ТОЧИГИН Михаил Юрьевич, Подполковник
ТОЧИГИН Михаил Юрьевич,
Подполковник
Я — преподаватель в звании подполковника. 25 лет служу в Вооружённых силах. С 1996 г. прохожу службу в Военном университете.
Закончил Ленинградское высшее военно-политическое училище по специальности политработник, или офицер стреляющий (ПВО) называется. Был предназначен для работы заместителем командира роты ракетного дивизиона как офицер наведения и параллельно должен был проводить политическую работу среди военнослужащих.
Училище было многоотраслевое. Оно готовило кадры для ВВС и, частично, для противовоздушной обороны и воздушной обороны сухопутных войск. Меня готовили для наземных комплексов С-125 (сейчас их уже нет на вооружении), С-200 (в резерве), С-300, С-400 (на вооружении с недавних пор).
Я бы не сказал, что глубоко готовили нас — общее ознакомление. Я считаю, что подготовка в то время была недостаточна (именно, как стреляющего офицера), кроме того, мы готовились как политработники для ВВС.
Были такие авиачасти войск ПВО — истребители-перехватчики МиГ-25, МиГ-31, их ещё училище в Кургане готовило: не летать лётчиком, а работать в воздухе с бортовыми системами (оператором бортовых систем)[12].
Потом готовили ещё для противоракетной обороны и противокосмической, т.е. эти комплексы С-300 предназначались для борьбы с крылатыми ракетами и ракетами с отделяющимися головными частями — стратегическими ракетами США и их союзников. Это было очень актуально. Этот комплекс был более эффективен, чем американский комплекс «Патриот», поэтому это была гордость страны. Он сейчас модернизирован и продаётся в некоторые страны в упрощённом варианте. Единственный минус — элементная база была крайне отсталая и С-300 по надёжности уступал «Патриоту», потому что элементная база была 1960-х годов — максимум 1970-х.
А американцы всё покупали у японцев и там всё на высшем уровне. Но наши были эффективнее. Например, мы могли вести одновременно 12 целей, они — только 2. Они уничтожали воздушную цель четырьмя ракетами, мы — двумя, т.е. эффективность была 98%уничтожения. Это было раньше. Это был 1986 год.
Сейчас всё изменилось. Думаю, что мы намного ушли вперед, и элементная база ушла вперед. Государство приложило максимум усилий, чтобы догнать западных «партнёров», потому что отставание было очень серьёзное. При наличии «железного занавеса» ничего не могли сделать с улучшением элементной базы, это моё мнение.
Я приехал после окончания училища в 10-й научно-исследовательский учебный центр (это в Казахстане, но он был московского подчинения). Станция Сары-шаган — это восточный Казахстан, озеро Балхаш. Я был очень удивлён, когда меня, отличника, туда отправили. Там, по историческим данным, Чингисхан коней не поил, а проживали там 50 лучших, умнейших офицеров нашей армии, которые пользовались этой (местной) водой. Через четыре года использования трубы, которые подводили воду к домам, проедались, а мы эту воду пили. То есть очищение было недостаточным… На здоровье сейчас всё это начинает сказываться.
Было удивительно, что двоечники и прогульщики поехали (по тем временам) в престижные места — Германию (Германскую Демократическую Республику), Заполярье (потому что год за два и огромный оклад). Туда, куда я просился, меня не пустили. Но Сарышаган — это было самое интересное место. Это научное объединение, где проводились испытания последних новейших научных разработок техники войск ПВО, противоракетной, противокосмической обороны.
Я обеспечивал испытательные работы, хоть у меня и нет инженерного образования, но там было огромное количество выпускников инженерных вузов, особенно ленинградских («Можайка» и другие) — умнейших людей. Там проводилась доработка С-300 в экспортный вариант и там находится то место, которое сдал Пеньковский американцам. Я видел ракетные шахты, которые Пеньковский сдал. Они были законсервированы (залиты бетоном).
Я узнал, что наша противокосмическая техника была намного эффективнее, чем американская (это и моё личное мнение). Например, если американцы видели объект как точку в космосе, то наша система видела очертания спутника[14]. Очень жалъ, что после распада СССР всё это было брошено и растащено местным казахским населением на металлолом: варварским способом разбили всё, что там было. Им это было не интересно.
? Когда вас перевели оттуда?
После распада СССР, в 1993 году. Я оттуда уехал, потому что непонятно было, кому это всё нужно. Кому-то нужно было эту станцию слежения за спутниками на баланс передать, но некому было её «кормить». Предложили передать казахской армии. Но тогда надо было принимать казахскую присягу. Я искал возможность уехать в Российскую Федерацию и продолжать служить в Российской армии.
В 1992 г. мне подвернулась возможность поступить в наш Военный университет на юридический факультет. Там было отделение для офицеров-юристов. Мне пришёл вызов. Но в июне 1992 г., перед самым отъездом, 20 солдат из моей роты (я был заместителем командира роты), захватив с собой КАМАЗ, бежали (через весь Казахстан) в Грузию (они были грузины). Тогда это было очень популярно: таджики бежали в таджикскую армию, грузины в грузинскую и т.д.
А так как я был замкомандира роты и отвечал за это, то, естественно, поступление моё на юридический факультет сорвалось. Уже тогда всё там (в военном городке) разваливалось. Произошла замена: если раньше военнослужащие обеспечивали город, то теперь…
Вы видели фотографии города после боёв? Город Приозёрск, в котором мы жили, представлял же такие руины, как в Сталинграде. Не было снабжения, водозабора и т.д., не было денег — солдат убрали, а местное казахское население было неквалифицированно. Поэтому водная система стояла замороженная, город остался без воды, без света. Кроме того, казахи не селились в опустевших домах, которые мы освободили, а выносили рамы, двери и пр.
Там проживали немцы, русские, украинцы и казахи.
Мне было странно, но лучше всех жили немцы, русские, украинцы, а казахи жили очень плохо.
Неожиданно всколыхнулся национализм казахский.
Это было удивительно и неожиданно. Они требовали от меня конкретно: когда вы уйдёте — отдайте нам ваше жильё, вашу работу, мы хотим жить в ваших домах…. Причём, агрессивность такая… Постоянно были нападения на офицерские семьи и офицеров со стороны молодёжи.
Очень неприятный осадок остался. То же было в Алма-Ате: травили русских, заставляли их за бесценок продавать квартиры и уезжать. А придя к власти, они не смогли обеспечить эффективного управления…
Я добивался отъезда. Я был старшим лейтенантом, были отправлены документы на капитана, они «гуляли» где-то полгода. В итоге я обратился с заявлением на поступление в Военный институт физкультуры в Санкт-Петербурге (я в прошлом пловец) и, слава Богу, поступил.
Конечно, там не очень интересно было, но мне нужно было решить проблему моего проживания в России.
Нагрузка была большая. И на меня начали валиться болезни, которые я заработал в Казахстане. Там же проводились ядерные испытания — повышенный фон. Потом, там очень сухой климат, дегидратация[15]. У меня был вес 90 кг, когда я уехал туда, а приехал я в Санкт-Петербург и весил 67 кг. Это результат 5 лет службы в Казахстане.
А за службу в трудных условиях нам теперь уже не платят дополнительно.
Учиться мне понравилось, но… 1993-1996 гг. — это развал страны, армии; зарплату военным не платили по полгода, бедные офицеры выкручивались, кто как мог.
Вплоть до того, что ездили покупать и продавать — колбасой торговали, подрабатывали в охране, «бомбили»[16], мы ездили продавать водку, сигареты, пиво в Финляндию, даже в Германию один раз заехали. Это, конечно, на грани криминала, но надо было как-то выживать.
В общем, отучился я с большим удовольствием. Это было второе высшее образование, я получил специальность преподавателя-инструктора по плаванию, преподавателя физической подготовки и спорта в высшем учебном заведении. По окончании был направлен в Москву, в Военный институт Министерства обороны.
Это была Военно-политическая академия, она потом была Академия финансов и экономики, её объединили с Военным институтом иностранных языков и Военно-политической академией.
Приехал я в 1996 г., это уже называлось Военным университетом. Там я встретил много хороших, интересных людей. Например, Игоря Ждаркина я там встретил — своего хорошего друга, который заинтересовал меня иностранным языком и предложил работу в миротворческих силах ООН. Начал со мной заниматься английским языком, чтобы я сдал экзамен; я закончил курсы военных наблюдателей ООН и поехал с ним. Курсы в Солнечногорске, двухмесячные. Я языка не знал совсем, но Игорь со мной позанимался. Потом я окончил 4-месячные курсы при университете и самостоятельно занимался. Наше командование не одобряло мои желания. Доблестный начальник кафедры 7 лет не пускал меня на эти курсы.
Потом я пытался съездить в Канаду, в командировку, чтобы там поучить английский, меня опять не пустили, мотивируя тем, что я хочу «Родину покинуть». А ведь это были уже 1990-е годы… Мне была эта мотивация удивительна и непонятна: зачем мне эмигрировать, когда я хочу получить интересную специальность? На кафедре я выслужил максимальное звание — подполковника, никаких перспектив не было, а я нашёл сам себе перспективу — работник ООН, — хотел закончить курсы и работать, но 7 лет этому препятствовали, в частности, не пустили меня в Канаду.
В конце концов я закончил курсы в Солнечногорске[17] успешно. Курсы очень хорошие, эффективные, потому что приходится работать с языком 15 часов в сутки, очень много запоминать. Преподавание, общение — только на английском и, к тому же, учимся с иностранцами. Иностранцы, кстати, тоже очень хвалят эти курсы, потому что там упор делается на практическую часть, и преподают те, кто недавно был в миссии ООН.
Был у нас там подполковник Шпак, очень известный, который во многих миротворческих операциях побывал. Он меня хвалил, говорил, что я — физкультурник, без знания языка, освоил курс лучше, чем переводчики, которые не ходили, ленились. Я фактически поднялся до уровня выполнения обязанностей военного наблюдателя в миссии.
Но, конечно, в плане практики, я считаю маловато, но и то, что даётся, иностранцам очень нравится, потому что в игровой форме рассказывают основные ситуации при выполнении задач: это и минные поля, и попытки грабежа, и угоны машин в условиях, когда наблюдатель ООН не может не только иметь оружия, а вообще никак сопротивляться. У них статус такой, на основании этого они и допускаются в зоны конфликта для контроля соглашения между конфликтующими сторонами. Работа интересная.
Конечно, есть свои плюсы и минусы. Например, не было компьютера и Интернета на курсах, что вызывало удивление иностранцев. Но они учились у нас, мы учились у них. Мы у них многому научились: и языку, и произношению, старались понять их менталитет. Там были шведы и англичане. Шведы более близки нам.
Мне на курсах понравилось. Это были первые курсы, на которых я работал по 15 часов в сутки. Я был доволен результатом. Плоды терпения и усилий были сладки.
Я хорошо закончил и получил направление на работу в миссию в качестве военного наблюдателя от нашей страны, великой страны, которую все уважают. Конечно, несколько упало уважение в период распада, но сейчас опять вернулось. Потому что у нас сильный президент, и политика сильная.
Растёт экономический статус страны, и интерес растёт к России. К нам, как к русским, в миссии ООН самое пристальное внимание, следят за нами и прислушиваются. Прибывая в миссию, ты получаешь ещё ряд общественных нагрузок, например, отвечаешь за оперативную работу, сбор информации, гигиену… Плюс погрузка-разгрузка вертолётов, — мы должны полностью себя обслуживать: покупать продукты, готовить.
Покупается всё на местных рынках на собственные деньги, которые нам платят. Единственная страна, которая не доплачивает, а удерживает — это Российская Федерация. Все страны платят 2-3 месячных оклада и оплачивают командировочные — 100 евро в день, у нас же только голые ооновские деньги, т.е. у европейцев получается 5-10 тыс. евро, а у нас — 1500 долларов в месяц (приблизительно 1100 евро). Это очень небольшие деньги.
Даже Малайзия, Хорватия платят до 10 тыс. евро.
И они все удивляются, почему большая сильная богатая страна так мало ценит своих наблюдателей ООН, что даже форму приходится покупать за свои деньги. Питаемся и едем в отпуск тоже за свои. Поэтому скопить денег в Западной Сахаре невозможно: надо же семью кормить.
И работать в Западной Сахаре не выгодно, туда люди не стремятся, хотя это хорошая миссия в качестве учебной, там достаточно спокойно.
Там с 1991 г.[18] спокойно, это классическая миссия, правильно построенная, в которой уже проживают военные наблюдатели, правильно организовано снабжение.
Всё чисто, спокойно. И обязанности выполняешь так, как написано в учебнике. Конечно, с английским там плохо — 90% офицеров ООН не англоговорящие, приезжающие с таким ужасным английским! Я думал, у меня плохой язык, а они у меня учились…
Ирландцы приезжали с жутким жаргонным английским языком. Французы не любят учить английский язык. В Африке франкофонные страны говорят по-французски. Туда (в франкофонные страны Африки) невозможно попасть в миссию ООН, не сдав тест по французскому языку, что, кстати, противоречит ооновским законам!
У ООН б языков — почему мы должны знать французский, а не русский. Рабочий язык в ООН — английский, значит, мы должны знать английский. В общем, в Западной Сахаре ужасный английский, примитивный, и если бы я самостоятельно не занимался, не слушал радио, телевидение, я бы опустился до их ужасного уровня.
Пробыл я там ровно год — с 8 февраля 2008 г. по февраль 2009 года. Работа военного наблюдателя заключается в наблюдении за конфликтующими сторонами. Было подписано соглашение между конфликтующими сторонами, посредником, по желанию обеих сторон, была ООН. Естественно, ООН потребовала введения военных наблюдателей, которые следят за соблюдением соглашения. Противоборствующие стороны развели на определённое расстояние друг от друга и следят, чтобы они не стреляли, не воевали, а решали все вопросы путём переговоров.
Задача наблюдателя: ежедневно совершать патрулирование вдоль линии разведения сторон. В северной части Западной Сахары — это насыпная стена, метра 2-3, а в южной — песок, поэтому 1 метр, не больше. Где-то есть «колючка» (проволочные заграждения), какие-то другие заграждения. С марокканской стороны все минные поля почти обезврежены, а с другой стороны — нет.
ПОЛИСАРИО поддерживает Алжир, потому что все вопросы, естественно, из-за денег. Западная Африка чем перспективна: там огромное количество полезных ископаемых, которые лежат почти на поверхности. В Западной Сахаре — фосфаты (это алюминий), там есть уран, марганец, свинец. Мы летали на вертолёте, там огромные поля синего, красного, стального цвета. Как другая планета — можно снимать фантастическое кино.
Фосфат лежит прямо на поверхности — собирай и продавай. Красный — это марганец. Сотни квадратных километров красного или стального цвета. Местные власти собирают его просто с поверхности и продают.
И, как водится в африканских странах, забирают себе всё. И в Мавритании и в Западной Сахаре простое население беднейшее, поэтому там всё время возникают конфликты и перевороты. В Западной Сахаре огромные потенциальные деньги, естественно, Алжир их поддерживает, потому что надеется на дивиденды.
Марокко считает эту часть Западной Сахары своей.
Местное население настроено на независимость. И даже население, живущее на марокканской стороне, хотя Марокко очень много сделало для них: построили города, дороги, воду провели, порты построили.
Западное побережье Африки очень богато рыбой, крабами, омарами. Я был в деревушках рыбачьих, они добывают огромное количество омаров, крабов, жирной рыбы. Мы покупали там буквально за копейки омаров, которые стоят 100 долларов в Европе, там доллара за 4 можно купить. Кстати, там очень законопослушные арабы: принимают только местную валюту (дирхамы). У них полицейское государство, везде стоят полицейские, любое нарушение — тут же идёт доклад.
Они очень законопослушны. Надо сказать, что население живёт неплохо.
Я считаю, что получать 100 долларов в среднем (в городах Марокко и Западной Сахары) это очень неплохо.
Они строят себе 2-этажные дома с отоплением. Не все, конечно, так живут, но большая часть. Именно за счёт того, что присутствует ООН, которая большие деньги оставляет Марокко для обеспечения, никто не заинтересован в завершении конфликта, Марокко получает и от ООН деньги, и от Франции, и от Америки, а противоположная сторона (ПОЛИСАРИО) — от Алжира.
В пустыне марокканским военнослужащим очень выгодно служить, потому что они получают двойную, а то и тройную зарплату. Большая часть армии в пустыне находится, но большей частью не укомплектована, техника вся старая: американская, советской техники очень много, американские старые танки М60 (пушка калибра 105 мм) есть, австрийские старые лёгкие танки «Кирасир» (пушка калибра 105 мм).
Видно, что воевать они (марокканцы) не собираются — по линии огня стоят старые ржавые танки, у которых даже снято всё вооружение. Никакого стрелкового оружия на точках нет, только на руках стрелковое оружие, и то без патронов. Из лёгкого вооружения — автомат Калашникова румынского производства и бельгийская винтовка FN FAL(по надёжности, пожалуй, второе оружие после автомата Калашникова).
Сейчас идёт подковёрная борьба между США и Францией за возможность продавать оружие Марокко.
Они покупают технику у американцев[19], за что те обещали поддержать их требования на автономию Западной Сахары. Алжир, естественно, против. Тайком офицеры-марокканцы мне говорили, что они среди всех наций (французы, американцы, канадцы) уважают больше русских, потому что и люди и страна у нас сильнее. Но сказали тихонько, чтобы никто не слышал.
Потому с большей охотой они покупали бы всё оружие у нас. Но Марокко — это зона влияния Франции, и с Францией ссориться не хотят ни Россия, ни Марокко. Очень много марокканцев живёт во Франции, и все оставшиеся мечтают туда или в Испанию уехать. Почти все говорят худо-бедно по-французски, это у них государственный язык. Они ориентируются на Францию.
Французы в Марокко чувствуют себя как дома.
Французы и богачи всего мира покупают земли около Марракеша. Марракеш — исторический красивейший центр, поэтому многие богачи и политики из Европы и США считают своим долгом построить виллу в окрестностях. Это престижно[20]. К тому же там комфортно, спокойно, если у вас есть деньги, то все двери открыты…
Миллионы марокканцев мигрировали во Францию, Бельгию, Голландию. Но нас (русских) они очень уважают и хотели бы с нами сотрудничать.
Марокканские арабы — очень сильная нация. Единственное, что у них, может быть, грязновато, поменьше порядка. Но люди не стесняются выражать своё мнение, если им что-то не нравится, они начинают тут же митинговать. Русские молчат терпеливо, а они тут же выступают. Был такой случай: задерживался рейс на 3 часа,
так марокканские арабы тут же начали возмущаться, организовали митинг: на каком основании задерживают рейс? И потребовали от компании, чтобы их отправили. И добились своего!
Это очень сильная нация. Они никогда не были колонией, у них всегда был король. Это был протекторат Франции, но у них было королевство, своё государство.
Это не Алжир, где к приходу французов никого не было, кроме диких племен. Французы создали там государство и понятно, почему они не хотели его отдавать — это была территория Франции, в которую было вложено много денег.
? Как подготовлены марокканские солдаты и офицеры?
И солдаты, и офицеры достаточно хорошо подготовлены, у них есть своя система подготовки, позаимствованная из Франции. Даже покрой формы такой же, как у французов, только цвет другой. Всё полностью скопировано с французской армии: система подготовки, службы, ротации и т.д. Система французской армии, в принципе, эффективна. Я общался с французскими и арабскими офицерами.
Такая система была и в советской армии, но сейчас она сломана.
Для того чтобы занять должность в марокканской армии, необходимо подготовиться и сдать экзамен. Причём, нужно несколько претендентов — открытый конкурс проводится. Например, четыре человека подают документы, готовятся в течение двух месяцев и сдают экзамены. Лучший выбирается не огульно. Жёсткая система ротации: три года — поменял место, три года — вновь поменял. И система военных городков, в которых они живут. Я не ругаю нашу армию, может быть, она придёт к этому. А у них это давно работает. И марокканцы перенимают эту систему у французов и эффективно используют в своих вооружённых силах.
Французы считают себя обиженными, потому что они первыми стали осваивать Африку и Америку. А англичане «опоздали». Но с помощью хитрых, коварных приёмов и военной силы они многое отобрали у французов. Те, конечно, обижаются.
? По разным источникам, в течение 300, если не 350 лет Великобритания грабила весь мир. Говорят, в Китае нет 90% тех богатств, которые имеются в китайских отделах лондонских музеев (все редкости вывезли из Китая за время опиумных войн). То же самое можно сказать про Индию, Китай, Таиланд, Египет и многие другие.
Как говорят некоторые философы: «Победитель перекроил историю реальных событий». Они (англичане и французы) мир ограбили, но говорят, что принесли народам мир и порядок.
? А климат там сухой и жаркий?
Да, сухой, жаркий, но легкопереносимый и относительно здоровый. Побережье Марокко и Западной Сахары — удобнейшее место для создания зон отдыха, на туризме можно процветать. Красивое побережье, чистое красивое море, шикарная рыбалка. В Сахаре тоже разные зоны. Огромное количество животных: газели, зайцы, верблюды. Большое количество населения, которое занимается скотоводством. Климат сухой и жаркий. Летом бывает до 60 градусов, но они легко переносятся. Зимой не ниже +15.
Поэтому люди экономят на продуктах питания (не надо поддерживать тепло в организме). Едят они 1-2 раза в день. Воды много пьют. Занимаются в основном скотоводством — овец пасут. В городах, преимущественно, торговля. Доход, в основном, от ООН и туризма.
Западная Сахара, конечно, будет очень богатая страна, если добьётся независимости[22], не будет воровать местная элита, будет правильный менеджмент, может расцвести. Но Марокко согласно лишь на широкую автономию: можете разговаривать на своём диалекте, устанавливать свои законы, но в пределах марокканского королевства.
? Там берберов больше, чем арабов?
Нет, в Западной Сахаре берберов очень мало. Местные арабы называются «сахарави» (сахарский араб). Они более чёрные (видно, с местными неграми смешаны) и настроены на независимость. Регулярно проводятся в столице Элъ-Айюн манифестации за независимость, видимо, откуда-то деньги поступают, но без каких-либо эксцессов. Население спокойно живёт, работает и обогащается. Им невыгодно, чтобы ООН уходила.
С 1991 г. там подписано соглашение с наблюдателями ООН. Столкновений вообще после этого между ПОЛИСАРИО и марокканской армией не было. Когда Испания отказалась от своих владений, то её интересовал только один город — Дахла, — раньше это был испанский порт, военная база. Напротив Западной Сахары в 80 милях находится испанская территория — Канарские острова. Там очень сильное испанское влияние. Канары — это чистая Испания. Там хорошо, спокойно — прекрасные условия для жизни. Многие сахарави живут там, или приезжают поиграть в казино, отдохнуть и т.д.
Сахарави больше любят Испанию, всё испанское, чем Францию и стараются уехать в Испанию. Многие знают испанский язык, учили его. Только сейчас Марокко начинает насаждать французский — официальный язык Марокко.
После того как Испания в 1960-1970-е годы отказалась от Западной Сахары, начались переговоры кому это будет отдано. Мавритания заявила свои права на южную часть, на северную — Марокко. Мнение местной элиты никто не учитывал. Всего населения в Западной Сахаре 300 тыс. человек.
Они создали в 1973 г. свой фронт — П0ЛИСАРИО, фронт борьбы за независимость. Использовали тактику партизанских набегов: ударить и бежать. У них до сих пор есть подразделения на базе джипов, на них стоят наши ЗПУ-2 и ЗГУ-1 (калибра 14,5 мм). С помощью своей тактики они добились того, что Мавритания отказалась в 1979 г. от претензий на территорию Западной
Сахары. То есть пыталась претендовать, были стычки с мавританской армией, но потом Мавритания отказалась в пользу Марокко.
Были стычки с марокканской армией, они (ПОЛИСАРИО) нападали и успешно брали в плен марокканских солдат. В данный момент положение стабилизировалось и всё находится в равновесии.
За фронтом ПОЛИСАРИО стоит Алжир, который их финансирует, они одеты в алжирскую форму. Алжир хочет доступа к разработке месторождений, потому что это очень дёшево. Я видел огромное количество китайских специалистов, которые едут в Африку на разработку месторождений. Если едут российские — возмущаются американцы, если американские специалисты — возмущаются российские, а китайцами никто не возмущается, и они «тихой сапой» подминают под себя африканские страны.
? Но, как говорят, китайцев простые африканцы (и арабы в частности) уже ненавидят больше, чем в своё время колонизаторов.
Может быть. Когда шла борьба за строительство газопровода, победили китайцы. В Чаде сейчас тоже разворачивается миссия ООН. Но это должно быть добровольное желание конфликтующих сторон. Наблюдатели безоружны, они только наблюдают и информируют ООН.
Все миссии ООН очень отличаются друг от друга.
Судить обо всех по одной нельзя. Самой лучшей миссией считается Западная Сахара. Остальные все крайне не организованны, наблюдатели брошены на собственное выживание. Русские там вообще в очень невыгодном положении. В Западной Сахаре платят мало. В других платят больше, но, например, в Конго очень большие расходы на жильё, поэтому разница в оплате не существенна.
Местное население поднимает цены, чтобы заработать на ООН.
Опять же в плане болезней — это тоже очень опасно. Хроническое заболевание получишь — потом больше денег потратишь на лечение. В Западной Сахаре в этом смысле лучше — платят немного, но малярии там нет. А сколько случаев у нас было, что человек приезжает из миссии ООН и внезапно через месяц умирает. Семья остается без содержания.
Как я уже говорил, все остальные — даже китайцы — сохраняют полностью зарплату своим военным в ООН и платят ещё два оклада. В таком же положении, как мы только египтяне. Но у них уровень жизни совсем другой.
На полторы тысячи долларов, которые они получают, через год, по окончании миссии, можно купить дом. А у нас даже машину не купишь. Я ничего не заработал, даже машину не купил. Всё уходит на содержание семьи.
Единственный плюс — опыт общения в международном коллективе, работа со штабными ооновскими документами, плюс язык. Я немного подучил французский и усовершенствовал английский.
Я понял, кто есть кто из тех наций, что нас окружали.
Очевидна трусость европейцев к представителям африканских стран. У них создали комплекс вины за колонизацию, что они эксплуатировали их богатства, чем чёрная Африка и южная Азия сейчас напропалую пользуется, а они молчат и молча сносят все нарушения закона, которые те там допускают.
Например, в ооновских миссиях существует неприкрытый протекционизм индусско-пакистанско-бангладешских представителей. Нарушаются все принципы баланса представителей в штабных структурах. Если один попал в штаб, он вытащит всех туда, нарушая все ооновские принципы. Начальник штаба был из Пакистана, он вытащил одного из Бангладеш только за то, что он хорошо готовил (даже французы говорят, что лучше взять в штаб самого плохо говорящего по-английски русского, чем их генерала). Уровень развития у них (пакистанцев, индусов и бангладешцев) очень невысокий, умения работать нет. Ну и, естественно, взяточничество процветает.
Я слышал разговор между бангладешцем и йеменцем. Один другому говорил: «ты заплати столько-то, чтобы попасть в штаб». Одно время вдруг всех русских из штаба выдавили и появились все бразильцы. Как выяснилось, они платили деньги бангладешцу, который был посредником, и попали в штаб. Знаний и умений у бразильцев (и других латиносов) очень мало. Английский отвратительный. Они считают, что мы должны учить испанский или португальский. А по-английски говорят откровенно плохо.
Посмотрев на это, у меня сложилась картина наций.
Я считаю, что русская — одна из лучших наций. Вот и арабы говорят: «вы лучше всех». Русский, попав в штаб ООН, старается соблюдать баланс наций, справедливость, пытается вести работу. Эти же думают только о себе и о своём кармане.
Если попадают в штаб ООН чёрные африканцы, это всё — работа завалена. Они ленивы, ничего не желают делать, только извлекать выгоду из своего положения.
Например, приехал новый начальник штаба из Гвинеи. Большой, толстый, важный. Первым его шагом по прибытии в гостиницу было требование привести к нему в номер девушку, сидящую на reception[23]. Он привёз свои привычки из своей страны — по всей видимости, у него такой менталитет: если ты полковник, начальник, то тебе всё можно.
Такие варианты есть даже в ООН. Мне рассказывали, что если негр из Африки служит в Нью-Йорке в штабе, он может потребовать у белого офицера, чтобы жена того спала с ним, иначе не будет продвижения по службе. Многие белые из-за этого уезжают из штаба ООН в Нью-Йорке в различные миссии, так сказать, в «field conditions» (полевые условия), поскольку в Нью-Йорке из-за таких вот чёрных начальников им продвижение «не светит».
Но возвращаюсь к этому полковнику из Гвинеи. Он не понимал, что находится в мусульманской стране, где очень жёсткие полицейские законы. И что все эти девочки, сидящие на reception, обычно или агенты спецслужб, или полицейские агенты, или дети довольно сильных и влиятельных людей этой страны.
Марокко — мусульманская страна. Там женщины среднего поколения ходят закрыв лицо платком и в очках, хотя и объясняют это тем, что у них модно белое лицо. Молодёжь, конечно, по-другому.
В общем, кончилось всё тем, что этого гвинейского полковника (по требованию разъярённого отца девочки, тут же примчавшегося в гостиницу, когда дочь ему позвонила и пожаловалась) марокканцы депортировали.
Не сразу, но…
И второй такой же офицер приезжает из Гвинеи. То же самое — потребовал себе девочку. Но этому объяснили сразу, что тут убить за подобное могут в два счёта. Он немного поутих. Они (негры) обычно приезжают на такие должности в ООН за взятки. Так они мне сами рассказывали в приватном разговоре.
Ни у негров, ни у арабов, ни у латиносов, ни у пакистанцев-бангладешцев-индусов нет понятия о справедливости и законности. Они думают только о себе.
Нужна должность, не важно как. Но к нам они относятся с уважением. Практически все. Они между собой быстро находят общий язык, но боятся и уважают русских и французов. Хотя французы там молчат, пытаются уйти в сторону, держать нейтралитет. Так же, как китайцы.
Французы стараются вести себя скромно, не вызывающе.
? А немцы?
Немцев не было, были австрийцы. Очень хорошие, коммуникабельные. Обычно приезжают люди 40-50 лет, преимущественно в звании майора. Полковник у них очень высокое звание. Подполковник — на уровне нашего генерала. Умные, очень любят поговорить. У них чёткая организация. Они тоже сталкиваются с противодействием латиносов.
Что же касается представителей Восточной Европы — венгров и поляков, то они подсознательно группировались вокруг меня, выбрав лидером. Они чувствовали, что Россия — лидер. Как бы ни выпендривались, они уважают Россию и прислушиваются. Понимают, что их элита присоединилась к НАТО, потому что так выгоднее, так больше денег. Ни у венгров, ни у поляков армий уже нет.
Многие с ностальгией вспоминают времена Варшавского договора, как они братались с Советской армией.
А натовские (американцы в частности) офицеры (по их рассказам) никогда с ними за один стол не сядут, относятся очень пренебрежительно. И немцы так же. Твой авторитет зависит от твоего экономического положения.
Восточная Европа нужна НАТО только как пространство, как пушечное мясо. Им (полякам, венграм и т.д.) это очень не нравится, но сделать они ничего не могут.
А к нам они относятся очень хорошо. Естественно, на приватном уровне. В работе мы всегда могли положиться друг на друга — воспитание советское и менталитет. Их молодые офицеры уже немного другие, но относятся к нам с симпатией и интересом.
Единственно, кто откровенно враждебно к нам относился — хорваты, это очень чувствовалось. Хотя постепенно, в процессе общения, мы и с ними нашли общий язык. Но они мне не понравились. Это всё результат пропаганды. Они все участвовали в гражданской войне в бывшей Югославии, они все — убивали. У меня было чувство опасности в отношениях с ними. Они все с удовольствием рассказывали, как убивали сербов. И пытались распоряжаться, командовать. Приходилось их очень часто ставить на место.
Если кто соблюдает ооновские законы — это русские. Да, они могут выпить, подебоширить, но они бесхитростны, откровенны. Совсем не коварны, как пакистанцы, индусы, латиносы.
Латиносы вообще будут тебе улыбаться, будут хорошими, пока не закончилась последняя капля в бутылке.
Бутылка закончилась, он отворачивается и вообще тебя знать не знает. У них извращённое сознание. Абсолютно ненадёжная нация[24].
Очень большой интерес вызываем мы у китайцев.
Расспрашивают о политике, о Путине, о стране. У них сейчас политическая линия на сотрудничество с Россией. Пытались со мной вести политические беседы. Молодёжь с большим интересом к нам относится. Мы любили готовить свою кухню, они приходили и спрашивали.
Монголы к нам с интересом, преданностью относились.
Ещё были офицеры из Малайзии. Тоже очень хорошо относились.
Никто из них не понимал, почему нам так мало платят. В условиях нападений, грабежей, минных полей, приходилось работать в различных миссиях. Были даже случаи, когда убивали и съедали наблюдателей ООН. И в заложники брали. Такие ситуации сплошь и рядом в чёрной Африке.
Самые неприятные из арабов — египтяне. Очень высокомерны. Считают, что они носители культуры основателей этого мира и лучше всех знают английский, хотя трудно понять, что они говорят. Хотя мы знаем, что они к египетской цивилизации не имеют никакого отношения. Они просто завоеватели[25]. Очень скандальны, по-стоянно ругаются, вступают в конфликты. Пытаются доминировать. Нет ничего хуже, чем ехать по точкам с египтянином. Он делает, что считает нужным и ничего не слушает, не воспринимает никаких советов. Есть конечно, поумнее египтяне, но их очень мало. Помню, я с одним из египетских офицеров поехал на джипе Тойота и просил, чтобы он не гнал. Тот не послушался и мы в итоге перевернулись, к счастью, не покалечились.
Украинцы были только один раз — экипаж на Ан-26, перевозили что-то. К нам относились, как к чужим.
Они считают, что они — отдельная нация. Мы пытались с ними контачить, но они держатся обособленно. Ну мы и не навязывались.
? А американцы, канадцы?
Американцев не было. Канадцев не было военных, только гражданские. Очень лояльные, вежливые, но держатся на расстоянии. Из европейских стран — итальянцы, французы были, австрийцы, ирландцы.
Ирландцы похожи во многом на нас. Пять дней работают, потом в пятницу им нужно напиться, всю субботу ходят с больной головой.
Я рассказываю всё это потому, что несмотря на то, что при подготовке нас учили «как себя вести», но деталей, которые играют очень важную роль в непосредственной работе на месте, нам никто не рассказывал, а это очень важно — знать национальные особенности людей, с которыми работаешь бок о бок…
Сейчас меня планируют отправить в миссию ООН в Конго. Как там чего будет — не знаю, но мне уже немало порассказали про Конго и про условия службы там. Судя по рассказам, весёлого мало. Что ж, поживём-увидим!
Сбор информации офицерами ООН после ночного нападения на конголезскую деревню. Провинция Итури, северо-восток Конго. Подполковник Точигин сидит слева 2010 г.
Контроль уничтожения найденных танковых снарядов и миномётных мин в зоне боевых действий. Западная Сахара. Сектор Смара. Сзади — Тойота Лэндкрузер 140. 2009 г. Фотка из архива подполковника Точигина
Подполковник Точигин в Западной Сахаре
Подполковник Точигин с солдатом Конголезской армии (FARDC). Рядовой вооружён китайским автоматом Туре 56 и двусторонним копьём