Секретный атомный доклад
Секретный атомный доклад
17 января 1946 года доклад, составление которого было поручено Курчатову, Кикоину, Ванникову, Первухину и Завенягину, был подготовлен. Ему дали деловое название: «О состоянии работ по получению и использованию атомной энергии». Берия, Маленков и Вознесенский документ завизировали. И направили вождю. Сопроводив коротеньким списком «товарищей, которых желательно вызвать».
При внимательном знакомстве с содержанием доклада обнаруживаются многочисленные случаи явного лукавства. Иногда составители пытались как-то закамуфлировать отсутствие искренности, но чаще всего лукавили почти в открытую.
Первое и самое главное лукавство обнаруживается уже в самом первом абзаце доклада. В нём утверждалось, что урановая эпопея зародилась в научных лабораториях Советского Союза. Причём не сама по себе, а исключительно благодаря мудрой заботе партии и правительства.
Вчитаемся в строки, которыми начинается доклад:
«Исследовательские работы по проблеме урана начались в 1943 году в Лаборатории № 2 Академии наук СССР небольшой группой молодых советских физиков под руководством академика Курчатова, которой ГОКО поручил изучить эту проблему и определить возможность практического использования внутриатомной энергии в военных и мирных целях».
Вот, стало быть, откуда (и по чьей инициативе) всё появилось!
И если бы мудрый большевистский вождь, глава Государственного комитета обороны, не «поручил» бы ответить на некий заковыристый ядерный вопрос «группе молодых советских физиков», вряд ли кто-нибудь вообще задумался над урановой проблемой!
Читаем дальше:
«В 1944 году Лаборатория № 2 дала положительный ответ на этот вопрос».
Получается, что не было мучительных раздумий учёных с мировыми именами, не было тысяч расчётов и опытов, проведённых в лабораториях Германии, Великобритании, Франции и Соединённых Штатов Америки. Был только «вопрос» вождя и «положительный ответ» на него «молодых советских физиков» из Лаборатории № 2!
Составители доклада, конечно же, перестарались. Сталин был не тот человек, на которого могло подействовать такое примитивное лукавство. Он прекрасно знал о том, как возникла в СССР «урановая проблема», и каким образом руководство страны Советов пыталось её решить. Поэтому ту отлакированную картину, что пытались развернуть перед ним члены атомного Спецкомитета, вождь должен был воспринять с саркастической улыбкой.
Но то — Сталин.
А как понять, что к чему, поколению нынешнему? Ведь под атомным докладом стоят подписи двух известнейших советских физиков и трёх государственных деятелей очень высокого ранга. И адресован этот документ первому лицу советского государства! А в нём (без тени смущения) говорится:
«… в ходе исследований стало очевидным, что решение этой новой проблемы науки и техники является задачей весьма большой по масштабам и чрезвычайно сложной по содержанию. Решение научных вопросов проблемы использования атомной энергии требует участия большого количества учёных из самых разносторонних областей науки…».
От родного советского правительства требовалось теперь только одно — щедро оплачивать все расходы. О том, что деньги могли истратить не по назначению, беспокоиться было не нужно — ведь Атомный проект находился под неустанным контролем со стороны партии. И Сталину, который к тому времени подписал десятки постановлений Совнаркома и был в курсе всех атомных дел, зачем-то вновь напоминалось:
«Для руководства работами по исследованиям и практическому использованию внутриатомной энергии при СНК СССР в августе 1945 года был создан Специальный комитет».
Затем подробно перечислялось, кто за какое дело отвечает:
«… при Комитете образованы:
1. Научно-технический совет с участием академиков Курчатова, Иоффе, Алиханова, Хлопина; профессоров Кикоина, Вознесенского, Харитона для предварительного рассмотрения научных вопросов и руководства научно-исследовательскими работами.
2. «Бюро № 2» из работников НКГБ и НКВД, объединившее закордонную работу по получению нужной для исследований и практических работ информации по проблеме урана».
Последний пункт впервые нёс в себе нечто, похожее на правду — сообщение о том, что «нужная для исследований и практических работ информация» добывается за кордоном.
Далее шло перечисление подразделений, созданных для «организации работы»:
«Позднее (в дека. бре 1945 г.) при Специальном комитете образован Инженерно-технический совет из инженеров и хозяйственных руководителей (в составе тт. Первухина, Малышева, Завенягина, Алексеенко, проф. Емельянова, Касаткина) для обеспечения инженерно-технического руководства проектированием и сооружением атомных установок…
Для исполнения хозяйственных функций по руководству научно-исследовательскими и практическими работами, связанными с использованием атомной энергии, при СНК СССР организованно «Первое главное управление», находящееся в непосредственном подчинении Специального комитета».
Авторы доклада пытались убедить Сталина в том, что судьбу советского Атомного проекта определяют большевики-политики, учёные-физики, чекисты-разведчики и инженеры-хозяйственники.
В отдельную главку был выделен вопрос об использовании «трофейной» составляющей «урановой проблемы»:
«На базе вывезенных из Германии кадров учёных и специалистов и оборудования физических институтов (вывезена группа учёных и инженеров и техников из 70 человек, в т. ч. 3 профессора, 17 докторов и 10 инженеров) в системе НКВД СССР организованы:
Институт «Г» — в котором работает группа учёных и инженеров во главе с физиком Герцем,
Институт «А» — во главе с Арденне;
Металлургическая лаборатория (по урану) — где работает группа инженеров, возглавляемая доктором Рилем».
Сообщалось Сталину и о том, что весь уран для советской атомной бомбы будет трофейным:
«В 1945 году выявлено и вывезено из Германии и Чехословакии различных химических соединений урана (окись-закись, азотнокислые соли, металлический уран) общим весом, в пересчёте на металл, 220 тонн.
Производство металлического урана организуется на заводе № 12 (г. Ногинск), где оборудуется завод по получению 100 тонн металлического урана в год — свежего и 200 тонн — регенерированного (отработанного в котлах)».
Ознакомив Сталина с тем, какие силы брошены на решение «урановой проблемы», авторы доклада давали вождю осторожное обещание (в главе «Выводы о состоянии и перспективах работ по получению атомных взрывчатых веществ»):
«… даже при условии интенсивного проведения подготовки сырья, материалов, оборудования, строительных работ, с привлечением к этому делу большого круга предприятий, инженерных сил и всех необходимых средств мы при удачном разрешении всех научных и инженерных вопросов сооружения „котла уран-графит“ и диффузионного за. вода сможем, в лучшем случае, получить атомное взрывчатые вещества для первых экземпляров бомб не ранее конца 1947 — первой половины 1948 г…».
После этого признания в докладе излагалось, что именно необходимо соорудить (какие «котлы», «заводы», «установки» и так далее) и какие материалы потребуются для создания атомной бомбы. Тут же как бы вскользь напоминалось:
«Все эти виды материалов и сырья ранее у нас не производились, каких-либо запасов и опыта производства их не было».
Таким образом, Сталин ставился в известность, что грандиозные масштабы атомного проекта требуют не только колоссальных денежных средств, но и целой армии специалистов особой квалификации.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.