ДАЛЕКОЕ ПРОШЛОЕ
ДАЛЕКОЕ ПРОШЛОЕ
Село Бутырки бывшей Вятской губернии, ныне Кировской области. Там в крестьянской семье родился 22 февраля 1897 года Леонид Александрович Говоров.
Отец, Александр Григорьевич, не только крестьянствовал. Как и многие односельчане, он часто и подолгу уходил на побочные заработки по Каме, бурлачил, был матросом на пароходах, постепенно отходил от земли.
Грамотный, деятельный, повидавший свет, полюбивший книги, отец решил изменить судьбу семьи — подрастало уже четверо мальчишек — и к 1907 году перебрался в небольшой уездный городок Яранск, где поступил письмоводителем в землеустроительную комиссию, а через два года переехал в другой город, покрупнее, — Елабугу, тоже письмоводителем в местное, так называемое реальное училище. Это и определило дальнейшее образование сыновей.
Ныне город Елабуга — районный центр Татарской АССР, с педагогическим институтом и несколькими техникумами. В пору детства Леонида Говорова, в начале века, на 10,5 тысячи жителей в Елабуге имелись четыре начальных и одна ремесленная школа, духовное и реальное училища и женская шестиклассная прогимназия.
К двенадцати годам Леонид окончил четырехклассное ремесленное училище, и отец отдал его в семиклассное реальное. Такие средние учебные заведения имели в дореволюционной России цель (по уставу 1872 года) давать общее образование, приспособленное к практическим потребностям развивающегося буржуазного общества. В отличие от гимназий с так называемой классической системой образования, где зубрились, например, древние, или, как говорили, «мертвые», языки — греческий, латынь, в реальных училищах уклон был в сторону естественных и технических наук, математики. Преподавались там немецкий и французский языки. Стоимость обучения в реальном училище к 1914 году доходила до 80 рублей в год. Следовательно, могли учиться в нем преимущественно дети чиновников и интеллигенции.
Елабуга отличался от многих других захолустных уездных городков старой России тем, что в 1570 году был удачно воздвигнут на взгорье над красавицей Камой — водным торговым путем с Урала в Сибирь. Среди первых поселенцев в этих краях, еще в XI веке, были новгородцы. В XVI веке на Каме создали свои знаменитые солеварни братья Строгановы.
Есть много интересного и в ранней, и в более поздней истории Елабуги. Здесь жила и писала свои воспоминания об Отечественной войне 1812 года первая в России девушка-офицер Надежда Дурова; здесь родился талант великого мастера лесного пейзажа Ивана Ивановича Шишкина; вблизи Елабуги, в селе Сарали (ныне Бехтерево), родился один из наиболее прогрессивных ученых начала XX века Владимир Михайлович Бехтерев. Через Елабугу шел маршрут политических ссыльных в Сибирь.
Уезд был хлебным, славился и льном, и разнообразными кустарными промыслами, и, конечно, умельцами — рогожниками, валяльщиками валенок, шорниками, столярами, кузнецами, портными, скорняками. Из 279 тысяч жителей уезда в начале века половину составляли вотяки (удмурты), татары, черемисы (марийцы), башкиры. Местные воротилы богатели, строя винокуренные и мыловаренные заводики, паровые мельницы, пароходы на Каме.
Говоров, будучи еще подростком, начал подрабатывать как репетитор неуспевающих учеников из зажиточных семей. Сам он учился отлично. Один из его однокашников по реальному училищу рассказывал, что Леонид терпеть не мог шпаргалок, подсказок. Это даже отдаляло его от товарищей. О лентяях, с которыми занимался в чужих семьях за плату, он, откровенно злясь, отзывался — «бездельники». Кстати, этим словечком Говоров будет потом пользоваться при разных обстоятельствах.
Чем могли развлекаться подростки и юноши — дети чиновников, учителей, купцов — в захолустном городке с немощеными улочками, редкими керосиновыми фонарями на столбах, геранями и фикусами на подоконниках? Реалисты ухаживали за гимназистками, разучивали романсы под гитару, Месяцами готовились к какому-нибудь балу-маскараду с танцами. Леонид Говоров, рослый и угловатый, малоразговорчивый, оставался обычно равнодушным к подобным развлечениям. Страстью его постепенно становились книги. Тянуло к знаниям. И с однокашниками он по-прежнему сходился трудно, закадычных друзей не было.
К окончанию семи классов училища им уже прочно овладела мечта о продолжении образования, об университете, об учебе в столице. Отец, прошедший путь от бурлака до канцелярского служащего, поддерживал мечту сына.
Шел 1916 год — третий год войны царской России с кайзеровской Германией. На фронт гнали уже не парней, а ополченцев и ратников второго и третьего разряда. Выпускники гимназисты и реалисты поступали в юнкерские (офицерские) училища. Леонида не прельщали шпоры, погоны, ухарство и военная карьера — он хотел знаний, хотел стать студентом, инженером-кораблестроителем. И поехал в Петербург, уже переименованный в Петроград.
Выдержан экзамен, он студент кораблестроительного отделения Политехнического института.
Война грубо вмешивается в его мечты. В декабре царское правительство проводит мобилизацию тудентов, под нее попадает и Говоров. Как студента, «го направляют в артиллерийское училище, и вот он уже д окер Константиновского столичного училища. Штамповка офицеров для продолжения бойни идет быстрыми темпами — срок обучения студентов всего семь месяцев. Но та же война еще быстрее готовит давно зреющий социальный взрыв в России, и через два месяца юнкер Говоров становится очевидцем конца Российской империи.
Свержение сгнившего самодержавия, «царя-батюшки» и рождение новой, свободной, революционной России принимается, как и почти всеми окружающими его товарищами — вчерашними студентами, с глубоким душевным подъемом, надеждой, верой в будущее Родины. Но Леонид с детства скуп в выражении своих эмоций. И главное, им далеко еще не понята значимость начавшегося размежевания классовых сил в революции. Он плоть от плоти полумещанской среды захолустья. Не успел он и надышаться революционным Петроградом: уже в июне 1917 года правительство Корейского, провозгласившее антинародную политику «войны до победного конца», производит юнкеров в офицеры. В какой-то степени свежеиспеченному подпоручику повезло: его не отправили на фронт, в кровавую мешанину последних боен, затеянных Временным правительством. Говоров едет в Сибирь младшим офицером в одну из частей Томского гарнизона — мортирную батарею. Не увидел и не пережил он также расстрела питерских рабочих на демострации 3 июля, на углу Невского и Садовой.
Леонид (слева) и Николай Говоровы. 1916 год
Так менее чем за год, на резком повороте исторических событий 1917 года, изменился намеченный было юношей Говоровым жизненный путь. Начинался новый этап. Впрочем, все в жизни России, в жизни миллионов людей становилось новым, неизведанным.
Сибирь встретила его уже развернутым фронтом борьбы различных партийных групп за влияние на народные массы.
В Томске, губернском городе с возрастом более трехсот лет, торгово-промышленном центре Западной Сибири, преобладало мелкобуржуазное коренное население — торговцы и купцы, мещане и чиновники; на 68 тысяч жителей приходилось 10 тысяч рабочих, разбросанных более чем по ста мелким фабрикам и заводикам. Основные кадры пролетариата были сосредоточены на угольных шахтах губернии — в Судженке, Апжерке, Кольчугино и на железнодорожных узлах. И одновременно Томск весной 1917 года имел военный гарнизон из 70 тысяч солдгт — большей частью резервных и запасных полков.
Двоевластие, возникшее во всей стране после февральской буржуазной революции, выразилось в Томске созданием в первые же дни двух противоборствующих сил: комитета общественного порядка и безопасности — органа Временного правительства, образованного городской думой, и Совета солдатских депутатов гарнизона, созданного но инициативе и под руководством старых болыневиков-подпольщиков, бывших ссыльных из Нарымского края.
Совет рабочих депутатов был создан с некоторым запозданием, и там на первых порах большинство удалось захватить меньшевикам и эсерам, занимавшим половинчатую позицию по отношению к политике правительства Керенского. Некоторый вес имели студенты Томского университета и Технологического института, их было в городе не меньше, чем рабочих. Но и там на сходках в ряде случаев побеждали мелкобуржуазные взгляды на политику, классовую борьбу, отношение к войне.
Томская организация РСДРП к лету 1917 года насчитывала 500 членов партии и вела огромнейшую организационную и идеологическую работу по осуществлению ленинских Апрельских тезисов.
Совет солдатских депутатов гарнизона одним из первых в России, 5—8 марта, провел демократизацию в воинских частях: отменил титулование офицеров, упразднил институт денщиков, отдание чести вне службы; гарнизонный, полковые и ротные комитеты утверждали приказы командиров. И когда Керенский приказал отправить весь Томский гарнизон на фронт, Совет солдатских депутатов категорически отказался его выполнить. Немало солдат было отпущено на полевые работы в обезлюдевшие деревни; они организовывали там и крестьянские Советы.
Но уже все острее и острее происходило размежевание в единой вначале социал-демократической партийной организации Томска большевиков с меньшевиками, эсерами.
Расстрел рабочей демонстрации в Петрограде, означавший открытый военный вызов контрреволюции рабочему классу, отозвался в Томске массовыми демонстрациями; лозунг «Вся власть Советам!» стал конкретной, насущной задачей. А в буржуазной контрреволюционной среде города и офицерства началась через печать и выступления яростная клеветническая травля Ленина и большевистских руководителей.
Младший офицер мортирной батареи Леонид Говоров приехал в Томск как раз в тот период, когда обстановку в городе лучше всего можно выразить словом «разлом». Вчерашний юнкер — студент, новичок в гарнизоне, он не был близок ни с солдатами, ни с кадровыми офицерами; пока ему представлялась одна сторона в окружающей его обстановке — начавшийся развал армии, насильственная служба в которой его вообще не привлекала.
И вот —новый, могучий Октябрьский взрыв событий... Телеграммы о вооруженном восстании пролетариата в Петрограде, откуда он только что уехал, о взятии власти большевиками, о которых он слышал больше небылиц, чем истины. Увы, он еще не в состоянии преодолеть свою сословную инертность на таких резких поворотах, его просто несет бурное течение событий.
Томский гарнизонный Совет солдатских депутатов немедленно встал на защиту власти Советов. 27 октября (9 ноября) исполком гарнизонного Совета издал приказ, в котором с предельной ясностью был дан ответ на воззвание Петроградского Военно-революционного комитета «К гражданам России!», написанное В. И. Лениным в 10 часов утра 25 октября (7 ноября) в Смольном.
Приказ по гарнизону краток. Он составлен и подписан большевиками — членами исполкома гарнизонного Совета. Его вынужден подписать и начальник гарнизона, полковник, который лишь на днях пытался запретить приказом агитацию против Временного правительства, теперь пизверженного.
«...Власть переходит в руки Советов депутатов.
Контрреволюция тоже мобилизует свои силы, чтобы разбить революцию, чтобы установить буржуазную диктатуру.
...Товарищи солдаты и офицеры! Наступает час решительной борьбы.
Каждый солдат и офицер, преданный делу революции, должен встать на защиту ее. Всякое наше бездействие и промедление погубит революцию и нас самих.
Только тот может быть активным борцом, кто будет находиться на своем посту»[10].
Гарнизонный Совет приказывал всем солдатам и офицерам с завтрашнего же дня быть на своих постах, находиться в казармах, вести усиленные строевые занятия. Каждый, не пожелающий подчиниться приказу, будет считаться изменником революции.
На другой же день солдаты мортирной и горной батарей гарнизона на своем митинге приняли резолюцию:
«Мы, солдаты горной и мортирной батарей, обсудив вопрос о событиях в Петрограде и принимая во внимание, что победа старого Временного правительства коалиционного состава привела бы к победе буржуазии и явилась бы крахом революции, — все единогласно постановили: Петроградскому революционному комитету оказать всемерную поддержку, вплоть до активного выступления против Временного правительства коалиционного состава и тех сил, на которые оно вздумает опереться»[11].
Младший офицер батареи (взводный) подпоручик Леонид Говоров был в строю, проводил занятия, выполнял приказ Совета солдатских депутатов. Но не больше...
И когда началась по декрету Советского правительства демобилизация старой армии, и в это же время Томский губернский Совет рабочих и солдатских депутатов вынес постановление о создании добровольческих отрядов Красной Армии[12], Говоров опять остался инертным. Он решает демобилизоваться и ехать домой в Елабугу, к родителям.
Вот и закончилась в самом начале военная карьера, которой он и не желал. Отпустила его судьба, он едет в свою Елабугу в вагоне, набитом радостными, возбужденными солдатами-фронтовиками. Многие из них с винтовками, некоторые косо и мрачновато поглядывают на высокого, статного, чернобрового офицерика в шинели без погон. Впрочем, Говоров и сам отвечает им таким же взглядом. Он-то не из трусов, но думает о другом. Кто он теперь? Ни богу свечка ни черту кочерга...