Глава 19. Управление диверсий НКВД-НКГБ Белоруссии
Глава 19. Управление диверсий НКВД-НКГБ Белоруссии
В предыдущих главах мы уже рассказали о том, с какими трудностями столкнулись сотрудники областных управлений НКВД и НКГБ РСФСР при организации разведывательно-диверсионной деятельности в тылу стремительно наступающего противника. Их белорусским коллегам пришлось действовать в гораздо более сложных условиях.
Например, в первые дни войны вся оперативная документация органов разведки и контрразведки НКГБ БССР, выдвинутых по указанию Центра на самый передний край (Брест, Гродно, Ломжа), была захвачена спецгруппами Абвера-3. В Минске в руки специальных отрядов, двигавшихся в составе немецких частей, попало немало документов и картотек из Дома Правительства, архивных и иных дел агентуры НКГБ и НКВД БССР[386]. В результате возможности по использованию агентуры для зафронтовой работы резко сузились.
Другой пример. Из серии нерационального использования кадровых чекистов. В начале июля 1941 года УНКГБ по Могилевской области была организована группа из 120 офицеров органов госбезопасности, которые на тот момент находились в городе Могилеве. Ее руководителем был назначен офицер УНКГБ по Могилевской области Баранов.
9 июля 1941 года группа получила задачу выйти в Осиповичский район и организовать партизанский отряд. Все бойцы были одеты в форму сотрудников госбезопасности и вооружены лишь личным табельным оружием – пистолетами «ТТ». Понимая, что в такой экипировке и с таким вооружением в тылу врага воевать проблематично, бойцы начали группами по 15–20 человек начали выходить обратно в Могилев, куда возвратились 17 июля 1941 года. Там их ждал новый приказ – участвовать в обороне города. Правда, 26 июля 1941 года в город вошли немецкие войска. Часть бойцов этой группы со второй попытки начали создавать партизанские отряды.
Справедливости ради отметим, что так происходило не всегда. Например, иначе действовали сотрудники УНКВД по Брестской области. В первые дни войны они отступали от Бреста вместе с частями и соединениями 4-й армии Западного фронта. С 4 июля 1941 года оставшиеся от армии небольшие подразделения приступили к укомплектованию и переформированию частей в районе г. Рогачева. Офицеры-чекисты поступили в распоряжение НКГБ СССР. Многие из них в составе спецгрупп были направлены за линию фронта для организации чекистской работы, которая явилась составной частью борьбы советского народа в тылу немецко-фашистских оккупантов[387].
Числом, а не умением
Историк и автор нескольких книг посвященных партизанскому движению на территории Беларуси Василий Киселев в одной из своих монографий написал, что уже в первые недели войны «НКГБ БССР предпринимал меры, направленные на создание своих специальных партизанских отрядов. Летом 1941 года были сформированы и вели боевую деятельность в тылу врага 15 таких отрядов, насчитывающие в своих рядах около 800 человек. Они направлялись главным образом в районы наиболее важных коммуникаций противника, аэродромов и посадочных площадок, в места расположения гарнизонов оккупантов и резервов вермахта, военной техники, баз и складов. Их численность составляла от 16 до 128 человек. Крупные специальные отряды чекистов должны были вести операции против живой силы врага, более мелкие – осуществлять диверсии на важных военных объектах или проводить организаторскую работу и пропагандистскую работу среди местного населения и военнослужащих Красной армии, оказавшихся в окружении, с целью всемерного развития народной борьбы»[388].
С июля по ноябрь 1941 года в Витебской, Гомельской, Минской, Могилевской, Пинской и Полесской областях действовало 45 «мобильных разведывательно-диверсионных групп» общей численностью 1200 человек, которые были укомплектованы сотрудниками НКГБ БССР. «В их задачу входило: выявление вражеской агентуры, уничтожение предателей и изменников Родины, ведение глубокой разведки в тылу Вермахта»[389].
Вот только почему-то о боевых успехах этих групп и отрядов ничего неизвестно. Даже если предположить, что все они действовали автономно и докладывали о своих победах руководству, находящемуся за линией фронта, то все равно должны же остаться какие-то следы в трофейных немецких документах и в воспоминаниях местных жителей.
Возможно, что большинство отрядов и групп не проявляло активность или погибло в боях с противником. Например, в начале июля 1941 года на ст. Гомель была направлена группа из 6 человек из числа негласных сотрудников 3-го отдела НКГБ во главе с сотрудником этого подразделения Николаем Ведерниковым. Судьба группы неизвестна, а ее руководитель признан «пропавшим без вести». С аналогичным заданием, тоже во главе группы из 5 человек, на станцию Жлобино был направлен Василий Мочалов. А вот что произошло дальше. «Не выполнив задания, в сентябре 1941 г. выехал в г. Добруш Гомельской области, где проживал до сентября 1943 г. и работал в различных немецких организациях. 20 сентября 1943 года ушел в партизанскую бригаду им. Сталина, откуда в октябре 1943 года явился в НКГБ БССР. Уволен из органов госбезопасности в декабре 1943 года»[390].
Начальник УНКГБ по Минской области Артемий Василевский в июле 1941 года собрал группу из 20 добровольцев – сотрудников УНКВД и в Крупском районе под массированным перекрестным огнем перешел линию фронта. Местом дислокации Василевский избрал удобные для партизанских действий болотистые леса на стыке Крупского, Березинского и Белыничского районов. Здесь проходили важнейшие в военно-стратегическом отношении дороги Минск – Орша – Москва и Минск – Могилев.
Все были убеждены в скором наступлении основных сил Красной армии. Офицеры НКГБ открыто ходили в форме по белорусским деревням и селам, вели пропаганду среди населения, призывали крестьян браться за оружие и уничтожать врага.
В сентябре 1941 года трое местных жителей, пытаясь выслужиться перед «новой властью», привели к партизанскому лагерю около 200 гитлеровцев. Однако внезапного нападения не получилось – охранение вовремя заметило врага. Василевский с группой чекистов вырвался из окружения и добрался до урочища Пуховщина Крупского района, где вскоре остаткам отряда вновь пришлось с боем прорывать кольцо карателей.
Тяжелая болезнь застала Василевского в д. Козки Толочинского района в ноябре 1941 года. Чтобы не подвергать риску жизнь товарищей, он принял решение о разделе группы. Начальник секретариата УНКГБ сержант госбезопасности Владимир Лявошко, с первых дней войны сражавшийся рядом с Василевским, остался со своим командиром, а остальные продолжили пробираться в сторону фронта. Василевский и Лявошко, который являлся уроженцем Витебской области и неплохо знал эти места, обустроили небольшую землянку в лесу. Они были вынуждены обратиться к местному кузнецу Филиппу Нарчуку с просьбой помочь продуктами. Однако тот оказался предателем, по его наводке немцы окружили землянку и попробовали взять чекистов живыми. Получив ожесточенный отпор, гитлеровцы забросали укрытие гранатами. Так и остались тела чекистов непогребенными…
Только в 1999 году в результате проведенной сотрудниками столичного УКГБ кропотливой работы найдены останки А. Василевского и В. Лявошко, установлены истинные обстоятельства их гибели. Их прах с воинскими почестями похоронен на Восточном кладбище. На могиле установлен памятник, где молодые офицеры возлагают венки и цветы, отдают дань признательности и уважения.
Василий Киселев указал на тот факт, что «многие специальные партизанские отряды и большинство мобильных групп летом – осенью 1941 года в боях с оккупантами понесли тяжелые потери, не смогли закрепиться в указанных районах: некоторые вышли за линию фронта, другие были рассеяны, некоторые погибли». Например, в октябре 1941 года из ранее посланных в Чечерский район Гомельской области 16 диверсионных групп 7 влились в местные партизанские отряды (фактически прекратив самостоятельное существование), остальные были уничтожены противником или вышли в советский тыл.
По неполным данным, в составе спецотрядов и мобильных групп в 1941 году насчитывалось около 2 тыс. человек. Из них около 500 погибло, столько же вышли в советский тыл, однако не менее 1 тыс. продолжали сражаться во вражеском тылу.
Историк назвал основные причины, почему это произошло:
• не было специальной подготовки к длительным действиям в тылу врага;
• недостаточное вооружение, отсутствие медикаментов и теплой одежды;
• не наладилась еще прочная связь с командованием местных партизанских отрядов;
• было ошибочным стремление самостоятельно, без широкой и постоянной народной поддержки, организовать и вести партизанскую борьбу[391].
По заданию Москвы
В аналогичной ситуации оказались сотрудники центрального аппарата, которые в первые месяцы войны должны были создавать резидентуры на оккупированной противником территории. Например, 12 июля 1941 года в Могилев прибыла группа из 6 сотрудников НКГБ СССР во главе с Василием Пудиным, который перед войной находился в Болгарии в качестве заместителя руководителя легальной резидентуры советской разведки.
Согласно приказу Павла Судоплатова группе предстояло осесть в Могилеве и создать разведывательную резидентуру. В ходе боев за город подчиненные Пудина погибли, а он сам получил тяжелое ранение – была ампутирована нога. В начале 1942 года он начал подбирать патриотов из числа местных жителей. С августа 1942 года он поддерживал связь с активно действовавшим в окрестностях Могилева партизанским отрядом Османа Касаева. Связь с Центром ему удалось установить лишь летом 1943 года. Вскоре его эвакуировали в Москву[392].
О чем докладывали в Москву
Любопытно, что руководство белорусских чекистов сообщало в Москву более реалистичные сведения о количестве переброшенных за линию фронта людей, созданных на оккупированной территории резидентурах и достигнутых успехах, чем те, о чем пишут современные историки. В качестве примера процитируем «Спецсообщение НКГБ БССР в НКГБ СССР об итогах оперативной работы по состоянию на 18 июля 1941 года».
Начинается оно с описание деятельности Первого управления НКГБ Белоруссии (внешняя разведка), что неудивительно. Дело в том, что еще до начала Великой Отечественной войны сотрудники этого подразделения, среди прочего, создавали резидентуры в приграничных зонах сопредельных государств.
«Подготовлено, проинструктировано и направлено в районы, занятые противником, по линии Первого управления НКГБ БССР 16 разведчиков, в том числе: два разведчика по маршруту Тимковичи – Барановичи и по одному человеку в пункты Дзержинск, Заславль, Старобин, Слуцк, Осиповичи, Минск, Борисов, Смолевичи, Логойск, Лепель, Ушачи, Дрисса, Березино и Бобруйск. Данные разведчики кроме сбора военно-разведывательных сведений о частях германской армии имели задачу – выяснить режим, вводимый немцами на занятых территориях, отношение германских военных властей к населению в оккупированных районах, отношение местного населения к германским захватчикам, а также какие мероприятия проводятся германскими властями на занятых территориях…»
Далее сообщалось об использовании агентуры других подразделений НКГБ.
«Также из числа агентов УНКГБ по Могилевской области посланы разведчики в направлении: Быхов – Шклов – Белыничи – Бобруйск.
УНКГБ по Гомельской области направлены разведчики из числа агентов в направлении Бобруйск – Осиповичи – Березино.
В качестве разведчиков посланы проверенные нами агенты».
Далее сообщалось о попытках установления связи с возникшими партизанскими отрядами.
«2. Для организации постоянной связи с партизанскими отрядами, находящимися на территории противника, получения сведений о деятельности последних, оказания своевременной помощи нами проводится организация конспиративных квартир в пунктах, еще не занятых противником, с тем чтобы предусмотреть необходимые средства связи и закрепить заранее квартиросодержателей, уведомив об адресах и расположении квартир руководителей партизанских отрядов.
Конспиративные квартиры организуются в следующих городах и населенных пунктах: Рославле, Гжатске, Велиже, Вязьме, Новозыбкове, Могилеве, Гомеле, Мозыре, Климовичах.
В каждом из пунктов организуются основные конспиративные квартиры и запасные на случай провала основных. Для выполнения указанной работы нами направлены в вышеперечисленные пункты девять оперативных работников».
А вот по поводу «собственных» партизанских отрядов сообщается лаконично:
«3. Во всех районах Гомельской и Полесской областей с участием наших органов созданы партизанские отряды для борьбы с наступающим врагом».
Зато о разведывательно-диверсионной деятельности сообщается более подробно.
«Из числа негласного состава НКГБ БССР созданы диверсионные группы и направлены: в Речицкий район – 5 человек (старший группы тов. Васильев), в Рогачевский район – 11 человек (старший группы тов. Баранов), в Жлобинский район – 9 человек (старший группы тов. Серов).
Диверсионные группы созданы в Глусске, Корниловке, Калинковичах, Лельчицах, Турове, Житковичах, Петрикове, Ельске. Указанные группы проинструктированы, вооружены, и некоторые из них уже действуют в тылу противника.
На ст. Гомель устроены на разных должностях негласные сотрудники 3-го отдела (секретно-политический. – Прим. авт.) в количестве 6 человек (старший группы тов. Ведерников) с целью проведения диверсионной работы на случай занятия данной территории немцами.
С такими же заданиями на ст. Жлобин направлено 6 сотрудников во главе с тов. Мочаловым.
На случай занятия г. Гомеля немецкими войсками будут переведены на нелегальное положение сотрудники 3-го отдела УНКГБ по Гомельской области в количестве 9 чел., которые намечены к использованию в Речицком и Добрушском районах. В целях зашифровки проживания сотрудников в возможном тылу у немцев они будут обеспечены необходимыми фиктивными документами. Кроме того, созданы разведывательные, диверсионные и террористические группы из нашей агентуры и партийного актива.
На ст. Гомель создана одна группа из имевшейся агентуры в составе 37 чел., которые распределяются по следующим объектам:
вагонный участок – 2 чел.;
служба движения – 10 чел.;
служба пути —14 чел.;
паровозное депо – 7 чел.;
служба связи – 1 чел.;
прочие службы – 3 чел.
Из числа оставшейся агентуры по г. Гомелю нами намечено к оставлению в тылу 34 чел.
Из указанного количества агентуры созданы резидентуры с разведывательно-диверсионными целями в следующем составе:
1. Резидентура в количестве 4 чел. во главе с агентом „Севским“ на железнодорожной станции Гомель. Резидентура озадачена на проведение разведывательной работы, совершение диверсионных актов.
2. Женская резидентура в количестве 5 чел. во главе со старым проверенным агентом „Катей“. Для связи с группой будет использован агент „Шпилька“, на случай провала которого подобран запасной связист „Люся“. Резидентура остается в тылу врага с разведывательными заданиями, а также с целью выявления лиц, оказывающих помощь немцам, из части оставшихся местных жителей.
3. Резидентура в количестве 10 чел. во главе с агентом „Зорким“. Резидентура будет проводить разведывательную работу на территории городов Добруш и Новобелица. Резидентура будет через связника связана с партизанским отрядом в м. Холмечь. Для связи выделены агенты „Зорька“ и „Репин“, с которыми обусловлены пароли.
4. Диверсионная группа в количестве 3 чел. под руководством агента „Стального“, которая озадачена на проведение подрывной работы на железнодорожных путях средствами, оставленными нами в условленном месте.
5. Резидентура в количестве 5 чел. под руководством агента „Ульриха“ с разведывательно-диверсионными целями, созданная в основном из молодежи в возрасте 17–18 лет.
6. Резидентура в количестве 4 чел. из медицинских работников во главе с агентом „Судьба“ с разведывательно-диверсионными целями.
7. Разведывательная группа в количестве 3 чел. под руководством агента „Храма“.
8. Разведывательная группа во главе с резидентом „Быстрым“ (руководитель партизанского отряда) в количестве 4 чел. будет влита в партизанский отряд, в который добровольно записалось 30 чел.
В качестве явочных квартир для связи между лицами, входящими в резидентуры и разведывательные группы, будут использованы квартиры руководителей групп.
В Рогачевском районе созданы две диверсионно-подрывные группы из партийного актива в количестве 19 чел., одна из них в количестве 9 чел. переправлена в тыл противника и связана с 3-м отделом Красной армии.
В случае эвакуации населения и занятия территории противником будут оставлены в тылу: в Рогачевском районе – 24 чел., в Речицком районе – 30 чел., которые также сведены в резидентуры».
Есть упоминание лишь об одном отряде чекистов, да и тот занимался лишь сбором информации.
«Отряд УНКГБ под руководством тов. Силагина в количестве 32 чел. успешно произвел разведку в Припятском, Столинском районах БССР и частично в Морочинском, Высоцком и Ракитовском районах УССР»[393].
Разведывательный отдел – о чем не писали историки
По непонятной причине даже белорусские историки, а что тогда уж говорить об их российских коллегах, почему-то не рассказывают о деятельности разведывательного управления НКГБ БССР – разведывательного отдела НКВД БССР. Хотя, в отличие от других чекистских подразделений, в первые недели войны именно разведывательные подразделения достаточно эффективно начали заниматься вопросами организации разведки и диверсий на оккупированной противником территории СССР. Даже несмотря на то, что часть архивов была захвачена противником. Впрочем, об этом во время войны или после ее окончания лишний раз старались не вспоминать.
Для начала процитируем фрагменты «справки разведотдела НКВД Белорусской ССР о численном составе диверсионных резидентур в тылу противника». Документ датирован 8 августа 1941 года.
«Всего имеется на учете в отделении 35 диверсионных резидентур в составе 131 человека, оставленных на территории, занятой немецко-фашистскими войсками.
Из них:
по Витебской области – 15 резидентур в 58 человек;
по Могилевской области – 15 резидентур в 57 человек;
по Пинской области – 3 резидентуры в 11 человек;
по Минской области – 2 резидентуры в 5 человек.
По районам действий резидентуры делятся следующим образом:
г. Витебск и его окрестности – 13 групп в 51 человек;
г. Орша и его район – 2 группы в 7 человек;
г. Могилев и его окрестности – 15 групп в 57 человек;
Пинский район Пинской области – 1 группа в 3 человека;
Ленинский район Пинской области – 1 группа в 4 человека;
Лунинецкий район Пинской области – 1 группа в 4 человека;
Стародорожский район Минской области – 1 группа в 3 человека;
Любанский и Глусский районы – 1 группа в 2 человека»[394].
В архиве ФСБ РФ хранится любопытный документ: «Докладная записка НКВД БССР в НКВД СССР о результатах разведывательно-диверсионной деятельности в тылу врага». Он был подготовлен не ранее 10 сентября 1941 года. Процитируем фрагменты из него.
«За период своей работы разведывательным отделом НКВД БССР, его периферийными органами и областными управлениями НКВД направлено на территорию, занятую германскими фашистами, 247 агентов с разведывательными, диверсионными и специальными заданиями, а также специально подготовленные разведчики из состава негласного аппарата.
Направлявшаяся в тыл противника агентура легендировалась как разыскивающая свои семьи, возвращающаяся на место постоянного жительства и т. п. Агенты обеспечивались соответствующими документами, удостоверяющими их личность и место постоянного жительства. Так, например, агент „Малыш“, по специальности железнодорожник, был направлен [в] м. Житковичи Полесской области как путевой рабочий, возвращающийся к месту своего жительства, для чего ему были выданы соответствующие документы.
Агенты „Лукьянов“, „Акимов“ и „Агарков“, по профессии работники речного флота, были направлены в Бобруйск под легендой розыска своих семей, оставшихся в Бобруйске в момент его оккупации. Агенты направлены в старой матросской спецодежде, имея на руках документы водников.
Все оперативные пункты и оперативные группы помимо своей основной деятельности по подбору, подготовке и переброске агентуры в глубокий и близкий тыл немецких войск проводили разведывательный опрос лиц, прибывающих из германского плена.
Агентура и разведчики засылались на территорию, занятую противником, в пункты, имеющие стратегическое значение, с таким учетом, чтобы агент мог возвратиться с докладом через 10, максимум 15 дней после его засылки.
Таким образом, наша агентура была направлена в 42 пункта, в том числе города Слуцк, Старые Дороги, Бобруйск, Минск, Барановичи, Лепель, Могилев, Витебск, Орша, Вилейка, Пинск и др.
При направлении в район, занятый германскими войсками, агентура и разведчики нацеливались на выполнение следующих заданий:
1. Собрать сведения о расположении частей германских войск, их вооружении, количественном составе, передвижении войск, о расположении оборонительных сооружений германской армии.
2. Выяснить в районах, занятых противником, все вопросы, связанные с действием немецких частей, их отношение к населению, отношение местного населения к немецким захватчикам. Одновременно агентуре поручалось уточнить характер мероприятий, проводимых германскими властями на занятой территории.
3. Установить, в какой степени развито партизанское движение на территории, занятой противником. Часть агентуры направлялась для непосредственной связи с партизанскими отрядами.
4. Агентуре, направляемой с диверсионными заданиями на занятую противником территорию, давались задания производить взрывы мостов, поджигать хлеб, который немцы предполагали вывезти в Германию.
Кроме массовой засылки агентуры в германский тыл разведывательный отдел НКВД БССР осуществлял мероприятия по установлению связи с ранее действующей агентурой, оставшейся в настоящее время на территории, оккупированной немцами.
В настоящее время в распоряжении разведывательного отдела НКВД БССР имеются материалы больше чем на 2000 человек внутренней агентуры органов НКВД БССР.
С наиболее ценной и проверенной агентурой восстанавливается связь через линию фронта. Для указанной цели подобрано, подготовлено и переброшено 16 человек из числа работников милиции, в прошлом местных жителей западных областей БССР, в совершенстве владеющих польским языком и хорошо знающих местность. Из числа этих лиц часть имеет задание по созданию резидентур в западных областях БССР, оккупированных немцами.
Направленная за линию фронта агентура выявила дислокацию главных сил противника и его отдельных подразделений, нумерацию воинских частей, вооружение воинских частей, направление передвижения, аэродромы, базы снабжения, артиллерийские склады германских войск.
В результате работы закордонной агентуры в ближайшем и глубоком тылу противника было установлено:
а) аэродромов и посадочных площадок – 35, в том числе в городах Барановичи, Борисове, Минске, Слуцке, Толочине, Бяла-Подляске, Галиче;
б) артскладов, баз горючего и продовольствия – 21, в том числе на ст. Ресная (район Барановичи), в городах Барановичи, Минске, Борисове, Oрше, Пинске, Бобруйске и других пунктах;
в) штабов германских войск – 12, в том числе в городах Минске, Жлобине, совхозе „Полянка“ Речицкого района, г. Петрикове, д. Короткевичи, ст. Красный Берег, д. Радуши и других пунктах.
Военные сооружения и минированные дороги выявлены в Слуцком, Старобинском и других направлениях.
Материалы военно-стратегического характера своевременно передавались в штабы соответствующих воинских соединений для реализации.
Кроме того, по данным агентуры, выявлено и взято на учет 115 человек прогерманского элемента (активных руководителей и участников контрреволюционных организаций, состоящих на службе в созданных немцами органах местного управления и фашистской милиции).
Наряду с этим наша агентура представила значительный материал о состоянии немецкого тыла…
В связи с изменением обстановки на фронте существовавшие ранее с июля с. г. разведпункты НКВД БССР, дислоцированные в не оккупированных в то время районах БССР, в настоящее время созданы в количестве четырех при штабах армий, оперирующих на Брянском фронте.
Создание разведывательных пунктов НКВД БССР при штабах армий в настоящих условиях диктовалось необходимостью максимально приблизить разведывательную работу к нуждам фронта, оперативной целесообразностью работы наших разведорганов в непосредственном контакте с разведотделами армий, а также неудобством дислокации наших разведывательных пунктов в определенных населенных местах в связи с постоянно меняющейся фронтовой обстановкой и получающейся при таком изменении фронтовой обстановки оторванностью наших разведорганов от разведорганов РККА.
Указанные разведпункты в соответствии с разработанными планами приступили к работе»[395].
О чем докладывали в Москву
7 апреля 1943 года Всеволод Меркулов получил сообщение от 1-го отдела 4-го Управления НКВД СССР. Вот что сообщалось в этом документе.
«Перебежавший инспектор германских военно-воздушных сил капитан Вилли Шульц сообщил следующее:
1. Отход немецких войск на Центральном фронте производится с целью завлечь русских в мешок, удлинив их коммуникации, оторвать от баз, оставив сгоревшие населенные пункты, после чего еще раз сделать попытку наступления на Ленинград и Москву. По плану наступление намечено на конец апреля или начало мая, но может быть и ранее, в зависимости от погоды. По мнению Шульца, наступление на Ленинград будет наверняка, для чего в Латвии и Эстонии концентрируются войска.
2. Шульц считает, что работа немецкого автотранспорта по сравнению с прошлым годом резко сократилась ввиду недостатка горючего.
3. Касаясь подготовки к химической войне, Шульц сообщил, что в Белоруссии, Минске и Варшаве химические базы ему неизвестны, но что к фронту подброшены газовые артиллерийские гранаты и бомбы.
Градов»[396].
Поясним, что псевдонимом «Градов» подписывал свои сообщения в Центр командир спецотряда «Местные» Станислав Ваупшасов.
Под документом была приписка: «Справка. Тов. Антонов из секр[етариа]та наркома сообщает, что это сообщение послано т. Сталину и т. Ильичеву[397]. [Подпись неразборчива]». Поясним, что Иван Ильичев с августа 1942 года по июль 1945 года был начальником Главного разведывательного управления Наркомата обороны СССР.
Что же было на самом деле? Начнем с того, что в реальности Вилли Шульц служил в люфтваффе и после получения ранения на Западном фронте был направлен в Минск, где возглавил интендантскую службу, а если точнее, отвечал за заготовку дров. Более того, в отдельных источниках утверждается, что его воинское звание было не капитан, а обер-лейтенант.
Летом 1942 года он влюбился в 18-летнюю Ильзу Штейн из Франкфурта-на-Майне, прибывшую в колонне немецких евреек, депортированных в минское гетто. С целью облегчить ей жизнь он способствовал назначению ее бригадиром, а другую девушку – Лею Гутникович (по просьбе Ильзы) – ее помощницей; снабжал девушек едой из офицерской столовой.
Шульц предпринимал несколько попыток своими силами организовать побег Ильзы, но безрезультатно.
В связи с повышением Шульца должны были перевести на службу в другое место, и, чтобы остаться с девушкой, он решил дезертировать, взяв ее с собой. По совету Леи Гутникович, которая была связана с партизанским подпольем, Шульц решил уйти к партизанам, но планировал побег лишь для себя, Ильзы и Гутникович – поскольку она знала русский язык.
Партизанским подпольем решено было использовать Шульца для организации побега из гетто большой группы, и был разработан план, по которому Шульц должен был достать грузовик и выписать путевку на 25 человек, которые в качестве «рабочих» едут на станцию Руденск грузить цемент.
30 марта 1943 года группе удалось совершить побег. В группу, помимо Шульца, вошло 25 человек из гетто: 12 женщин и 13 мужчин (в том числе Ильза, две ее сестры 19 и 8 лет, Лея и ее муж).
Выехав за территорию, машина поехала не к месту разгрузки вагонов, а в сторону леса. Когда шофер, юный фельдфебель, заподозрил неладное и попытался бежать, он был застрелен. В условленном месте за рекой Птичь беглецы были встречены партизанами отряда им. Сталина (Вторая Минская партизанская бригада).
И только в сентябре 1943 года Вилли и Ильзу самолетом переправили за линию фронта. Они два месяца прожили вместе в Малаховке под Москвой на даче НКВД. Затем Шульц был направлен в Центральную школу антифашистов (спецлагерь НКВД № 27) в Красногорске; имеются сведения, что его готовили к подпольной деятельности. 31 декабря 1944 года он скончался от менингита и был похоронен на северной окраине спецлагеря № 27[398].
Теперь о том, что реально сообщил Вилли Шульц. Согласно «Оперативному приказу Ставки вермахта № 5 (Директива о ведении боевых действий в ближайшее время)», наступление на Ленинград планировалось не раньше июля 1943 года. Про Москву ничего не было сказано. А вот в конце апреля 1943 года группа армий «Юг» должна была перейти в наступление. «Цель этого наступления состоит в том, чтобы ударом из района Харькова в северном направлении во взаимодействии с ударной группировкой 2-й армии уничтожить действующие перед фронтом 2-й армии вражеские силы. Относительно деталей этого наступления, порядка подчинения и выделения сил и средств будет отдан специальный приказ».
Идея о том, что «отход немецких войск на Центральном фронте производится с целью завлечь русских в мешок, удлинив их коммуникации, оторвать от баз, оставив сгоревшие населенные пункты», которую высказал Вилли Шульц, сомнительна.
Согласно директиве, «следует ожидать, что русские после окончания зимы и весенней распутицы, создав запасы материальных средств и пополнив частично свои соединения людьми, возобновят наступление.
Поэтому наша задача состоит в том, чтобы по возможности упредить их в наступлении в отдельных местах с целью навязать им, хотя бы на одном из участков фронта, свою волю, как это в настоящее время уже имеет место на фронте группы армий „Юг“.
На остальных участках фронта задача сводится к обескровливанию наступающего противника. Здесь мы заблаговременно должны создать особенно прочную оборону путем применения тяжелого оружия, совершенствования позиций в инженерном отношении, установки на необходимых участках минных заграждений, оборудования тыловых опорных позиций, создания подвижных резервов и т. д.». Говоря другими словами, противник планировал не многочисленные «котлы» с целью отрезать передовые части и соединения Красной армии от тылов, а долговременную оборону.
Так что Вилли Шульц лишь сообщил слухи, которые циркулировали среди офицеров Вермахта в Минске.
Итоги 1943 года
Согласно данным историка Николая Смирнова, «в период с июня по ноябрь 1941 года органами госбезопасности БССР было выведено за линию фронта 317 спецгрупп общей численностью 2605 человек. Ими было проведено в этот период 40 боевых операций, в ходе которых разгромлено 3 штаба противника, пущено под откос 2 немецких эшелона, уничтожено 5 танков, 7 железнодорожных и 72 шоссейных моста, убито и ранено 669 военнослужащих оккупационной армии, расстреляно 95 предателей и изменников Родины. Тогда же было организовано 42 партизанских отряда, объединивших 636 человек»[399].
А вот итоги за 1941 год. «Белорусскими чекистами для ведения разведывательно-диверсионной работы в тылу противника было завербовано в 1941 году 1350 агентов. Из них: агентов-разведчиков – 445; агентов-диверсантов – 366; содержателей конспиративных и явочных квартир – 62; курьеров и связников – 63; агентов-сигнальщиков – 414. Из числа этой агентуры были созданы также 133 резидентуры с общим числом в 589 агентов»[400].
«В течение 1942 года чекисты Беларуси создали и вывели за линию фронта 39 спецгрупп общей численностью свыше 700 человек. Непосредственно в тылу противника было организовано еще 11 спецгрупп общей численностью более 120 человек», – указал Николай Смирнов[401].
А теперь обратимся к документам из архивов. Согласно «Докладной записке НКГБ СССР № 2819/М в ГКО и НКВД СССР о результатах диверсионной и боевой деятельности оперативно-чекистских групп в тылу врага в октябре 1943 года», в тылу врага находилось 55 оперативных групп НКГБ Белорусской ССР.
За отчетный месяц ими было «…пущено под откос 17 воинских эшелонов, разбито и повреждено 92 паровоза, 200 вагонов, взорвано три железнодорожных и шесть шоссейных мостов, до 1430 м железнодорожного полотна, уничтожено 67 автомашин, самоходная пушка, взорван трамвайный вагон в г. Минске, при взрыве убито до 30 немцев, повреждено два подземных кабеля, уничтожено до 10 000 м телеграфно-телефонной связи, взорваны три склада с продуктами и горючим, склад с авиабомбами на Барановичском аэродроме, убито и ранено до 800 солдат и офицеров противника.
Кроме того, опергруппами НКГБ БССР выведена из строя электростанция в г. Калинковичи, взорван штаб воинской части в пос. Красный Берег, сожжен машинный цех Дома печати в г. Минске, взорвано офицерское казино в г. Бобруйске, выведен из строя Мирский спиртзавод, сожжена Мирская городская управа, конюшня в г. Барановичи, где сгорело 50 лошадей.
5 октября взорваны трансформаторная будка, штабная радиостанция и радиопеленгатор на бобруйском аэродроме.
13 октября огнем из винтовок и автоматического оружия сбит самолет „Хейнкель-111“.
В результате работы по разложению частей „Русской освободительной армии“ на базы опергрупп выведено 738 солдат РОА»[402].
Согласно другому документу из архива, в июне 1944 года «оперативными группами НКГБ Белорусской ССР… пущено под откос 146 эшелонов противника, 3 бронепоезда, разбито и повреждено 150 паровозов и 1340 вагонов. Кроме того, опергруппами взорвано 13 шоссейных и железнодорожных мостов, 6 самолетов, 8 танков, 144 автомашины, фанерная фабрика, молокозавод, 2 радиостанции, 2 воинские казармы, уничтожено и повреждено до 17 400 метров телеграфно-телефонной связи и 8500 метров железнодорожного полотна. Опергруппами убито и ранено до 8330 вражеских солдат и офицеров»[403].
Подводя итоги войны
«В 1941–1944 годах по линии органов госбезопасности было создано и направлено в тыл на оккупированную территорию Белорусской ССР 15 партизанских отрядов (758 человек) и 161 разведывательно-диверсионная группа (3100 человек), организовано непосредственно на оккупированной территории республики 66 партизанских отрядов (3634 человека) и 181 разведывательно-диверсионная группа (2292 человека). Всего в тыл было заброшено в составе чекистских спецгрупп 3409 человека. На момент соединения с частями Красной армии летом 1944 года численность отрядов и спецгрупп, подчинявшихся органам госбезопасности БССР, составляла 6150 бойцов.
Чекистские соединения провели 646 боев с врагом, в результате которых разгромили 126 фашистских гарнизонов, штабов и подразделений. При выполнении боевых заданий погибли 360 бойцов чекистских отрядов и групп, 254 получили ранения, 49 пропали без вести, 11 попали в плен»[404], – сообщил в одной из своих статей полковник запаса КГБ Белоруссии Игорь Кез.
Василий Киселев сообщил другие данные. «За период 1941–44 годы вклад чекистов в общее дело всенародной борьбы против фашистских оккупантов следующий: сформировано и направлено в тыл противника 15 партизанских отрядов (около 800 человек) и 160 разведывательно-диверсионных групп (более 3 тысяч бойцов); всего в тыл врага заброшено 3410 человек в составе чекистских спецгрупп; непосредственно на оккупированной территории Белоруссии создано 66 партизанских отрядов (свыше 3,5 тысячи человек) и 181 разведывательно-диверсионная группа (2300 человек). Общая численность подчиненных органам госбезопасности отрядов и спецгрупп в 1944 году составляла свыше 6 тысяч бойцов.
Спецгруппы НКГБ БССР, тесно взаимодействуя с партизанами и подпольщиками, нанесли врагу серьезный урон и выявили 22 разведывательные школы, 36 резидентур и 6642 агента противника»[405].
«Результатами оперативной деятельности органов государственной безопасности явилось выявление свыше 6,5 тысячи вражеских агентов, 36 резидентур противника. В непосредственном контакте проведено 646 боев, уничтожено 126 фашистских гарнизонов и штабов, убито и ранено около 73 тысяч фашистской живой силы, взято в плен 106 немецких генералов и видных офицерских чинов. Под откос было пущено 1078 вражеских эшелонов с живой силой, техникой и боепитанием. Взорвано и повреждено более 81,5 км железнодорожного полотна, 272 км линий телеграфно-телефонной связи. Уничтожено 226 танков, 64 бронемашины и 37 самолетов врага. 15 командиров чекистских партизанских отрядов за проявленный во вражеском тылу героизм удостоены высокого звания Героя Советского Союза», – цитата из публикации пресс-группы КГБ по г. Минску и Минской области.
Приложение
Сообщение руководителя оперативно-чекистской группы НКВД
по Белорусской ССР № 066 в НКВД СССР и ЦК КП(б) Белоруссии
о боевой и разведывательно-диверсионной деятельности
спецгруппы «Четвертые» в тылу врага
27 октября 1942 г.
Доношу, что из тыла противника по выполнении возложенного задания вышла направленная оперативно-чекистской группой НКВД по Белоруссии диверсионно-разведывательная группа «Четвертые», действовавшая на коммуникациях противника Могилев – Рославль и в Кричевском, Чернявском и Климовичском районах Могилевской области.
Возглавлял группу ст. лейтенант РККА Метелкин, комиссар группы – лейтенант госбезопасности Морозов.
К месту своего дислоцирования группа была переброшена на 2 самолетах и на парашютах опустилась в намеченном пункте.
За время своего пребывания в тылу противника с июля по октябрь с. г. группа «Четвертые» провела ряд активных боевых действий по уничтожению живой и материальной силы противника, дезорганизации его путей сообщения, разгрому созданных немецкими властями органов самоуправления и уничтожению предателей Родины и других приспешников фашистских оккупантов.
Выполняя задание по дезорганизации железнодорожного транспорта врага, группа «Четвертые» подорвала и пустила под откос 6 эшелонов с живой и материальной силой противника.
Для более успешного проведения намеченных диверсий группа также использовала созданную ею диверсионную агентуру.
Так, например: 22 июля 1942 г. подрывники группы совместно с агентами-диверсантами «Иваном», «Михаилом», «Хитрой» и «Марьяной Божан» навесили мины на проходящий эшелон с горючим в составе 18 цистерн. От взрыва эшелон загорелся, все 18 цистерн и паровоз сгорели.
23 июля 1942 г. в 24 час. 00 мин. группа под командованием начальника разведки Заяц и бойцов Егорова, Доренского, Тиханкова и Панкова заминировали железную дорогу Орша – Кричев в районе дер. Ермаковка Кричевского района, дождались прохода поезда и с помощью электровзрывателя взорвали его. Поезд сразу сошел с рельсов. Эшелон состоял из 48 вагонов с солдатами, едущими на фронт. Половина состава была разбита в щепки, убито и ранено около 300–350 человек. Паровоз был выведен из строя. После крушения дорога не работала 4 дня.
30 июля 1942 г. диверсионная группа, состоящая из агентов «Ивана», «Михаила», «Хитрой», «Марьяны Божан», под руководством разведчика Пешкова при помощи своих связей, работающих в депо, насадили три мины на стоящий на ст. Вороново эшелон в составе 9 цистерн с горючим (бензин). Рядом с эшелоном стоял другой воинский эшелон, в котором находилось много офицеров, ехавших из отпуска на фронт. При взрыве цистерн сгорело и было убито 28 человек и 18 человек получили тяжелое ранение. От взрыва также пострадал подвижной железнодорожный парк.
17 августа 1942 г. на железной дороге Кричев – Рославль в районе дер. Прохоровка группа под командованием командира отделения Егорова и бойцов Доренского, Смирнова, Черноусова и Александрова с помощью электровзрывателя пустила под откос эшелон с боепитанием и продовольствием. В составе было 45 вагонов. От взрыва разбито 20 вагонов в щепки, паровоз перевернулся под откос. Взрывы боеприпасов продолжались около 3–4 часов. При крушении было убито 13 человек и 10 тяжело ранено.
6 сентября 1942 г. около ст. Климовичи в 12 час. дня группа под командованием Литвина и бойцов Тарасевича, Паничева, Блинова, Смирнова и Вачевского пустила под откос эшелон с живой силой и военной техникой противника, состоящей из 25 вагонов с солдатами, 13 платформ с пушками и автоматами.
В связи с тем, что эшелон шел со скоростью 35 км в час, а взрыв был произведен под паровозом, который перевернулся, вагоны по инерции стали набегать друг на друга. Разбились в щепки 13 вагонов с людьми и 5 платформ с техникой. При крушении убито 220 немцев, число раненых не определено. Установлено, что в г. Климовичи весь госпиталь заполнен раненными от крушения.
10 сентября 1942 г. группа при содействии агентов-диверсионников «Орехова», «Павлова» и бойцов отряда Смирнова, Черноусова в районе железнодорожной станции Осмоловичи заминировала и пустила под откос эшелон с автомашинами, всего около 30 платформ. Убито 18 человек немецкой охраны и 7 – ранено. Количество разбитых платформ не установлено.
Кроме того, вышеуказанной диверсионной агентурой 10 июля с. г. с помощью магнитных мин взорвано 8 цистерн с горючим и зажигательными снарядами, уничтожен военно-вещевой склад.
Из других наиболее значительных диверсий, совершенных группой «Четвертые», является разрушение железнодорожного моста на линии Могилев – Кричев.
9 августа 1942 г. в 21:00 группа в составе Кулакова, Панкова, Паничева, Чумака под командованием командира отряда Метелкина заложила под железнодорожный мост через р. Волчня 16 кг тола и 8 снарядов. В 3 часа ночи мост был взорван. Целый пролет моста одной своей стороной упал в воду, и движение по дороге Могилев – Кричев было приостановлено. Немцы начали его восстанавливать, и после 10 дней он был почти восстановлен, но в ночь на 20 августа группа в том же составе снова его взорвала. Движение на дороге было приостановлено еще на 15 дней.
Всего группой уничтожено 6 эшелонов; разбито: вагонов – 59, платформ с техникой – 36, цистерн с горючим – 35, автомашин – 5; разрушено: мостов железнодорожных – 1, мостов шоссейных – 4, складов – 1; уничтожено телеграфной связи – 10 км. В результате вышеуказанных диверсий убито немцев – 876, из них офицеров – 46, солдат – 830.
Для более успешной борьбы с немецкими оккупантами и их приспешниками оперативной группой «Четвертые» из числа местных патриотов было создано 4 партизанских отряда общим количеством 190 человек.
Вооружение для отрядов было изыскано на месте, а в дальнейшем пополнялось за счет трофейного оружия.
Совместно с указанными партизанскими отрядами группа разгромила 15 волостных управлений и полицейских пунктов противника.
Разгромив Чудянское, Боровское, Лобжинское, Грязевичское и Дубровицкое волостные управления, партизанские отряды до половины августа с. г. удерживали в этих районах, очищенных от полицейских отрядов, свою власть.
При разгроме вышеперечисленных волостных управлений убито 188 полицейских и предателей Родины.
Помимо задач диверсионного характера оперативная группа «Четвертые» имела также задание наладить организацию военно-политической разведки в районах своего дислоцирования. В этих целях лейтенанту госбезопасности Морозову перед отправкой из центра были переданы списки агентуры, оставленной в тылу противника для подрывной работы в данных районах.
Использовать данную агентуру не представилось возможным, так как часть ее выбыла с постоянного места жительства, а часть была арестована и расстреляна немецкой полицией. Не имея возможности использовать ранее насажденную агентуру по вышеуказанным причинам, для организации военно-политической разведки группа была вынуждена немедленно приступить к насаждению агентурной сети в районах своего действия.
Необходимость создания разведывательной агентуры вызывалась и другими соображениями: более тщательным изучением объектов предстоящей диверсии, проверкой результатов боевых операций и проведенных группой диверсий.
Для обеспечения вышеуказанных задач группой было завербовано 78 агентов, из которых создано 8 диверсионно-разведывательных резидентур с общим количеством сведенной в них агентуры 45 человек. Кроме того, подготовлена 1 диверсионная группа в количестве 4 человек.
Для связи и приема данной агентуры подобрано 7 конспиративных квартир.
Указанная агентура принимала активное участие как в сборе разведывательных материалов, так и в подготовке и проведении отдельных диверсионных актов. В частности, при активном участии резидента «Марьяны Божан» и находящейся у нее на связи агента «Татьяны» было подготовлено и осуществлено похищение немецкого офицера фон Файта – в прошлом агента германской разведки в СССР.
Получив от агента «Татьяны» сведения, что за ее подругой, работающей переводчицей в лесном отделе, ухаживает немецкий офицер, группа приняла решение похитить его для получения разведывательных данных о немецкой армии. Совместно с резидентом «Марьяной Божан» была разработана комбинация по вербовке подруги «Татьяны» и ее использованию в данных целях. Последняя на вербовку охотно пошла и была завербована под кличкой «Лида».
В воскресный день 2 августа «Лида» предложила фон Файту сходить на речку покупаться. Последний на это дал согласие. Будучи предупрежденной «Лидой», группа в составе товарищей Метелкина, Блинова, Зайца, Чумака, Тюриной и резидента «Орехова» организовала засаду на опушке леса, мимо которой должна была проходить «Лида».
В тот момент, когда фон Файт поравнялся с засадой, на него выскочил т. Метелкин с приказанием бросить имеющееся оружие и сдаться. Фон Файт спрятался за дерево и дважды выстрелил в т. Метелкина, но промахнулся. В ответ т. Метелкин дал из автомата поверх головы фон Файта две очереди, после чего последний бросил оружие и сдался.
Будучи допрошен, фон Файт дал показания о своей шпионской деятельности во время его проживания в Советском Союзе.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.