Вместо предисловия

Вместо предисловия

Не судите, да не судимы будете…

Евангелие от Матфея, 7:1

В своей книге «Рука Москвы» последний Председатель КГБ Советского Союза генерал Л.В. Шебаршин впервые официально признал, что Степан Бандера был убит агентом КГБ Богданом Сташинским, сняв тем самым запрет вообще говорить на эту тему. Западной общественности давно были известны по материалам процесса западногерманского Федерального суда в Карлсруэ в 1962 году, наверное, все детали этого трагического события.

Факт физического устранения одного из опаснейших и кровавых врагов советской власти сегодня называют убийством. В те годы эти акции органов госбезопасности назывались ликвидацией, но никак не убийством. Эти слова, по моему мнению, несут совершенно разные смысловые нагрузки, хотя результат один — заранее спланированная и подготовленная насильственная смерть конкретного человека. С позиций сегодняшнего дня это, конечно же, можно назвать убийством…

Шла жестокая война с врагами советской власти в Западной Украине, пытавшимися вооруженным путем свергнуть ее. Разве на войне уничтожение врага есть убийство? На войне как на войне — всегда есть жертвы. Разве стреляющий в тебя противник жалеет тебя?

Из всех известных идеологов и лидеров ОУН[1] Степан Бандера является самой заметной фигурой. Спросите сегодня любого, что ему известно о Симоне Петлюре, председателе Украинского правительства в Киеве в 1918 году и застреленного из револьвера в Париже в 1926 году? Или о полковнике Евгене Коновальце, засланном с Украины в Голландию от имени легендированной подпольной националистической организации и ликвидированном в 1938 году сотрудником НКВД. Этим сотрудником НКВД был ставший впоследствии легендой генерал КГБ Судоплатов, подсунувший Коновальцу коробочку любимых им конфет с начинкой, которая разорвала полковника на куски. Вряд ли эти лидеры украинского националистического движения известны широкому кругу граждан.

А вот что касается многотысячной Украинской повстанческой армии, действовавшей на территории западных областей Украины с 1942 года до полной ликвидации к середине 50-х годов, бойцов которой иначе, как бандеровцы или бандиты, не называли, то народ и сегодня знает, кто такие бандеровцы. К сожалению, еще и сегодня кое-кто называет жителей Западной Украины вот так, как говорится, за глаза и всех подряд бандеровцами, не разделяя жителей Западной Украины, связанных с националистическим подпольем и поддерживавших его, и теми, кто выступал против, был в советском активе, комсомоле, партии, укреплял советскую власть, за что бандеровцами уничтожались на месте без суда и следствия обычно с помощью веревки-удавки так называемой службой безопасности ОУН 1. Кстати, многие были вынуждены оказывать помощь бандеровцам, опасаясь за свою жизнь. Бандеру не убили, а ликвидировали как опасного матерого врага, идеолога и руководителя вооруженного сопротивления советской власти в западных областях Украины.

Каждая историческая эпоха рождает своих героев. Он, Степан Бандера, был также героем для тех, кто не только разделял его политические взгляды, но и с оружием в руках боролся против советской власти за, «независимую, свободную Украину», как призывал Бандера.

Бандеровское движение возникло на хорошо подготовленной всем предшествовавшим историческим развитием почве.

Вспомним, что представляла собой Украина до Богдана Хмельницкого, заключившего в 1654 году военно-политический союз с Россией (что мы называем воссоединением Украины с Россией). Украину до этого союза раздирали со всех сторон Австро-Венгрия, Польша, Россия, Румыния, Турция. Богдан Хмельницкий спасал нацию — и пошел на союз с Россией, союз с великим русским народом, могучим соседом, с такими же славянами, исповедовавшими одну и ту же православную религию. В западных регионах Украины господствовали то поляки, то австрийцы, то венгры. Украинцы, как и русские, народ свободолюбивый, национальный дух и национальное сознание у них, как и у русских, высокое.

Политика царской России была известна: «какой еще там украинский язык, нет такого языка, не было и не будет». А какая же нация без родного языка? Ну не хотели украинцы говорить на польском, чешском, венгерском, русском языке. У них свой язык, как один из элементов нации, украинский.

Борьба с пришлыми оккупантами сопровождала всю историю Украины. Действительное освобождение пришло в Украину только с установлением там советской власти. Влияние России на Украину в силу исторически сложившихся условий было огромным. И это естественно. Это было, есть и будет. Мы нужны друг другу, и придет время, когда будут найдены какие-то формы действительно прочного и равноправного союза между нашими государствами. Это вопрос времени, условий и братских договоренностей. Но оставим это будущему.

История Украины знала своих Пугачевых, Разиных, Булавиных.

Гонта, Кармелюк, Сагайдачный, Дорошенко, Наливайко, Богун и десятки, сотни других борцов за свободу и независимость своих земель.

Угнетались западные украинцы поляками страшно. Школы и гимназии с преподаванием на украинском языке были редкостью. Шло насильственное ополячивание украинцев. Польскими властями самым жестоким образом подавлялось любое проявление национального самосознания у украинцев, проживших в Польше на тех землях, которые после разгрома Польши фашистской Германией в 1939 году исторически обоснованно воссоединились с Советской Украиной. Это вызывало ответную реакцию у украинского населения. Вот почему семена украинского национализма упали на благодатную почву именно на землях Западной Украины, которая по сей день является трансформатором и носителем националистических идей, источником украинского национального самосознания.

В годы панской Польши, впервые годы советской власти и в начальный послевоенный период большую часть населения западных областей Украины составляли селяне. Это были в основном сельскохозяйственные регионы, находившиеся под сильным влиянием греко-католической, униатской церкви, названной так по Брестской унии[2] 1596 года, когда под воздействием католической Польши и Ватикана часть православной церкви перешла в лоно католической. Язык богослужений оставался украинским, а ритуальная часть стала католической. Именно греко-католическая церковь всегда была оплотом и базой националистического движения, а большинство его руководителей являлись выходцами из церковных кругов.

Степан Бандера был типичным представителем той части сельской интеллигенции, которая знала и понимала простой сельский люд. Он родился в сельской местности, недалеко от районного центра Калуша Станиславской области, в семье униатского священника.

Бандера с детства воспитывался в националистическом духе, рос в обстановке борьбы за свободную, «незалежную» Украину. Это перешло к нему от деда, отца, близких родственников, активно участвовавших в освободительной борьбе против польских властей, в годы гражданской войны против белой армии, и затем советской власти в Украине.

Школьником он вступил в молодежную националистическую организацию, а затем еще молодым человеком возглавлял окружной провод[3] ОУН. Был лично знаком с основателем ОУН полковником Евгеном Коновальцем. Он первым выступил против полковника Мельника, возглавившего ОУН после смерти Коновальца в Роттердаме в 1938 году, когда Мельник внес предложение проводить борьбу против советской власти политическим путем. Именно Бандера в 1940 году отмежевался от Мельника и создал свой так называемый революционный провод ОУН, призывая ее членов к вооруженной борьбе со всеми оккупантами в Западной Украине.

Он пользовался непререкаемым авторитетом у всех, кто был сторонником его идей, кто был в вооруженном подполье в Западной Украине. Составлявшиеся им призывы, распоряжения и листовки несли в себе мощный заряд национализма. Он умел сильно воздействовать на психику вовлекаемых им в борьбу против советской власти людей. Он и сегодня продолжает воздействовать на умы людей. В ряде городов западных областей Украины стоят его бюсты, улицы носят его имя. С этим нельзя не считаться.

Органам госбезопасности Бандера стал известен как руководитель и организатор убийства советского дипломата в Польше Майлова в 1933. Убил его по приказу Бандеры член ОУН Лемик.

На процессе в Варшаве Бандера обвинил во всех бедах украинского народа компартию Западной Украины (КПЗУ), которая якобы действовала под руководством «московских оккупантов». Бандера был в 1935 году все еще в польской тюрьме, когда по его ранее отданному приказу членами ОУН был убит министр внутренних дел Польши Перацкий. Как тогда заявляли оуновцы, они привели приговор в исполнение «за злодеяния и издевательства над украинским народом». Бандера был приговорен к смертной казни, замененной по амнистии на пожизненное тюремное заключение.

В тюрьме он просидел более пяти лет. Освободился после разгрома Польши германским вермахтом и Красной Армией в 1939 году. Бандера сразу же перешел на нелегальное положение и все свои усилия как руководитель ОУН сосредоточил прежде всего на борьбе против советской власти, установленной в Западной Украине сразу после освободительного похода Красной Армии.

Семью Бандера создал в начале 40-х годов, женившись в Германии на украинке, активном члене ОУН, Ярославе. Имел троих детей. Старшая дочь родилась в 1941 году, младшие — сын и дочь в 50-е годы в Германии. Бандера закончил полный курс украинской гимназии, а затем несколько лет учился на агронома в Политехнической высшей школе. Диплом получить не успел из-за ареста.

Бандера был готов сотрудничать хоть с чертом, лишь бы этот черт был его сторонником в борьбе против Москвы, за выход Украины из состава СССР, за создание «самостийного» украинского государства. Он имел тесные контакты с немецкими политическими кругами и, разумеется, с немецкой военной разведкой — абвером[4], возглавлявшейся в те годы небезызвестным адмиралом Канарисом. Незадолго до войны он с помощью абвера создает военные походные группы из числа молодых членов ОУН для использования их в войне против СССР. Налаживает конспиративные связи с оуновским подпольем в Западной Украине, организует там вооруженные группы оуновцев для проведения диверсионно-террористических акций в тылу Красной Армии. Вместе с определенными военными кругами вермахта и под руководством абвера создает Украинский военный легион, печально известный как батальон «Нахтигаль» («Соловей»)[5], где командовал ставший в 50-е годы министром западногерманского правительства Оберлендер и член центрального провода[6] ОУН Роман Шухевич, в будущем командир Украинской повстанческой армии (УПА), известный в оуновском подполье как генерал-хорунжий Тарас Чупринка. В 1950 году недалеко от города Львова во время боя после его обнаружения и попытки прорваться, смертельно ранив при этом офицера госбезопасности, Чупринка был убит.

Перед самой войной Бандера по собственной инициативе, не посоветовавшись с немцами, создает Украинский национальный комитет с целью консолидации политических сил на Украине. Ворвавшись 30 июня 1941 года вместе с германскими войсками в г. Львов, батальон «Нахтигаль» расстреливает еврейскую интеллигенцию, видных ученых и неугодных Бандере лиц из числа украинцев. И сразу же по команде Бандеры комитет провозглашает восстановление Украинского государства. За эту «самостийность» Бандера по указанию Гитлера был арестован как организатор заговора против Германии и до 1944 года находился в концлагере на территории Германии. Освобожден он был по указанию Гитлера же с целью привлечения к сотрудничеству всей ОУН — УПА для вооруженной борьбы у нее в тылу Красной Армии.

Участь Германии к тому времени была предрешена. Бандера вел двойную игру. Ему нужно было сохранить вооруженные формирования ОУН — УПА в Западной Украине, имея в виду все ту же цель — отсоединение Украины от Советского Союза. Он был уверен в слабости Советского Союза после Второй мировой войны, в расколе союзников по антигитлеровской коалиции.

После 1945 года, находясь в американской зоне оккупации Германии, Бандера стал сотрудничать с американской разведкой, с которой был связан самым тесным образом вплоть до своей смерти в 1959 году. Вообще вся деятельность ЗЧ ОУН[7], начиная от подготовки до заброски агентуры, проходила под руководством и контролем американской разведки. Речь Черчилля в Фултоне в 1946 году, положившая начало «холодной войне», резко активизировала действия националистических центров за рубежом, и вооруженное оуновское подполье, до сих пор действовавшее в Западной Украине.

Лично Бандера не принимал участия в террористических операциях. Но именно по его приказам и призывам руководимые им из Мюнхена оуновцы зверски расправлялись с советско-партийным активом в Западной Украине.

За весь послевоенный период, вплоть до середины 50-х годов, в боях против вооруженного подполья погибло более 25 тысяч военнослужащих и сотрудников госбезопасности. Жертвами «бандеровских боевок стало более 30 тысяч мирных жителей из числа советских активистов на селе. Были случаи, когда оуновцы не просто расстреливали или вешали активистов, а для устрашения могли распороть живот беременной, отпилить голову, повесить за ноги, убить другим изощренным способом. Применяя зверские казни, они хотели тем самым запугать селян, заставить их подчиниться своим требованиям. Бандера — весь в крови невинно замученных и убитых людей.

Со своей стороны за этот же период оуновцы потеряли более 60 тысяч убитыми. Это не считая захваченных раненых, которые госпитализировались, лечились и после осуждения направлялись в лагеря или освобождались, в зависимости от степени своей вины. В отдаленные районы Севера, в Казахстан были выселены многие тысячи семей так называемых бандпособников. Практиковалась высылка бандпособников и в другие районы Украины, чтобы лишить повстанцев их родственной и материальной базы.

Шла самая настоящая гражданская война, которая стоит всегда больших жертв с обеих сторон. Бои не прекращались до 1950 года, а отдельные вооруженные столкновения продолжались еще несколько лет.

Оуновские руководители многократно заявляли об уничтожении «московскими оккупантами» по приказу Сталина украинского народа. Могу заверить любого, что не Сталин и руководимое им государство в лице армии и советских карательных органов уничтожали украинцев, а именно Бандера виноват в геноциде украинского народа. Он посылал в бой цвет украинской нации, по его приказу бессмысленно гибли в боях с советскими войсками и спецотрядами госбезопасности лучшие украинские парни, генофонд Украины. Именно Бандера развязал гражданскую войну на территории Западной Украины. Именно он вынудил Советское государство применять строгие меры к бандпособникам, чтобы скорее и с малыми жертвами завершить кровавую эпопею. Нет, Сталин гуманно отнесся к украинскому народу. В тот период он мог просто выселить большую часть населения вообще за пределы республики, как это было сделано в Чечне в 1944 г.

Советское государство многократно обращалось к оц подполью с предложением о выходе с повинной и обещанием амнистией. В последние годы делалось все возможное, чтобы сохранить жизнь рядовым участникам бандформирований, в прошлом простых сельских парней. Уничтожались те, кто, несмотря на все призывы советской власти, продолжали вооруженное сопротивление, терроризировали местное население.

Умный и расчетливый политик, умелый политический игрок с авантюрным уклоном Бандера отлично понимал, что даже самый могучий деревенский бык не остановит паровоз, который все равно раздавит его. Заведомо зная финал его идеологической несостоятельности в вооруженной борьбе за независимую и свободную от советской власти Украину, он постепенно превращался в политический труп и все меньше интересовал наших западных противников. Политическая звезда Бандеры начала закатываться.

Решение о ликвидации Бандеры принималось высшими советскими государственными инстанциями. Органы госбезопасности были только исполнителями приговора Верховного суда.

Решение о ликвидации руководителей ОУН принималось не только в отношении Бандеры. Должен был быть уничтожен и известный идеолог и теоретик украинского национализма Лев Ребет.

Попытки уничтожения Бендеры предпринимались еще в конце 40-х годов. Но сделать это было сложно, так как он был крайне осторожен, являлся опытным конспиратором, усиленно охранялся службой безопасности ОУН, сам был вооружен. В Германии он проживал под другой фамилией, известной самому узкому кругу его сподвижников, поэтому установить местожительство и проследить за ним было крайне трудно. Со временем мы узнали, что Бандера проживал в Мюнхене под фамилией Попель. В 1950 году мы вплотную подвели нашу агентуру к близкому окружению Бандеры. Начало подготовки этой операции относится к 1951 году. Выбор пал на завербованного органами госбезопасности Львовской области Богдана Сташинского. К этому времени он успешно выполнил свое первое задание по розыску убийцы известного писателя-коммуниста Ярослава Галана. Убийца под видом студента вошел в доверие к Галану и убил его пронесенным под плащом в квартиру писателя гуцульским топориком, подкравшись к Галану сзади и нанеся два смертельных удара по голове.

Вскоре Сташинский выполнил еще одно задание, окончательно закрепившее его отношения с госбезопасностью. Он через родную сестру вошел в доверие к ее жениху — руководителю вооруженной группы оуновских повстанцев и ушел к ним в лес, где находился некоторое время в составе этого отряда. Вскоре с его помощью группа была уничтожена. Окружавшая его советская действительность, учеба в одном из вузов Львова, повышение общего благосостояния населения Западной Украины — все это привело к тому, что мировоззрение Сташинского постепенно менялось.

Переломный момент в сознании молодого человека произошел после того, когда он стал свидетелем казни 12-летнего ни в чем не повинного сельского мальчика, задушенного удавкой командиром оуновского отряда только за то, что его родители открыто симпатизировали советской власти.

Впоследствии Сташинский некоторое время находился в Москве, затем по подложным документам проживал в ГДР, совершенствуя немецкий язык и выполняя разовые задания в качестве курьера и связника на территории ФРГ.

Первым, к кому удалось подобраться, был Лев Ребет, так как он не охранялся службой безопасности ОУН, доступ к нему был не затруднен. Оружие, изготовленное в лаборатории КГБ, внешне напоминало трубочку длиной 18–20 сантиметров, диаметром 2 сантиметра, с пружиной для нажатия на одном из концов. Внутри трубочки находилась ампулка с синильной кислотой, которая под воздействием микропорохзового заряда разбивалась и вылетал на расстояние до метра в лицо или грудь человека. Выплеснувшаяся из трубочки синильная кислота превращалась в смертельные для живого существа пары, вдыхание которых приводило к мгновенному сужению коронарных сосудов сердца, что вело к параличу сердца. И все. А через некоторое время сосуды приходили в первоначальное состояние и никакая судмедэкспертиза не могла установить следов насильственной смерти.

Чтобы обезопасить себя от воздействия паров синильной кислоты, исполнитель за несколько часов до акции принимал специальную нейтрализующую таблетку, а после смертельного выстрела вдыхал из раздавленной в носовом платке ампулы пары другого нейтрализующего вещества. Действие этого оружия было продемонстрировано агенту специально прибывшим из Москвы в ГДР инструктором на собаке.

В начале октября 1957 года, Сташинский выстрелил в лицо Ребету, когда тот поднимался по лестнице к себе в квартиру. Судебно-медицинская экспертиза констатировала естественную смерть от остановки сердца.

В начале лета 1959 года Сташинский вновь появился в Мюнхене, имея задачей ликвидировать самого Бандеру, охрана которого к этому времени ослабла и не всегда сопровождала его. На этот раз смертельное оружие было усовершенствовано и состояло из двух трубочек. Столкнувшись с Бандерой-Попелем у его автомашины во дворе, агент растерялся и не смог выстрелить. Выбросив оружие, как и после ликвидации Ребета, в городской ручей, протекавший в парке недалеко от местожительства Бандеры, агент вернулся в Берлин.

Следующая поездка в Мюнхен в середине октября 1959 года была удачной. Агент выследил Бандеру и уже ожидал его в подъезде, дверь которого он открыл специально изготовленным ключом. В тот момент, когда Бандера, войдя в подъезд с улицы, пытался закрыть входную дверь, стоявший у лифта спиной к жертве Сташинский, держа оружие в свернутой газете, нажал одновременно на пружины обеих трубок и выстрелил в лицо жертвы. Раздавил в носовом платке ампулу с нейтрализующим веществом, вдохнул пары и быстро прошел к тому же ручью, в который уже дважды выбрасывал использованное смертельное приспособление…

Я в то время работал в Германии под прикрытием советского посольства в ГДР и хорошо помню описание событий в западной и советской прессе. Существовало две версии. Первая — самоубийство, так как на губах Бандеры судмедэксперты обнаружили мельчайшие осколки тонкого стекла, а в желудке следы синильной кислоты. Медики утверждали, что Бандера мог принять яд. По другой — это была насильственная смерть, наступившая мгновенно от того, что кто-то смог запихнуть в рот жертвы ампулу с ядом. Эта версия имела слабое хождение, так как не было обнаружено следов сопротивления жертвы.

В советской печати и прессе наших друзей из соцлагеря появилось несколько сообщений о смерти Бандеры, которого якобы «убрала» западногерманская Федеральная служба разведки — БНД, возглавлявшаяся генералом Геленом. Присовокупили сюда и федерального министра Оберлендера, заметавшего свою причастность к командованию в 1941 году украинским батальоном «Нахтигаль», о делах которого слишком много знал Бандера.

За выполнение специального задания органов КГБ агент Сташинский был награжден орденом боевого Красного Знамени. Вручал ему орден А. Н. Шелепин, в то время Председатель КГБ. Ряд оперативных работников были награждены орденами Красной Звезды, медалями, знаками «Почетный сотрудник КГБ», повышены досрочно в воинских званиях и в должности.

В 1960 году Сташинский жил в ГДР, где его готовил к работе в условиях Западной Германии. Здесь он познакомился и стал встречаться с гражданкой ГДР некой Ингой Поль, работавшей в Западном Берлине. Кстати, в Западном Берлине до возведения стены в 1961 году работали многие немцы из восточного Берлина, столицы ГДР.

Проверка Инги Поль показала, что она настроена антисоциалистически. Сотрудники, у которых агент находился на связи, пытались отговорить Сташинского от встреч с Поль, но он влюбился в нее и просил разрешения на брак, утверждая, что сумеет оказать на нее нужное влияние и займется идеологическим перевоспитанием.

Разрешение на брак с немкой дал А. Н. Шелепин. Сташинский имел тогда и советские документы на имя Крылова. Вскоре супруги Крыловы выехали в Москву и их постепенно начали готовить к работе на Западе. Но выяснилось, что Поль по-прежнему настроена антисоветски. Более того, она духовно была сильнее мужа, и не он, а она оказывала на него прозападное влияние. Руководство КГБ решило отказаться от использования этой пары в нелегальной разведке.

Беременная Поль уехала рожать ребенка в Берлин весной 1961 года, а в начале августа того же года ребенок умер, и руководство КГБ разрешило выезд Сташинского в ГДР, совершив тем самым роковую ошибку.

Сопровождал Сташинского опытный куратор агента подполковник Юрий Николаевич Александров, ранее работавший в Берлине. Позднее рассказывали товарищи о резолюции на рапорте по вопросу выезда Сташинского в Берлин, наложенной легендарным разведчиком генералом Александром Михайловичем Коротковым, в то время заместителем начальника советской разведки: «Сташинского на Запад выпускать нельзя. Следует создать ему все условия для жизни, построить дачу в любой части Советского Союза по его желанию.»

К сожалению генерал Коротков умер в июне 1961 года. Уверен, что был бы он жив, Сташинский из Союза никогда бы не выехал в ближайшие несколько десятилетий. И это было бы правильно. Есть обстоятельства, и они с точки зрения государственной безопасности оправданны, когда выезд за пределы своего государства должен быть запрещен. Эти обстоятельства известны всем разведкам мира.

Работавший в то время в ГДР разведчик, занимавшийся разработкой украинской эмиграции, некто А. С., фамилию которого и сегодня называть небезопасно, хорошо знавший Сташинского во время его подготовки к ликвидации Ребета и Бандеры и лично участвовавший в этой работе, высказал обоснованное сомнение в искренности и надежности агента, и особенно после женитьбы его на Инге Поль.

А.С. устно доложил свои сомнения одному из руководителей аппарата КГБ в Берлине и просил организовать усиленную охрану супругов, обеспечив надежное негласное наружное наблюдение.

Принимавший доклад генерал сослался на мнение Александрова, который был абсолютно уверен в преданности органам КГБ Сташинского и не допускал мысли о возможной измене. А она случилась.

12 августа 1961 года в день похорон ребенка супруги Сташинские скрытно оставили дом родителей жены недалеко от Берлина и выехали в Западный Берлин, где в полицейском участке заявили о бегстве из ГДР по политическим мотивам. Немецкая полиция сразу же передала супругов американцам.

В те дни только самый узкий круг лиц из высшего руководства ГДР и Москвы знал о предстоящем перекрытии секторальных границ в Берлине, что и произошло в ночь с 12 на 13 августа, то есть с субботы на воскресенье, 1961 года. Находившиеся на похоронах ребенка сотрудники КГБ недоумевали по поводу отсутствия родителей.

В конце дня 13 августа 1961 года стало ясно, что Сташинские ушли на Запад. Все те, кто знал, какие задания выполнял агент в 1957 и 1959 годах в Мюнхене и что может произойти, если Сташинский заговорит, пришли в шоковое состояние.

Как и следовало ожидать, Сташинский заговорил. Его заявление западным властям о том, что он агент КГБ и по заданию советской госбезопасности ликвидировал известных украинских политических эмигрантов Ребета и Бандеру показалось американцам вначале неправдоподобным. Лишь убедившись по предъявленным документам и рассказам Сташинского, что все это правда, они передали агента немцам, чтобы через немецкий Федеральный суд развернуть широкую антисоветскую кампанию.

В Берлин из Москвы тотчас прибыла специальная комиссия для разбора такого крупного ЧП. Подполковник Ю. Н. Александров в сопровождении оперработников был сразу же самолетом отправлен в Москву, где через несколько дней арестован. По команде руководства КГБ следственные материалы должны были быть направлены в военный трибунал, что грозило Александрову минимум 8 годами строгой изоляции. Спасло Александрова от тюрьмы одно обстоятельство. Тогда, в годы хрущевской «оттепели» было разрешено участие адвоката в предварительном расследовании. Александрову дали на выбор любого защитника из утвержденного КГБ списка. На это арестованный Александров заявил, что по рекомендации родственников у него уже имеется адвокат, на что он имеет право как гражданин СССР. Конечно же, он знал, что этот защитник, член Московской коллегии адвокатов, еврей по национальности давно интересует органы КГБ за свои связи с сионистскими кругами и лицами, подозреваемыми КГБ в принадлежности к ЦРУ. Чекисты пытались отговорить Александрова, но тот стоял на своем. Руководство, как всегда, нашло мудрое «соломоново» решение — уволить без пенсии и выходного пособия, чтобы «круги дальше не пошли»…

То же самое произошло с указанным выше А. С. Того отправили в Киев и также уволили из органов без пенсии. Надо отдать должное руководству КГБ Украины, заступившемуся за А. С.: оно добилось его перевода в МВД.

А. С. все надеялся, что за него заступится тот генерал, которому он устно докладывал о своих сомнениях в агенте. Не указал чекист А. С. в своем письменном объяснении комиссии, что устно докладывал о своих сомнениях, надеясь на помощь генерала. Не дождался. Все промолчали.

15 или 16 августа, на третий день после перекрытия границы меня вызвали к руководству аппарата КГБ и как дипломата с диппаспортом направили вместе с А. С. для его прикрытия в Западный Берлин на поиски Сташинского. Дело в том, что А. С. сам попросил выделить для его прикрытия именно меня, так как я, работая в свое время в Киеве, знал Сташинского не только по некоторым оперативным материалам и рассказам готовивших операцию товарищей, но и видел Сташинского, как говорится «вживую». Мне показал его в свое время один из моих товарищей с гордостью за работу по раскрытию убийцы писателя Галана. К счастью, Сташинский не знал и не видел меня.

Мы заняли удобную позицию метрах в 80–100 от главного входа в комплекс зданий, где помещалась военная комендатура США и находились службы ЦРУ на Клейаллее, и вели по очереди все светлое время дня наблюдение с помощью бинокля. Конечно же, это было никому не нужное и заранее обреченное на неудачу мероприятие, годивщееся только для доклада в Москву о принятых мерах. Сташинский, если бы он даже еще оставался в Берлине и по воздушному коридору не был вывезен американцами в Западную Германию или еще куда-нибудь подальше с целью его же безопасности, был надежно укрыт.

Это наблюдение мы вели два дня. А. С. надеялся на чудо. В первый же день, заняв выбранную позицию, А. С. заявил мне: «Георгий, у меня с собой пистолет. Если мы увидим Богдана, уходи, я буду стрелять. Мне терять нечего. Я убью Богдана и себя». Если бы у меня была хоть малейшая надежда на успех дела, я бы все равно не стал докладывать об этом начальству, хотя и подвергал себя риску быть строго наказанным руководством КГБ, узнай оно об этом.

После завершения процесса в Карлсруэ в 1962 году поднялась огромнейшая волна антисоветчины. Вся западная печать буквально захлебывалась от самых грубых выпадов в адрес Москвы, Советского Союза, КПСС, КГБ. Сташинский как-то ушел в тень. «Убийцы в Москве. Это Хрущев, Кремль, КГБ. Сташинский жалкий исполнитель, сознание которого сумели отравить коммунисты-чекисты».

Несколько сдержаннее вели себя некоторые западные крупные официозы, правительства основных западных держав.

К сожалению, мы тогда почему-то не ответили, что по отношению к Бандере был приведен в исполнение приговор Верховного суда по воле и желанию народа за убитых по приказу Бандеры тысячах советских людей. Наши политические потери из-за предательства Сташинского были огромны.

Оценки трагических событий осени 1959 года с позиций сегодняшнего дня выглядят по-другому, да и сама акция не достигла результата. Скорее наоборот — она принесла обратное.

В середине 60-х годов мне рассказывал в Киеве один из руководителей операции полковник А. Д., получивший за нее орден Красной Звезды, что к моменту завершения операции, продолжавшейся восемь лет, ситуация изменилась.

Дело в том, что когда принималось решение о ликвидации Бандеры, основанное на приговоре Верховного суда, вооруженная борьба с бандеровским подпольем была в разгаре. Через несколько лет сопротивление подполья, особенно после 1950 года, резко пошло на убыль. Спустя еще несколько лет Бандера и его ближайшее окружение уже не воспринимались американской разведкой как солидные партнеры по работе против Советского Союза. Авторитет самого Бандеры также стал падать, и не только у американцев, но и среди руководящих членов ОУН, украинской эмиграции.

Бандеру радовала каждая газетная или журнальная статья в советских изданиях о проявлениях украинского национализма. Он буквально бежал к американцам, доказывая, что дело его продолжает жить, что с ним «советы» еще считаются и боятся. Он радовался каждому судебному процессу над украинскими националистами, которые время от времени проходили в Западной Украине. «Вот видите, — обращался он к американцам, — опять они говорят обо мне».

Политический престиж Бандеры падал с каждым днем. Смерть Ребета прошла незаметно — рядовой случай.

Примерно за год до приведения приговора в исполнение украинские чекисты докладывали Москве об изменившейся обстановке вокруг Бандеры, о все усиливающихся разногласиях в руководстве зарубежной ОУН, виновником которых зачастую был Бандера, грызне среди лидеров, о наличии в руководстве разных взглядов на способы и средства ведения борьбы против Советского Союза, о расколе руководства, о падении авторитета Бандеры.

Украинские чекисты в связи с этим ставили вопрос о возможной отмене этой операции, так как смерть Бандеры, по их мнению, может способствовать политической консолидации оуновских зарубежных центров. Москва не соглашалась с мнением Киева. Наверное, определенную роль сыграл и чисто человеческий фактор: кому не хочется получить правительственную награду или повышение по службе? Тем более все было готово для осуществления этой акции.

Полковник А. Д. оказался прав. Похороны Бандеры вылились в мощную демонстрацию единства и сплоченности зарубежных украинских националистов. Смерть Бандеры консолидировала враждебные Советскому Союзу силы в среде украинской эмиграции. Спустя два года еще больший удар советскому престижу был нанесен предательством Сташинского.

Заслуженной карой, актом возмездия, казнью Бандеры мы невольно способствовали реанимации уже начинающего разлагаться политического трупа, воскрешая идеологию «бандеровщины». Украинская эмигрантская пресса писала в те дни: «Бандера умер, но дух его живет». Он превратился с нашей помощью в националистического Иисуса Христа.

Давно ушли в прошлое некоторые, прямо скажем, антигуманные, античеловеческие способы и методы работы разведок и контрразведок. Почти все государства мира осуждают терроризм, индивидуальный террор. Мы должны делать выводы и учиться на ошибках прошлого.

Не могу не сказать в этой связи несколько слов о Ю. В. Андропове, который, насколько мне известно, был первым и, наверное, единственным руководителем органов госбезопасности, который отрицательно относился к индивидуальному террору или подобным актам возмездия.

Сегодняшняя Чечня тоже чем-то отдаленно напоминает Украину 1945–1950 годов, хотя размах проводимых там антитеррористических операций в сотни раз превышает масштабы чекистско-войсковых операций тех лет в Западной Украине.

В годы вооруженного оуновского сопротивления советской власти в Западной Украине, как и сегодня в Чечне, не могла Россия поступать иначе. Каждое государство, располагая такими карательными органами, как армия, спецслужбы, суд, прокуратура, вынуждено прибегать к силе во имя общих государственных и народных интересов. В противном случае наступит невообразимый хаос и будут пролиты реки крови.

К чеченским террористам, как в свое время к «бандеровца» государство неоднократно обращалось с предложением о добровольной сдаче оружия, выходе с повинной и общей амнистии. Не хотите решать вопросы мирным путем — значит, будете уничтожены во имя интересов своего же народа, который боевики, как чеченские, так и украинские в прошлом, пытаются запугать силой оружия и зверств.

В мире еще существует много зла, основанного на национальных чувствах, исключительности и превосходстве над другими нациями. И с этим злом мы должны бороться. Не может быть в мире Богом избранной нации. Все мы под единым Богом. Но нужно различать национализм, проповедующий богоизбранность, и патриотизм. Если человек болеет и борется за интересы своей нации, своего государства — это не национализм, а выражение патриотизма. Ничего нет зазорного в том, что украинцы любят свою Украину, а русские — Россию. Но ни в Украине, и в России, в любом другом государстве не должно быть тех, кто проповедует ультрапатриотизм, национальную исключительность и богоизбранность своего народа.

Мы уже имеем один «богоизбранный» народ в Израиле. Но это другая тема.