19. Главное управление лагерей

19. Главное управление лагерей

По состоянию на 1 января 1946 года Главное управление лагерей (ГУЛАГ) МВД СССР отвечало за работу 42-х Управлений исправительно-трудовых лагерей, занимавшихся строительством (УИТЛ-строительств), 26-ти Управлений исправительно-трудовых лагерей и колоний (УИТЛК), 11 контор управления снабжением. «Штатная положенность» личного состава, обеспечивавшего трудовое использование и охрану ИТЛК, равнялась 330438 единицам, из которых 10 процентов являлись вакантными. Начальником ГУЛАГа в этот период (начиная с февраля 1941 года) являлся генерал-лейтенант Наседкин В.Г. [44].

Окончание Великой Отечественной войны, амнистия 1945 года и отмена ряда ограничений на освобождение бывших заключённых позволяли надеяться на изменение ситуации в ГУЛАГе. Действительно, в начале 1946 года количество заключённых в лагерях НКВД оказалось минимальным и составляло около 600 тысяч человек, к этому в лагерях УИТЛК местных органов внутренних дел находилось 400 тысяч заключённых. Зато число военнопленных достигало двух с половиной миллионов человек, плюс 600 тысяч репатриантов и около 150 тысяч интернированных. Приказом НКВД СССР от 24 января 1946 года в состав ГУЛАГа передали Отдел проверочно-фильтрационных лагерей (ОПФЛ), за которым числилось порядка 200 тысяч бывших военнослужащих, число которых по мере проведения проверки постепенно уменьшалось. Вот такой огромный контингент подневольной рабочей силы имелся в распоряжении только одного Главка МВД СССР.

В последние годы сталинского правления не произошло ни одного крупного процесса или массовой операции, напоминавших собой «большой террор» предвоенного времени, однако постепенно именно в этот период спецпоселения и лагеря ГУЛАГа достигли наибольшего «наполнения». По состоянию на 1 апреля 1946 года количество заключённых в местах лишения свободы превысило полтора миллиона человек. Данные ежеквартальной сводки серьёзно озадачили министра внутренних дел Круглова С.Н., и он поручил своему заместителю, наблюдавшему за работой ГУЛАГа, разобраться с ситуацией.

27 мая 1946 года генерал-полковник Чернышов В.В. представил докладную записку, в которой отразил динамику движения заключённых с момента объявления амнистии летом 1945 года по текущее время. Оказалось, что по амнистии освободили 650 тысяч человек, но в это же время начались новые аресты за совершённые преступления, в результате чего количество заключённых существенно возросло. Так, за последние шесть месяцев было заключено под стражу и поступило в тюрьмы НКВД и лагеря ГУЛАГа 526 тысяч человек, из которых органы внутренних дел арестовали 64 процента, а органы государственной безопасности — 12 процентов от указанного числа. Остальное падало на прокуратуру и взятие под стражу в зале суда. Из арестованных органами внутренних дел 89 процентов приходилось на территориальную и транспортную милицию.

Значительное количество арестов, произведенных милицией, свидетельствовало о возросшей её активности в работе по борьбе с хулиганством, спекуляцией, скотокрадством, нарушениями паспортного режима и другими уголовными преступлениями. Причём, количество арестованных почти равномерно распределялось по всей территории страны. Таким образом, можно было засвидетельствовать, что милиция повсеместно зорко стояла на страже существовавшего в ту пору законодательства.

В связи с ростом численности контингента Главное управление лагерей испытывало значительные затруднения в обеспечении заключённых продуктами и вещевым довольствием. Частично дефицит покрывался за счёт посылок и передач от родных: МВД принимало этот вид помощи людям, лишённым свободы, беспрепятственно и в любом количестве.

В условиях недостатка рабочей силы, обусловленного огромными людскими потерями в годы войны, осуждённые и военнопленные явились подневольными тружениками, использовавшимися на стройках по восстановлению объектов, разрушенных при ведении боевых действий. Одним из первых крупных сооружений, залечивших раны войны, явился Беломорско-Балтийский канал, о завершении восстановительных работ на котором министр внутренних дел Круглов С.Н. доложил Сталину И.В. 26 июня 1946 года.

Важнейшей задачей ГУЛАГа с этого времени стало обеспечение рабочей силой строек атомной промышленности, которые вёл Главпромстрой МВД СССР, возглавлявшийся генерал?майором инженерно-технической службы Комаровским А.Н. К концу 1946 года в ведении этого Главка было уже 11 специальных строительств, расположенных в Нарве, подмосковной Электростали, поселке Большая Волга (нынешняя Дубна), Челябинске, Сарове, Свердловске, Березниках и узбекском Чирчике. Объём работ по атомной программе, которую от МВД курировал заместитель министра внутренних дел генерал-лейтенант Завенягин А.П., был столь велик, что Главпромстрой освободили от других выполнявшихся им задач, передав незаконченные объекты и материально-имущественные ценности тем министерствам, в чьих интересах велось строительство.

На 1 января 1947 года численность заключённых ГУЛАГа составляла 1 703 506 человек и продолжала нарастать. В связи с этим была увеличена «штатная положенность» Главка. Вместе с тем в течение марта-сентября 1947 года все руководство постепенно заменили, и новым начальником ГУЛАГа стал генерал?майор Добрынин Г.П. [12]. Вызвано это было тем обстоятельством, что во все годы функционирования ГУЛАГа существовала определённая кадровая проблема, заключавшаяся в том, что набрать работников для постоянного проживания и несения службы в отдалённых местностях да ещё с суровым климатом оказывалось не так-то просто. В связи с этим начальниками северных лагерей и строек часто назначали проштрафившихся или потерявших политическое доверие чекистов, либо тех из них, кто был осуждён и отбыл свой срок в зоне. В отношении последних говорили: «Кто может лучше знать лагерь, как не бывшие лагерники», — и их брали на работу в аппарат, даже, в ряде случаев, в центральные органы. Ясно, что в администрацию и охрану ИТЛ также шли в основном люди, не нашедшие себе достойного места «на материке», то есть в давно обжитых регионах. В связи с этим общеобразовательный и культурный уровень работников ГУЛАГа был значительно ниже, чем у сотрудников территориальных органов НКВД-МВД. Партийно-комсомольская прослойка в этом Главке также являлась значительно меньшей (в 1946 году — 17,1 %), а перед войной здесь работали практически одни беспартийные. Для подготовки кадров только в 1944 году появилась Центральная школа ГУЛАГ, в которой к поступавшим предъявлялось лишь требование иметь образование в объёме 5 классов средней школы. В послевоенные годы несколько увеличилась доля инженерно-технических работников в высшем руководящем звене Главка, хотя в целом почти три четверти состава имели «низшее образование», то есть умели кое-как читать и писать [44].

В таких обстоятельствах, в целях обеспечения в местах лишения свободы нормальных условий для содержания заключённых, министр внутренних дел Круглов С.Н. своим приказом от 4 января 1947 года создал при заместителе министра генерал-полковнике Чернышове В.В. инспекторскую группу по обследованию тюрем и исправительно-трудовых лагерей МВД. В состав этой группы из пяти человек входили назначавшиеся приказом офицеры центрального аппарата МВД. Для такой группы задачей, регламентировавшейся соответствующим «Положением», являлось проведение периодических инспекторских обследований тюрем и трудовых колоний. Каждый инспектор группы должен был не менее 20 дней в месяц находиться в командировках для проведения работы на местах в тех областях, которые были за ним персонально закреплены. Инспектирующий, вне зависимости от плановых проверок, проводившихся руководством министерства, обязан был «в первую очередь и, главным образом, проверить»: санитарное состояние тюрьмы или колонии, содержание помещений для заключённых, санузлов и пищеблока; правильность распределения заключённых по камерам в тюрьмах, в зависимости от характера их преступлений; состояние охраны и надзирательской службы; поддержание порядка и соблюдение со стороны администрации и охраны «революционной законности». По всем выявленным фактам нарушений инспектирующий должен был на месте немедленно и «с особой тщательностью» произвести расследование. «Положением» устанавливалось, что во всех случаях, когда после инспектирования будут вскрыты факты нарушения революционной законности, инспектирующий понесёт «персональную ответственность» [44].

Не сразу и несмотря на трудное послевоенное время, но в местах лишения свободы удалось создать для подневольных тружеников приемлемые условия жизни, которые на мой вопрос инспектор Лагерного управления ГУШОСДОРа Васильева О.В. охарактеризовала «терпимо тяжкими» [2]. Дома, в кругу семьи, Сергей Никифорович как-то рассказывал, что Хрущёв Н.С. пожаловался на него Сталину И.С. Недоволен тогда Никита Сергеевич оказался тем, что, как он выразился: «Заключённые в лагерях МВД живут лучше, чем вольнонаёмные рабочие». Вождь народов сразу отпарировал: «Так создайте для вольнонаёмных нормальные условия».

Ещё в октябре 1945 года в Комитете по делам архитектуры при СНК СССР состоялось первое послевоенное заседание Государственного архитектурного совета, в котором приняли участие видные архитекторы и народные художники. Учитывая то, что в грядущей пятилетке ожидалось ведение жилищного строительства в огромных масштабах, предлагалось в качестве основного вида массовой застройки в столице возводить двух— и четырёхэтажные дома из кирпича и шлакобетона. Однако против этого плана выступил Сталин И.В., обратив внимание на то, как будет выглядеть двухэтажная Москва из шлака? Вождь представлял себе столицу иначе: «Многоэтажным, светлым, красивым городом». В результате строительную программу пересмотрели, и было предложено на наиболее оживлённых магистралях и набережных Москвы построить высотные дома, а на Воробьёвых горах — здание Университета. В начале 1947 года макеты высотных домов были представлены вождю и с некоторыми поправками одобрены. После выхода постановления Совета Министров СССР о возведении высотных домов было решено, что строить их будут различные министерства. Однако не все министры стремились получить почётный заказ, понимая, что это дело новое, непривычное и необычное. Тогда министр внутренних дел Круглов С.Н. предложил поручить ему строительство всех высотных зданий, поскольку в МВД имелось достаточное количество квалифицированных кадров и рабочих, просматривалась возможность поставки необходимых объёмов строительных материалов, а также, как он высказался, «накоплен кое-какой опыт». Однако этому решительно воспротивился первый секретарь Московского обкома и горкома партии и одновременно председатель исполкома Моссовета Попов Г.М. (бывший коллега Круглова С.Н. по Военному совету Резервного фронта), отвечавший по поручению Центрального Комитета партии за строительство высоток, который сказал: «Заключённые Москву строить не будут!» В результате приняли компромиссное решение: Министерство внутренних дел строит два объекта — Московский государственный университет (МГУ) на Воробьёвых горах и жилое здание на Котельнической набережной, Министерство строительства предприятий тяжелой индустрии — жилое здание на площади Восстания, Министерство авиационной промышленности — гостиницу «Украина», Министерство путей сообщения и Министерство иностранных дел — собственные административные здания, соответственно, у Красных Ворот и на Смоленской площади.

Одновременно с высотками московские архитекторы приступили к проектированию многоэтажных жилых домов. Главная идея в концепции застройки новых районов заключалась в том, что квартиры должны быть благоустроенными, просторными, оборудованными по последнему слову техники. Предложение о строительстве красивых, «достойных москвичей» домов, созданных по индивидуальным проектам, поддержал Сталин И.В., который выдвигал главное требование: чтобы по красоте Москва могла поспорить с любой столицей мира. Несколько таких жилых домов было построено силами Министерства внутренних дел [67].

Помимо этого ИТЛ, выделенные в состав Главного управления лагерей промышленного строительства (ГУЛПС), занимались сооружением в Москве научных и производственных зданий института Геохимии имени Вернадского Академии наук СССР, Физического института Академии наук (ФИАН), гидротехнической лаборатории АН, института имени Карпова, Научно-исследовательского вакуумного института, Гознака на Мытной улице, Центрального государственного архива на Большой Пироговской улице и многих других.

Уголовно-исправительная система МВД постоянно получала от советского правительства всё новые и новые крупные задания. Так, постановлением Совета Министров СССР от 1 марта 1947 года Министерству внутренних дел от Министерства угольной промышленности восточных районов СССР передавались три лесозаготовительных треста «Северокузбасслес», «Южкузбасслес» и «Молотовшахтолес», лесопильные заводы, лесоперевалочные комбинаты и другие подсобно-вспомогательные производства. Причём, сдачу-приёмку указанных предприятий предписывалось «произвести на ходу, в месячный срок, с установленными для них планами, всеми зданиями, сооружениями, материально-техническими ресурсами, товаро?материальными ценностями, транспортными средствами, а также рабочей силой, штатом инженерно-технических работников и служащих». Но теперь вместо двух первых из указанных трестов следовало организовать исправительно-трудовые лагери Севкузбасслаг и Южкузбасслаг, а третий трест включить в состав Широклага. В связи со столь значительным увеличением объёма работы, на базе существовавшего Управления было организовано Главное управление лагерей лесной промышленности (ГУЛЛП) МВД СССР, штат которого увеличился на 20 работников, переданных для преемственности из Министерства угольной промышленности. Во исполнение упомянутого постановления Совета Министров приказом министра внутренних дел от 4 марта 1947 года предписывалось начальников на ключевые должности вновь создававшихся лагерей «назначить немедленно», на остальные номенклатурные должности — в течение месяца, полностью укомплектовать штат ГУЛЛП до 1 июня сего года. Начальником нового Главка стал прежний начальник «лесного управления» генерал?майор Тимофеев М.М. Приказом МВД в месячный срок предлагалось составить промфинпланы, пересмотреть общую смету, начать промышленное и гражданское строительство. Далее следовало обеспечить для вновь организуемых лагерей выделение «технических и строительных материалов, оборудования, вещдовольствия и предметов хозобиходов», а также «150 тонн колючей проволоки для строительства зон». Начальнику ГУЛАГа предписывалось «завезти по заявкам ГУЛЛП и в сроки с ним согласованные заключённых во вновь организуемые лагери в потребном количестве» и укомплектовать эти лагеря специалистами [44].

Во исполнение постановления Совета Министров СССР от 20 октября 1947 года в системе исполнения наказаний МВД организовали (точнее было бы сказать, восстановили ликвидированное в 1941 году) Главное управление лагерей гидротехнического строительства (Главгидрострой) со штатом центрального аппарата 174 человека. Приказом МВД СССР от 4 ноября 1947 года начальником Главгидростроя назначили генерал?майора инженерно-технической службы (итс) Рапопорта Я.Д., а главным инженером и первым заместителем начальника (одновременно начальником и главным инженером Гидропроекта) генерал?майора итс Жука С.Я., которые возглавляли этот Главк ещё до войны [4].

В качестве первоочередной задачи на Главгидрострой МВД СССР возложили строительство для Москвы Северной водопроводной станции и Курьяновской станции аэрации. Согласно предписанию Совета Министров СССР, первую очередь водопровода, дававшую 24 миллиона ведер воды в сутки, следовало ввести в эксплуатацию в 1950 году, а подачу вдвое большего объёма воды предлагалось обеспечить в 1952 году. Курьяновскую станцию мощностью 40 миллионов ведер очистки в сутки необходимо было полностью ввести в строй в 1950 году. Конечно, такая объёмная задача требовала принятия со стороны руководства МВД экстренных мер по подготовке проектов и смет важнейших строительств, огромной переброске рабочей силы, материально-технических и финансовых ресурсов в кратчайшие сроки. Министр внутренних дел Круглов С.Н. приказал «в месячный срок укомплектовать строительство названных московских станций, обратив на их укомплектование в первую очередь инженерно-технический и административно-хозяйственный состав, ранее работавший в системе Главгидростроя МВД СССР». Оперативные задания были даны многим начальникам Главков, управлений, отделов и служб министерства. Так, например, министр предписывал «начальнику Планового отдела МВД СССР инженер-полковнику тов. Попову, начальнику Автотранспортного сектора МВД СССР инженер-подполковнику тов. Григоряну в 5-дневный срок представить мне на утверждение разнарядку (за счёт изъятия из наличия в хозяйствах МВД) на выделение Главгидрострою 600 лошадей (с зимним и летним обозом и упряжью) и 120 технически годных грузовых машин». Всем начальникам Главков и плановых органов предлагалось «выявить в месячный срок и передать Главгидрострою, по согласованию с ним, все бездействующее, излишнее как исправное, так и требующее ремонта оборудование, могущее быть использовано на строительствах Главгидростроя». Начальнику ГУЛАГа МВД СССР генерал?майору Добрынину было приказано обеспечить в 4?м квартале 1947 года укомплектование строительств «физически полноценной рабочей силой из состава заключённых в сроки и количествах по графику, согласованному с Главгидростроем».

Помимо возведения упомянутых московских станций в состав Главгидростроя МВД СССР были включены строительства Волго-Балтийского водного пути, Москворецкой водной системы, Широковской гидростанции, Опокского гидроузла, Волго-Донского канала и других объектов [47].

Однако не следует думать, что Министерство внутренних дел безропотно соглашалось на выполнение всех работ, которые ему поручались. Например, 14 мая 1947 года заместитель министра Чернышов В.В. представил «товарищу Круглову С.Н.» записку, в которой сообщил о рассмотрении на заседании Бюро по металлургии и химии Совета Министров СССР, которое возглавлял первый заместитель председателя Совета Министров СССР и председатель Госплана СССР Вознесенский Н.А., вопроса о строительстве МВД СССР новых предприятий. В записке говорилось о том, что на заседании упомянутого Бюро, посвящённом вопросу развития производства минеральных удобрений, проектом постановления, представленным министром химической промышленности СССР тов. Первухиным М.Г., предусматривалось возложение на МВД СССР строительства Лисичанского и Новокемеровского химических комбинатов, Березниковского калийного комбината, Чирчикского электрохимического комбината, Днепродзержинского и Березниковского азотно-туковых заводов. В качестве мотивов выдачи таких поручений Первухин М.Г. высказал мнение, что всё равно в этих местах строительные организации МВД (в том числе Главпромстрой) ведут работы, по окончании которых могли бы перебросить силы на новые объекты. Присутствовавший на заседании заместитель министра внутренних дел Завенягин А.П. возразил, что «Главпромстрой получил в 1947 году программу в три раза большую против 1946 года и эту программу пока не полностью обеспечивает своими ресурсами. Никаких дополнительных работ на Главпромстрой возлагать нельзя, так как предстоят ещё новые дополнительные объёмы работ по Первому Главному управлению (занимавшемуся атомной программой. — Ю.Б.). Совет Министров СССР в своё время этот вопрос рассматривал и вынес постановление воспретить возлагать какие-либо иные работы на Главпромстрой».

Автор записки Чернышов В.В., курировавший ГУЛАГ, поддержал своего коллегу, сообщив следующее: «Записанные обязательства МВД СССР на эту пятилетку предусматривают огромный объём капитальных работ, которые, в связи с неудовлетворительным снабжением материалами в 1946–1947 годах, фактически переносятся на остальные три года пятилетки». По словам замминистра, исключительно большие задачи в этот период предстояли по железнодорожному строительству, включая железную дорогу Чум-Салехард с выходом к сооружавшемуся порту в районе Обской губы, строительство Байкало-Амурской магистрали и вторых путей Печорской железной дороги для ведения работ по развитию добычи воркутинских углей. К этому добавлялись серьёзные проблемы по золотой промышленности, в том числе по Главспеццветмету и Дальстрою, которые также переходили на вторую половину пятилетки. Продолжались начавшиеся ещё в 1938 году работы по развитию Ухтинской нефтегазового месторождения. Оставались невыполненными значительные планы по прокладке шоссейных дорог, а в ближайшее время подлежали репатриации все военнопленные, приписанные к ГУШОСДОРу. При этих условиях объёмы работ для МВД возрастали «до исключительно больших размеров», а возможности и ресурсы, даже в отношении рабочей силы, существенно сокращались. «Поэтому, — делал вывод Чернышов В.В., — никаких новых дополнительных обязательств возлагать на МВД СССР не следует».

В заключение совещания Вознесенский Н.А. заявил, что, по-видимому, Министерству внутренних дел «придётся чем-то помочь». В результате «для рассмотрения вопроса в целом» была создана комиссия, в состав которой включили министра внутренних дел Круглова С.Н., с поручением представить свои предложения через месяц. Практически от всех «внеплановых» работ МВД удалось отбиться [82].

Очень сложным для ГУЛАГа явился 1948 год. В условиях обострения «холодной войны» началась борьба с возможными проводниками западного влияния. В связи с этим правительством было решено наиболее активных врагов Советской власти содержать в более строгой изоляции от общества. Во исполнение личного указания Сталина И.В. 27 января 1948 года министр внутренних дел Круглов С.Н. и министр государственной безопасности Абакумов В.С. представили вождю свои предложения по этому вопросу. В результате 21 февраля 1948 года вышло постановление Совета Министров СССР «Об организации лагерей и тюрем со строгим режимом для содержания особо опасных государственных преступников и о направлении их по отбытии наказания на поселение в отдалённые местности СССР». Места лишения свободы «нового типа» предназначались для содержания осуждённых «шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов и участников других антисоветских организаций и групп, а также лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям и враждебной деятельности». По сравнению с обычными ИТЛ, в особых лагерях вводились повышенные меры охраны, запрещались все льготы, например, такие, как сокращение сроков наказания. Заключённых этих лагерей предписывалось использовать только на тяжёлой физической работе, причём за свой труд они не должны были получать никакого вознаграждения.

Первоначально было организовано пять особых лагерей с общей численностью «наполнения» до 100 тысяч человек. На местах создали комиссии из представителей МВД, МГБ и Прокуратуры, которые отбирали заключённых, подлежавших переводу в эти лагеря. Строгий контроль за поведением контингента обеспечивался организованными при лагерях отделами МГБ, которые вели свою работу «с целью пресечения попыток продолжения заключёнными вражеской работы из лагерей, а также выявления оставшихся на свободе связей и их разоблачения». Однако с созданием особых лагерей у МВД возникли значительные трудности, поскольку в ряде случаев не хватало строений для размещения заключённых и охранявших их конвойных войск, а для возведения заграждений в соответствии с новыми требованиями не оказалось необходимого количества колючей проволоки. Вместе с тем число особых лагерей постепенно росло, и к концу 1952 года их стало уже 12, содержавших 221435 «особо опасных преступников» [44].

В январе 1950 года министр внутренних дел Круглов С.Н. представил на имя Сталина И.В., Берия Л.П. и Маленкова Г.М. следующий доклад о работе уголовно-исправительных учреждений за предыдущий год. В системе МВД к этому времени имелось 86 исправительно-трудовых лагерей, 9 особых лагерей и 1019 исправительно-трудовых колоний и лагерных подразделений, подчинённых местным органам внутренних дел. В этих местах лишения свободы содержалось 2 558 275 заключённых. Из них отбывали наказание за контрреволюционные преступления 578 912 человек, или 22,7 процента от общего числа контингента. В течение 1949 года в лагеря и колонии поступило 929 430 заключённых. За это же время 735 840 человек выбыло ввиду отбытия срока наказания и досрочного освобождения на основании определений судебных органов. В число «помилованных» в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 апреля 1949 года вошли 55402 женщины, беременные либо имевшие малолетних детей.

За счёт осуждённых за хищение государственного и общественного имущества, а также личного имущества граждан численность содержавшихся в лагерях и колониях за прошедший 1949 год возросла на 193590 человек. При этом в связи с усилением уголовной ответственности за хищения, кражи и разбой количество осуждённых на длительные сроки лишения свободы составило: свыше 10 лет — 366489 человек, свыше 20 лет — 82445 человек.

По состоянию на 1 января 1950 года в особых лагерях МВД содержалось 171 165 заключённых, в том числе: «шпионов — 12694, диверсантов — 2661, террористов — 5582, националистов — 59779, и лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям и антисоветской деятельности, — 55832». За прошедший год по назначению МГБ в особые лагеря было направлено 34097 человек, осуждённых за особо опасные государственные преступления.

В результате мер, предпринятых МВД СССР, количество побегов заключённых значительно сократилось. Санитарная служба в лагерях и колониях несколько улучшилась. Через сеть специальных оздоровительных подразделений прошли 300 901 заключённых с «пониженным физическим состоянием», из которых «до полной трудоспособности» восстановилось 69,3 процента. «В результате улучшения материально-бытовых условий содержания заключённых, а также усиления лечебно-профилактической работы, смертность заключённых в 1949 году снизилась и составила 0,1 процента против 0,18 процента в 1948 году к общему числу заключённых, содержащихся в лагерях и колониях МВД СССР».

Согласно докладу министра внутренних дел, все трудоспособные заключённые работали на предприятиях и строительствах МВД, а также на производстве и строительстве других министерств и ведомств. Ограниченно годные к труду и ослабленные заключённые использовались в лагерях и колониях на работах по выпуску ширпотреба и лагерного обихода. Заключённые, содержавшиеся в особых лагерях, работали в шахтах по добыче угля, железной и медной и марганцевой руд, на строительстве шахт и других тяжёлых работах. В целом расходы по содержанию трудоспособных заключённых, лагерного аппарата и охраны окупались за счёт производственной и хозяйственной деятельности лагерей и колоний [12].

Интересно, что в послевоенные годы многие промышленные министерства стали обращаться в МВД с просьбой направить к ним партию заключённых для выполнения определённого объёма работ. Постепенно многие гражданские руководители так вошли во вкус с использованием весьма удобной для них рабочей силы, что буквально завалили «дружественное» министерство своими заявками. Министр внутренних дел Круглов С.Н. часто сам распоряжался командированием подневольных рабочих. При этом если, по его мнению, просьбу следовало удовлетворить, то на заявке он писал резолюцию «выделить». Если же обращение за помощью считал неоправданным, то давал письменное распоряжение «при возможности выделить». В этом случае подчинённым предоставлялось право самим «откручиваться», то есть находить пути уклонения от дополнительной нагрузки.

Как уже говорилось, уголовно-исправительная система МВД и без «соседей» получала «сверху» всё новые задания. В начале 1950 года Министерству внутренних дел было поручено строительство под Красноярском комбината № 815 по наработке оружейного плутония, а в мае того же года — строительство железной дороги от Комсомольска-на-Амуре до Победино на Сахалине с прокладкой тоннеля под Татарским проливом. В марте 1951 года к этому добавилось строительство системы противовоздушной обороны (ПВО) вокруг Москвы, получившей название «Беркут». Именно в ходе этого строительства были проложены две кольцевые трассы, в 50 и 100 километрах от Москвы, которые отсутствовали на обычных картах автодорог. Тогда же на Главное управление шоссейных дорог (ГУШОСДОР) возложили строительство и нынешней Московской кольцевой автомобильной дороги (МКАД) протяженностью 109 километров [12].

31 января 1951 года новым начальником Главного управления лагерей назначили генерал-лейтенанта Долгих И.И., который занимал эту должность до 1954 года. В акте приёма-передачи сообщалось, что в составе ГУЛАГа на тот момент имелись 105 исправительно-трудовых лагерей, 9 особых лагерей, 97 Управлений и Отделов лагерей и колоний, относившихся к местным органам внутренних дел, и 57 пересыльных тюрем. В 1950 году из исправительно-трудовых лагерей и колоний было освобождено 727500 заключённых, причём 163 100 человек (включавших беременных и имевших детей женщин и несовершеннолетних) вышли на свободу досрочно.

К началу 1953 года насчитывалось уже 166 исправительно-трудовых лагерей, и это без учёта ИТЛ, подчинённых территориальным управлениям [12].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.