Опыт войны

Опыт войны

Первая мировая война революционизировала военное дело. Собственно, эту революцию начали пулемет и окоп еще в русско-японскую войну, теперь ее продолжили легкое автоматическое оружие, ручная граната, боевые самолеты, боевая химия и танки. Германский генерал Цвель заявил после войны: «Не гений маршала Фоша победил нас, а генерал Танк», но здесь видно желание списать поражение за счет исключительно «технического превосходства противника». Офицер британского Танкового корпуса Ф. Митчелл высказался осторожнее: «Танки не выиграли войны, но они создали условия, сделавшие возможной победу». Включение в боевой порядок массы танков, совместивших в себе подвижность, защищенность и огневую мощь, позволило отказаться от длительной артиллерийской подготовки атаки, проложить пехоте дорогу через проволочные заграждения и передовые окопы, продвинуть оружие поддержки, сократить затрату времени, сил и ресурсов на прорыв позиций, уменьшив собственные потери.

Писатель Э. Ремарк в романе «На Западном фронте без перемен» выразил мнение германских солдат: «Танки, бывшие когда-то предметом насмешек, стали теперь грозным оружием».

Первая мировая война успела породить довольно обширную систему «танков», включающую легкие («Рено»), средние («Шнейдер», «Сен-Шамон») и тяжелые (Mk l-V, Mk VIII, A7V) танки прорыва и поддержки пехоты, средние «маневренные» танки (МкА, В, С), бронированные транспортеры для доставки пехоты (Mk IX), грузов (танки-«тендеры», «кессоны»), орудий и боеприпасов (танки GC), прототипы транспортно-боевых машин пехоты (Mk V*). В опытных экземплярах появились также малые (американский «Форд» 1918г.) и сверхтяжелые («К- Wagen») танки, бронированные артиллерийские тягачи, бронированные инженерные (танки-тральщики, мостовые танки) и ремонтно-эвакуационные машины.

Деление танков на легкие, средние и тяжелые пока еще не отражало их свойств и возможностей. Так, легкий «Рено» FT-17 по проходимости превосходил средние французские танки, а по защищенности – британские тяжелые. Практически все введенные в дело танки применялись для непосредственной поддержки пехоты. В связи с этим понятно, что первыми появились именно «тяжелые» машины – танк создавался как «пехотный таран», задачи сводились к подавлению пулеметов, «затаптыванию» проволочных заграждений, переходу через передовые окопы противника. Танки должны были «открывать дверь» прорыву пехоты и эту роль сыграли успешно. Продемонстрированное ими «ударное действие» оставило сильное впечатление – много лет после того среди главных характеристик танков указывали ударное действие, характеризуя его диаметром сваливаемого дерева или толщиной пробиваемой стены. Хотя взаимодействие танков с «подвижными» частями – кавалерией, самокатчиками – планировалось с самого начала, реализовать это не удалось не только с «пехотными», но и с «кавалерийскими» танками, те же Mk А «Уиппет», за редким исключением, в основном действовали с пехотой. Зачатков «глубокого боя» пока не было – не позволяли малый запас хода танков, быстрое утомление экипажей, «неприспособленность» других родов войск. Даже при хорошем взаимодействии с пехотой,артиллерией и авиацией танки давали местный неглубокий успех. Для реального действия «маневренных» танков на оперативную глубину необходимо было наладить их четкое тактическое взаимодействие с кавалерией и посаженной на грузовики пехотой, обеспечить поддержку их продвижения артиллерийским огнем и авиацией (а значит, нужны были столь же подвижные машины связи), подвоз горючего и боеприпасов, моторизовать инженерные подразделения. Все это в 1918г. находилось еще в зачаточном состоянии.

Французкие артиллеристы двигаются мимо поврежденного танка Mk V*

Если самолет, пулемет, тяжелая артиллерия, автомобиль были освоены к началу Первой мировой, то танк стал принципиально новым и как боевое средство, и как технический объект. И здесь за два года была проделана большая работа. Оно и понятно – все конструктивные решения проходили практически немедленную боевую проверку. Были, в частности, опробованы несколько основных схем компоновки, но хотя схема компоновки «Рено» FT-17 и показала свои преимущества, «классической» она стала далеко не сразу. Опыт показал необходимость специальной разработки двигателя и элементов трансмиссии (для средних и тяжелых машин), либо доводки в соответствии с «танковыми» требованиями коммерческих силовых установок (для легких). Практически опробовать успели только наиболее отработанные и доступные на тот период карбюраторные четырехтактные двигатели, зато испытали несколько типов и схем трансмиссии. Ходовая часть выполнялась по типу имеющихся тракторов – прежде всего, «Холт»-в виде бесконечного рельсового пути. Важным шагом был переход к защите от бронебойных винтовочных пуль, дифференцирование бронирования по толщине, снижение пожароопасности в танках. Поскольку противотанковая артиллерия находилась еще в своем младенчестве, требования к бронированию танков (за исключением некоторых тяжелых машин) еще полтора десятилетия после Первой мировой войны определялись защитой от бронебойных пуль нормального и крупного калибра и легких осколков. Общее стремление к повышению «косвенной» защищенности позволило отработать базовые вопросы маскировки танков, снижения таких демаскирующих факторов, как высокий силуэт танка, шум и пламя двигателя, дым при выхлопе. Вопрос о наиболее выгодном вооружении разрешен не был в силу ограниченности опыта и явного несовершенства первых конструкций, которые не позволяли более- менее точно очертить круг задач, которые будут решать танки в дальнейшем, и хотя бы определить номенклатуру перспективных танков. Существенна, впрочем, отработка ряда схем установки вооружения в корпусе и башне.

Три страны – Великобритания, Франция и Германия – сделали первые практические шаги в строительстве и боевом применении танков. В 1916- 1918гг. Франция построила 800 средних и 3177 легких танков, Великобритания – около 2370 тяжелых, около 250 средних и 35 специальных танков, Г ермания – всего 20 серийных A7V. На 1919г. французской промышленности было заказано около 3 000 легких танков, английской – 1 500 средних и 1500 тяжелых танков, американцы же планировали построить 3 000 тяжелых, 4 400 легких и 15 000 малых танков.

Приобретенный боевой опыт, с одной стороны, убедительно свидетельствовал, что дальнейшее развитие армий без широкого оснащения их такими «техническими средствами борьбы», как танки и связанная с ними система боевых, транспортных и специальных машин невозможно, с другой, был довольно однообразен и в общем-то ограничен. Неудивительно, что оценен и реализован он оказался по-разному. Можно сказать, что французы в своей официальной доктрине исходили из того, что танки смогли сделать в 1917-1918гг., а англичане и немцы сосредоточились на том, чего танки сделать не смогли или не успели в силу несовершенства первых конструкций.

Англичане сжато изложили свой опыт в Уставе полевой службы 1920 года: «Танк, давая укрытие своему экипажу, вооружению и механизмам от обыкновенного ружейного и пулеметного огня и шрапнельных пуль, сам способен развивать сильный и прицельный огонь во время движения и тем самым производить сильное моральное впечатление на противника… Танк способен двигаться по всякой местности, без дорог, переползать через окопы и проволочные заграждения, делая в них проходы для мелких партий пехоты». Боевую работу танкистов оценили в 1923г. Танковый корпус получил титул Королевского. Однако интерес военного и государственного руководства к танкам по окончании войны резко упал. Возродились утверждения, что танки сделали свое дело, что «время танка пришло и ушло». Не только подготовленный Фуллером «План 1919», но и многие запланированные опытноконструкторские работы остались на бумаге. Если сокращение материальной части еще было оправдано (эти машины действительно «сделали свое дело»), то с резким сокращением Танкового корпуса и органов, ведавших разработкой и испытаниями танков (оставили Опытную комиссию по разработке танков), свертыванием центров и школ явно поспешили. Долгая дискуссия о «полезности» танков задержала развитие английского танкостроения и бронетанковых войск. Офицеры Танкового корпуса отстаивали танки и как новое боевое средство, и как род войск, разрабатывали теорию их боевого применения.

Наиболее активны были бывший командир корпуса генерал Эллис, бывший начальник штаба полковник (впоследствии – генерал) Дж. Ф. Ч. Фуллер, начальник оперативного отдела майор (впоследствии – также генерал) Дж. Мартель. Фуллер стал одним из наиболее интересных военных теоретиков XX века, чьи книги и статьи – хотя и экстремистские по духу -оказали большое влияние на военную мысль и практические работы во многих странах, Мартель – одним из видных практиков танкостроения. Так называемая «школа механизаторов» Фуллера, Мартеля, Лиддел Гарта не могла добиться реализации своих планов в условиях постоянного сокращения расходов и оттока из армии технических кадров, но свое влияние на формирование и развитие «подвижных войск» оказала. Британское наставление по подготовке танковых частей было составлено весьма гибко в расчете на дальнейшее развитие. В 1922г. на вооружение британской армии поступил 12-тонный средний танк Mk I «Виккерс» с установкой основного вооружения в башне, упругой подвеской, скоростью до 25-26 км/ч и запасом хода до 220 км, практически открывший эпоху маневренных танков и сам послуживший базой для ряда интересных – как с технической, так и с тактической и организационной стороны- экспериментов. Однако наметившееся было направление на создание сбалансированной системы бронетанковой техники и сбалансированных механизированных и моторизованных сил вскоре пресеклось. Так, уже к концу 20-х англичане отказались от разработки тяжелых танков, одновременно, под влиянием финансового кризиса и опыта колониальных операций,! увлекшись дешевыми танкетками и малыми танками. В значительной степени британское танкостроение поддерживалось на плаву «коммерческими» разработками «Виккерс-Армстронг», рассчитанными неограниченный экспорт. Немаловажную роль здесь, конечно, сыграли и экономические причины, но уже I в 1934-1940 гг. англичанам пришлось спешно наверстывать упущенное в разработке современных танков, а уже в ходе Второй мировой войны – упущенное в организации производства и создании танковых соединений.

Трофейный английский танк танк Mk V на службе рейхсвера.

Франция на момент окончания Первой мировой войны обладала самыми многочисленными танковыми силами а составе 9 «легких» танковых полков (27 батальонов) и 3 «тяжелых» танковых групп (переведенных во вспомогательные) и обширным танковым парком. После войны в строю оставили только легкие «Рено» FT-17. Генерал Этьен, назначенный инспектором танковых сил, предпринял попытки превратить их в самостоятельный род войск, но в 1920г. танковые части подчинили пехоте, переведя из ведения 3-го (артиллерийского) в 1 -е (пехотное) управление военного министерства. В тот же год танкам присвоили новое официальное название «char de combat» и выпустили инструкцию по их применению – надо отметить, что вопросы сопровождения пехоты, разрушения препятствий и подавления пулеметных точек были изложены там детально и дотошно. «Временный устав маневрирования пехоты» 1920г. указывал: «Свойства танков делают их необоримым боевым средством пехоты, если только применять их массой, внезапно и на удобной местности… Танки не способны сами занимать и удерживать пространство; для этого они требуют непосредственной помощи со стороны пехоты». «Временное наставление по тактике крупных соединений» 1921г., разработанное под руководством маршала Петэна, гласило: «Танки… представляют собой в некотором роде бронированную пехоту». Танки планировалось применять на широком фронте в эшелонированных боевых порядках, равномерно распределенных по всему фронту методичного наступления, детально расписывались задачи и порядок продвижения каждого эшелона фактически с «пехотной» скоростью.

Генерал Этьен в том же 1921 г. рисовал иную картину танкового наступления, которое возглавляют «танки прорыва весом 50 или даже 100 т», за ними следуют пехота на бронемашинах и артиллерия сопровождения, после прорыва первой линии обороны в дело вводятся быстроходные танки «как некогда кавалерия», а тяжелая дальнобойная артиллерия на железнодорожных установках «громит врага в глубине его обороны». Но выдвинутые Этьеном положения воплотили лишь частично, оставив тихоходные легкие «танки сопровождения» и тяжелые «танки прорыва». Не нашли поддержки у официальных кругов и теоретические выкладки Алео и де Голля, ориентированные на маневренную войну. Верх во Франции взяла «позиционная» школа. Она проявилась, скажем, в легких танках поддержки пехоты R-35 «Рено», Н-35 и Н-39 «Гочкис» – прямых наследниках «Рено» FT-17 по скорости хода, вооружению, численности экипажа, ряду других решений. Несмотря на принятие разнообразных и технически вполне современных танков легкого и среднего класса, французские танковые силы в 1940г. оказались неспособны противостоять меньшим по численности, но лучше организованным, подготовленным и управляемым германским танковым войскам. Отдельные технические недостатки танков союзников затмевались способами их применения в мае 1940г. с распределением небольшими порциями вдоль линии фронта для «повышения ее жесткости» (повторение уже допущенной однажды ошибки).

Германия, как это часто бывает с проигравшей стороной, извлекла из опыта войны более глубокие и ценные выводы, нежели ее победители. 171-я статья Мирного договора, подписанного в Версале 28 июня 1919г., запрещала «производство и ввоз в Германию бронемашин, танков или всякого рода других подобных машин, могущих служить для военных целей» – победители, поспешив взвалить на Германию всю «вину» за кошмар мировой войны, надеялись обеспечить себя от ее усиления в дальнейшем. Но запреты Версальского договора просто не могли соблюдаться страной, заботящейся о боеспособности своих вооруженных сил. Вскоре после окончания войны в Германии началось тщательное изучение накопленного опыта. Большое внимание этому вопросу уделял возглавивший рейхсвер Веймарской Германии генерал фон Сект. В 1920г. Й. Фольмер подробно рассказал о своих работах в журнале «Моторваген». Командир танка A7V № 560, участник боя у Виллер-Бретонне лейтенант Фолькгайм обобщил опыт танковых «штурмовых отделений» в брошюре «Германские танки в наступлении 1918 года», а позже издал книгу «Танки в современной войне». С большим вниманием отнеслись германские военные к исследованиям австрийского майора Хейгля.

Внешне соблюдая версальские ограничения, Германия возобновила опыты с танками – с фанерными макетами у себя и с реальными машинами на чужой территории, в нейтральной Швеции и заключившей Раппальский договор Советской России. В октябре 1926г. был подписан протокол об организации под Казанью советско-германской танковой школы (объект «Кама»), по советским заказам работал ряд немецких конструкторов, включая и «ветерана» Фольмера. Германская сторона, заинтересованная в расширении практических опытов, передала советской стороне обширную документацию по своим работам, помогала в производстве первых советских серийных танков. Фольмер по договору с Советским Союзом участвовал в работах «Германского общества конструкторов автомобилей» над дизельными двигателями. Ему же советской стороной был заказан один из проектов колесно-гусеничного танка. Проект не был реализован в СССР, однако разработанное Фольмером шасси с опускаемым колесным ходом послужило основой для чешских танков типа «Брейтфельд-Танек», а также шведской машины «Ландсверк»-5 (1929г.) и танка «Ландсверк» La-30 (1931г.). Заметим, что заводы «Ландсверк», находившиеся фактически под контролем «Крупп», служили базой и для проверки ряда новых германских разработок в области танкостроения.

Созданный по проекту Фольмера танк М.21 и его модификация М.21/29 состояли на вооружении шведского механизированного батальона, ставшего учебной базой не только для шведских танкистов. Его боевая учеба находилась под пристальным вниманием германских специалистов. Так, осенью 1928г. в четырехнедельную командировку в Швецию был направлен майор Г. Гудериан. На базе механизированного батальона он провел танковые учения по собственной программе. С инспекционными поездками Гудериан бывал и на «Каме». Если испытанные под Казанью опытные германские танки «Гросстрактор» и «Ляйхтертрактор» несли явный «позиционный» отпечаток и ряд черт танков Первой мировой войны, то последовавшие за ними машины создавались на принципиально других, «маневренных» началах. А параллельно в Германии, сохранившей свой промышленный потенциал, готовилась база для производства новых танков.

Средний танк «Сен-Шамон»

Лучше остальных осознала германская армия и необходимость согласованного применения танкового и противотанкового вооружения – не случайно здесь создание легкой и скорострельной противотанковой пушки считалось приоритетным даже в ущерб орудию поддержки пехоты, а в состав формируемых танковых частей включались моторизованные противотанковые подразделения. Английская «школа механизаторов» требовала моторизации пехоты, инженерных войск, развития мобильных средств связи, постоянного взаимодействия с разведывательной и ударной авиацией. Но именно германская армия реализовала это на практике, что не в последнюю очередь определило успехи вермахта в начале Второй мировой войны. Справедливости ради отметим, что идеи «механизаторов» были живо восприняты и творчески переработаны и в Советском Союзе, где работы по механизации развернулись в 30-е годы едва ли не наиболее масштабно.