Кюстрин. Индустриальная крепость

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Кюстрин. Индустриальная крепость

Кюстрин был одной из старейших крепостей Германии. Строительство укреплений было начато при Хане фон Кюстрине, сорегенте и брате курфюрста Бранденбурга Иоахима Хектора, в 1536 году. Целью постройки было получить контроль над местом слияния рек Одера и Варты. Построенная крепость Кюстрин считалась неприступной, но в ходе Тридцатилетней войны ее на прочность не проверяли. Впервые крепость участвовала в боях в ходе Семилетней войны 1756–1763 гг. В начале августа 1758 г. русские войска осадили Кюстрин, но, узнав о подходе армии Фридриха II, командующий осаждающей армией генерал-аншеф В.В. Фермор отвел свои части от крепости. Через несколько дней (14 августа 1758 г.) состоялось сражение при Цорндорфе, самое кровопролитное в ходе Семилетней войны. В целом осаду Кюстрина в Семилетнюю войну можно назвать безуспешной. В эпоху наполеоновских войск крепость дала пример как быстрой сдачи, так и длительной осады. 1 ноября 1806 г. после победы под Йеной французы подошли к Кюстрину силами четырех рот пехоты без артиллерии, и командир этого ничтожного отряда потребовал капитуляции крепости. Деморализация прусской армии была такова, что крепость Кюстрин капитулировала по первому требованию с 4 тысячами прекрасно вооруженного гарнизона, с отличной артиллерией, с громадными складами провианта. Несколько лет спустя, когда крепость сменила хозяина, осада Кюстрина продолжалась с 24 февраля (8 марта) 1813 г. до 21 февраля (5 марта) 1814 г. В 1813 г. Кюстрин, оборонявшийся французским гарнизоном генерала Форнье, блокировали войска Воронцова и Капцевича. После перемирия их сменил прусский ландвер, которому французы в итоге сдали крепость после почти годичной осады.

В XX столетии Кюстрину суждено было сыграть роль импровизированной крепости нового времени, опирающейся не на бастионы и форты, а на приспособленные для обороны каменные и железобетонные постройки промышленного города. В 1940-х годах географическое положение Кюстрина как узла коммуникаций сохранилось и даже возросло. В нем сходились семь железных дорог, через Кюстрин проходила «Рейхсштрассе № 1» на Берлин. Кюстрин также был крупным индустриальным центром. Город расположен на низменности и реками Одером и Вартой делится на три части: Нейштадт (Neustadt – новый город), Альтштадт (Altstadt – старый город) и пригород Киц. Нейштадт – самая крупная часть города, где проживала основная масса населения и было сосредоточено большинство предприятий и административных учреждений. Наличие большого количества каменных построек с массивными (толщиной до 1 м) стенами и полуподвальными помещениями позволяло создать здесь прочную оборону. Нейштадт был наиболее уязвим с севера, так как к городу подходил лесной массив, позволявший наступающему скрытно выйти на ближние подступы к городским кварталам. К западу от города тянулась абсолютно ровная и открытая местность. Южные и юго-восточные окраины города были прикрыты болотистой долиной р. Варта, крайне ограничивавшей наступательные возможности войск. От крепости Нейштадт был отделен р. Варта, точнее, каналом Фридрих Вильгельме, ширина которого в пределах города достигала 70 м, а глубина – 1,4 м. Первоначально Варта огибала южную часть старого города, но затем был прорыт канал и в старом русле образовался Одер-Инзель (Одерский остров), на котором располагались артиллерийские склады. Через Варту имелось два железнодорожных моста и один автогужевой, по которым гарнизон Нейштадта имел возможность сообщаться с крепостью. Основная часть крепости располагалась в Альштадте, но помимо главного крепостного сооружения она имела форты, вынесенные на 5-10 км от ее центра. Один форт находился на левом берегу Одера, два на Одер-Инзель и один в Нейштадте непосредственно севернее железнодорожной станции. В сущности, Кюстрин был микрокосмом Германии середины XX столетия: старые милитаристские традиции сочетались с мощной индустриальной базой.

Значение Кюстрина как фортификационного сооружения специальной постройки было к 1945 г. утрачено. В последний день января, когда передовые части советских войск попытались войти в Нейштадт, Кюстрин был совершенно неподготовлен к роли крепости, уготованной ему Гитлером. От немедленного захвата он был спасен выгружавшимся на станции Кюстрин артиллерийским полком 25-й танко-гренадерской дивизии. В феврале оборона города постоянно усовершенствовалась, прежде всего, за счет полевой фортификации. Военный гарнизон города занимал позиции по периметру Нейштадта. К концу февраля оборона Нейштадта включала в себя две позиции глубиной до 3 км. Первая позиция имела три траншеи, расположенные на глубину до 1,5 км, и прикрывала подступы к городу с севера и северо-востока. Вторая позиция, состоявшая из одной траншеи, проходила по окраине города, связывая в цепочку подготовленные к обороне здания. Кюстринский фольксштурм оборудовал позиции в старой крепости.

К концу февраля 1945 г. общая численность гарнизона Кюстрина, по оценке советских разведчиков, составляла около 16 800 человек, включая зенитчиков и полицейских. Из этого числа «активными штыками» могло считаться около 10 тыс. человек, включая 900 человек местного фольксштурма. После захвата города по трофейным немецким документам была установлена численность группировки в Кюстрине (боевые части) к 6 марта 1945 г. в 9570 человек. Эта цифра совпадает с имеющимися немецкими данными. Так, командир XI корпуса СС Клейстеркампф, в ведении которого находился Кюстрин, в своем отчете по итогам боев оценивал состав защитников города так: «Численность крепостного гарнизона составляла на 3 марта, без учета гражданского населения, 16 800 голов, стоящих на довольствии, боевая численность округленно 10 000 голов».[113] Три пятых гарнизона располагались на позициях в Нейштадте. По советским данным, гарнизон Нейштадта насчитывал в своем составе до 7 тыс. человек, 280 пулеметов, 50 минометов, 90 орудий калибра 77 мм и выше, 10 шестиствольных минометов и 25 штурмовых орудий. Клейстеркампф оценивал «боевую численность» гарнизона Нейштадта в 6000 «голов». Население города в течение 19–26 февраля было эвакуировано, за исключением мужчин, способных держать в руках оружие и мобилизованных в фольксштурм.

Командир 295-й дивизии генерал-майор А.П. Дорофеев (в центре) в период боев за Кюстрин. Обратите внимание на нашивки за ранения на левой стороне кителя.

Следует отметить, что помимо артиллерии гарнизона подступы к Кюстрину и Нейштадту находились в сфере действия артиллерии с западного берега Одера. Командир XI танкового корпуса указывал: «Положение крепости осложняется недостатком собственной артиллерии. Он частично восполняется поддержкою корпусной артиллерии извне. Офицеры связи и передовые наблюдатели со средствами связи были для этой цели откомандированы в крепость. В боях за крепость участвуют 105 стволов»[114][115].

Руководил обороной Нейштадта полковник полевой жандармерии Франц Вальтер. Комендантом Кюстрина со 2 февраля 1945 г. был 41-летний генерал-лейтенант войск СС Хайнц-Фридрих Рейнефарт, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями. Несмотря на то что он был первым среди эсэсовцев награжден Рыцарским крестом, Рейнефарт был более известен своей жестокостью при подавлении Варшавского восстания в августе-сентябре 1944 г. Гудериан характеризовал его так: «Комендантом крепости, укрепления которой были сооружены еще во времена Фридриха Великого, был Рейнефарт, когда-то начальник полиции Варшавы, хороший полицейский чиновник, но отнюдь не генерал».

Удержание Кюстрина не было актом упрямства или следствием простого страха перед гневом Гитлера. В своем отчете о боях за крепость, Клейстеркампф описал цели гарнизона так: «Задача вести борьбу в крепости Кюстрин была поставлена приказом по 9-й армии от 12.2.1945. В этом боевом приказе было предписано, что бои следует вести таким образом, чтобы сохранить опору на Одер и чтобы даже последняя из сражающихся групп была бы в состоянии воспрепятствовать строительству переправ через реку. После тактического подчинения крепости XI ТК СС 17 февраля, задачи крепости Кюстрин были еще раз подчеркнуты в приказе по корпусу. 20 февраля крепости было указано на предстоящую большую атаку и ожидаемую сильную огневую подготовку. В целях выполнения задачи было еще раз подчеркнуто, что защита прилегающей к крепости территории имеет целью предотвратить советский доступ к мостам через Варте и Одер и что активным ведением борьбы следует нарушать сообщения неприятеля через Одер в сфере действия тяжелого оружия»[116]. Как это часто происходит, борьба шла за коммуникации – немецкое командование стремилось уменьшить пропускную способность переправ, по которым шло снабжение советских войск на одерских плацдармах.

Первым этапом сражения за Кюстрин стали бои за овладение Нейштадтом. Выполнение этой задачи должно было стать начальным этапом операции по овладению городом и крепостью Кюстрин. К операции привлекались 295-я и 416-я стрелковые дивизии 32-го стрелкового корпуса генерала Д.С. Жеребина. По плану командующего 5-й ударной армией предполагалось в течение одного дня коротким ударом овладеть Нейштадтом и полностью очистить от противника северо-восточный берег р. Варта. В дальнейшем корпус должен был форсировать р. Варта и овладеть крепостью Кюстрин.

Задачу, стоявшую перед 32-м стрелковым корпусом, нельзя назвать тривиальной. Ему предстояло взять крепость, гарнизон которой был вполне сравним по численности с силами штурмующих. По состоянию на 5 марта 1945 г. в составе 295-й стрелковой дивизии насчитывалось 5323 человека, в двух полках 416-й стрелковой дивизии – 3300 человек и в составе 123, 213 и 360-й отдельных армейских штрафных рот – 311 человек. Соотношение сил по батальонам пехоты между штурмующими и гарнизоном Нейштадта было 1,3:1 в пользу советских войск.

Основной идеей спланированного в штабе Н.Э. Берзарина наступления была концентрация основных сил осаждавшей Нейштадт 295-й стрелковой дивизии А.П. Дорофеева на правом фланге соединения. Взламывать оборону противника предполагалось на фронте 2,2 км двумя стрелковыми полками с последующим прорывом в направлении железнодорожных мостов через р. Варта с целью их захвата и изоляции гарнизона Нейштадта от основных сил 9-й армии. Оставшийся стрелковый полк 295-й дивизии заполнял 5 км периметра обороны Нейштадта и решал задачу сковывания противника атакой локального характера. Два полка 416-й стрелковой дивизии предполагалось использовать для развития успеха и очистки города от остатков неприятельских войск. Ее 1374-й и 1368-й стрелковые полки располагались во втором эшелоне в районе 0,5–2 км севернее Альт-Древиц.

В целях отвлечения внимания и сил обороняющихся от направления главного удара Н.Э. Берзарин приказал в ночь перед атакой высадить десант у южной окраины Кюстрина, а за два часа до начала общей атаки произвести ложную атаку и артиллерийский налет в районе Варника. Сложная задача проведения ложной атаки возлагалась на 123, 360 и 213-ю отдельные армейские штрафные роты 5-й ударной армии. Командовали ротами капитаны И.И. Мишунин, П.И. Гройсер и В.С. Вишняков соответственно. Все они имели боевой опыт с 1941 г. Наиболее опытным был капитан П.И. Мишунин, он имел командный стаж в штрафных частях с декабря 1942 г., был награжден орденами Красного Знамени и Александра Невского. Капитан П.И. Гройсер командовал штрафниками с апреля 1944 г. Он был выпускником Куйбышевского воздушно-десантного училища, был награжден орденами Красного Знамени и Александра Невского. В.С. Вишняков был новичком в роли командира штрафной роты – его назначили ее командиром только в январе 1945 г. Однако в его характеристике перед назначением отмечалось: «Капитан Вишняков обладает большим боевым опытом»[117].

Наиболее сильными аргументами наступающего при примерном равенстве в численности личного состава были технические средства борьбы: артиллерия, бронетехника и авиация. Для проведения операции 32-му корпусу придавались 10 артиллерийских полков, 50 установок гвардейских минометов, один тяжелый танковый полк, один инженерно-танковый полк, батальон ранцевых огнеметов и один инженерно-саперный штурмовой батальон. Учитывая трудности преодоления обороны в городе, для штурма Нейштадта помимо 122-мм гаубиц, 152-мм гаубиц и гаубиц-пушек привлекалась тяжелая артиллерия: 32-й отдельный артиллерийский дивизион (шесть 280-мм мортир), 124-я гаубичная артиллерийская бригада большой мощности (восемнадцать 203-мм гаубиц). В отличие от штурмовавшего Арнсвальде на вспомогательном направлении 80-го стрелкового корпуса у 32-го стрелкового корпуса с самого начала была тяжелая артиллерия. Помимо тяжелой артиллерии корпусу был придан дивизион 21-й минометной бригады в составе восьми 160-мм минометов. Артиллерийская подготовка планировалась длительностью 40 минут. По штатам 1945 г. в каждой стрелковой дивизии был отдельный самоходно-артиллерийский дивизион на СУ-76. В 295-й стрелковой дивизии было 7 СУ-76, в 416-й стрелковой дивизии – 8 СУ-76. В роли танков непосредственной поддержки пехоты в наступлении 32-го стрелкового корпуса выступали 89-й тяжелый танковый полк (8 танков ИС) и 92-й танковый полк (19 танков Т-34). Из этого числа 2 ИС и 4 Т-34 придавались 1038-му полку и 5 ИС, 10 Т-34 – 1040-му полку, находившимся в первом эшелоне. Поддержку с воздуха наступлению на Нейштадт должны были оказывать 3-й бомбардировочный авиакорпус, 13-й истребительный авиакорпус, 300-я штурмовая авиадивизия и 242-я авиадивизия ночных бомбардировщиков (По-2).

Техника боя пехоты в операции соответствовала требованиям 1945 г. Для блокировки и штурма долговременных огневых точек противника и отдельных зданий, приспособленных к обороне, в каждом стрелковом батальоне было сформировано в среднем по две штурмовые группы в составе стрелковой роты (30–40 человек), усиленной саперами, огнеметчиками, двумя 45-мм, двумя 76-мм орудиями, одним танком ИС-2 и двумя танками Т-34. В 295-й стрелковой дивизии было создано 15 штурмовых групп (в 1038-м полку – 4, в 1040-м полку – 5, в 1042-м полку – 6). Эти группы прошли специальную подготовку. Корпусу было подвезено 3500 бутылок с горючей смесью, причем 25 % из них было выделено в штурмовые группы для использования в уличных боях. В каждую штурмовую группу было включено одно-два отделения ранцевых огнеметов. Также был организован сбор трофейных фаустпатронов и обучение личного состава их применению. Разумеется, фаустпатроны предполагалось использовать не в качестве средства борьбы с бронетехникой, а в качестве инженерных боеприпасов, способных кумулятивной струей пробивать стены. Всего в качестве гранатометчиков в корпусе было подготовлено 590 человек. Особая роль отводилась штурмовой группе 1042-го полка, подготовленной в качестве лодочного десанта. В нее были отобраны 60 наиболее опытных солдат, сержантов и офицеров. Группа должна была на 12 рыбачьих лодках пройти по Варте до южной окраины Нейштадта и создать видимость высадки крупных сил.

Именно лодочный десант начал наступление на Нейштадт перед рассветом 6 марта 1945 г. В 4.00 десант, погрузившись на лодки, спустился вниз по течению реки Варта до ее слияния с Альте Варте (Старой Варты). Десант был обнаружен, и по нему открыли огонь несколько пулеметов и зенитное орудие. Две лодки были потоплены. После часовой перестрелки десант был вынужден высадиться на левом берегу Варты (противоположном Нейштадту) и к концу дня возвратился на исходные позиции. Вторым этапом отвлекающих действий стала атака штрафных рот в районе Варника. Местность здесь была открытой, и для сближения с противником использовались дымы, для чего привлекались роты химзащиты 295-й и 416-й стрелковых дивизий. В 9.20 6 марта после 20-минутной артиллерийской подготовки все три штрафные роты, приданные корпусу (123, 360 и 213-я), атаковали противника с юго-западной окраины Варника. Сильным огнем противника, в том числе несколькими залпами реактивных минометов, роты были прижаты к земле. Дальнейшие попытки штрафников овладеть первой траншеей противника были безуспешными.

Ввиду того, что из-за низкой облачности авиация не могла поддерживать наступление 32-го стрелкового корпуса, командующий 5-й ударной армией принял решение отложить наступление главных сил на следующий день. 7 марта погода действительно улучшилась и в 11.00 штурмовики и бомбардировщики нанесли удары по целям в г. Кюстрин. В 11.20 после 20-минутной артиллерийской подготовки один батальон 1042-го стрелкового полка и три штрафные роты вновь перешли в наступление в районе Варника. На этот раз действия штрафников были более успешными и после трехчасового боя 123-я и 360-я роты прочно закрепились в первой траншее противника. В 13.00 началась артиллерийская подготовка на направлении главного удара. За 10 минут до ее окончания вдоль Варты была поставлена дымовая завеса, прикрывшая наступающие части от артиллерийских наблюдателей на левом берегу Одера.

В 13.40 подразделения 1038-го и 1040-го стрелковых полков совместно с танками пошли в атаку. К 16.00 они овладели первой и частично второй траншеями, завязав бои в северо-западной части Нейштадта. Для развития наметившегося успеха в стык между полками были введены два полка 416-й стрелковой дивизии. В ходе дневного боя части 32-го корпуса прорвали оборону противника на фронте 2,5 км и продвинулись вперед от 1 до 2 км, овладев первой и второй траншеей. Однако задача первого дня наступления выполнена не была – противник удерживал мосты и пути подхода к ним.

Ход боя 7 марта показал, что огонь артиллерии на уничтожение огневых точек в каменных зданиях с закрытых огневых позиций неэффективен, поэтому в ночь на 8 марта по приказу командира корпуса значительное число орудий крупных калибров (в том числе несколько 203-мм гаубиц Б-4) было выдвинуто для стрельбы прямой наводкой. В 9.00 8 марта после 10-минутного огневого налета части корпуса возобновили наступление. В результате наступательных действий 8 марта 1368-й стрелковый полк вышел к южному железнодорожному и автогужевому мостам, 1040-й полк захватил железнодорожную станцию Кюстрин. Одновременно он провел наступление на соединение с 1042-м полком, точнее, со штрафными ротами, ворвавшимися в квартал на юго-востоке Кюстрина.

С немецкой стороны эти события выглядели следующим образом: «Вследствие слабости блокирующих прорыв сил в районе вклинения и неудачной контратаки силами одного батальона противнику удалось отрезать гарнизон в Нойштадте от реки Варте и расчленить его на отдельные группы. Это положение было крепостью Кюстрин лишь вечером во всей полноте осознано и доложено по команде»[118]. В итоге боев днем 8 марта и в ночь на 9 марта защитники крепости были рассечены на три изолированные группы. Наиболее многочисленная группа была окружена на восточной окраине Нейштадта. Однако попытки частей 295-й стрелковой дивизии с ходу захватить мосты и форсировать Варту успеха не имели. 10 марта мосты через Варту были взорваны немцами.

С точки зрения немецкого командования, одной из главных причин поражения была потеря управления. Клейстеркампф в своем отчете сетовал: «Из-за быстрого выхода из строя командования на участке Нейштадт, однако, исчезла необходимая для основной задачи согласованность в боях в отдельных местах. Только этим можно объяснить, что противнику относительно быстро удалось подойти к мостам через Варту, в то время когда основная масса гарнизона Нейштадта еще находилась в его северо-восточной части. Комендант Нейштадта, полковник полевой жандармерии Вальтер, который из-за своего возраста и своей тактической подготовки казался для выполнения возложенных на него задач лишь ограниченно годным, был объявлен комендантом крепости. Полковник Вальтер был в свое время назначен выполнять эти обязанности лично комендантом крепости (Кюстрин, т. е. Рейнефартом. – А.И.)»[119]. Будучи сам полицейским, Рейнефарт предпочел назначить коллегу по ведомству. Однако престарелый полковник не обладал необходимыми знаниями и навыками для обороны крепости нового времени. Теперь отрезанные от основных сил XI корпуса СС защитники Нейштадта были обречены.

В течение 9, 10 и 11 марта части 32-го стрелкового корпуса вели уличные бои с окруженной группировкой противника. К исходу 11 марта в руках обороняющихся остались только форт и казармы Штольпнагель. Около 4.00 12 марта окруженными была предпринята отчаянная попытка прорыва на юг вдоль железной дороги Нейштадт – Цорндорф. Ответом на попытку прорыва стали залпы советской артиллерии, пробивавшие большие бреши в цепях прорывающихся. В 5.00 12 марта после мощного огневого налета был начат штурм последнего очага сопротивления противника, и к 11.00 штурмующие ворвались в расположение казарм. К концу дня был также ликвидирован последний очаг сопротивления в Нейштадт-форте. В ходе боев за Нейштадт было захвачено 3584 человека пленных. Потери противника убитыми оценивались в 3500 человек. Потери штурмующих можно оценить как умеренные. Численность личного состава 295-й стрелковой дивизии снизилась к 13 марта до 4779 человек (перед началом штурма Нейштадта в дивизии числилось 5323 человека), 416-й стрелковой дивизии – с 5543 человек на 28 февраля до 5082 человек на 13 марта[120].

Штурм Нейштадта стал своего рода генеральной репетицией уличных боев в Берлине. Именно здесь войска 5-й ударной армии столкнулись с опирающейся на переоборудованные в мини-форты жилые и промышленные здания обороной, насыщенной ручным противотанковым оружием – фаустпатронами.

Последним этапом боев за Кюстрин стало объединение плацдармов 5-й ударной и 8-й гвардейской армий. После захвата Нейштадта части 32-го корпуса оказались перед взорванными мостами через Варту. По левому берегу реки в 100–150 м от уреза воды шла прерывчатая траншея, а каменные здания на берегу были превращены в пулеметные гнезда. Все зеркало реки и оба ее берега простреливались. Захваченный 10 марта 30 бойцами из 2-го батальона 1038-го полка плацдарм в районе северного железнодорожного моста пришлось эвакуировать 11 марта. Понимая бесплодность попыток овладения Альтштадтом в лоб с форсированием водной преграды, советское командование перенесло направление главного удара 32-го стрелкового корпуса на левый берег Одера.

По овладении 5-й ударной армией Нейштадтом и 8-й гвардейской армией Кицем Г.К. Жуков директивой от 13 марта № 00431/оп поставил перед обеими армиями задачу расширения и объединения плацдармов на левом берегу Одера ударом по сходящимся направлениям. Командующему 5-й ударной армией было приказано силами тех же 295-й и 416-й стрелковых дивизий утром 20 марта перейти в наступление и прорвать оборону противника на участке от Геншмара до Альт-Блейэна. Нанося главный удар на Гольцов и вспомогательный из района Альт-Блейэн на Горгаст, армия должна была овладеть районом Геншмар, Гольцов, Кубрюккен форштадт. Дивизии 32-го корпуса должны были поддерживаться участвовавшими в штурме Нейштадта 89-м тяжелым танковым полком, 124-й артиллерийской бригадой большой мощности (203-мм гаубицы Б-4), 32-м артиллерийским дивизионом особой мощности (280-мм мортиры Бр-2). Для выполнения поставленной задачи армии дополнительно придавались: вновь прибывшая 67-я тяжелая танковая бригада, 220-я танковая бригада, 14-я артиллерийская дивизия прорыва РГК и 5-й дивизион гвардейских минометов М-31.

Командующему 8-й гвардейской армией была поставлена задача силами 4-го гв. стрелкового корпуса утром 20 марта перейти в наступление и прорвать оборону противника на участке от станции Горгаст до Ратштока. Главный удар силами 47-й и 57-й гвардейских стрелковых дивизий армия должна была наносить на Гольцов, а вспомогательный одним стрелковым полком 35-й гвардейской стрелковой дивизии – из района Киц в северо-западном направлении. По овладении районом крепость Кюстрин, Горгаст, Гольцов, Альт-Тухебальд войска армии имели задачу закрепиться на рубеже Гольцов, Альт-Тухебальд, Хатенов. Наступающие соединения усиливались 20-й танковой бригадой, 259-м танковым полком, 34-м и 50-м гвардейскими тяжелыми танковыми полками (ИС-2), 1087-м самоходным артполком (СУ-76), 29-й артиллерийской дивизией прорыва РГК, 100-й гаубичной артиллерийской бригадой большой мощности (203-мм Б-4), 295-м и 1091-м пушечными артиллерийскими полками и 38-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригадой.

Сокрушение обороны противника предполагалось осуществить сосредоточенным ударом танков и артиллерии:

«На участках дивизий, наносящих главный удар иметь:

– 5-й ударной армии – 100 танков и самоходных орудий и плотность артиллерии 190 стволов на 1 км фронта.

– 8-й гв. армии – 100 танков и самоходных орудий и 200 стволов на 1 км фронта»[121].

На направлении главного удара 8-й гв. армии участок прорыва не превышал 3 км. На этом пространстве было сосредоточено 641 ствол артиллерии и минометов, не считая гвардейских минометов, и 162 танка и САУ, что давало в среднем плотность 212 стволов и 54 бронеединицы на 1 км фронта.

16-я воздушная армия имела задачу действиями истребителей прикрыть наступление войск 5-й ударной и 8-й гвардейской армий в районе Каленциг, Геншмар, Гольцов, Хатенов, Рейтвейн, Кюстрин и всеми силами штурмовой авиации поддержать наступление войск из расчета по 50 % имевшихся штурмовиков на каждую армию. Начало наступления первоначально было назначено на 20 марта, но затем сместилось на 22 марта вследствие прибытия дополнительных средств усиления. К 21 марта прибыли дополнительно приданные армиям части усиления: в 5-ю ударную армию – 4-я гв. истребительно-противотанковая артиллерийская бригада (вернувшаяся из Померании), 37-й гвардейский минометный полк и 5-я гвардейская минометная дивизия (16, 22, 23-я бригады); в 8-ю гвардейскую армию – 25-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада и 59-й гвардейский минометный полк.

Жуков предполагал возможность немецкого контрнаступления и оговорил в директиве № 00431/оп соответствующие контрмеры: «Учитывая возможность контратаки пехоты и танков противника иметь в резерве: за правым флангом ударной группы 5-й ударной армии и за левым флангом ударной группы 8-й гв. армии по одной иптабр и подвижный резерв противотанковых и противопехотных мин»[122].

При планировании операции по объединению плацдармов использовалось выгодное, охватывающее положение 5-й ударной и 8-й гвардейской армий по отношению к противнику. В результате двух ударов обеих армий, сходившихся в районе Гольцов, не только объединялись плацдармы обеих армий, но и ликвидировалась вся кюстринская группировка противника, находившаяся восточнее Горгаста. Высвободившиеся в результате штурма Нейштадта основные силы 32-го стрелкового корпуса теперь усиливали группировку 5-й ударной армии на левом фланге плацдарма. Основные силы немецкой 9-й армии связывал с Кюстрином узкий коридор, который немцы называли «трубопровод». Он был образован 21-й танковой дивизией, оборонялся 25-й танко-гренадерской дивизией, а незадолго до советского наступления был передан 303-й пехотной дивизии и частям дивизии «Мюнхеберг».

В 8.15 22 марта обе армии начали артиллерийскую подготовку, а в 9.15 после бомбоштурмовых ударов авиации по артиллерийским позициям и опорным пунктам в глубине неприятельской обороны пехота при поддержке танков и самоходных орудий перешла в наступление. К 20.00 35-я гв. стрелковая дивизия продвинулась на 250–300 м, 47-й гв. стрелковой дивизией был захвачен Горгаст, 57-я гв. стрелковая дивизия вела бои за Альт-Тухебальд. Части 5-й ударной армии вышли к р. Штром и потеснили 309-ю пехотную дивизию в районе Геншмара. К исходу дня части 295-й стрелковой дивизии 5-й ударной армии и 47-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии установили непосредственную связь в районе моста Форстер через р. Штром, 750 м севернее Горгаста, и выполнили задачу по объединению плацдармов. Группировка противника, оставшаяся в кюстринском выступе, была окружена к востоку от Горгаста. Помимо остатков гарнизона Кюстрина в окружение попали 303-й фузилерный батальон и три батальона из состава 1-го и 2-го танко-гренадерских полков танковой дивизии «Мюнхеберг».

Немецкое командование в первую очередь ожидало наступления на Берлин, и подразделения дивизии «Мюнхеберг» были построены так, чтобы воспрепятствовать прорыву советских войск вдоль «Рейхсштрассе № 1». Наиболее сильная танковая рота «Мюнхеберга» в составе 22 «пантер» располагалась в районе Альт-Тухебальда. Рота «тигров» и танковый батальон занимали оборону в районе Гольцова. В бою за «трубопровод» в Кюстрин могла быть задействована только рота танков Pz.Kpfw.IV и САУ соединения, которые оборонялись в районе Горгаста. Только эта рота контратаковала части 5-й ударной армии, наступавшие в обход Горгаста с юга к шоссе Берлин-Кюстрин. Однако вследствие такого построения «Мюнхеберга» возникли проблемы у советских частей, на внешнем фронте окружения. Это были 57-я гв. стрелковая дивизия 8-й гв. армии и 295-я стрелковая дивизия 5-й ударной армии, втянувшиеся в бои за Гольцов и Альт-Тухебальд соответственно. Танкистами дивизии «Мюнхеберг» было заявлено об уничтожении за день 59 советских танков. Общая заявка 9-й армии за день 22 марта составляла 119 советских танков.

Командир XI танкового корпуса оберстгруппенфюрер и генерал войск СС Матиас Клейстеркампф (убит в районе Хальбе 30 апреля 1945 г.).

Выведенная в резерв и пополнявшаяся 25-я танко-гренадерская дивизия была поднята по тревоге, передана в подчинение XI танкового корпуса и уже в 18.00 22 марта провела первую контратаку вдоль «Рейхштрассе № 1» Берлин-Кюстрин. Параллельно наступала боевая группа дивизии «Мюнхеберг». В 22.00 последовала еще одна, ночная контратака. Контратакой немцам удалось отбить станцию Гольцов. На следующий день к деблокирующему удару была привлечена 20-я танко-гренадерская дивизия, находившаяся в резерве в районе Зеелова. В результате контрнаступления днем 23 марта противнику удалось вытеснить 47-ю гв. стрелковую дивизию из военного городка, но на остальных участках позиции были удержаны. Вместе с тем организованные контратаки вынудили части 4-го гвардейского стрелкового и 32-го стрелкового корпусов прекратить наступление и перейти к обороне.

Окончательное решение командующих 5-й ударной и 8-й гвардейской армиями о переходе к обороне было принято 24 марта. Было решено прекратить наступление, закрепиться на достигнутых рубежах, создав сильную противотанковую оборону. Советские войска серьезно подготовились к отражению контрнаступления противника на вновь захваченном рубеже. Опыт войны научил быстро закреплять с трудом захваченные рубежи. 47-я гв. стрелковая дивизия установила в своей полосе к 25 марта 2500 противотанковых мин, 57-я гв. стрелковая дивизия – 2000 противотанковых мин и 380 противопехотных мин, 35-я гв. стрелковая дивизия – 1750 противотанковых мин и 2600 противопехотных мин. 32-й стрелковый корпус был дополнительно усилен одной истребительно-противотанковой артиллерийской бригадой, которая организовала противотанковую оборону западнее Геншмара. Все было готово к предсказуемым действиям противника.

Контрударом, призванным деблокировать Кюстрин, должен был руководить новый командующий. 20 марта 1945 г. Гудериану все же удалось добиться смещения рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера с поста командующего группой армий «Висла». Вместо него 22 марта был выписан из южного сектора фронта командующий 1-й танковой армией генерал-полковник Готтард Хайнрици. Не боящегося ни бога, ни черта национал-социалиста, далекого от военной службы, сменил глубоко религиозный представитель прусской военной школы, родившийся в семье пастора.

Когда Хайнрици вступал в должность, в высшем руководстве германской армии шла оживленная дискуссия относительно того, что нужно делать на одерском фронте. Друг другу противостояли штаб группы армий «Висла» и Верховное командование армии и вооруженных сил (OKH и OKW). Командование группы армий считало целесообразным провести наступление с ограниченными силами с целью содействия прорыву на восток остатков гарнизона Кюстрина. Далее свободные резервы предполагалось использовать для ударов по плацдарму в районе Киниц – Гросс-Ноендорф. Напротив, OKH и OKW под нажимом Гитлера вынашивали куда более амбициозный план удара по тылам 69-й и 8-й гвардейской армий на восточном берегу с плацдарма у «крепости Франкфурт». Эта операция получила кодовое наименование «Бумеранг». В операции предполагалось задействовать 169-ю пехотную дивизию, 20-ю и 25-ю танко-гренадерские дивизии, дивизии «Сопровождение Фюрера» и «Гренадеры Фюрера», а также 600-ю пехотную дивизию («русскую», т. е. власовскую).

Основной проблемой в подготовке «Бумеранга» была необходимость перебросить пять дивизий ударной группировки во Франкфурт-на-Одере по единственному мосту. Такие передвижения не могли пройти незамеченными и тем самым лишали операцию момента внезапности. Однако подготовка к операции началась. Выведенная с фронта к 22 марта 25-я танко-гренадерская дивизия должна была выдвинуться в район Франкфурта-на-Одере. Однако окружение Кюстрина 22–23 марта спутало все планы, дивизия была задействована в контрударах.

Когда 25 марта генерал Хайнрици был приглашен на совещание в штаб-квартиру Гитлера, ему удалось склонить фюрера к проведению операции с ограниченными целями. Группа армий «Висла» должна была пробить коридор к Кюстрину, а затем уничтожить плацдарм в Кинице. Генералу Рейнефарту было приказано держаться в Альтштадте любой ценой и ждать деблокирующего удара. Начало операции было назначено на 27 марта. Следует отметить, что такая стилистика действий была вполне в духе вермахта на Восточном фронте. Немцы, как правило, держались за узлы коммуникаций и сознательно шли на риск окружения противником этих позиций. Далее окруженных старались деблокировать и удерживать связывающий с ними коридор. Наиболее известный эпизод такого рода это II армейский корпус под Демянском и Рамушевский коридор к нему. Во второй половине войны удержание узлов коммуникаций все чаще стало приводить к уничтожению удерживающего их гарнизона.

Ме-109 крупным планом. Скорее всего машина постепенно «каннибализировалась» для восстановления других самолетов.

К операции по деблокированию Кюстрина привлекались 25-я и 20-я танко-гренадерские дивизии, прибывшая из Померании дивизия «Гренадеры Фюрера», танковая дивизия «Мюнхеберг», боевая группа «1001 ночь» и 502-й тяжелый танковый батальон СС. На 15 марта 1945 г. в этих соединениях насчитывалось боеготовыми: в 502-м батальоне тяжелых танков СС – 31 «Королевский тигр», в боевой группе «1001 ночь» – 49 «Хетцеров», в «Мюнхеберге» – 8 «Королевских тигров», 10 Pz.Kpfw.V «Пантера», 3 Pz.Kpfw.IV и 5 САУ различных типов, в «Гренадерах Фюрера» – 6 Pz.Kpfw.V «Пантера» и 21 САУ. Назначенные для контрудара дивизии объединялись управлением XXXIX танкового корпуса Карла Декера. Предполагалось прорвать советский фронт на участке от Геншмара до Горгаста, и далее левофланговые соединения должны были развернуться на север в тыл плацдарму 5-й ударной армии, а правофланговые – разворачиваться на юг и идти на соединение с окруженными в районе Кюстрина войсками.

Наступление началось в 4.00 утра 27 марта. Однако «Королевские тигры» тяжелого танкового батальона СС и дивизии «Мюнхеберг» не стали всесокрушающим тараном. 1-я рота 502-го батальона «Королевских тигров» была остановлена минным полем, то же произошло с 3-й ротой. Через несколько часов наступающие вышли к Геншмару, прошли половину пути до Горгаста, но были остановлены, а затем отброшены назад с большими потерями. К вечеру в составе 502-го батальона осталось 13 боеготовых танков. Согласно дневному донесению 9-й армии, людские потери составили 73 офицера, 1219 унтер-офицеров и рядовых. Тяжелой бронетехнике немцев, наступавшей при недостатке поддержки пехоты и артиллерии, были противопоставлены мины и сильный огонь советской артиллерии. Командир 90-го танко-гренадерского полка майор фон Лоешеке вспоминал: «Наши танки не смогли продвигаться дальше из-за мин противника. […] Как только утренний туман рассеялся, противник открыл огонь по неподвижным танкам, которые были легкой мишенью на поле. В 11.00 началась бомбардировка всеми калибрами, включая «Сталинские орга€ны». Солдаты, не получившие поддержки ни от своей артиллерии, ни от Люфтваффе, начали покидать свои позиции, сначала поодиночке, а потом группами. Это была паника. Я остановил их у своего командного пункта и снова повел вперед. В короткое время была достигнута старая линия фронта»[123].

28 марта немцами была вновь предпринята попытка пробиться к Кюстрину. На этот раз фронт наступления был сужен: в полосе 4-го гв. стрелкового корпуса активных действий не предпринималось, а удар пришелся по частям 32-го стрелкового корпуса. Противнику удалось несколько потеснить малочисленные части 60-й гвардейской и 295-й стрелковых дивизий (укомплектованность стрелковых рот в этих дивизиях достигала 20–25 человек). Перейдя в атаку, 60-я гвардейская стрелковая дивизия к исходу дня полностью восстановила прежнее положение, а 295-я стрелковая дивизия своим правым флангом отошла на линию 60-й гвардейской стрелковой дивизии и левым флангом на юго-западную окраину Танненхофа. 28 марта 32-му стрелковому корпусу была подчинена 94-я гвардейская стрелковая дивизия, которая для создания глубины обороны получила задачу 29 марта подготовить вторую полосу – рубеж на линии Геншмар, Танненхоф, Альт-Блейэн. Из состава 8-й гвардейской армии корпусу передавалась 20-я танковая бригада. Воспользовавшись затишьем на внешнем фронте окружения, 35-я гвардейская стрелковая дивизия 4-го гв. стрелкового корпуса наступала на окруженный гарнизон Кюстрина, стремясь разгромить противника до его деблокирования. Однако первые атаки на внутреннем фронте окружения успеха не принесли.

Нажим с запада днем 28 марта заставил коменданта крепости Рейнефарта принять решение оставить Альтштадт и перейти на Одер-Инзель и позиции на западном берегу Одера. Однако в хаосе окружения приказы не дошли до всех подразделений и часть обороняющихся, включая фольксштурмистов, осталась в Альтштадте, когда в 21.00–22.00 были взорваны мосты, соединявшие старую часть города с Одер-Инзель. В ночь с 28 на 29 марта Рейнефарт по радио запросил разрешение на прорыв. Этот запрос, дошедший до бункера фюрера, вызвал бурю эмоций. Официального разрешения на прорыв Рейнефарт не получил, но одновременно Бюссе не запретил ему поступать по своему усмотрению. Из окружения удалось прорваться группе численностью 1318 человек, самому Рейнефарту и 138 фольксштурмистам. Разъяренный неподчинением Рейнефарта приказу удерживать Кюстрин любой ценой, Гитлер приказал его арестовать и казнить. Однако в хаосе последних недель Третьего рейха это распоряжение выполнено не было.

Неудача с деблокированием Кюстрина также стала точкой в карьере Гейнца Гудериана как начальника Генерального штаба германских вооруженных сил. Столкнувшись с неудачей первого дня наступления, он начал думать над реанимацией плана «Бумеранг» и собирался 28 марта ехать во Франкфурт-на-Одере. Вместо этого Гудериану пришлось присутствовать на совещании в бункере у Гитлера и защищать Бюссе от нападок фюрера. Закончилось все перепалкой между фюрером и начальником Генерального штаба. Формально Гудериан был отправлен в шестинедельный отпуск, но в действительности это было равносильно отставке. Новым начальником Генерального штаба стал генерал пехоты Ганс Кребс. Этот молодой по немецким меркам генерал (47 лет) застрелился 1 мая 1945 г. и не написал «Воспоминаний солдата» («Утраченных побед», «Окопной правды», «Пострадавших от фюрера»). Поэтому он остался для многих темной лошадкой, сменившей «блестящего» Гудериана. Например, английский историк Тейлор, описывая это назначение, пишет, что фюрер «снял Гудериана с поста начальника штаба и назначил угодливого Кребса»[124]. В действительности как штабист Кребс был явно сильнее своего предшественника. По крайней мере, его карьера была карьерой высокопоставленного штабиста на Восточном фронте с большим опытом и заметными успехами. В 1941 г. Кребс был военным атташе в Москве. Он вообще был специалистом по России – служил в 1930-х в отделе иностранных армий Востока и даже сносно говорил по-русски. С началом войны с СССР Кребс вернулся в Германию и служил в ОКХ. С января 1942 г. по январь 1943 г. Кребс был начальником штаба 9-й армии, т. е. прошел штабистом жесточайшее позиционное сражение под Ржевом. Несомненно, что непосредственное участие в ряде успешно проведенных оборонительных операций в районе Ржевского выступа стало одной из причин назначения Кребса начальником Генерального штаба. Именно за Ржев он был в апреле 1943 г. повышен в звании до генерал-лейтенанта. После повышения в звании последовал шажок на ступеньку вверх по служебной лестнице – с марта 1943 г. по сентябрь 1944 г. Кребс занимал должность начальника штаба группы армий «Центр», а затем до 17 февраля 1945 г. – начальника штаба группы армий «Б» на Западе. Рыцарский крест Кребс получил 26 марта 1944 г. за свою деятельность в качестве начальника штаба группы армий «Центр», а дубовые листья к нему – 20 февраля 1945 г. как начальник штаба группы армий «Б». С 17 февраля 1945 г. Кребс стал начальником оперативного отдела ОКХ, а затем он сменил Гудериана на посту начальника Генерального штаба и вошел в историю именно в этом качестве.

Брошенные на аэродроме самолеты ФВ-190 и Ме-109. Из-за нехватки топлива и быстрого смещения линии фронта Люфтваффе повторили судьбу ВВС РККА в 1941 г.

Однако раненный вследствие бомбардировки союзниками Цоссена, Кребс уже ничем не мог помочь последней крепости на «Рейхштрассе № 1». Судьба тех, кто не смог прорваться из Кюстрина, была незавидной. После прекращения деблокирующих атак находившиеся на внутреннем фронте окружения Кюстрина советские соединения были задействованы для разгрома остатков гарнизона. С целью сосредоточить командование выполняющими эту задачу войсками в одних руках 416-ю стрелковую дивизию временно передали из 5-й ударной армии в 8-ю гв. ударную армию. Для разрушения старой крепости были выдвинуты на прямую наводку тяжелые орудия. Чуйков вспоминает: «Мы ознакомились с местностью непосредственно на исходных рубежах. Тогда-то и возникла мысль выдвинуть на прямую наводку три батареи большой мощности. Против 203-миллиметровых орудий не устоит ни один дзот. Одну батарею врыли в дамбу на левом берегу Одера у пригорода Киц, которая вела огонь по дзотам на правом берегу, вторую – в дамбу на правом берегу в четырехстах метрах южнее острова, она нацеливалась по дзотам на дамбе левого берега. Такое расположение обеспечивало ведение перекрестного огня по видимым, близко расположенным целям. Чтобы не задеть своих, на обеих дамбах наш передний край обозначался хорошо приметными указками. Третью батарею поставили на дамбе у платформы Жабчин. Она нацеливалась на стены цитадели, которые были хорошо видны с этого участка»[125].

С восточного берега Одера крепость должна была атаковать 82-я гв. стрелковая дивизия, с западного – 35-я гв. стрелковая дивизия. Один полк 35-й дивизии готовился к лодочному десанту на остров с юга. В течение 29 и 30 марта объединенными и согласованными действиями 416-й стрелковой, 35-й и 82-й гвардейских стрелковых дивизий окруженная группировка в районе Ной-Блейэна, острова восточнее пригорода Киц и крепости Кюстрин, была ликвидирована. В плен было взято 958 человек, кроме того, был захвачен госпиталь с 360 ранеными, автоматически перешедшими в разряд военнопленных.

Потери войск 5-й ударной армии за период с 21 по 31 марта 1945 г. составили 973 человека убитыми, 5 пропавшими без вести, 9 человек – небоевые потери, 3281 человек были ранены, 290 человек заболело с эвакуацией в госпиталь[126]. Безвозвратные потери бронетехники составили 25 Т-34, 4 ИС-2, 8 СУ-152, 9 СУ-76, еще 14 Т-34, 19 ИС-2, 6 ИСУ-152, 1 СУ-76 были подбиты и ремонтировались[127]. Соответственно потери войск 8-й гв. армии с 20 марта по 1 апреля 1945 г. составили 1124 человека убитыми, 4052 ранеными, 697 заболевшими, а всего 6050 человек[128]. Больше всего пострадали 35, 47 и 57-я гвардейские стрелковые дивизии, потерявшие 1015, 1098 и 995 человек соответственно.

Общие потери 5-й ударной и 8-й гвардейской армий в сражении за кюстринский плацдарм в период с 2 февраля по 30 марта 1945 г. составили 61 799 человек (15 466 человек – безвозвратные потери и 46 333 человека санитарные)[129].

Двухмесячные позиционные бои за плацдармы завершились. В 60 км от Берлина был образован Кюстринский плацдарм, ширина и глубина которого позволяла собрать на нем крупную ударную группировку для наступления на столицу Третьего рейха. Бесплодные попытки собранных по крупицам немецких резервов ликвидировать плацдармы лишь привели к потерям людей и техники. Очевидно, что длительная остановка 1-го Белорусского фронта у ворот Берлина была вызвана только борьбой за образование плацдарма. Наступление на столицу Третьего рейха было отложено в связи с событиями в Восточной Померании и Силезии. Вынужденная пауза, с одной стороны, вызвала усиленное строительство оборонительных рубежей на подступах к Берлину, а с другой стороны – позволила войскам 5-й ударной и 8-й гвардейской армий подготовить трамплин для последнего прыжка на немецкую столицу.

Генерал пехоты Ханс Кребс, последний начальник Генерального штаба германской армии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.