Глава 8. С освободительной миссией. Зафронтовые группы НКГБ УССР в странах Восточной Европы
Глава 8. С освободительной миссией. Зафронтовые группы НКГБ УССР в странах Восточной Европы
Интересы обеспечения стратегического наступления Красной армии обусловили весной 1944 г. постановку задачи 28 опергруппам 4-го Управления НКГБ УССР – передислоцироваться на запад для разведывательно-подрывной работы в тылу противника, содействововать наступающим войскам, оказать помощь в развертывании партизанско-подпольного движения народов Восточной Европы и Балкан. Всего в октябре 1943-го – мае 1945 г. НКГБ УССР вывел за рубеж 53 опергруппы (780 квалифицированных кадровых сотрудников и агентов с опытом партизанских действий), 759 агентов-одиночек. На территории Польши, Словакии, Чехии за счет местных патриотических сил эти формирования разрослись до 4000 участников. Отдельные группы действовали в Румынии, Венгрии, Болгарии, Австрии[833].
Так, одна из участниц восстания в Словакии в 1944 г., опергруппа 4-го Управления НКГБ УССР «Ракета» М. Осипова («Морского», бывшего командира отряда в партизанском соединении им. Берии), с 13 человек выросла до партизанского отряда в 700 бойцов (из числа перешедших на ее сторону чехов, венгров), провела 16 боев, 20 засад, диверсионные акции, уничтожив 26 эшелонов, 17 мостов, 600 врагов[834]. В октябре 1944 г. партизанский отряд, созданный на базе опергруппы «Охотники» Николая Прокопюка совместно с чехами и словаками, в течение двух суток помогал войскам удерживать стратегический перевал Бескид до подхода основных сил 4-го Украинского фронта[835].
Отметим, что на территории стран Восточной Европы уже существовала солидная база для приема и развертывания деятельности опергрупп НКГБ в виде направленных туда УШПД партизанских сил. К 1 октября 1944 г. в Чехословакии, Румынии и Венгрии действовало 9 партизанских соединений (13 461 боец) и 32 самостоятельных партизанских отряда (3540 участников) из Украины[836]. К декабрю же лишь в Чехословакии и Венгрии УШПД имел 2 партизанских соединения, 6 бригад, 23 отряда общей численностью 18 тыс. штыков[837]. Кроме того, на территории Чехословакии и Польши заблаговременно обустроили 8 «оперативно-чекистских баз» (109 сотрудников и агентов НКГБ УССР) – на основе групп «Зарубежные», «Бывалые», «Морские», «Факел», «Ракета», «Ураган», «Шквал» и других. При этом из 26 спецгрупп, выведенных затем в Чехословакию, 22 (241 человек) воспользовались существовавшими уже базами.
По сути дела, партизанские формирования, которые оперировали за рубежом, представляли собой «прототип спецназа», подготовленный в разведывательно-диверсионном отношении специалистами НКВД-НКГБ, ГРУ ГШ и опытными партизанами Украины. Еще в июне 1944 г. начальник УШПД генерал-лейтенант Тимофей Строкач утвердил план организационных и оперативных мероприятий по повышению эффективности оказания партизанами Украины помощи партизанскому движению Чехословакии, Венгрии, Румынии и Польши с целью дестабилизации рокадных коммуникаций противника (железнодорожных, шоссейных и речных по Дунаю), а также срыва вывоза промышленного оборудования и стратегического сырья в Германию.
Планировалось создать организационно-диверсионные отряды по 25 человек каждый, укомплектованные опытными, обстрелянными партизанами, а также (на 40–50 %) представителями народов стран Восточной Европы из числа курсантов Школы особого назначения (ШОН) УШПД (12 групп – для Чехословакии, 17 – в Румынию, 7 в Венгрию)[838]. Значительные силы (до 2000 партизан) передавались Польскому штабу партизанского движения, ему же направлялись 4 диверсионные группы и диверсионный отряд (150–200 партизан). Партизанским отрядам ставилась задача «развертывания широкого партизанского движения путем формирования самостоятельных отрядов из местного населения». Для их снабжения предусматривалась переброска по воздуху 2000 единиц огнестрельного оружия, 25 т взрывчатки, большого объема боеприпасов и продовольствия. Начиналась и разведка возможностей распространения партизанского движения на Восточную Пруссию[839].
Существенное значение для подъема специальной деятельности зарубежных антифашистов (немало их сражалось в составе спецгрупп 4-го Управления) приобрела подготовка (с мая 1944 г.) в ШОН УШПД организаторов партизанских групп из числа иностранцев. В общей сложности до ноября 1944 г. в школу поступило 930 иностранцев (представителей народов Восточной Европы, Югославии, а также украинцев Закарпатья), и к этому сроку выпустилось 764 специалистов «малой войны». Основой обучения по профилю «минер-диверсант» являлась 4-недельная программа на 240 учебных часов. Особое внимание уделяли двусторонним учениям в условиях, приближенными к боевым, минно-подрывной, огневой и топографической подготовке, азам спецпропаганды, изучению реального боевого опыта партизан. Как отмечалось в документах, «выпущенный школой состав способен самостоятельно обучать минно-подрывному делу людей для диверсионной работы в тылу противника, формировать и руководить операциями групп и отрядов по организации диверсий на коммуникациях и в промышленности»[840].
Обычно численность опергрупп, выводимых за рубеж, составляла 8–12 человек. Командирами, их заместителями по разведывательно-диверсионной (разведывательной) работе, начальниками штабов назначали, как правило, действующих сотрудников госбезопасности (в т. ч. – самого 4-го Управления) или же бывших чекистов, армейских офицеров (бежавших из плена), прошедших школу специальной деятельности в партизанских рядах. В группу включали 1–2 и более агентов-радистов, опытных или окончивших спецшколы подрывников, 1–2 медиков, рядовых разведчиков и бойцов. В целом основную массу участников групп составляли агенты НКВД-НКГБ. Исходя из заданий, группу усиливали агентами из числа народов Восточной Европы или граждан СССР соответствующей национальности. Многим группам разрешалось пополнить состав (до 80–100 человек) за счет партизан, местных патриотов, бежавших военнопленных, завербованных лиц[841].
Для каждой группы 4-е Управление разрабатывало план действий, утверждавшийся наркомом госбезопасности Украины С. Савченко. Определялся район вывода (десантирования) группы, как правило – база партизанского формирования или ранее выведенной опергруппы НКГБ, куда должна была прибыть спецгруппа, а также маршрут ее дальнейшего следования.
План содержал основные направления работы и конкретные задачи группы. Обычно всем им предписывалось вести диверсионную работу на коммуникациях, против военных предприятий и других важных объектов врага, уничтожать его командный состав, оккупационную администрацию, активных пособников врага, функционеров националистических и фашистских организаций. Каждая группа получала и конкретные узкие задачи разведывательной и/или диверсионно-террористической работы.
Проанализированные нами документы свидительствуют, что спецгруппы на практике редко действовали строго по плану. Карательные операции противника, гибель или рассеивание при десантировании, потеря груза с материальным обеспечением и оружием, бегство или измена проводников из местных славян, венгров и румын, ошибки командиров или же корректирование задач под руководством НКГБ, другие обстоятельства – все это существенно влияло на реальную работу разведчиков. Правда, многие из «экспромтов» приносили не меньше хлопот врагу.
В архивных делах на спецгруппы оседали подписки о сотрудничестве с НКГБ, разведывательные сводки, сведения о приобретенной агентуре, материально-технические документы, другие материалы. Но главное, что позволяет нам реконструировать деятельность «спецназа», – отчеты 4-го Управления НКГБ УССР в адрес П. Судоплатова или его заместителя генерал-майора Н. Эйтингона (составленые весной – летом 1945 г.), отчеты командиров и отдельных сотрудников спецгрупп, их рабочие дневники. Примечательно, что заместители командиров и рядовые сотрудники в отдельных отчетах и рапортах давали оценку работе начальников, информировали об их просчетах или неблаговидных поступках, отдельных трагических эпизодах, внутренних дрязгах, нередко приводивших к гибели людей.
По сравнению с начальным периодом войны значительно улучшилась специальная подготовка и качественный подбор отправлявшихся за линию фронта разведчиков-диверсантов. Судя по документам, например, из 13 участников ДРГ «Нитра» 4-го отдела УНКГБ по Ровенской области все имели опыт действий в партизанских отрядах, командир Анатолий Сапранов («Кареев») служил начальником штаба партизанского соединения, пятеро разведчиков были членами партии. Перед выброской бойцы изучили такие темы, как «подрывное имущество и классификация взрывчатых веществ»; подготовка зарядов и взрывов; изготовление и применение мин (электромагнитных, электрохимических, противотанковых и противопехотных), термитных кеглей; новая отечественная подрывная техника; парашютное дело и топография. В тылу противника группа уничтожила 5 эшелонов, 170 т бензина, 40 автомобилей и до 170 вражеских солдат, собрала ценные сведения об Армии Крайовой, польских партиях, Варшавском восстании[842].
Специальный разведывательно-диверсионный отряд имени Щорса 4-го Управления НКГБ УССР (до 80 опытных бойцов, предназначенных для вывода в район Братислава – Брно – Вена в начале 1945 г.) командиром имел начальником Владимира Мацнева (бывшего командира партизанского отряда имени Калинина), его заместители ранее служили командирами разведрот партизанских отрядов или имели опыт агентурной разведки. Отряд при Ровенском УНКГБ, в хороших бытовых условиях изучал подрывное и стрелковое дело, топографию, средства связи, тактику, «чексистские дисциплины», рукопашный бой («САМОЗ»), проходил строевую и политическую подготовку[843].
27 октября 1944 г. подполковник И. Сидоров доложил П. Судоплатову о первых результатах деятельности на востоке Европы выведенных на тот момент 16 зафронтовых групп 4-го Управления НКГБ УССР. Эти формирования, докладывал начальник управления, занимаются созданием баз для развертывания разведывательно-диверсионной деятельности, приема новых групп с «Большой земли», ведут вербовку агентуры, способной к ликвидации видных фигур вермахта и оккупационной администрации, украинского националистического движения. Совершено 32 заметных диверсии на коммуникациях и военных предприятиях. Кроме того, ряд спецгрупп направлен в район Праги для восстановления связи с приобретенными еще до войны оперативными источниками, создания явочных квартир в крупных городах[844].
Серьезное оперативно-боевое значение имело участие спецгрупп из Украины в Словацком восстании 1944 года. Усилившись за счет бежавших военнопленных соотечественников и словацких патриотов, они вели диверсионную работу, информировали советское командование о ходе боев, пресекали мародерство отдельных стихийных партизанских групп.
Во время действий на территории Восточной Европы (только за период октября 1944 – января 1945 гг.) опергруппы НКГБ УССР уничтожили или вывели из строя 7729 военослужащих противника, 16 командиров высокого ранга и чиновников оккупационной администрации, 4 военных завода, 71 мост, 109 эшелонов, 103 автомашины[845].
Помимо активных боевых и диверсионных действий, зафронтовые формирования НКГБ УССР добыли значительный объем стратегической и важной военно-политической информации. С территории Восточной Европы они направили 167 серьезных информационных сводок, из которых 50 % – в интересах Центра, 32 % – для действующей армии, 13 % сообщений содержали ценные политические сведения, а также несколько десятков сводок контрразведывательного характера. Среди исключительно важных с военно-политической точки зрения сообщений – добытая опергруппой «Верные» информация о задержании в Словакии англо-американской разведывательной группы из 18 человек, заброшенной туда со спецзаданием[846].
Более того, отдельные спецформирования и агенты-одиночки как раз и специализировались на добывании политической информации. Группа «Висла», например, сосредоточилась на сборе сведений о польском националистическом движении, стремившемся восстановить Польшу в границах 1939 г., подготовила доклады об Армии Крайовой – НСЗ, Батальонах хлопских, политических партиях Польши[847]. Ее квалифицированный источник «Реймонт» провел «большую разведывательную работу» по изучению партийно-политического спектра Польши.
Для оценки внешнеполитических факторов, имевших существенное значение для построения отношений с военно-политическими силами и эмиграционными правительствами Восточной Европы, текущего планирования оперативных мероприятий, полезной была информация спецгрупп НКГБ (лето 1944 г.) о директивах «лондонского» правительства Польши Армии Крайовой относительно мобилизации в вооруженные формирования мужчин-поляков 1895–1926 гг. рождения для поднятия вооруженного восстания и обеспечения контроля над территориями, принадлежавшими «Второй Речи Посполитой» до 1939 г., накануне прихода советских войск. При этом польское националистическое подполье «оружие обильно получает из Англии»[848].
Агент «Кунцевич» добыл сведения о вооруженных формированиях «народовцев», подчинявшихся правому крылу партии национальных демократов («эндеков») и осуществлявших нападения и теракты против участников союзных СССР Армии Людовой, Батальонов хлопских (убивая даже детей политических оппонентов). Отдельные формирования «народовцев» (командиров «Кмитеца», «Жбыка» и других) активно сотрудничали с немецкими спецслужбами, получая от них оружие. Более того, по предложению гестапо отряды «Жбыка» в начале 1945 г. вступили во взаимодействие с вооруженным подпольем ОУН (С. Бандеры) в районе Кракова для совместной борьбы с советскими партизанами[849].
В целом проблема откровенно враждебной по отношению к СССР деятельности польских националистических кругов целиком обоснованно входила в круг приоритетов разведдеятельности 4-го Управления. О потенциальной опасности планов АК свидетельствует хотя бы информация упомянутой выше львовской резидентуры «Восточные» в 4-е Управление НКГБ СССР. Командование Армии Крайовой, докладывали разведчики, ведет мобилизациию всего польского боеспособного населения Львова для захвата города при отступлении немцев, готовит вооруженные отряды. После установления контроля над городом английское радио должно опрвестить об этом «сложившемся положении». С мая 1944 г. АК распространяла угрозы украинскому населению центра Галиции, требуя покинуть город под угрозой расстрела. Для дальнейшего мониторинга ситуации резидентура в июне 1944 г. направила своего агента «Кмитеца» для внедрения в руководящие круги АК в Варшаве[850].
В поле зрения разведчиков спецгрупп находились и вооруженные формирования рейха из представителей народов СССР, «белая» эмиграция. Спецгруппа «Славяне», выведенная в Болгарию, собрала сведения о военизированных белогвардейских организациях, «Партии монархического объединения», «Военно-монархическом союзе»[851].
Значительными достижениями в этой области располагала спецгруппа «Дружба» Н. Онищука («Баглия»). Ее сотрудники завербовали свыше 30 оперативных источников и подготовили ценные информационные доклады о РОА, «Войске Донском» на службе у гитлеровцев, польских националистических организациях, формированиях УПА, подполье ОУН, кровавом украинско-польском противостоянии на Волыни, пронемецкой Белорусской Центральной Раде[852]. В частности, солидное положение в штабе «Войска Донского» занял негласный помощник госбезопаности с 1930 г. казак «Симонов», завербовавший ряд сотрудников штаба для ликвидации его начальника, атамана Павлова (последний погиб в перестрелке, при до конца не выясненных обстоятельствах)[853].
Информатор группы НКГБ УССР «Валька», офицер РОА Барамидзе, сообщил, что в октябре 1944 г. лично ознакомился с приказом фюрера, поручившего генералам-белоэмигрантам Краснову и Шкуро сформировать 60-тысячную армию из казаков и кавказцев и бросить ее на подавление повстанческо-партизанского движения в Чехословакии[854]. Работа спецгруппы «Гром» Григория Степового («Елецкого») позволила подтвердить сведения о формировании в конце 1944 г. «Казачьей армии» с включеним в нее бойцов «национальных легионов» – армян, крымских татар, осетин[855].
Сотрудники спецгруппы «Факел» с помощью чешских патриотов и украинских партизан захватили начальника штаба РОА и командующего Южной группой вооруженных сил КОНР генерал-майора Ф. Трухина (повешенного в Москве 1 августа 1946 г.)[856]. Интересно, что, как сообщало «бравшее» генерала командование группы НКГБ УССР «Факел», Ф. Трухин, в отличие от группы своих сослуживцев, не воспользовался халатностью мертвецки пьяных охранников-партизан (из захватившего его отряда УШПД, не названного в документе) и не бежал, спокойно сдался в руки чекистам, «считая себя джентльменом».
Одной из основных задач многих зафронтовых групп являлась агентурно-оперативная разработка политических объединений эмиграции народов СССР (прежде всего – русского и украинского), и прежде всего тех организаций, которые занмали последовательно антисоветскую позицию, активно сотрудничали с Германией в годы войны. Следут отметить, что «активные мероприятия» против лидеров и активистов антисоветской эмиграции готовились заранее. Оперативные источники НКВД-НКГБ внедрялись в националистическую среду с 1939 г., приобретались из числа захваченных подпольщиков ОУН и выводились в ходе войны (причем связь с некоторыми из них расконсервировали лишь в 1950-х гг. и они сотрудничали с разведкой КГБ по крайней мере до 1980-х гг.). Всего же органы НКВД-НКГБ внедрили в ОУН и УПА свыше 1000 агентов, из них 125 попали в руководящие звенья подполья, 30 использовались по линии разработки Центрального провода ОУН(б)[857].
В 1944-м – пер. пол. 1945 гг. для разработки упомянутых объединений НКГБ УССР вывел за кордон 759 (!) агентов 4-го Управления, из которых 345 проживало в Чехословакии, главном идейно-политическом и культурно-образовательном центре межвоенной украинской эмиграции. Среди апатридов было немало активных участников Украинской революции 1917–1920 гг., государственных деятелей Украинской Народной Республики (УНР) и Западноукраинской Народной Республики, функционеров национально-демократических и националистических организаций, бывших дипломатов, деятелей науки и культуры. В результате «взяли на учет» свыше 1700 украинских эмигрантов-«антисоветчиков».
В мае 1944 г. десантировали и вывели в Вену квалифицированого агента «Катина», который смог внедриться в круги политэмиграции, войти в доверие к руководителям Украинского национального объединения. По данным агента за рубежом задержали до «30 активных украинских националистов»[858]. Среди задержанных советской контрразведкой – президент Карпатской Украины 1939 года Августин Волошин (скончался в 1945 г. от паралича сердца в Бутырской тюрьме), бывшие послы УНР в Чехословакии Максим Славинский (умер под следствием в Лефортовской тюрьме) и в Венгрии Николай Галаган (освобожден в 1955 г.), военный министр УНР генерал Александр Греков (осужден, вернулся в Вену в 1956 г.), генерал-поручик Армии УНР Владимир Синклер (умер в Лукьяновской тюрьме Киева в 1946 г.)[859].
Задачу ликвидации руководящего состава ОУН поставили перед выброшенной в Чехословакию в январе 1945 г. оперативной группой «Прибой» под командованием сотрудника НКВД с 1938 г., кавалера двух орденов Красной звезды, старшего оперуполномоченного 4-го Управления НКГБ УССР капитана Николая Корнилова («Коваля»). Группе придали 5 агентов «со связями среди националистов», подчинили резидентуру «Маяк», спецгруппы «Волна» и «Зарево»[860].
Активно велся сбор данных о военных преступниках, пособниках немцев, агентах спецслужб противника. Одна лишь группа НКГБ «Верные» выявила 90 немецких агентов, 78 – контрразведки словацкого пронацистского режима Тиссо, 207 активных карателей. Информаторы группы «Зарубежные» помогли обезвредить 18 агентов гестапо, оставленных в Чехословакии при отступлении, свыше 40 активных пособников оккупантов[861].
Для последующего расследования массовых военных преступлений нацистского рейха важной оказалась информация спецгруппы НКГБ УССР «Штурм» Ивана Караваева («Львовского», бывшего сотрудника госбезопасности и комиссара украинского партизанского соединения Балицкого). В августе 1944 г. П. Судоплатову были переданы добытые группой сведения о «лагере уничтожения» Биркенау в лесу за польским городом Освенцим, где круглосуточно работают 4 печи для уничтожения тел казненных узников. К лету 1944 г., отмечалось в спецсообщении, в лагере пребывало до 80 тыс. узников, включая русских, украинцев, евреев, цыган, французов, бельгийцев. С мая 1944 г. там началось массовое уничтожение венгерских евреев (до 12 тыс. человек в сутки). Людей загоняли в помещения, в отверстия в крыше бросались ампулы с отравляющим веществом, приводившим к смерти в течение 10 минут. Затем у жертв вырывали золотые коронки, а в 200 метрах непрерывно играл оркестр, заглушая предсмертные крики[862]. Сообщалось, что в лагере смерти в 1941–1942 гг. погибло не менее 40 тыс. советских военнопленных, до 150 тыс. евреев, а в мае – июле 1944 г. истребление еврееев Румынии и Венгрии приобрело особо массовый характер (называлась цифра в 1,2 млн жертв)[863].
Разумеется, что ведущим инструментом получения ценных сведений служили созданные чекистами агентурно-информационные сети. Так, разведчики спецгруппы «Зарубежные» (старшего оперуполномоченного 4-го Управления НКГБ УССР А. Святогорова-«Зорича») в Чехословакии привлекли к сотрудничеству (в т. ч. – из числа местных антифашистов, работавших в пограничной службе, министерстве финансов и на транспорте Словакии) 9 резидентов, 89 агентов, 12 информаторов (67 источников продолжили сотрудничество и после завершения войны)[864]. Среди добровольных помощников группы «Факел» оказались аристократ, в замке которого оборудовали базу и радиостанцию на послевоенный период, генерал, перешедший на работу в министерство обороны Чехословакии после ее освобождения, группа офицеров чехословацкой армии, в т. ч. сотрудник информационного отделения разведывательного отдела Генштаба Чехословакии. Агент группы «Шквал» дал сведения на проникшие в Чехословакии разведгруппы США и Великобритании[865].
Кстати говоря, командир опергруппы НКГБ УССР «Зарубежные» Александр Святогоров продолжил успешную работу в разведке и после войны, в частности – под прикрытием должности генерального консула СССР в Братиславе. На посту старшего помощника начальника 6-го отдела Аппарата уполномоченного КГБ при СМ СССР в Германской Демократической Республики принял на связь спецагента Богдана Сташинского, уже успевшего ликвидировать лидеров ОУН Льва Ребета (1957 г.) и Степана Бандеру (1959 г.). Предшественник Святогорова, полковник Д. (летом 1945 г. перешедший во внешнюю разведку НКГБ УССР из 4-го Управления), был отмечен орденом Красной звезды и назначен начальником отдела 1-го Управления КГБ при СМ УССР. Опытный агентурист, полковник Святогоров информировал руководство о нездоровом настроении агента-террориста, предлагал вывезти его с супругой Инге Поль в СССР. Однако к его мнению не прислушались, Б. Сташинский бежал в Западный Берлин, а на Александра Пантелеймоновича обрушились служебные кары. Его понизили в звании, приказом КГБ СССР от 15 декабря 1961 г. уволили по служебному несоответствию (правда, через несколько месяцев изменив формулировку – по сокращению штатов)[866].
Особую роль спецформирования НКГБ Украины сыграли в завершающие дни войны, в ходе знаменитого Пражского восстания мая 1945 года (к этому времени в Чехословакии действовали 21 партизанская бригада, созданная на основе выведенных из Украины отрядов, и 13 спецгрупп НКГБ УССР). Уже 24 апреля от спецгруппы львовского УНКГБ «Прага» поступили сведения о готовности восстания, что подвердила 26 апреля группа «Ураган». Поступали и «нестандартные» сообщения. Так, спецгруппа «Факел» со ссылкой на источник «Влтава» (аристократ, общавшийся с консулом Швейцарии в Праге) сообщила о намерении главы имперского протектората Богемии и Моравии К. Франка провозгласить Чехословацкую республику (видимо, в расчете на приход англо-американских войск, чье приближение также отслеживали спецгруппы НКГБ)[867].
Видную роль в развертывании восстания сыграла «украинская» группа «Факел» Якова Козлова («Богуна», имевшего опыт командования ДРГ «Тур»), выведеная в Чехословакию 31 января 1945 г. Ее рабочим приоритетом считалась агентурно-разведывательная работа среди украинских националистов, выявление агентов иностранных разведок (читай – Англии и США, стремившихся утвердить свои позиции в Центральной Европе на завершающем этапе войны в 1945 г.), а также создание долговременных разведывательных позиций, конспиративных радиоточек в Праге. К маю «Факел» имел на связи 38 агентов-чехов.
В ночь с 3 на 4 мая разведчики провели совещание с негласными помощниками, чехами и словаками, генералами Беранеком, Свободой, Боровичкой, Плевкой, начальником жандармерии города Пржибрама Шеранеком. Было спланировано восстание и участие в нем спецгруппы, штаб восстания возглавил Беранек. К 6 мая города Пржибрамы и Добржим были полностью захвачены повстанцами, 400 бойцов отправлены на помощь Праге. До 11 мая спецгруппа и повстанцы вели бои с разрозненными группами противника, взяв в плен до 2000 немцев и 400 власовцев[868].
Агенты-чехи группы «Север» «Еж» и «Механик» сообщили 5 мая о боях в Праге, выступлении на стороне повстанцев 1-й дивизии РОА («развернутой в корпус»), выброске патриотам оружия с английских самолетов (досталось РОА). В дальнейшем группа «Север» сообщала о действиях «власовцев», освободивших от гитлеровцев гг. Лоуны и Раковник, их продвижении на помощь восставшей Праге (при этом 6 мая П. Судоплатов потребовал от 4-го Управления НКГБ УССР срочно установить местонахождение А. Власова и его окружения, в случае невозможности задержания – ликвидировать их).
Отметим, что, говоря о роли власовцев (с понятной оглядкой на политические обстоятельства), сотрудник спецгруппы «Прибой» Валентин Москва («Гук») отмечал: до 10 тыс. солдат РОА «в какой-то степени приняли участие в восстании… своим появлением и непродолжительным пребыванием в Праге они значительно подняли настроение и боевой дух восставших чехов и в то же время задержали наступление немцев»[869]. Судьба оказавшихся в плену у опергрупп солдат РОА сложилась драматически. По сообщению спецгруппы «Факел», 150 офицеров они передали в отдел «Смерш» 13-й кавдивизии 2-го Украинского фронта, а до 500 солдат-власовцев «уничтожили при попытке оказать сопротивление»[870].
Спецгруппа «Гром» Г. Степового привлекла к сотрудничеству группу словацких офицеров-антифашистов полковника Я. Волека, начальника гарнизона г. Пржибрамы. В ходе восстания 2–5 мая 1945 г. повстанцы и чекисты заставили немцев капитулировать и передали город Красной армии. Группа «Вперед» 9 мая 1945 г. смело вступила в в переговоры, добившись сдачи и разоружения 16-й и 24-й венгерских дивизий[871]. Опергруппа «Прага» Андрея Соколова («Броневого»), выросшая до 75 бойцов, разоружила гарнизон г. Кладно из 1,5 тыс. штыков, захватила там 200 автомашин[872].
Непосредственно в Пражском восстании приняло участие семь опергрупп НКГБ УССР – «Шквал», «Ураган» (создавшая отряд в 275 бойцов), «Вперед» и другие, которые через 16 радиостанций передавали важные сведения Генштабу и НКГБ СССР, а также просьбы повстанцев о помощи в боях с соединениями вермахта и войск СС. Центром спецгруппам была передана установка: «руководить восстанием должны местные Комитеты, ваша задача – оказать всемерную помощь восставшим»[873].
В боевых действиях против разрозненных отрядов противника спецгруппы участвовали по крайней мере до 11 мая, а группа «Шквал» 21 мая докладывала об укомплектовании до 160 бойцов для «очистки» от немцев Судетской области[874].
Всего за годы войны органы госбезопасности вывели за линию фронта 2222 оперативные группы (из них НКВД-НКГБ УССР сформировали 677). От них было получено 4418 ценных разведывательных сообщений о положении на оккупированной территории. Из них 1358 направили в Генеральный штаб, 420 – командованию фронтов, 629 – командованию авиации дальнего действия для нанесения бомбовых ударов[875].
Общий вклад в победу над гитлеризмом зафронтовых формирований 4-го Управления НКВД-НКГБ УССР составил 26 тыс. убитых и раненых, 3329 пленных, 6747 разоруженных военнослужащих противника, 25 ликвидированных генералов и высокопоставленных чиновников окупационных властей, 121 сотрудник спецслужб Германии и ее союзников. Из строя вывели 15 военных заводов и 23 предприятия, 6 электростанций, 27 складов, 92 железнодорожных и 41 шоссейный мост. Было подорвано 242 эшелона (до 2500 вагонов), 5 бронепоездов и платформ, уничтожено 43 самолета, 135 танков, 115 орудий и минометов[876].
В целом за годы войны на основе полученных 4-м Управлением НКВД-НКГБ УССР разведывательных сведений составили 355 информационных документов, которые получили положительную оценку НКДБ СССР и Генштаба Красной армии[877].
За годы войны погибло 489 (из них 42 радистов) и пропало без вести 271 кадровых сотрудников и агентов 4-го Управления НКВД-НКГБ УССР[878].
В соответствии с приказом НКГБ СССР от 6 июля 1945 г. № 00302 4-е Управление НКГБ УССР было ликвидировано, его оперативный состав обращен на укомплектование 1-го (разведывательного) Управления, его отделов в ряде УНКГБ, а также 2-го (контрразведывательного) Управления НКГБ УССР[879]. Судя по документам, передача дел в другие подразделения и архив длилась до конца 1946 г.
На завершающем этапе войны существенная часть зафронтовой работы пришлась на восстановленное подразделение внешней разведки – согласно директиве НКГБ УССР от 28 июля 1944 г. № 1395/С создали Первое управление наркомата (на то время его возглавил полковник Федор Цветухин, который служил в 4-м Управлении НКГБ УССР, неоднократно временно замещая должность его начальника). Закономерно, что на комплектование разведки сразу же направили большую группу оперативников 4-го Управления (с которым разведка тесно взаимодействовала). Среди будущих ответственных работников внешней разведки, служивших ранее в 4-м Управлении, назовем А. Деймона, А. Радула, А. Святогорова, П. Черняка (перешедших в разведку уже к июню 1945 г.)[880].
Помимо оперработников с опытом зафронтовой деятельности директива предлагала привлекать к работе в разведке живущих в Украине граждан, имеющих связи за рубежом (прежде всего – эвакуированных жителей Западной Украины), подбирать из числа агентов НКГБ и других лиц – надежных, политически лояльных, знающих иностранные языки, психологических стойких, коммуникабельных, с высоким интеллектом.
Функциональная структура 1-го Управления свидетельствовала о качественном возрастании не только оперативно-войскового, но и геополитического значения украинских земель в послевоенных политических процессах, территориальном переустройстве и усилении влияния СССР в Восточной Европе, которая в рамках консенсуса Ялтинско-Потсдамской международно-правовой системы была передана в сферу влияния Москвы.
В составе 1-го Управления (63 штатные единицы) первый отдел (13 должностей) вел разведку на територии Чехословакии и отвечал за разработку украинской и другой политической эмиграции. Второй отдел (14 штатных единиц) сосредотачивался на работе по Польше и Германии, третий (15 должностей) – специализировался на сборе информации по Румынии, Венгрии и по балканским странам[881]. В ряде Управлений НКГБ приграничных областей создали разведывательные отделы. Так, в УНКГБ по Львовской обл. разведотдел (17 штатных единиц) занимался Польшей, Чехословакией и украинской эмиграцией, в Одесском УНКГБ – Румынией, Болгарией, балканскими странами[882].
Основной задачей с позиций Украины считалось ведение разведки на территории смежных стран – Польши, Чехословакии, Румынии, Венгрии и Германии. Кроме того, предусматривалось учитывать и поставленные в директиве НКГБ СССР от 24 июня 1943 г. № 24 задачи разведки по отношению к Англии, США, Турции[883].
Зафронтовое управление, действовавшее на самом острие противоборства с опасными, изощренными противниками, дало опыт решения сложных оперативных задач, выдвинуло немало руководителей структурных подразделений НКГБ-МГБ Украины. Среди них, в частности, заместитель начальника 1-го отдела А. Задоя, ставший начальником Управления по борьбе с бандитизмом НКВД УССР (до создания в 1947 г. Управления 2-Н МГБ бывшего ведущим органом борьбы с повстанчеством и националистическим подпольем). Попутно отметим, что работа в 4-м Управлении НКГБ СССР и УССР и их опергруппах, приобретенный уникальный опыт позволили ряду бывших его сотрудников выдвинуться на руководящие должности в системе НКГБ-МГБ-КГБ Украины, тем более что немало выходцев из управления активно включилось в противоборство с движением ОУН и УПА в послевоенный период. Среди этой категории оперработников назовем начальников Дрогобычского УМГБ-УМВД С. Стехова (1952–1953 гг.), Ровенского управления НКГБ-МГБ Ф. Цветухина (1944–1945 гг.) и М. Решетова (1950–1953 гг.), Херсонского – В. Храпко, заместителя начальника УМГБ-УКГБ по Ивано-Франковской области П. Форманчука.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.