Руководитель и организатор
Руководитель и организатор
В своей повседневной деятельности председателю КГБ приходилось заниматься и вопросами, связанными с различного рода чрезвычайными происшествиями и непредвиденными ситуациями как внутри страны, так и за ее пределами. Не только информировать о них партийные инстанции, но и готовить рекомендации и предложения по минимизации ущерба, наносимого интересам государственной безопасности Советского Союза.
Безусловно, важным событием не только международной, но и внутриполитической жизни СССР конца 60-х годов стал ввод советских войск и войск стран-участниц Организации варшавского договора в Чехословакию 22 августа 1968 г.
Но, как отмечал впоследствии еще один перебежчик из КГБ О. Гордиевский, Ю.В. Андропов не входил в узкий круг из 5 членов Политбюро ЦК КПСС — Л.И. Брежнев, А.Н. Косыгин, Н.В. Подгорный, М.А. Суслов и П.Е. Шелест, которые принимали самые важные решения в ходе развивавшегося политического кризиса в Чехословакии.
Хотя информация КГБ, естественно, и играла значительную роль в выработке решений советского руководства по данному вопросу.
Для сбора информации о развитии ситуации в Праге, поскольку социалистические страны не вели разведывательной работы друг против друга, ограничиваясь сотрудничеством посредством официальных представительств КГБ (исключения из этого правила составляли Румынская Народная Республика и Корейская Народно-демократическая республика), ПГУ КГБ направил в Чехословакии около 30 разведчиков-нелегалов, преимущественно из западноевропейских государств, в числе которых был и родной брат Гордиевского Василий Антонович[150].
Непосредственно в Праге руководство операциями Особых отделов КГБ после ввода на территорию ЧССР советских войск руководили начальник Второго главного управления С.К. Цинев и начальник 3 управления КГБ СССР В.В. Федорчук[151].
Напряженность обстановки была столь велика, что и в Москве не только председатель, но и многие другие руководящие работники КГБ, перешли на «казарменное положение» и ночевали в служебных кабинетах…
Однако на годы пребывания Ю.В. Андропова на посту председателя КГБ СССР также приходится и начало политики «детанта» (разрядки международной напряженности).
Начало этому периоду всемирной истории ХХ века, положило письмо советского министра иностранных дел А.А. Громыко от 19 сентября 1969 г. Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций У Тану с проектом «Обращения ко всем государствам мира» по вопросу укрепления международной безопасности». Это советское предложение являлось продолжением целой серии международных инициатив, основанных на концепции международных отношений, принятой ХХ съездом КПСС.
В продолжение этой инициативы в столице Финляндии Хельсинки 17 ноября 1969 г. начались прямые советско-американские переговоры об ограничении стратегических ядерных вооружений.
Чекисты под руководством Ю.В. Андропова не только обеспечивали безопасность переговоров, но и готовили для рассмотрения и утверждения Политбюро ЦК КПСС экспертные предложения и заключения по обсуждавшимся вопросам.
Новый импульс переговорному процессу дал первый официальный визит в Москву президента США Ричарда Никсона в мае 1972 г., в ходе которого были подписаны «Основы взаимоотношений между СССР и США», ряд других соглашений, в том числе — об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО).
Активизация двусторонних советско-американских, советско-западногерманских переговоров и контактов, приведшие в итоге к началу «хельсинкского» процесса укрепления доверия и развития сотрудничества в Европе, а затем — и к кардинальному изменению международных отношений, выразившемуся в подписании 1 августа 1975 г. Заключительного акта совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.
И все это — на фоне непрекращающегося противоборства спецслужб двух систем государств в духе «холодной войны», обоюдной активно-наступательной стратегии.
Правда, уже через два года после подписания хельсинкских соглашений, в политике президента США Джимми Картера под непосредственным влиянием Збигнева Бжезинского последовал очередной поворот к конфронтации под лозунгом «защиты прав человека».
И отличительной особенностью этого периода международных отношений стал невиданный размах специальных тайных операций, осуществлявшихся ЦРУ с целью подрыва международного престижа и экономического потенциала СССР.
Но об этом речь еще впереди…
К неожиданно возникающим чрезвычайным ситуациям, требовавшим безотлагательного реагирования со стороны органов безопасности, следует отнести и вооруженные столкновения на советско-китайской границе, начавшиеся расстрелом пограничников на острове Даманский 2 марта 1969 г. Непрекращающиеся на протяжении нескольких месяцев конфликты на Государственной границе СССР, последовательные инициативы советской стороны по нормализации обстановки, позволили, в конце концов, начать 11 сентября 1969 г. переговоры с правительством КНР по вопросам пограничной безопасности.
Органам госбезопасности приходилось сталкиваться и с фактами возникновения массовых беспорядков. Так, 13 июня 1967 г. в г. Чимкенте (Казахская ССР) вследствие спровоцированных беспорядков, в которых принимали участие около 100 человек, были убиты 7 и ранены около 50 человек. По результатам расследования произошедшей трагедии к уголовной ответственности были привлечены 43 человека.
Как отмечалось по этому поводу в одном из спецсообщений председателя КГБ в ЦК КПСС, «при анализе становится очевидным, что внешне стихийные события, носившие, на первый взгляд, антимилицейскую направленность, в действительности явились следствием определенных социальных процессов, способствовавших вызреванию самочинных действий»[152].
Через год, 13 июля 1968 г. на рынке г. Нальчика (Кабардино-Балкарская АССР), также вследствие распространения провокационных слухов, возбужденной толпой был разгромлен пункт милиции и убит участковый милиционер. По результатам расследования к уголовной ответственности были привлечены 33 участника погрома.
После этого факта Ю.В. Андропов дал указание провести глубокое исследование всех фактов возникновения массовых беспорядков и групповых драк на территории СССР, по результатам которого были подготовлены и разосланы в территориальные органы и особые отделы КГБ соответствующие аналитический обзор и указание.
Отметим и то чрезвычайно важное обстоятельство, что анализ показал, что причиной подавляющего большинства возникновения массовых беспорядков являлись неправомерные, либо воспринимавшиеся окружающим как «неправомерные» в момент их совершения, действия милиции и иных представителей органов власти.
В этой связи одной из задач перед органами госбезопасности Ю.В. Андропов поставил выявление предпосылок к возникновению возможных массовых беспорядков и принятие необходимых предупредительно-профилактических мер по их недопущению.
И эти меры позволили на протяжении многих лет избегать повторения подобного столь драматического развития событий. И лишь один раз, 24 октября 1981 г. в г. Орджоникидзе (ныне Владикавказ, Северная Осетия), избежать трагических столкновений, в которых участвовало до 4,5 тысяч человек, не удалось[153].
По своему уникальным стало «ЧП» 7–8 ноября 1975 г. в порту Риги и акватории Балтийского моря, связанное с захватом и попыткой угона в Швецию военного судна ВМФ СССР.
В «Энциклопедии для детей» сегодня можно прочитать, что 8 ноября 1975 г. «…на большом противолодочном корабле «Сторожевой» вспыхнуло восстание под руководством замполита капитана 3-го ранга В. Саблина… Офицеры и мичманы его не поддержали и были арестованы восставшими». Причем Саблин представлен эдаким героем-тираноборцем[154].
И — ни слова о намерении угнать военный корабль в Швецию! Что доказывается маршрутом и обстоятельствами движения корабля (в скобках также отметим, что Саблин, в отличие от других замполитов, обладал навыками кораблевождения, что позволяло ему единолично пролагать курс и вести корабль).
Несколько слов «герою» посвящены и в школьном учебнике истории. Так, девятиклассники читают: «…Саблин сумел вывести корабль из Риги в Ленинград, с тем чтобы обратиться к руководству страны с воззванием против «казнокрадства и демагогии, показухи и лжи», царящих в обществе». Поднятые в воздух бомбардировщики остановили корабль. Саблин был расстрелян за «измену Родине»[155].
И — ни слова о том, что в апреле 1994 г. Военная коллегия Верховного Суда России, рассмотрев уголовное дело в отношении В.М. Саблина и помогавшего ему матроса В. Шеина, признала указанных лиц виновными в совершении воинских преступлений: Саблина в превышении власти, неповиновении и сопротивлении начальнику, а Шеина — в соучастии в указанных преступных деяниях, правда, смягчила приговоры (Шеину — до 5 лет лишения свободы, отбытых им). В определении Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 12 апреля 1994 г. указано, что ни Саблин, ни Шеин не подлежат реабилитации.
В уже упоминавшейся энциклопедии для детей также читаем, конечно, с оценкой «плюс», что «одним из самых необычных участников диссидентского движения оказался капитан КГБ Виктор Орехов[156].
Конечно, повествуя о том, как в 1977–1978 гг. Орехов передавал служебную информацию, что, понятно, является воинским преступлением — такие у нас сегодня «герои» и «образцы для подражания» молодежи! — авторы статьи не упоминали — да и не могли знать! — что сей «герой» предлагал себя на роль исполнителя или организатора террористических актов в Москве!
Да и зачем писать о том, что благодаря его предательству — будем называть вещи своими именами! — десятки человек (в том числе и автор этих строк), оказались под подозрением? Да что душой кривить? — были взяты в оперативную разработку своими коллегами!
И авторам подобных слащавых сентенций о «чекисте-диссиденте», конечно, невдомек, что 25 августа 1978 г. Орехов был арестован только после того, как контрразведке стало известно, что уже запланирована его встреча с сотрудником спецслужб «одной иностранной державы», специально приехавшим в нашу страну на сей раз по паспорту гражданина США.
Бурные ветры политических перемен, ворвавшиеся в нашу жизнь в конце 80-х годов прошлого века, изменили до неузнаваемости многие представления о должном, о морале, долге и иных непреходящих человеческих и нравственных ценностях.
Возвеличили предательство, предали забвению подлинных, пусть и неизвестных героев истории России.
O tempora, o morale! — «О, времена, о нравы!» — восклицали в подобных случаях древние римляне. Но подобный вывод кажется нам очень актуальным и сегодня.
Особенно, если задуматься о том, чему и на каких примерах учат сегодня нашу молодежь. Надо ли только, после этого, удивляться полученным результатам?
Но, как писал еще в 1911 г. в первой отечественной книге о разведке «Тайные силы (Военное шпионство)», предназначенной для офицеров и юнкеров российской армии, генерал-майор Генерального штаба Владимир Наполеонович Клембовский: «Никакими соображениями нельзя оправдывать гнусных поступков предателей: измена государству составляет гнусное и подлое преступление!».
О чем следовало бы знать и помнить некоторым нашим современным публицистам и «историкам»!
В тоже время Ю.В. Андропов был убежден в необходимости укрепления органами госбезопасности связей с населением, в необходимости проведения систематической разъяснительной работы об угрозах безопасности страны, направленной на повышение бдительности граждан, о задачах деятельности органов безопасности, о роли помощи им со стороны граждан в решении насущных задач развития советского общества.
В этой связи 2 июня 1969 г. было образовано Бюро по связи КГБ с издательствами и другими органами массовой информации, чаще именовавшееся «Пресс-бюро КГБ», первым начальником которого был назначен полковник В.Ф. Кравченко. (В мае 1990 г. Пресс-бюро КГБ было преобразовано в Центр общественных связей со значительным расширением его функций и изменением методов работы).
В утвержденном в ноябре того же года Временном положении об этом органе говорилось, что Бюро по связи КГБ с издательствами и другими органами массовой информации «является подразделением, которое представляет органы КГБ во вне по вопросам обнародования в открытой печати, а также в кино, радио и телепередачах материалов и документов, относящихся к сфере деятельности органов государственной безопасности».
Целями деятельности Пресс-бюро называлось «способствовать повышению политической бдительности советских граждан, дальнейшему укреплению авторитета органов госбезопасности в массах, создание атмосферы непримиримости по отношению к негативным фактам и явлениям, могущим причинить ущерб делу охраны госбезопасности». Непосредственными задачами Пресс-бюро назывались информирование трудящихся о результатах борьбы органов КГБ с иностранными разведками и антисоветскими элементами, разоблачение через СМИ подрывной деятельности противника, дезинформационных и клеветнических акций, направленных против СССР и других социалистических стран[157].
И образование этого подразделения объясняется далеко не «идеологией осажденной крепости», якобы существовавшей в советском обществе в те годы, а конкретными реалиями «холодной войны» как жесткого политико-идеологического противостояния и противоборства двух социально-политических систем на мировой арене.
Создавая это практически новое направление деятельности КГБ при СМ СССР, Ю.В. Андропов стремился новаторски реализовывать один из организационно-тактических и политических принципов обеспечения госбезопасности — расширения и укрепления связи с массами.
Принцип, сформулированный еще в IX–VIII веках до нашей эры легендарным спартанским правителем Ликургом, следующим образом: Государство существует, охраняемое личным участием каждого!
Конечно, нельзя сказать, что значение гласности в борьбе с тайными происками зарубежных спецслужб не понималось ранее.
Еще летом 1915 г. председатель Комиссия для выработки мер повышения эффективности борьбы с разведывательной деятельностью спецслужб Германии и Австро-Венгрии Г.Г. Молов, в «Записке о мерах борьбы со шпионством» подчеркивал: «…дело борьбы с иностранным шпионажем должно быть популярным, национально-патриотическим, широко охватывающим население, все слои общества, все правительственные учреждения, независимо от того, к какому они принадлежат ведомству.
Стыдится борьбы с такой серьезной для родины опасностью, разрушающей оплот государства, подрывающей его военную мощь и силу средств обороны от врага, угрожающей отечеству потерей нескольких сот тысяч молодых жизней и миллиардными убытками, — казалось бы, нет оснований»[158].
С учетом этого исторического опыта Ю.В. Андропов еще в одном из первых своих программных выступлений, обращаясь к выпускникам Высшей школы КГБ СССР им. Ф.Э.Дзержинского в июле 1967 г., подчеркивал:
— Нам надо беречь и укреплять доверие советских людей, всего советского народа к органам государственной безопасности, потому что это доверие — залог всех наших успехов[159].
Чрезвычайно актуально и сегодня звучат следующие слова из того же выступления председателя КГБ: «важным средством завоевания доверия масс является гласность в чекистской работе. Советский народ должен быть больше и лучше информирован о подрывной деятельности иностранных разведок, зарубежных антисоветских центров, а также о подрывной деятельности антисоветских элементов внутри страны. Советские люди должны больше знать о трудной и сложной работе чекистских органов».
Как нетрудно заметить, Андропов в самом начале своей деятельности на «чекистском поприще» во многом предвосхитил те задачи и проблемно-болевые точки, что останутся по-прежнему актуальными и более чем через четыре десятилетия.
Позднее, возвращаясь к вопросу о возрастании значения в жизни страны общественного мнения, председатель КГБ подчеркивал необходимость «учета реакции трудящихся на деятельность органов госбезопасности. Именно поэтому, наши действия, наши шаги должны быть понятны массам. Мы должны добиваться того, чтобы трудящиеся понимали каждую нашу акцию, осознавали ее необходимость, оказывали нам необходимую поддержку. Это само собой не приходит. Нужна серьезная разъяснительная работа. Ее нужно проводить еще активнее, чем мы делали до сих пор… Нужно думать о том, как тот или иной шаг будет воспринят советскими людьми. Нужно думать и принимать все меры к тому, чтобы наши акции получали поддержку масс»[160].
Выступая на Всесоюзном совещании руководящего состава органов и войск КГБ СССР 22 июня 1971 г., Андропов подчеркивал:
— Чекистские меры должны быть понятны обществу… должны быть понятны и репрессивные, и профилактические меры, которые предпринимают органы КГБ.
И, как представляется, эти мысли и указания председателя КГБ СССР явились еще одной из составляющих рождения «феномена Андропова».
Конкретно в деятельности Пресс-бюро КГБ они нашли воплощении в издании книг, не говоря уже о десятках и сотнях статей в центральной и местной печати, радиопередачах, документальных фильмах.
Было продолжено издание книг о деятельности органов госбезопасности на различных этапах существования советского государства.
Силу «печатного слова» хорошо понимали и за океаном — не в этом ли разгадка многолетней пропагандистской кампании, связанной с использованием в антисоветской пропаганде «Архипелага ГУЛАГ» А.И. Солженицына?
Ведь еще в 1961 г. начальник отдела активных операцией ЦРУ подчеркивал: «Книги — это одна из новых форм пропаганды, которая может полностью изменить взгляды человека!»[161].
Впоследствии американский историк Джозеф Найт выразил эту же мысль следующим образом: «В информационный век побеждает тот, чья история убедительнее, чья история способна привлечь людей».
В 70-е годы, в частности, были изданы книги:
Особое задание: Воспоминания ветеранов-чекистов (М., 1968; 2-е издание этой книги вышло в 1977, а 3-е — в 1988 г.);
Тишков А.В. Первый чекист (М., 1968);
Солдаты невидимых сражений: рассказы о подвигах чекистов (М.,1968);
В.И. Ленин в воспоминаниях чекистов (М.,1970);
Хацкевич А. Солдат великих боев: жизнь и деятельность Ф.Э.Дзержинского;
Чекисты (М., 1970, последующие издания в 1972 и 1987 гг.);
Чекисты рассказывают (М.,1970, всего к 1991 г. вышло 8 выпусков этой серии);
В.И. Ленин и ВЧК. Сборник документов (М., 1970, 2-е изд. 1987 г.);
Военные контрразведчики (М.,1978);
МЧК: Из истории Московской чрезвычайной комиссии. Сборник документов. (1918–1921) (М., 1978);
Остриков С. Военные чекисты (М., 1979), и многие другие.
В 1975 г. Ю.В. Андропов поддержал инициативу ленинградских ветеранов органов госбезопасности о создании в бывшем здании ВЧК на Гороховой, 2 мемориального кабинета-музея Ф.Э. Дзержинского. Сегодня — это государственный Музей истории политической полиции России XIX–XX веков) в Санкт-Петербурге.
Следует также особо отметить роман и его экранизацию «ТАСС уполномочен заявить…», созданные известным журналистом и писателем Юлианом Семеновым по реализованной КГБ оперативной разработке агента американской разведки «Трианона». (Ю.С. Семеновым был также автором статьи о задержании с поличным агента ЦРУ под глубоким прикрытием М. Петерсон, ставшим последним эпизодом дела «Трианона», опубликованной в «Известиях» в июле 1977 г.).
В 1978 г. приказом председателя КГБ была учреждена ежегодная премия за лучшие произведения в области литературы и искусства о чекистах.
В сентябре 1984 г. при Центральном клубе КГБ СССР им. Ф.Э. Дзержинского был открыт «Чекистский кабинет» — выставочно-демонстрационный зал по истории советских органов госбезопасности.
Ранее на Малой Бронной улице в Москве был открыт Музей пограничных войск КГБ.
Представление о видении Ю.В. Андроповым места и роли КГБ в обеспечении безопасности Советского Союза дает ряд его выступлений на совещаниях руководящего состава.
На совещании руководящего состава органов и войск КГБ 22 июня 1971 г., наряду с расширением масштабов разведывательной деятельности ведущих империалистических государств, председатель КГБ отмечал также их стремление перейти к активизации политического воздействия на страны социалистического содружества, добиваясь ослабления их единства, и пытаясь использовать для этого отдельные негативные моменты в их общественной жизни.
С помощью националистов, ревизионистов и других враждебных элементов, противник стремится извратить марксистско-ленинскую идеологию, подорвать роль коммунистических партий в социалистических странах и вбить клин в отношения между ними.
Важным фактором, определяющим развитие всей жизни нашей страны, подчеркивал Андропов, «является укрепление общенародного государства, дальнейшее расширение социалистической демократии. В последнее время в этом направлении был сделан новый крупный шаг вперед. «Преодоление культа личности, а также последствий субъективных ошибок, — говорил т. Л.И. Брежнев, — позволило создать в партии и обществе такую морально-политическую атмосферу, которая благоприятствует хорошей и дружной работе. И всем нам надо заботиться о том, чтобы эта атмосфера сохранялась ясной и чистой» (Брежнев Л.И. Ленинским курсом. Речи и статьи.
Т. 3. М., 1972, с. 348). Это указание является очень важным отправным пунктом для чекистской работы, поскольку из него вытекают многие важные выводы».
Характеризуя «стремление противника к «размягчению позиций социализма изнутри», Андропов говорил о попытках и стремлении зарубежных идеологов «маскировать его различными оболочками «улучшения» социализма, устранения его «недостатков», чтобы, воздействуя на неустойчивые элементы общества, добиться главной цели — ликвидации социализма».
Мирное сосуществование, подчеркивал Андропов, не ликвидирует противоборства с попытками внешнего противника оказывать выгодное ему воздействие на СССР; по этой причине тайная война с вражескими спецслужбами только расширяется, принимая подчас весьма острые формы. (Отметим, что это предвидение оказалось пророческим, что подтвердилось в последующие годы).
Но уже в 1971 г. председатель КГБ подчеркивал, что стремление зарубежных антисоветских центров подстрекать часть населения Советского Союза к экстремизму, массовым беспорядкам, терроризму. Что должно было продемонстрировать заинтересованной «зарубежной общественности» «несогласие» и активный «протест» населения против политики коммунистической партии.
В качестве еще одной особенности тактики разведывательных служб Запада называлось объединение их подрывных усилий, создание различных координационных центров, включение в сферу разведывательно-подрывной деятельности «периферийных» государств «третьего мира», стремление расколоть международное Движение неприсоединения.
Общий вывод Андропова состоял в необходимости совершенствования методов противодействия каждому из используемых спецслужбами зарубежных стран видов и средств разведки — космической, радиотехнической, технической, HUMINT (под этим термином на Западе понимается любой вид разведки с использование личных, межперсональных контактов), выдвигая на первое место борьбу с агентурным проникновением к государственным секретам СССР и других социалистических государств.
Главный залог успеха органов безопасности социалистических государств, это не оборона, а навязывание противнику тактики, исключающей реализацию им своих планов и замыслов.
В том же 1971 году председатель КГБ отмечал стремление израильских спецслужб инспирировать массовую эмиграцию советских граждан в эту страну, замышляя таким образом спровоцировать национальную рознь, сплотить и толкнуть на путь конфронтации с властью отдельные национальные группы, особенно имеющие многочисленные компактные диаспоры за рубежом. (Данные тактические установки противника были учтены чекистами при организации противодействия акциям идеологической диверсии).
Еще одним чрезвычайно важным и требующим постоянного внимания направлением деятельности Ю.В. Андропова на посту председателя КГБ СССР являлось определение и совершенствование кадровой политики этого специфического правоприменительного ведомства. И, учитывая общественную значимость этой проблемы для понимания истории нашей страны, представляется необходимым подробнее остановиться на этом вопросе.
Именно в силу незнакомства значительного числа наших сограждан с этой стороной идейно-теоретического наследия Ю.В. Андропова, мы решили кратко, по сути дела, конспективно, познакомить читателей с некоторыми мыслями и суждениями, высказывавшимися председателем КГБ на различных встречах с чекистскими коллективами.
Разумеется, весь этот материал внимательно изучен, проанализирован и осмыслен за рубежом теми, кто намерен поставить его выводы на службу собственным интересам.
По сути дела, предлагаемый вниманию читателей конспект — это также часть информационного досье «Андропов», которые пылятся на архивных полках каждой уважающей себя спецслужбы в мире.
Еще в июле 1967 г., выступая перед выпускниками ВКШ КГБ им. Ф.Э. Дзержинского, Андропов подчеркивал, «в органах государственной безопасности должны работать хорошо подготовленные, высококультурные кадры чекистов»[162].
Выступая перед комсомольцами центрального аппарата КГБ СССР 23 октября 1968 г., Ю.В. Андропов обращал внимание на следующие обстоятельства:
— В такой работе как наша, в силу оказанного нам доверия, в силу того, что эта работа дает нам немалые полномочия и в то же время она в определенной мере закрыта от публичной критики, довольно легко зазнаться, утратить трезвое, критическое отношение к себе. Вот почему надо быть особенно бдительным. Вот почему скромность есть и всегда будет у нас одним из важных критериев оценки работников.
…Что значит быть на высоте требований? Это значит… уметь воспитать в себе и пронести через всю жизнь такие высокие качества, как честность, чуткость к окружающим, умение видеть в людях не только плохое, но и хорошее. Об этом важно помнить, так как в нашей работе часто приходится сталкиваться с изнанкой жизни, самыми неприглядными ее чертами. Все это у людей нестойких может породить известный перекос в мировоззрении, в характере и в отношении к человеку. Для нашей работы такой перекос — дело недопустимое. Чекист без веры в советского человека, подменивший настоящую острую бдительность болезненной подозрительностью, видящий во всем одно только плохое — это плохой чекист[163].
Для Андропова была характерна высокая требовательность к кадрам. «Четкость, конкретность, оперативность — неоднократно подчеркивал он, — должны сочетаться у нас с нетерпимостью ко всякого рода нарушениям и расхлябанности, не взирая на то, какое служебное положение занимает то или иное лицо»[164].
Много внимания председатель КГБ Ю.В. Андропов уделял также проблемам повышения профессионального уровня чекистских кадров.
«Но профессиональный уровень — это не какая-то «постоянная величина», — подчеркивал Ю.В. Андропов, — Он должен расти по мере того, как меняются и усложняются условия борьбы со спецслужбами противника. Только в этом случае мы сможем быть на высоте. Мало быть хорошо обученным. Тут надо выстоять и победить, мобилизовав для этого все свои волевые и интеллектуальные качества… Надо беззаветно верить в справедливость нашего дела, не поддаваться на провокации, в какой бы форме они не проявлялись, не забывать, что классовый враг всегда остается врагом, какими бы елейными словами он ни прикрывался. И еще один вопрос, имеющий самое прямое отношение к воспитанию чекистов. Партия, государство дали нам большие полномочия, право решать в ряде случаев судьбы людей… Мы всегда говорили и говорим о том, что действовать надо осмотрительно, что данные нам права и полномочия использовать надо разумно. Это заставляет нас с еще большей требовательностью относиться ко всем нашим действиям»[165].
Выступая перед личным составом Высшей Школы КГБ имени Ф.Э. Дзержинского 1 сентября 1981 г. Ю.В.Андропов наметил целую программу повышения эффективности подготовки чекистских кадров.
В частности, он отмечал:
— Было бы правильным теперь, опираясь на этот большой опыт и хорошие традиции школы, подумать над тем, как повысить уровень научной, учебной и воспитательной работы, чтобы выпускники школы и в профессиональном, и в морально-политическом отношении в полной мере отвечали бы тем возросшим требованиям, которые предъявляются к чекистам развитием советского общества, а также усложнившимся характером борьбы с противником….
Из школы выпускники должны вынести необходимую сумму знаний. Но это только одна сторона дела. Одних книжных знаний недостаточно. Мало просто прочитать учебник, прослушать лекцию, усвоить по ним опыт чекистов старшего поколения. Чтобы быть на высоте партийных, политических требований, чтобы умело применять полученные знания на практике, выпускник школы должен обладать еще и чекистским характером.
…Важно, чтобы чекистская наука умела глубоко заглянуть в будущее, чтобы выпускники школы унесли с собой знания, необходимые для решения задач не только сегодня, но и завтра…
От чекиста требуется высокая нравственная и моральная чистота. Он должен во всех своих поступках и действиях руководствоваться благородными принципами и нормами социалистического общежития. Вместе с тем решительно бороться со всем, что чуждо нашему социалистическому образу жизни. Здесь не может быть никаких компромиссов со своей совестью. От чекиста требуются активная жизненная позиция, боевой чекистский характер»[166].
Важной составляющей подготовки и воспитания чекистских кадров являлся вопрос об отношении к гражданам, в том числе переступившим, или балансирующим на грани нарушения закона. В многочисленных обращениях Ю.В. Андропова к чекистским коллективам мы можем найти немало указаний на этот счет.
«Решительно пресекая враждебную деятельность, — подчеркивал он еще в апреле 1971 г., — мы должны вместе с тем избегать однобокости, уметь отделять от врага тех лиц, кто случайно попал во враждебную среду, политически заблуждаются или используются противником».
На одном из совещаний руководящего состава органов КГБ в феврале 1979 г. Ю.В.Андропов обращал внимание на то, что «чекисты призваны бороться за каждого советского человека, когда он оступился, чтобы помочь ему встать на правильный путь. В этом и заключается одна из важнейших сторон деятельности органов госбезопасности. Она имеет большую политическую значимость, вытекающую из самой гуманной сущности нашего строя, отвечает требованиям идеологической работы партии»[167].
Следует ли только после этого удивляться высокому авторитету Юрия Владимировича Андропова и его доброй памяти среди как сотрудников КГБ, так и его современников?
О значении творческого наследия Ю.В.Андропова для сегодняшних сотрудников органов безопасности России свидетельствуют следующие слова:
«Без сохранения высокой значимости офицерской чести, лучших профессиональных традиций и ценностей, без идеала служения общему благу, а также светлых образов тех, кто на разломе эпох, не смотря на все соблазны нашего непростого времени, остался верен «духу государственного служения» (носителем которого, без сомнения, был и Андропов), вряд ли можно создать эффективную силовую структуру, добиться подлинного авторитета и уважения граждан. А без помощи последних, если общество не доверяет своим спецслужбам, остановить растущую волну международного террора, криминального беспредела и насилия невозможно». Так написал в статье «Тайны Андропова», приуроченной к девяностолетию со дня рождения Юрия Владимировича, директор ФСБ России Н.П. Патрушев[168].
Было бы неоправданным не коснуться и еще одной крайне деликатной темы в деятельности органов госбезопасности в эпоху Андропова.
Несмотря на категорический запрет собирать компрометирующие материалы на «номенклатурных чиновников», подчас такая информация все же поступала в органы КГБ в процессе проведения оперативных мероприятий и расследования преступлений.
И тогда перед следователями и руководителями оперативных подразделений вставали сложные вопросы, что с ней делать.
О проверенной и подкрепленной соответствующими доказательствами подобной информации Андропов докладывал лично Брежневу, давал команды руководителям территориальных управлений проинформировать соответствующих партийных секретарей. «Оргмеры», как правило, принимались, но «по тихому», без громких разоблачений и привлечений к уголовной ответственности.
Как отмечал по этому поводу Л.М. Млечин, «Брежнев смертельно не любил скандалов и снисходительно относился к мелким грешкам своих подчиненных». О принципе равенства всех граждан перед законом, в подобных случаях предпочитали не вспоминать…
Для «привлечения к уголовной ответственности» — возбуждения уголовного дела в отношении номенклатурных работников требовалась «санкция» (формальное согласие) соответствующего партийного органа: этот порядок был прописан в подзаконных нормативных актах правоохранительных органов. А «партийные инстанции», понятно, не горели желанием давать санкции для привлечения виновных к уголовной ответственности.
Не горели, но все же вынуждены были давать!
Даже в Москве, вотчине одного из твердых недоброжелателей Андропова В.В. Гришина, по ДГОР (делу групповой оперативной разработки) были арестованы и судимы и член бюро МГК КПСС, и герой Социалистического труда, да и один немалый милицейский чин расстался со своим постом за злоупотребления служебным положением.
И все же главная цель достигалась: коррупционер покидал свой пост, и полученный результат можно было оценивать, хоть как и половинчатую, но все же «победу».
Андропову, известному своей принципиальностью, щепетильностью, приходилось мириться с подобной «мягкостью оргвыводов», хотя они вряд ли устраивали его и соответствовали его убеждениям.
Следовало ли ему, «в знак протеста», демонстративно подать в отставку?
Наверное, он отдавал себе трезвый отчет в том, что другому человеку на его посту удалось бы сделать еще гораздо меньше…
Однако, помимо повседневного руководства весьма обширным «хозяйством» Комитета государственной безопасности СССР, от его председателя требовались и предложения о стратегических направлениях развития органов и войск, их кадровом обеспечении, материально-техническом оснащении, начиная от новейших ЭВМ (они использовались в аналитических подразделениях КГБ уже в конце 60-х годов), до самых современных средств вооружения, техники.
Появление в структуре КГБ СССР новых подразделений было связано как с изменениями в оперативной обстановке в стране и на межгосударственной арене, так и с постановкой руководством страны перед КГБ дополнительных задач.
По устоявшейся в то время традиции, подобные организационно-штатные решения принимались Политбюро ЦК КПСС и оформлялись постановлениями Совета министров, после чего следовал соответствующий приказ председателя КГБ.
Реорганизация подразделений КГБ СССР отражала сложную диалектику изменения содержания и тактики скрытого противоборства с умным и изощренным противником, имеющим к тому же безграничные финансовые ресурсы.
По словам Н. Полмара и Т.Б. Аллена, отражающим мнение многих зарубежных аналитиков, «в годы пребывания Андропова на посту председателя КГБ эта организация несколько улучшила свой имидж и стала более эффективной. Андропов усилил дисциплину и предъявлял новые требования к интеллектуальному уровню своих подчиненных. Методы внешней разведки обновились, стали более современными и изощренными. По примеру Запада, Андропов сделал упор на научно-технические способы ведения разведки. В то же время он не забывал и про агентурную разведку, поощряя работу ценных агентов»[169].
Помимо 5 управления КГБ СССР, на истории создания и деятельности которого мы подробно остановимся далее, 13 марта 1969 г. было создано 15 управление, основной задачей которого являлось «обеспечение постоянной готовности к немедленному приему укрываемых (то есть высшего руководства СССР — О.Х.), в защищенные пункты (объекты) и создание в них условий, необходимых для нормальной работы в особый период».
Ю.В. Андропов, понимая исключительное влияние результатов научно-технической революции (НТР) на все стороны жизни современного общества, постоянно держал в курсе своего внимания все новации в этой сфере, особенно способные оказать воздействие на состояние или содержание процесса обеспечения безопасности страны.
И именно поэтому еще одной его новацией стало создание в системе КГБ в 1969 г. информационных и аналитических подразделений, работавших на самых современных в то время технологиях и аппаратно-машинных комплексах обработки информации.
В том же году по инициативе Ю.В. Андропова были созданы Научно-исследовательский институт разведывательных проблем (НИРП) и НИИ «Прогноз», в сентябре 1977 г. — Центральный научно-исследовательский институт специальных исследований (ЦНИИСИ).
В составе ЦНИИСИ была организована взрыво-техническая лаборатория, впоследствии оказавшаяся незаменимой для предотвращения и расследования актов терроризма[170].
Юрий Владимирович внимательно относился к развитию «чекистской» науки, занимавшейся созданием новых технологий обеспечения госбезопасности.
Для Ю.В. Андропова характерным было стремление, не довольствуясь достижениями сегодняшнего дня, попытаться заглянуть в будущее, увидеть его во всей его противоречивости и многогранности, подготовиться к тем угрозам, что могут встать в повестку дня завтра, стремление понять логику и диалектику исторического процесса, закономерности и принципы социальной эволюции. И, на наш взгляд, именно поэтому его характеристики тех или иных событий и процессов звучат вполне актуально и сегодня.
Того же самого — умения заглядывать в будущее, Андропов требовал и от своих подчиненных, требовал от них учить молодую смену и учиться самим.
В отличие от своих предшественников, Андропов начал работу с углубленного, скрупулезного изучения истории органов госбезопасности, теории и методики разведки и контрразведки, что было ему необходимо для разработки программ развития КГБ в изменяющихся динамичных условиях разведывательного противоборства с блоком противостоящих спецслужб.
Председатель КГБ считал необходимым осмысление опыта, конкретных задач, форм и методов борьбы с разведывательно-подрывной деятельностью противника, обеспечения государственной безопасности. Это проявлялось как в отношении Андропова к учебным заведениям КГБ СССР, так и собственно к становлению и развитию чекистской науки. При его поддержке в начале 70-х годов была расширена аспирантура ВКШ КГБ им. Ф.Э.Дзержинского, а позднее — создана и очная докторантура.
Необходимо отметить, что «субъективный фактор», связанный с личным отношением руководителя к потребностям и результатам развития науки, в органах КГБ являлся определяющим для судьбы этого направления их деятельности. Несмотря на свою колоссальную занятость текущими повседневными проблемами деятельности Комитета, Андропов просил помощников докладывать ему о наиболее важных и значимых, по их мнению, кандидатских и докторских диссертациях, подготовленных сотрудниками КГБ, знакомился с авторефератами некоторых из них.
Андропов поощрял привлечение не только в чекистскую науку, но и в деятельность оперативных подразделений, принципов и методов психологии, социологии, системного анализа и прогностики.
Лично интересуясь развитием теории контрразведывательного и разведывательного искусства, Андропов требовал предоставления ему законченных научных работ сотрудников КГБ.
Ю.В. Андропов не только поставил перед органами КГБ задачу профилактики негативных процессов и явлений, но и дал задание научным и аналитическим подразделениям изучить природу и содержание негативных процессов и очагов социального возбуждения (напряженности), для воздействия на них в целях их бесконфликтной деэскалации.
Так им еще в 1979 г. была поставлена задача обеспечения безопасности советского общества. Однако многое в этой сфере зависело далеко не только от органов госбезопасности, но и от того пресловутого «человеческого фактора», о роли которого в возникновении кризисных ситуаций мы говорили в связи с событиями в Венгрии.
Об умении Андропова заглянуть далеко вперед, свидетельствует следующий факт.
Весной 1982 г. сотрудник секретариата генерал Н.В. Губернаторов попросил Андропова о переводе в Высшую школу КГБ имени Ф.Э.Дзержинского для продолжения научной работы над докторской диссертацией о борьбе с диверсионной деятельность германских спецслужб в годы Великой Отечественной войны.
Юрий Владимирович напутствовал его такими словами:
— Тема вашей будущей диссертации историческая, и вам придется работать с архивами времен войны. К сожалению, в отличие от Минобороны, наш военный опыт недостаточно обобщен и не собран в документах. Не только широкая общественность, наши историки, но и молодые чекисты не знают, как действовали чекисты в военное время, не имеют возможности знакомиться с документами и изучать их. А ведь нам есть что показать и чем заслужено гордиться. Одних только званий Героя Советского Союза присвоено более чем тридцати чекистам, а двое награждены высшими полководческими орденами Суворова.
Поэтому решено подготовить и издать в нескольких томах, в том числе и в открытой печати, сборник документов о деятельности органов государственной безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны. Я просил бы вас создать в структуре отдела (научно-исследовательского отдела ВКШ — О.Х.) и возглавить рабочую группу, которая занялась бы поиском, отбором документов, их систематизацией и подготовкой к изданию. Составьте план сборника с учетом требований историографии, предложите состав редколлегии, которую возглавит один из моих замов, на которого вы и будете замыкаться. Вам будут помогать учетно-архивные подразделения всего Комитета. А в группу подберите опытных специалистов: историков, архивистов, ветеранов-чекистов[171].
Такая работа была начата, и уже к августу 1991 г. был подготовлен первый том открытого сборника документов «Органы государственной безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны. 1941–1945 гг.». Но последовавшие драматические события августа отсрочили его приход к читателям более чем на четыре года.
27 ноября 1970 г. Инспекция при председателе КГБ была преобразована в Инспекторское управление КГБ СССР.
Еще одной важной стратегической новацией Ю.В. Андропова стало образование 21 июня 1973 г. 16 управления КГБ, отвечавшего как за ведение электронной разведки, так и радиоперехват и дешифровку перехватываемых сообщений. (Ранее эти задачи решали подразделения 8 Главного управления КГБ СССР). Это подразделение, аналогом которого является известное Агентство национальной безопасности США, стало важным источником разведывательной и контрразведывательной информации.
16 управление сочетало в себе осуществление оперативно-технических, информационных и аналитических функций.
Дальнейшая реорганизация системы органов КГБ СССР проводилась в направлении укрупнения и усиления некоторых подразделений контрразведывательного — Второго главного управления путем преобразования их в самостоятельные управления (всего к 1980 г. в его структуре имелось 17 отделов).
В сентябре 1981 г. управление «Т» 2-го Главного управления, с сентября 1973 г. осуществлявшее контрразведывательную работу по обеспечению безопасности транспортных отраслей страны, было преобразовано в самостоятельное 4 управление КГБ СССР.
15 октября 1982 г. было образовано 6 управление КГБ СССР — по защите экономики. Ранее, с 1967 г. эту задачу решали 9, 19 и 11 отделы ВГУ, а с сентября 1980 — Управление «П» в составе Второго Главного управления.
Последней реорганизацией, связанной с именем Ю.В. Андропова, стало создание 13 августа 1983 г. в составе 3 Главного управления КГБ Управления «В» для контрразведывательной защиты органов МВД и его органов на местах. Ранее, в соответствии с решением Политбюро ЦК КПСС от 27 декабря 1982 г., на укрепление органов МВД из КГБ СССР было командировано более 2000 сотрудников, в том числе 100 офицеров из «числа опытных руководящих оперативных и следственных работников».
Эти меры стали важным шагом на пути активизации борьбы с преступностью и коррупцией, укрепления законности и правопорядка, защиты законных прав и интересов советских людей.
Не только о стремлении, но и о реальном умении Ю.В. Андропова «заглянуть за горизонт», свидетельствует и целый ряд иных инициатив председателя КГБ СССР.
К числу важнейших из них можно отнести образование в 1970 г. Курсов усовершенствования оперативного состава (КУОС КГБ).
На их базе позднее была организована подготовка сотрудников спецподразделений КГБ СССР.
Не менее важное значение имело также создание в КГБ подразделений специального назначения для решения оперативно-боевых задач.
Первым из них стала легендарная группа антитеррора «Альфа» — Отделение «А» 7-го управления, как она официально именовалась во внутренних документах КГБ. Она была образована по предложению Андропова и на основании соответствующего решения Политбюро ЦК КПСС в соответсвии с приказом Председателя КГБ № 0089/ОВ от 29 июля 1974 г.
Задачами «Отделения «А» являлись борьба с терроризмом, захват вооруженных преступников, силовое прикрытие проведения оперативных мероприятий. Вобравшая в себя лучшее из опыта как российских сил специального назначения, так и аналогичных зарубежных подразделений, «Альфа» со временем стала элитным подразделением КГБ.
Первоначально ее штат составлял 30 человек, но к лету 1991 г. он увеличился почти до 500 бойцов, что обусловливалось реальными изменениями в оперативной обстановке в стране и в мире и потребностями оперативной практики.
Бойцы группы принимали участие в десятках операций по освобождению заложников, силовому пресечению противоправных действий и задержанию преступников.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.