Эпилог

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Эпилог

I

Крепость Кала-и-Джанги с ее длинными глинобитными стенами высоко возвышается над пустынными площадями и гранатовыми садами, окружающими город Мазар-и-Шариф. В этом фантастическом замке девятнадцатого века находится большой огороженный комплекс с конюшней, тюрьмой и складом оружия. 25 ноября 2001 года туда прибыли две группы телерепортеров, планируя снять обычную историю, поскольку на войне все становится обычным.

Прошел всего месяц с тех пор, как Соединенные Штаты присоединились к ряду великих держав, которые вторгались в Афганистан в течение тысячелетий. В октябре американские самолеты начали бомбить передовые позиции ревностных поборников ислама талибов севернее Кабула. Это были первые залпы Вашингтона в войне с терроризмом[136]. Она была спровоцирована терактами 11 сентября, когда группа исламистских фундаменталистов, в основном саудовско-арабского происхождения, обученных в Афганистане Аль-Каидой Осамы бин Ладена, направила два самолета в здания Всемирного торгового центра и третий — в здание Пентагона.

Крепость Кала-и-Джанги когда-то использовалась советскими войсками во время войны в Афганистане, после чего ее заняла группировка Талибан. В начале октября генерал Дустум, узбекский полевой командир и лидер Северного Альянса, внушавший страх своим противникам, вытеснил Талибан и сделал крепость своим штабом. Известный своей жестокостью Дустум, по словам очевидцев, насаждал дисциплину, расправляясь даже со своими собственными людьми. По крайней мере, однажды, солдата, обвиненного в воровстве, привязали к гусенице танка.

При поддержке американских бомбардировщиков В-52 и подразделений сил специального назначения Северный альянс скоро начал крушить своих врагов. План Вашингтона состоял в том, чтобы свести к минимуму потери среди американцев, полагаясь на местные силы и воздушные бомбардировки. За десять дней до того, как российские репортеры приблизились к Кала-и-Джанги, Дустум захватил Кундуз, расположенный в восьмидесяти пяти милях к востоку от крепости. В Кундузе Дустум начал переговоры о капитуляции с группировкой талибов численностью около 500 человек, большинство из которых составляли фанатичные арабы и другие иностранцы, присоединившиеся к Талибану. Им было нечего терять, поэтому они собирались держаться до конца, пока Дустум не убедил их сдаться, предложив какие-то свои условия, которые все еще остаются неясными. Затем он приказал препроводить пленных в крепость, где их содержали под охраной бойцов одного из главных командиров Дустума — Ака Ясина.

Ясин впервые повстречался с Дустумом в 1987 году, во время советской войны в Афганистане, когда находился в тюрьме города Шибирган в соседней провинции Джаузджан. Он был осужден за то, что ранил из пистолета двух солдат правительственных войск, когда те остановили его на одном из контрольно-пропускных пунктов. Дустум обеспечил его освобождение при обмене пленными. После вывода советских войск Ясин сильно ругал моджахедов за то, что они разрушили Афганистан своими междоусобицами. Но еще больше он презирал талибов за их средневековые законы и жестокость. Большую часть времени, пока у власти находился жестокий режим талибов, Ясин провел в Пакистане и вернулся оттуда вскоре после 11 сентября, чтобы присоединиться к Дустуму в борьбе за освобождение Афганистана.

За содержание пленных внутри крепости Кала-и-Джанги непосредственно отвечал начальник разведки Дустума, Саид Камель. Среди следователей находились и два офицера ЦРУ, которые провели больше месяца в северных горах, в основном — вместе с бойцами Ясина, пока те сражались против талибов. Американцы помогали координировать действия Северного Альянса в соответствии с американскими понятиями и планами.

Пленники были размещены в грязной подземной тюрьме, стены которой были выкрашены белой и зеленой краской. В день прибытия телерепортеров, офицеры ЦРУ «Майк» и «Дейв» находились в небольшом кирпичном здании на уровне земли, стоявшем прямо над камерами заключенных. Они были заняты допросом пленников, пытаясь получить от них разведданные, которые помогли бы американскому вторжению. Часовые Северного Альянса обыскали пленных на предмет оружия и связали им руки за спиной. Охрана была постоянно начеку, и на то были причины. Днем ранее один талиб-смертник взорвал гранату, убив себя самого и нескольких охранников.

Со своей стороны, заключенные все больше беспокоились о своей судьбе. Дустум заявил о том, что их передадут ООН, но, зная о его жестокости, никто не мог быть уверен в его истинных намерениях. Несомненно, присутствие американцев с их бесцеремонной манерой поведения и угрозами наказать любого, кто откажется предоставить нужную информацию, также не способствовало доверию. Некоторые из пленных позже рассказали, что боялись, как бы их не казнили.

Когда трое охранников спустились вниз, чтобы вызвать новую партию заключенных, один из пленников решил, что пришла пора действовать. Он ударил камнем в голову одного из охранников и выхватил у него автомат. Эта маленькая победа вдохновила других заключенных, и те набросились на охрану. Пока одни дрались с охранниками, другие стали пробиваться к узкому лестничному маршу. Выбравшись наверх, они набросились на офицеров ЦРУ, открыв по ним огонь из захваченного оружия и бросив одну гранату. Тридцатидвухлетний Джонни Спанн («Майк»), бывший морпех, погиб первым; он стал первой из известных жертв среди американцев в ходе вторжения США в Афганистан. Остальные пленники атаковали его напарника, «Дейва». Тот выхватил пистолет и застрелил по крайней мере одного из нападавших, а затем выстрелами проложил себе путь вперед и бросился бежать от здания, пока талибы продолжали расправляться с охранниками и развязывать своих товарищей.

За несколько минут до того, сразу после одиннадцати утра, телевизионный продюсер агентства «Рейтер» Николай Павлов вместе со своим оператором с нетерпением ждал у высоких ворот в тюремный комплекс, пока командир Северного Альянса отправился внутрь за разрешением для них. В это время где-то внутри прогремели два сильных взрыва, после чего раздались винтовочные выстрелы. Российский репортер и его оператор бросились на землю под деревьями, росшими неподалеку.

Кроме них, тюремный комплекс должны были посетить команда немецкой телекомпании ARD и делегация Красного Креста. Пока телерепортер Павлов лежал у стен тюрьмы, припав к земле, вокруг словно все силы ада вырвались на свободу — в виде взрывов и автоматных очередей. Охранники из Северного Альянса с крыш тюремного комплекса вели огонь по мятежникам, которые также стреляли по ним в ответ. Решив, что надо бы найти убежище получше, Павлов перебрался к толстой стене крепости, где встретил команду немецких тележурналистов, сотрудников Красного Креста и агента «Дейва» в зенитно-артиллерийской куртке, которому тоже удалось пробиться туда. Позаимствовав у немцев спутниковый телефон, Дейв кричал что-то в трубку, пытаясь вызвать авиацию.

Тем временем заключенные захватили здание тюрьмы и ворвались в помещение оружейного склада, где хранились винтовки, боеприпасы и гранатометы. Когда Павлов поднял голову от земли, чтобы попытаться рассмотреть, что же происходит, мимо тут же засвистели пули. После того, как он попытался подняться еще раз, вокруг в пыли стали рваться гранаты, так как охранники тем временем, спасая свою жизнь, устремились к стенам крепости и начали карабкаться вверх по ним. Репортеры продолжали лежать, распластавшись на земле, еще несколько часов, пока не начало смеркаться. Тогда Дейв убедил группу, что им тоже следовало бы перебраться в более безопасное место. Он подбежал к стене, перепрыгнул через нее и приземлился на земляной вал снаружи. (В течение ближайших нескольких дней, пока в крепости продолжался хаос, международные средства массовой информации часто демонстрировали повтор кадров этого успешного прыжка офицера ЦРУ, заснятых Павловым). Павлов и другие последовали за ним. Выбравшись из крепости, они побежали к главной дороге, где остановили проходящую автомашину и после изрядной тряски по изрытой глубокими выбоинами дороге добрались до Мазар-и-Шарифа.

Смерть Спанна сильно потрясла командира местных сил Северного Альянса Ака Ясина. Когда пять лет спустя он описывал мне этот случай, на его глаза наворачивались слезы. Он успел проникнуться уважением к этому строгому молодому человеку с точеным лицом в мягкой шляпе, который своей работой помог достичь, казалось бы, невозможного — изгнать Талибан из страны в течение всего нескольких недель. Ясин считал, что промах, из-за которого произошел мятеж, заключался в том, что охранникам было разрешено брать с собой оружие, спускаясь в подземные камеры тюрьмы. Он сказал, что это ставшее роковым решение было принято Саидом Камелем, начальником разведки Дустума.

Поскольку мятеж затянулся, американские и британские войска вместе с силами Северного Альянса развернули бомбардировку крепости, в том числе с использованием двухтысячефунтовых бомб, которые были сброшены с американских самолетов в последнюю ночь. Устрашающие боевые вертолеты АС-130 расстреливали боевиков Талибана со скоростью до тысячи восьмисот выстрелов в минуту. Когда, наконец, восстание было подавлено — после того, как подземные помещения тюрьмы затопили водой — весь комплекс был завален трупами, частями тел и фрагментами бомб. (Когда я посетил тюрьму в 2006 году, там все еще валялись разбросанные черные тюрбаны талибов). Лишь около 80 из 450 заключенных смогли выжить в этом бою, одном из самых ожесточенных за время американского вторжения.

Однако в целом кампания шла хорошо, с минимальными для американцев потерями. Тысячи боевиков движения Талибан сдались или перешли на сторону своих бывших противников. Войска Северного Альянса прошли в Кабул 13 ноября, всего за неделю с небольшим до восстания в крепости Кала-и-Джанги. Кабул был просто оставлен талибами без боя, как и многие другие города.

Но хотя многие из бывших талибов — в основном те, кто происходил из пуштунских племенных кланов — вернулись к своим прежним племенным устоям, движение «Талибан» выжило. Самый разыскиваемый Вашингтоном человек, Усама бин Ладен, сумел ускользнуть от афганских войск и поддерживавших их американцев в пещерах и туннелях горного массива Тора Бора, которые он сам когда-то помогал строить. Американские войска упустили и несколько удобных возможностей захватить в плен или убить лидера талибов муллу Омара, предоставившего бин Ладену убежище и свое сотрудничество в обмен на средства от саудовского строительного бизнеса семейства бин Ладена и его связи с глобальной террористической сетью.

II

Крах попыток поймать бин Ладена и Омара после довольно успешно проведенного вторжения был не столько случайностью, сколько отражением главного аспекта войны в Афганистане, а именно — трудностей с пониманием афганских традиций вассальной верности. Советские солдаты поражались преданности афганцев, которые продавали им жизненно важные товары вплоть до еды в обмен на украденное со складов Красной Армии горючее и оружие, даже когда военачальники, ранее сотрудничавшие с Красной Армией, в удобный момент резко переходили на сторону противника. То, что Талибан растаял с началом вторжения США в Афганистан, сделало проведение операции «Безграничная свобода» значительно легче, чем предполагалось вначале. Однако это же стало причиной одной из самых трудноразрешимых проблем для 21-тысячного контингента проамериканской коалиции и 10-тысячных миротворческих сил НАТО, размещенных в стране, где власть принадлежит военачальникам, а полномочия центрального правительства едва выходят за пределы столицы.

Многовековая борьба за господство в стране продолжается. Но ее превращение в международную борьбу с ярой фундаменталистской исламской организацией был прямым результатом советской войны в Афганистане. Некоторые из «почти забытых» уроков того конфликта вполне применимы и к Ираку, который отделен от Афганистана территорией Ирана. После возглавляемого Соединенными Штатами вторжения 2003 года американской общественности понадобились еще годы, чтобы начать различать истинную природу ожесточенных этнических и межрелигиозных конфликтов в Ираке между суннитами и шиитами, арабами и курдами. Бывший командир 345-го полка Валерий Востротин был сильно удивлен, побывав с офицерами НАТО на одном семинаре, организованном вскоре после начала войны в Ираке. Обмениваясь накопленным там опытом боевых действий, один офицер НАТО инструктировал российских участников семинара о важности уважения мусульманских обычаев при проведении обысков в домах. Не держите свое оружие наизготовку, объяснял он, не врывайтесь грубо в женскую половину дома… Востротин едва сдерживал душивший его смех: ведь он знал все это еще двадцать лет назад.

Без сомнения, пройдут еще многие годы прежде, чем заинтересованной общественности станет ясна вся правда о мотивах вторжения в Ирак в 2003 году, о проведении там военных операций и переменах в международных отношениях, вызванных терактами 11 сентября. Все это имеет прямое отношение и к Афганистану. На начальной стадии размышления Политбюро 1979 года о том, как поступить с ситуацией в Афганистане, схожи с закрытой и засекреченной процедурой принятия решений в администрации Буша, которая тоже привела ее к своему вторжению. Возможно, Белый Дом во главе с Бушем действовал по образцу советской геронтократии, возглавляемой Брежневым, которая отметала в сторону предостережения военных и экспертов по данному региону, знавших, что ситуация в Афганистане намного сложнее, чем утверждало Политбюро.

Хотя афганцы действительно были рады освобождению от власти талибов, многие из них с растущим опасением следят за американскими намерениями, о которых они частично могут судить по виду расхаживающих по улице солдат, выглядящих как представители «имперской» армии. Когда силы НАТО, патрулирующие улицы и обыскивающие здания, не проявляли уважения к местным традициям, клеветали на местных чиновников и игнорировали их, в глазах афганцев они выглядели практически так же, как и их советские предшественники. Такой оруэлловский эвфемизм, как «сопутствующий ущерб», означающий в действительности невыразимые страдания гражданского населения, естественно вызывал лишь еще большее негодование. Когда американские бомбы уничтожали деревни, эти высотные бомбардировки, рассматривавшиеся как способ снизить потери американских войск за счет сведения к минимуму наземных боевых действий, вызвали такой гнев афганцев, что многие даже стали хвалить ранее ненавистные Советы. Те, по крайней мере, больше предпочитали разбираться со своими врагами на поле боя.

III

Бежав из страны следом за отступавшими советскими войсками, бывший корреспондент «Радио Кабула» Аман Ашкрез в течение последних шестнадцати лет жил в России. Его новый дом в сплоченной афганской общине, которая управляет переполненным «деловым центром» в пригороде Москвы, представляет собой панельное здание, рядом с которым расположены также мечеть и школа.

Ашкрез не питает особых надежд в отношении родной страны. Сидя в своем тесном офисе в Москве, он замечает, что большинство последних правителей Афганистана были убиты или вынуждены покинуть страну. «Хабибулла был повешен в 1929 году. Его преемник Надир Хан был убит, а преемник того, Захир Шах, бежал. Дауд был убит, Тараки задушен, Амин убит, а Наджибулла повешен. Даже Масуд погиб от взрыва. Смерть глав государств в других странах сопровождается днями траура и визитами глав других государств. Этого никогда не случается в Афганистане».

Трагическое сравнение Ашкреза наводит на мысль о больших разногласиях, которые еще предстоит преодолеть разрозненному народу Афганистана, чтобы построить нормальный образ жизни. Как символической, так и физической угрозой для этого могут служить многочисленные мины, разбросанные по всей стране и представляющие опасность для любого, кто посмеет отступить в сторону от протоптанной тропинки.

Атта Мохаммед Нур, бывший командир мятежников, который являлся когда-то одним из ближайших помощников Масуда, в настоящее время — губернатор провинции Балх. Теперь на нем аккуратный, хорошо скроенный костюм, его когда-то длинная борода подстрижена по-модному, а сам он занимает несколько блестящих жилых и офисных зданий с зеркальными окнами в столице провинции, Мазар-и-Шарифе. Стены одного из них украшены фотографиями, на которых он изображен на поле боя во время советской войны, часто в обществе Масуда.

Нур верит, что афганская война 2001 года открыла большие возможности для того, чтобы, наконец, стабилизировать положение в его стране. Но он сожалеет о многих уже упущенных возможностях. Он уверен, что без обещанной международной помощи реконструкция страны, призванная убедить народ поддержать правительство вместо того, чтобы продолжать конфронтацию, так и останется фантазией. В его собственной провинции Балх войска НАТО — «Международные силы содействия безопасности» (ISAF)[137] — подрывают авторитет афганских властей, проводя аресты без ведома местных должностных лиц, которые юридически являются ответственными за эти действия. Нур также верит, что Запад должен сделать намного больше для подготовки и оснащения Афганской национальной армии.[138]

Одним из командиров моджахедов, которые в числе первых присоединились к Северному Альянсу, чтобы своим оружием поддержать правительство Хамида Карзая после изгнания Талибана, был и Ака Ясин, таджик по национальности, сражавшийся на стороне генерала Дустума. Теперь он живет в богатом доме на оживленной главной улице, ведущей к центру города Мазар-и-Шариф.

Ясин мечтает видеть Афганистан страной либеральной демократии. В отличие от многих своих коллег он считает, что женщины должны пользоваться теми же правами, что и мужчины. Он говорит, что американские войска, ведущие себя высокомерно и не желающие уважать афганские традиции, особенно когда вторгаются на женскую половину дома во время обысков, только мешают достижению провозглашенных Америкой целей.

Бывший министр образования Абдул Рахман Джалили, некогда главный сторонник бывшего президента Хафизуллы Амина, отравленного Советами, в течение всей войны находился в тюрьме. Только в 1990 году, по прошествии десяти с лишним лет, он был освобожден и вновь получил право преподавать в Кабульском университете. В следующем году, спасаясь от междоусобной войны между группировками моджахедов, он бежал в Пакистан и там основал «Партию национального единства», президентом которой он теперь является. Позже он возвратился в Кабул и теперь является депутатом Волеси Джирги — национального парламента.[139]

Джалили убежден, что при власти Амина Афганистан действительно продвинулся по пути модернизации, и обвиняет во всех бедах страны советское вторжение. Он объясняет эту ошибку Кремля его неспособностью допустить перспективу создания независимого демократического государства на его южной границе и желанием продемонстрировать свою силу Западу. Профессор и политический активист Джалили, как и почти все афганцы, кому задавался вопрос о причинах советского вторжения, верит, что Москва отчасти руководствовалась своими историческими амбициями — приобрести незамерзающий порт на побережье Индийского океана.

Саид Мохаммед Гулябзой после многолетнего изгнания в России также вернулся в Афганистан и был избран членом парламента. Бывший член «группы четырех» — сторонников Тараки, занимавший пост министра коммуникаций при Амине и министра внутренних дел — после советского вторжения, Гулябзой по-прежнему живет в выстроенном при Советах панельном микрорайоне Кабула. По его словам, несмотря на схожесть между тем положением, в котором оказалась Красная Армия в Афганистане, и нынешними трудностями, с которыми столкнулись силы НАТО, есть кардинальное различие. Оно заключается в том, что последние пользуются поддержкой Организации Объединенных Наций, включают в себя множество национальностей и являются единственной надеждой Афганистана в борьбе с господством талибов. Однако его, также как и многих других, беспокоит то, что грубая тактика войск НАТО и их неспособность уважать афганские общественные традиции ставит их в один ряд с советскими войсками в умах афганцев.

Мохаммед Джан, бывший командир моджахедов в провинции Логар к югу от Кабула, пережил войну и оккупацию страны талибами. Из его нового, скромного двухэтажного дома открывается вид на дорогу, ведущую на юг к Кандагару — ту самую, на которой он сам когда-то устраивал нападения на советские конвои. Вдоль плодородной долины выстроились рощи деревьев и крестьянские хозяйства, но их количество по-прежнему ничтожно по сравнению с тем, что было до войны. Группировка Джана продолжила бороться с возродившимся Талибаном и при правительстве Хамида Карзая. Буквально за несколько недель до того, как дал интервью для этой книги, он сам получил ранение в голову, когда на его штаб-квартиру было совершено нападение. Одна пуля прошла насквозь рядом с ухом, но обошлось без серьезных последствий. Другая раздробила кости руки. Только чудом ему удалось полностью восстановиться после полученных ранений. Задумчивый и тихий Джан рассказал, что впервые взял в руки оружие, когда не было другого способа защитить страну, и что он продолжит свою борьбу ради все той же цели.

Абдул Назир Зияи, один из полевых командиров Масуда, еще в 1992 году при правительстве Раббани был назначен начальником политического управления Панджшерской дивизии моджахедов. Позже этот высокий человек с коротко подстриженной седой бородой стал одним из высших фронтовых командиров антиталибской коалиции и главным идеологом Северного Альянса. После прихода к власти Карзая он был назначен военным руководителем по политическим вопросам в Афганской национальной армии. На этот пост Зияи был назначен еще Масудом за двенадцать дней до того, как он был убит талибами 9 сентября 2001 года.[140]

Зияи ярко помнит, как бесстрашен был Ахмад Шах Масуд. Однажды в середине 1990-х, во время наступления талибов на север в Салангской долине, лидер моджахедов стоял на вершине одной из самых высоких гор Панджшера в округе Шотоль, наблюдая за отступлением передовой линии войск Северного Альянса. Глядя в свой бинокль в темноту, Масуд спросил Зияи, не спавшего уже несколько дней, не устал ли он. «Нет», — солгал он в ответ.

Масуд не поверил ему и попробовал поднять настроение Зияи. «Если мы будем колебаться и убегать, — сказал Масуд, — будущее будет потеряно. У нас нет никакого другого выбора, кроме борьбы. Даже если мы погибнем в бою, история сохранит добрую память о нас».

Зияи считает, что Талибану удалось успешно скопировать стратегию, применявшуюся Масудом во время советской войны в Афганистане. В частности, распространение талибами экстремистской исламской идеологии и их попытки взять на себя функции правительства были позаимствованы ими непосредственно из книги Ахмад Шаха Масуда, хотя идеология Масуда и его правительства были совершенно отличны от талибских. Однако Зияи считает, что из всех качеств талибов главную угрозу Афганистану представляет решимость боевиков Талибана вновь захватить власть над страной.

IV

Несмотря на ошибки и недостатки вдохновляемого Соединенными Штатами вторжения в Афганистан 2001 году, многие жители безнадежно нищего Афганистана продолжают цепляться за историческую возможность превратить их страну в жизнеспособное государство. Но последовавшее вскоре после этого вторжение в Ирак, которое отвлекло большую часть американских ресурсов, стало одним из самых трудных препятствий на пути любых эффективных мер по нормализации обстановки в Афганистане.

Спустя двадцать четыре года после решения советского Политбюро о «быстром» вторжении в Афганистан в 1979 году, администрация Буша тоже полагала, что сможет вывести свои войска в течение нескольких месяцев после вторжения в Ирак. Присущие Америке противоречия в вопросе использования силы ради установления демократии в странах, где нет традиции представительного правительства, мало в чем отличаются от советской попытки построить коммунизм в Афганистане. И это невзирая на неудачу брежневской «большой игры», как и на то, что миллиарды советских рублей и американских долларов, вложенные в Афганистан в 1980-е годы, способствовали разорению человечества и родной страны и созданию сегодняшней всемирной фундаменталистской террористической сети.

Само собой, однако, специфика всех войн различна. Соединенные Штаты стали сильнее чем когда-либо после поражения во Вьетнаме, в то время как Советский Союз распался вскоре после того, как проиграл войну против афганских мятежников. И хотя нельзя сказать, что именно эта война привела к концу советской диктатуры, тем не менее, она ускорила ее крах, увеличив отток средств из рушащейся экономики и подорвав коррумпированную идеологию империи. Как это уже произошло однажды с Францией и Англией после Суэцкого кризиса 1956 года, советская война в Афганистане положила конец империи. И, как и во многих других войнах прошлого, последствия этой войны на деле оказались совершенно отличными от первоначальных намерений и даже более того, противоположными им.