а другого — без (Тан-Богораз 1979: 58). Действительно, броня из Музея культур в Хельсинки имеет еще более сложную картину на крыле, хотя информаторы С. Пялси утверждали, что доспех сделан не самими чукчами, а ительменами, от которых первые его получили (Palsi 1983: 104). Впрочем, несмотря на данное сообщение, этот доспех более похож на броню корякской работы, нежели ительменской. С. П. Крашенинников (1949: 404, 705) указывает, что у ительменов был ламинарный доспех с нагрудником и наспинным щитом из кожи, крыло при этом автор не упоминает. Итак, наспинный щит разделен на пять регистров: в верхнем показана борьба панцирных воинов между собой с помощью лука и копий, затем три ряда животных с длинными ногами и хвостами и, наконец, в самом широком, пятом, регистре представлены панцирные воины, осаждающие острожки. На крыле слева изображены опять же воины в доспехах, лодки и линейный орнамент (см.: Palsi 1983: 104?106). Атрибутировать сюжеты не представляет большой сложности: воины в доспехах, сражающиеся друг с другом, как отмечает С. Пялси (Palsi 1983: 104), — это коряки или ительмены, воюющие с чукчами. Когда в поединке представлены воин с мечом и латник — это казак и туземец. То же можно сказать и об осаде острожков. Животных, показанных в трех регистрах, сложно атрибутировать, но, возможно, это лошади или даже собаки. В целом сюжет изображения следует рассматривать как войну местных племен с казаками. Прав С. Пялси, полагая, что тут изображен целый рассказ, который надо читать, как комиксы (Palsi 1983: 104).

Железный ламеллярный доспех с крылом и назатыльником, украшенными сложными композиционными изображениями.

Музей культур в Хельсинки. Возможно, корякская работа, хотя С. Пялси считает его работой ительменов. Воспроизведено по: Palsi 1983: 105, kuva 59

Судя по всему, у азиатских эскимосов часто применялся панцирь со вторым видом крыльев, то есть с шестью деревянными пластинами, которые были обшиты кожей со складками между пластинами, чтобы крылья могли двигаться вперед-назад. Вероятно, у эскимосского панциря чаще было два таких крыла. Наспинная же часть этих крыльев в форме острого угла располагалась так высоко, что прикрывала сзади голову. А поскольку спереди лицо можно были прикрыть руками с панцирным крылом, то шлемы среди эскимосов не получили такого широкого распространения, как у чукчей (ср.: Меновщиков 1950: 17 (упоминается только панцирь)). Для такого панциря был характерен колоколообразный подол из кожаных лент, который защищал бока. Итак, возможно, такой тип доспеха более свойствен азиатским эскимосам. Ведь именно этого типа панцири с Азиатского побережья хранятся в МАЭ (№ 434-9; см.: Богораз 1901: Табл. XII, 1; Антропова 1957: Рис. 20), в Национальном музее в Вашингтоне (Богораз 1991: Рис. 88) и Полевом музее естественной истории в Чикаго (VanStone 1983: Figs. 2?5). Подобный же панцирь мы видим на статуэтке из моржового клыка середины XIX в. (Иванов 1954: 451. Рис. 29; Антропова 1957: Рис. 33); его же имеют три воина, изображенные на тюленьей шкуре, которая была приобретена американскими китобоями у оседлых чукчей в 1860—1870-х гг. (Иванов 1954: 451. Рис. 28, фиг. 63) и на экспонате у Полевого музея натуральной истории в Чикаго (№ 34,150), приводимом Б. Лауфером (Laufer 1914: Fig. XII), мы видим его же. Такой панцирь применяли эскимосы о. Св. Лаврентия (Антропова 1957: 208. Рис. 21). Последние же являются выходцами с Азиатского побережья, поэтому неудивительно, что и данный доспех типологически относится к азиатским эскимосам (Богораз 1909: 179; Антропова 1957: 203). К. Мерк (1978: 117) так описывал доспех эскимосов Берингова пролива: «Островитяне пролива носят панцири, которые защищают и затылок. Эти панцири похожи на камзол, имеют рукава до половины задней части рук из пластинок в шесть дюймов длины [15 см] и два дюйма [5 см] ширины, сделанных из клыков моржей или рогов диких оленей, соединенных друг с другом ремешками из ровдуги». Очевидно, имеется в виду панцирь с высоким стоячим воротом из костяных пластин из бывшего Историко-этнографического музея в Хельсинки, полученный как раз от островных эскимосов (Ratzel 1887: 199. Taf. II. Fig. 5?6). Поскольку панцирь похож на камзол, то, очевидно, это была просто длинная кираса. Сложнее атрибутировать «крылышки», сделанные из прямоугольных пластин.

Эскимосские крыльяот доспехов:

а — общий вид; б — левое крыло с лямкой для продевания руки и петлей для захвата кистью руки. Национальный музей США, Вашингтон. Воспроизведено по: Богораз 1991: 99: рис. 88

У аляскинских же эскимосов наспинный щит на панцире отсутствовал вовсе. Следовательно, доспехи с крыльями представляют сибирскую традицию, которую эскимосы приспособили к своим нуждам. Главным оружием эскимосов тогда был лук, и следовательно, данный панцирь должен был защищать в первую очередь от стрел (по маловероятному предположению Дж. Стоуна — от пращных камней (Stone 1961: 56)), для рукопашной он был малоудобен. В связи с этим и были развиты крылья, поскольку щитов не применяли. Существование именно двух крыльев объясняется, по-видимому, тем, что наиболее выгодная для стрельбы позиция могла располагаться как справа, так и слева от врага. Поэтому и лук брали то в левую, то в правую руку. Вспомним замечание К. Мерка (1978: 114) о том, что чукчам «почти безразлично, стрелять ли правой рукой или левой». А уже в зависимости от стойки — левой или правой — и защитную функцию выполняло, соответственно, левое или правое крыло.

У чукчей панцирь с двумя крыльями был редок (Мерк 1978: 116; ср.: Сарычев 1952: 267), обычно было одно левое крыло. В. Г. Богораз, основываясь на своих наблюдениях, считал, что в отряде южных чукчей из Телькепской тундры доспехи имела большая часть воинов, но только у некоторых из них были крылья для правой руки (Тан-Богораз 1979: 53). В целом чукчи должны были следовать образцам доспехов соседних народов. Однако могли быть и некие синтетические образцы. Так, они использовали доспехи корякского типа (не защищающие один бок воина), с более длинным, по образцу эскимосского, крылом.

Для коряков был традиционен костяной ламеллярный панцирь, который носили состоятельные воины (Линденау 1983: 126). Вспомним, что С. П. Крашенинников (1949: 383; 404; 705; 729) отличает корякские костяные и кожаные доспехи от защитного вооружения из циновок у ительменов. У бедных коряков доспехи были из нерпичьих кож (Крашенинников 1949: 729; ср.: Бриль 1792: 390). Костяные же доспехи богатых коряков в первой половине XVIII в. постепенно вытеснялись железными. Это были ламеллярные латы из нескольких рядов железных пластин, к которым крепился деревянный шит чаще с одним крылом из нескольких дощечек. Крыло, видимо, было короче эскимосского. В. И. Иохельсон (1997: 101?102), на том основании, что корякские панцири были то с правым крылом, то с левым, полагал, что в подобных экземплярах одно крыло просто отсутствовало и, соответственно, все корякские доспехи имели по два крыла. Причем сами коряки в конце XIX в. расходились в объяснениях данного феномена: некоторые считали, что доспехи принадлежали левшам, другие же утверждали, что все доспехи имели два крыла. Вероятно, существовали различные типы доспешных щитов. Впрочем, нельзя исключать и то, что доспехи с двумя крыльями могли быть более распространены у коряков, чем у чукчей. Исходя из иллюстраций, приведенных В. И. Иохельсоном (1997: 101. Рис. 53?54), можно думать, что корякские доспехи не имели широкого разреза с левого бока, однако в сказании упоминается именно костяной доспех, оставлявший воина открытым с одной стороны (Лебедев, Симченко 1983: 131). Следовательно, это тот же тип панциря, что и кожаный ламинарный, известный у ительменов (Крашенинников 1949: 404). Что касается конструкции костяных лат коряков, то неясно, были ли они кирасой, как у эскимосов, или напоминали по покрою железные ламеллярные доспехи; возможно существование обоих вариантов.

Ясно, что крылья развились из высокого стоячего воротника, закрывающего затылок. Подобный прототип ламинарного доспеха из лахтачьей кожи, еще не имеющего крыльев, но уже обладающего назатыльным щитом, описывает С. П. Крашенинников (1949: 404; ср.: 705) в вооружении ительменов первой трети XVIII в. Поскольку щит не был распространен в регионе, но в бою, естественно, существовала необходимость защищаться от стрел противника, то и возникла такая гибридная форма щита, как подвижное крыло, соединенное с назатыльником, которым можно было пользоваться в бою как шитом. Возможно, до совершенной формы доспех с крыльями довели коряки, которые снабжали своими изделиями чукчей, ведь у ительменов подобные панцири имели только стоячий ворот, но не крылья. У эвенков же, как указывал Г. Ф. Миллер, крыло было еще достаточно коротким, защищавшим лишь плечо (Антропова 1957: 219).

Весьма сложная проблема связана с генезисом кожаных доспехов. Сложнее всего определить происхождение кожаных доспехов, которые археологически не засвидетельствованы. И. С. Вдовин (1965: 36) считает, что кожаный панцирь имеет эскимосское происхождение, а В. В. Антропова (1957: 218) связывает появление его на северо-востоке Сибири с предками коряков и чукчей. Совершенно очевидно, что доспех из такого подручного материала, как кожа, был достаточно древним, но из-за отсутствия данных нельзя с уверенностью говорить о его генезисе.

Крыло, прикрепленное к доспеху сзади, являлось характерной чертой восточносибирских доспехов (эвенки, коряки, чукчи, азиатские и островные эскимосы)[22]. Исходя из того, что занятия ремеслами более свойственны оседлым, чем кочевникам (ср.: Иванов 1954: 406), происхождение панциря следует, видимо, искать у оседлых этносов. Так, еще в XVIII в. чукчи получали свои доспехи у аляскинских эскимосов и коряков (Мерк 1978: 116). Доспех с подобным крылом неудобен для рукопашного боя, особенно для фехтования копьем (при фехтовании чукчи держали копье в обеих руках). Особенно это касается панцирей с двумя крыльями, которые весьма удобны для малоподвижного боя: они лучше защищают воина. Очевидно, чукчи не были изобретателями этого типа доспехов.

Сами крылья, прикрепленные сзади к доспеху, находят некоторые аналогии в чешуйчатом панцире всадника-скифа, изображенного на гребне из кургана Солоха (начало IV в. до н. э.). Этот воин имеет овальный щит, горизонтально закрепленный за плечами в качестве наспинника (Горелик 1993. Табл. LII, 2). Такой же чешуйчатый щит, по-видимому, имеется и в погребении скифа у села Красный Подол, первая половина IV в. до н. э. (Горелик 1984: 119?121; 1993. Табл. LVII, 25, 256). Однако, исходя из современных данных, было бы очень смело проводить какую-то генетическую связь между северо-востоком Сибири и причерноморскими скифами. Впрочем, ираноязычные скифы пришли в Европу из Азии, предки же чукчей пришли на Чукотку, по-видимому, из Южной Сибири через Енисей (Диков 1979: 159). Была ли какая-либо связь в генезисе конструкции панциря, остается только гадать. Вместе с тем отметим, что наличие наспинного щита, в отличие от стоячего ворота, — деталь, не распространенная в конструкции доспехов.

Кожаный ламинарный панцирь эскимосов имел другую конструкцию подола, расширяющегося книзу, как показывает экспонат из МАЭ (№ 593-74; Антропова 1957: рис. 21). Панцири из органических материалов с высоким стоячим воротником и подолом, состоящим из нескольких горизонтальных лент, известны в Средней Азии еще в V?II вв. до н. э. (Горелик 1982. Табл. Зв, г; 1987: 114?120. Рис. 2, 2; 3, 61993. Табл. LIII, 18; LVI, 21). Несколько позднее, во II?I вв. до н. э., подобные панцири с небольшим стоячим воротником бытовали и у дяньцев в Южном Китае, в Юньнани (Горелик 1987: Рис. 3, 9). Применялись панцирные ламинарные кафтаны и в Центральной Азии — в VI?VIII вв.[23] Таким образом, если посчитать, что ламинарный панцирь был не автохтонного происхождения, то он мог иметь только юго-западные корни (ср.: Азбелев 1992: 212, 214).

Кожаный ламинарный доспех на согдийском всаднике.

Фрагмент кожаной обкладки деревянного щита с горы Муг (перв. четв. VIII в.). Государственный Эрмитаж. Воспроизведено по: Robinson 1967: 26, fig. 13

Ф. Ратцель связывал происхождение чукотских ламеллярных доспехов со шнурованными японскими латами (Ratzel 1887: 213?214; pro: Palsi 1983: 106; Thornton 1931: PI. between p. 24 and 25; Malaurie 1974: 144; Панченко 1997: 243). Действительно, связь данного региона с Японией проходила через Курильские острова и Камчатку (Шренк 1899. Т. 2: 257; ср.: Чулков 1785. Кн. 2: 579; Тан-Богораз 1979: 27; Диков 1979: 266). Купцы Страны восходящего солнца, видимо, еще в XVI в. прибывали на Камчатку и выменивали у ительменов меха за железные и медные изделия (Миллер 1728: 6; Стеллер 1927: 22; 35?36; Крашенинников 1949: 514, примеч.; ср.: Георги 1777: 66). У ительменов использовались наконечники стрел японской работы (Стеллер 1929: 22). С другой стороны, японские власти, придерживаясь политики самоизоляции, явно не благоприятствовали развитию торговых связей. Впрочем, японские судна могли забрасываться в эти области бурями и, соответственно, доспехи могли попасть этим путем к туземцам (Крашенинников 1949: 491?492). Так, от чукчей в тундре Окмылина получен японский доспех со шлемом (Богораз 1991: Рис. 85; Иохельсон 1997: 132, примеч. 8; Антропова 1957: 214)[24]. Хотя в целом японцы весьма смутно представляли себе даже Камчатку (Иванов 1989: 24; ср.: Laufer 1914: 271). Впрочем, судя по всему, самурайский доспех не был непосредственным предком пластинчатых лат народов северо-востока Сибири. Б. Лауфер предполагал, что сушени (древние обитатели Маньчжурии) были первыми, кто использовал костяной лямеллярный доспех, и следовательно, на северо-восток Сибири пластинчатый доспех пришел не из Японии, а из Китая (Laufer 1914: 260?273). Б. Тордеман и, вслед за ним, Р. Робинсон более абстрактно считают, что из Центральной Азии через Монголию ламеллярный доспех распространился среди коряков и чукчей, у которых конструкция железных лат напоминала тибетские (Thordeman 1939: 259?260, 270; Robinson 1967: 10). П. Паульзен также считает, что ламеллярный неметаллический доспех возник в Центральной Азии, откуда он через Тибет, Китай и Японию достиг арктических народов (Paulsen 1967: 132, 138). Действительно, связи с южными регионами прослеживаются на северо-востоке Сибири достаточно отчетливо. Как отмечается в акте о служилых в Якутске (1676), коряки и тунгусы торгуют с даурами и гиляками (ДАЙ. 1857. Т. VI, № 136: 404; ср.: Линденау 1983: 86), позднее же эвенки разделили территории коряков и нивхов (Вдовин 1973: 236). Согласно Л. Шренку (1899. Т. 2: 257, 259), сами гиляки (нивхи) узнали железо из Японии, а доспехи из того же металла — из Маньчжурии, однако уже в первой четверти XVIII в. они превосходно обрабатывали железо (Strahlemberg 1730: 386). Ламеллярный, видимо, кожаный доспех айнов хотя и был таким же длинным, как сибирский, до щиколоток, но, видимо, не имел крыльев и надежно защищал оба бока воина (Васильевский 1981: 155. Рис. 45; ср.: Laufer 1914: 260, п. 2). Следовательно, в целом он был типологически ближе к японскому, отличаясь от него деталями, нежели к корякскому. Кроме того, сами айны использовали трофейные японские доспехи, мечи и копья (Laufer 1914: 260, п. 2). Таким образом, влияние японских доспехов налицо.

Западносибирский воин (I в.).

Реконструкция А. Зыкова по археологическим материалам городища Усть-Полуй (устье реки Обь). Воспроизведено по: Зыков, Кокшаров 2000: 42

Костяные доспехи имеют очень древнюю археологическую историю. Так, в могильнике у села Ростовка близ Омска (сейминско-турбинская культура (первая четверть II тыс. до н. э.)), в могилах 3, 6 и 33 найдены многочисленные обломки доспеха из длинных костяных пластин (Матющенко, Синицына 1988: 8?9, 88?89). Подобные же панцирные пластины найдены в Каменном амбаре-5 у села Варшавка (Челябинская область; см.: Костюков, Епимахов, Нелин 1995: 158, 199. Рис. 23, 11?12). Костяные же панцири из длинных узких пластин найдены в Усть-Илге на Лене, рубеж III?I тыс. до н. э. (Горелик 1993. Табл. XLVIII, 17). Доспехи из прямоугольных костяных пластин были и в неолитическом Китае (провинции Ганьсу, Шаньдун, Хунань, III — первая половина II тыс. до н. э. Горелик 1993. Табл. XLVIII, 18; LVI, 13?14). В середине I тыс. до н. э. вытянутые прямоугольные пластины существовали в Корее и в Приамурье и в Китае (Горелик 1993: 128. Табл. LVI, 24; 25). На самой Чукотке длинные пластины от ламеллярного доспеха из оленьего рога с 2?3 парами отверстий для крепления, найденные в Пегтымельской пещере, датируются периодом древнеберингоморской культуры, V?VI вв. (Диков 1971: 43). Более сложную систему отверстий для крепления мы находим на прямоугольных пластинах из моржового клыка времени пунукской культуры, IX?XV вв. (Руденко 1947: 96. Табл. 6. Рис. 17; табл. 15. Рис. 19; табл. 18. Рис. 22; Диков 1979: 187, 222. Рис. 90). Таким образом, уже предки эскимосов, которые жили на этой территории, использовали данный вид панциря (Антропова 1957: 218). Да и позднее, в XVIII?XIX вв., костяной панцирь был характерен именно для эскимосов (Этнографические материалы. 1978: 53; Ratzel 1887: 199; Taf. II. Fig. 5?7).

Итак, мы видим, что в течение XVIII в., в период наиболее интенсивных военных столкновений, железные латы лишь потеснили, но отнюдь не вытеснили кожаные и костяные доспехи — сказывались сила традиции и нехватка железа. Очевидно, железные и костяные доспехи ценились дороже и были более редкими, чем кожаные. Так, С. П. Крашенинников (1949: 729), говоря о коряках, отмечает: «Лучшие мужики имеют у себя костяные куяки и железные, а скудные из нерпичьих кож шитые». У нивхов Сахалина латы из железа имели начальники (Шренк 1899. Т. 2: 258). Следовательно, наиболее обычным был именно кожаный доспех. И в чукотских сказаниях герой в лахтачьем доспехе противопоставляется русскому в железе (Богораз 1900. № 127: 331; Антропова 1957: 220). Подобный доспех был именно боевым, на охоте он не использовался, хотя позднее его могли применять в религиозных церемониях, как это делали коряки (Иохельсон 1997: 102). Основным назначением доспеха была защита воина от стрел и вражеских снарядов. Крыло же прикрывало лицо во время стрельбы из лука. Как отмечал в середине XVIII в. капрал Г. Г. Шейкин, «а на голову от куяку открылок, доска деревянная, побита кожей морской, лаптаком называется, из-за которой доски, выглядывая, стреляет из деревянного лука стрелою» (АИИ, ф. 36, оп. 1, № 643, л. 585; ср.: Вдовин 1965: 37; Сарычев 1952: 267).

Вероятно, железные доспехи появились или, по крайней мере, распространились у чукчей в середине XVII?XVIII в., когда в регионе появились русские, которые ввели железо в обиход, хотя само железо известно в Берингоморье уже в начале I тыс. н. э. (Арутюнов, Глинский, Сергеев 1977: 101?102). Вспомним, что во второй половине XVII в. пластины от куяков дарили или выплачивали ими ясак (Белов 1952. № 12: 60; 19: 77; № 58: 172; № 66: 194). Вместе с тем защитное вооружение из железа у соседних народов было известно и ранее. В начале новой эры у дуньху (предков эвенков) существовали железные пластинчатые доспехи (Thordeman 1939: 256?257). В. И. Иохельсон (1997: 102) даже полагает, что железные латы коряки заимствовали от эвенков.

Появился ли (или распространился) металлический доспех у чукчей как ответ на использование их противниками огнестрельного оружия? Ведь сами чукчи считали, что их панцири (очевидно железные) защищают от пуль (Аргентов 1857: 93; Народы России. 1874. № 3: 42), коряки же полагали, что доспех из толстых моржовых кож защищал лишь от стрел (Стебницкий 1938. № 4: 142). Мнение же их противников о защитных свойствах традиционных чукотских доспехов из китового уса или моржового клыка было невысоким: «Русская галанка или солдатская фузея преимущественно пробивает все их куяки и панцири усовы; и рыбьи кости не помогают» (АИИ, ф. 36, оп. 1, № 643, л. 585). Естественно, в разных случаях бывало по-разному: все зависело от мощности ружья, угла выстрела и траектории полета пули. Так, в 1763 г. пули россиян, пущенные из «мелкого ружья», не пробивали щитов эскимосов о. Кадьяк, сделанных из дерева и китового уса (Паллас 1781: 84). Впрочем, нельзя забывать и психологический фактор: одетый в доспех воин был преисполнен уверенности в своей неуязвимости и поэтому, не боясь опасности, храбро шел на врага (ср.: Нолан 1871: 59, примеч. 1). По-видимому, распространение железных доспехов у чукчей обусловлено рядом причин: 1) распространение железа в регионе; 2) возможность приобретения этого материала у соседних этносов; 3) возможно, большая простота железных доспехов в изготовлении и ремонте; 4) возможно, более высокие защитные свойства доспеха из железа.

В целом костяной панцирь лучше защищает от стрел, нежели кожаный, но последний из-за своей вязкости более пригоден для отражения рубящих ударов (ср.: Панченко 1997: 242?243). Впрочем, стрела — основное наступательное оружие региона даже в XVIII в., — вся сила которой сходится в маленьком острие, будучи выпущена из сильного лука, не должна была увязнуть в коже. Ламеллярный же панцирь при попадании в него стрелы распределяет силу удара наконечника по всей пластине, поэтому его пробить намного сложней. Это подтверждают чукотские сказания, где стрелы действительно отскакивают от корякских костяных панцирей (Лебедев, Симченко 1983: 129?130). Тем более что толщина пластин была значительной: 0,6?1,0 см (Норденшельд 1936: 321; Ratzel 1887: 196, 198). И. И. Биллингс также отмечает, что у эскимосов о. Кадьяк панцирь из пластин, изготовленных из оленьих рогов, «довольно крепости имеет, чтобы не пропустить в него [в тело] стрелу» (Этнографические материалы. 1978: 53). Если же человек не был защищен панцирем, то стрела могла пробить его насквозь (Лебедев, Симченко 1983: 130).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.