2 сентября

2 сентября

3-я гвардейская дивизия блокировала противника в роще «Круглой» и отражала попытки прорывов вдоль Архангельского тракта. Также дивизия готовилась к очередному наступлению. Для того, чтобы пробить проходы в деревоземляном заборе по приказу командира дивизии собирались использовать противотанковую артиллерию на прямой наводке. Но это было уже скорее жестом отчаяния – слабые по своему фугасному действию снаряды 45-мм и 76-мм пушек были не способны выполнить такую работу. Согласно донесению дивизии, 13-й гвардейский полк в ходе атаки все же смог ворваться в опорный пункт.

Но все меньше оставалось в полку активных штыков, уже не более 200 с лишним человек. И сами немцы в укреплениях несли сравнительно небольшие потери. После пяти дней боев 3-я гвардейская дивизия самостоятельно решить свою задачу была уже не в состоянии. Даже при условии, что противник был полуокружен.

К сожалению, скоро чаша весов начала склоняться уже совсем не в нашу сторону. 2 сентября произошла череда событий, которые дали возможность противнику в дальнейшем частично изменить ситуацию в свою пользу. Хотя Венглер и его люди были отрезаны, боевая группа 85-го горнострелкового полка (или группа Штендабаха, по имени ее командира), пыталась пробиться к Венглеру и обеспечить прочную связь с его полком. Всю вторую половину дня она вела бой с упорно сражающимися бойцами 3-й гвардейской стрелковой дивизии.

Наступление, 19-й гвардейской дивизии, было неудачным. Все ее атаки на подступах к Синявинским высотам были отражены.

28-я егерская дивизия концентрировала силы. К утру 2 сентября командир дивизии доложил, что решил нанести удар с северо-запада на юго-восток через точку 38,8. Ударную группу (основу ее составлял 83-й егерский полк) усилили 1-го батальона 100-го полка горных стрелков и 2-м батальоном 49-го егерского полка. Их поддерживал 2-й дивизион 28-го артполка. Однако, атаку пришлось задержать из-за позднего выхода частей на исходные. Когда атака все же началась, атакующие сами попали под фланговый удар наших частей. 137-я стрелковая бригада вместе с танкистами обошла Синявинские высоты с юга и вела бой южнее совхоза «Торфяник». Скорее всего, наши части смогли сорвать готовившуюся утром атаку северной ударной группы.

Одновременно началась атака на Синявинские высоты и в сложное положение попали артиллеристы 240-го артполка из 170-й дивизии, точнее его 11-й батареи. Скорее всего, им пришлось вести бой с танками 98-й танковой и бойцами 137-й стрелковой бригад. Нашим бойцам удалось выйти к Рабочему поселку № 6, в истории 83-го егерского полка, да и в отчете самой 28-й егерской дивизии, наши части названы «элитными»[119]. Весьма лестная характеристика, особенно со стороны противника, презрительно относившегося к своим оппонентам.

Южнее начала с 13 ч наступление 140-я стрелковая бригада Б.В. Владимирова. Ее задача состояла в выходе в район Теткина ручья и занятия рубежа по дороге на Келколово (т. е. на дорогу «Бальцервег»). Как указывал сам командир бригады, первое организованное сопротивление бригада встретила на линии просеки с отм. 38,3 (т. е. на «Артиллерийской дороге»)[120], где было до 300 солдат противника. Владимиров пишет, что противник понес потери до 200 человек убитыми и раненными, и оставил рубеж. Был взят пленный из 28-й егерской дивизии.

Немцы не отказались от своего замысла, чтобы силами 83-го полка и 1-го батальона 49-го полка для того, чтобы отрезать наши атакующие части. Скорее всего, в местности покрытой лесом, противник обошел ударные группы 137-й и 140-й бригад и 3-й батальон 83-го полка оказался где-то у отметки 38,3. Однако, удержаться там немцам не удалось. Именно этот батальон, судя по докладу командира 140-й бригады, «сбили» с «Артиллерийской» дороги. Хотя в это же время там вполне мог оказаться и еще один батальон 83-го полка. Так что Владимиров даже мог занизить те силы противника, с которыми он мог столкнуться. В то же время сильный огонь артиллерии и удары авиации вызывали большие потери в наших стрелковых подразделениях.

Ход боевых действий с 31 августа по 3 сентября 1942 г.

Готовившаяся к атаке южная ударная группа противника попала под удар 259-й дивизий. Дивизия ударила в стык между подразделениями дивизии Зиннубера и 170-й дивизии.

Находившийся там 1-й батальон 49-го полка (тоже из 28-й дивизии) был потеснен силами 259-й стрелковой дивизии[121]. Этот батальон совершал марш для смены горных стрелков 100-го полка и оказался на месте как раз к моменту советского наступления.

Наша дивизия ударила в стык между подразделениями дивизии Зиннубера и 170-й дивизии. В донесение 170-й дивизии от 2 сентября говорится, что ее части у озера Синявинского свои позиции удержали, но потеряли локтевую связь с соседом. Оборона противника была прорвана на стыке частей. 1-й батальон 49-го полка оказался в почти полном окружении. К нему на помощь послали 2-ю роту 28-го сапёрного батальона.

Направленный к отметке 29,4 3-й батальон 49-го полка должен был не дать солдатам Гагена расширить прорыв на запад. К этому моменту бойцы 259-й дивизии могли находиться уже сравнительно недалеко у Келколово. Возможно, именно в этот день была упущена возможность нанести врагу поражение. Ведь перед 259-й дивизией находился в Келколово почти незащищенный штаб 227-й дивизии. Его разгром мог разом развалить все управление у врага. К сожалению, этого не случилось. В то же время ни командир корпуса Г аген, ни его подчиненные не знали, что происходит на флангах корпуса.

Несколько дополняет картину то, что 2 сентября немцами был взят в плен один из младших офицеров 949-го полка 259-й дивизии. На допросе он показал, что дивизия должна была перейти в наступление в 21 ч. 1 сентября с задачей выйти западнее дороги «Бальцервег». Первым шел как раз 949-й полк, он должен был выйти к железнодорожной линии западнее основной немецкой дороги (т. е. «Бальцервега»).

Первое Ладожское сражение. Немецкий взгляд на операцию. Ход боевых действий с 27 августа по 3 сентября 1942 г.

Противник вынужден был создавать еще один заслон перед силами 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Правда, делал он это, опираясь на заранее подготовленную отсечную позицию. Её нашим бойцам пришлось штурмовать, имея в наличии только личное оружие и минометы.

По донесению штаба Волховского фронта соединения гвардейского стрелкового корпуса имели следующее расположение к вечеру 2 сентября:

1. 137-я стрелковая бригада к исходу дня 2 сентября вела бой на рубеже треугольник железных дорог;

2. 140-я стрелковая бригада вела бой на северо-восточном берегу р. Мойка в 3 км северо-восточнее Келколово;

3. 33-я стрелковая бригада находилась на подходе к районам действия этих бригад;

4. 259-я стрелковая дивизия правофланговыми частями продвинулась на 1 км и вела бой в 3 км вост. Келколово.

Ко 2 сентября потери только 8-й армии составили, по неполным данным, 16 185 человек (вместе с 286 и 128-й стрелковыми дивизиями). В армии осталось 11 103 активных штыка[122]. Вся надежда была на удар гвардейцев Гагена. Добиться успеха на южном участке не удалось.

170-я пехотная дивизия успела укрепиться и отбила за день несколько атак. По нашим данным 265-я дивизия вела бой за рощу в районе отметки 40,3, танками при этом было сожжено два взвода пехоты, уничтожено 10 дзотов и 12 орудий ПТО. По немецким данным, утренняя атака привела к тому, что нашим танками удалось прорваться и раздавить две 88-мм зенитки и две гаубицы. В дальнейшем, противник отбил атаку, подбив до 5 танков. Днем у 1-го эстонского поселка наши части атаковали снова, но, потеряв два танка в бою, были вынуждены отступить.

Дивизия Кошевого также не смогла прорвать оборону 170-й дивизии даже с приданными частями стрелковой и танковой бригад. Шел упорный бой у отметки 40,8, но успеха для наших войск не было.

Сам П.К. Кошевой уже после войны, будучи в высоких званиях немного позволил себе рассказать об обстановке в эти дни:

«Позже я узнал, что положение на фронте гвардейских дивизий под Синявино послужило предметом особого решения Военного совета 8-й армии. Военный совет определил, что обстановка, хотя и оказалась сложной, все-таки позволяет овладеть Синявино и развить успех на Московскую Дубровку. Решить первую задачу – освободить Синявино – должны были действующие здесь 3-я и 19-я гвардейские стрелковые дивизии. В то же время нашему соединению предстояло сдать полосу севернее озера Синявинское свежей 259-й стрелковой дивизии из корпуса Гагена, которая должна была опрокинуть противника и наступать к Неве.

Военный совет армии рассмотрел положение на стыке 24-й гвардейской и 265-й стрелковой дивизий. Факт успешного отражения контратак противника был расценен как признак, свидетельствующий, что гитлеровское командование не в состоянии добиться здесь серьезного результата. В итоге такой оценки мы получили 2 сентября 1942 года приказ перегруппировать силы дивизии и нанести удар в южном направлении из района высоты с отметкой 40,8 на тылы тортоловской группировки немцев. Я принял решение в первом эшелоне иметь 71-й и 72-й стрелковые полки, а 70-й полк вывести во второй эшелон и поставить за 72-м полком. Таким образом, главный удар дивизия наносила левым флангом. Слева от нас, тоже на юг, должна была наступать 32-я отдельная стрелковая бригада 4-го гвардейского стрелкового корпуса.

Развитие удара армии одновременно в западном направлении, а также и на юг было бы, видимо, перспективно при иной, более благоприятной обстановке. Уже впоследствии стало ясно, что наступление в южном направлении, где противник сосредоточил свежие силы и господствовал в воздухе, не сулит удачи»[123].

Высокая насыщенность обороны противника средствами борьбы с танками, а также подвижный резерв, делали возможность успеха довольно сомнительной. К сожалению, надо признать чторешение нашего командования о наступлении на поселок Михайловский сильно запоздало[124]. Выгодный момент был упущен, оборона противника уже была достаточно прочной.

2 сентября состоялся разговор Манштейна и Кюхлера в ходе которого Кюхлер заявил, что перед началом операции надо сначала восстановить положение на участке 26-го корпуса. Наступление перенесли на конец сентября. Наступление Волховского фронта дало Ленинграду важную отсрочку.

Согласно утвержденному плану, Ленинградский фронт начал свою часть операции. К сожалению, вскрыть систему обороны противника нашей разведке не удалось. Вдобавок, штаб 55-й армии допустил чрезвычайно грубый просчет в планировании действий артиллерии. Он возложил часть задач по выявлению целей для артиллерии на штабы дивизий. Они этого сделать не смогли по объективным причинам, в т. ч. из-за нехватки средств для разведки.

Более того, во время артподготовки передний край обрабатывался артиллерией не в первую очередь. Это тоже было серьезной ошибкой. Это тем более обидно, в свете того, что 55-й армией командовал человек, ранее возглавлявший артиллерию Ленинградского фронта. Речь идет о В.П. Свиридове.

Учитывая то, что в ударной группировке армии было всего три дивизии, и из них одна, 136-я стрелковая, уже потеряла до 2000 человек в ходе августовских боев, шанс на успех был минимальным.

На утро следующего дня, 3 сентября, Говоров отправил следующее донесение в Генштаб:

«55-я армия частью сил (85, 43 и 136 сд) в 10.30 2.9 на колпинском направлении перешла в наступление с рубежа Октябрьская ж.д., Ивановское, встречая сильное огневое сопротивление наземных войск противника и его бомбардировочно-штурмовой авиации, имела незначительное продвижение».

Дивизия СС оказалась очень крепким орешком. Атаки частей 55-й армии происходили на участках 1-го и 3-го полков СС. Около 12 ч оборона противника была прорвана у отметки 12,1, туда для контратаки были направлены части 272-го пехотного полка. К вечеру вся основная линия обороны снова была в руках противника. В самый критический момент операции Волховский фронт вынужден был решать свою задачу в одиночку.