БИТВА ЗА МОСКВУ

БИТВА ЗА МОСКВУ

Постановлением Государственного Комитета обороны СССР от 6 июля 1941 года механизированные корпуса расформировывались. Вместо них формировались отдельные танковые и мотострелковые дивизии сокращённого состава с подчинением их командующим общевойсковыми армиями. По утверждённому тогда же штату в танковой дивизии сокращённого состава полагалось иметь два танковых полка, мотострелковый и артиллерийский. Всего 215 танков, из них 20 KB, 42 Т-34 и 153 Т-26 и БТ. В июле-августе 1941 года были сформированы 10 таких дивизий. Кроме того, на новые штаты были переведены танковые дивизии довоенного формирования, дислоцировавшиеся на Дальнем Востоке. Впрочем, реальная численность танковых дивизий и их парк отличались от штата, порой весьма существенно. Так, например, 104-я танковая дивизия по состоянию на 14 июля 1941 года имела в своём составе 50 танков БТ-7, 19 БТ-5, 3 БТ-2, 136 Т-26 и 51 бронеавтомобиль. До 6 сентября 1941 года в дивизию поступили 14 тяжёлых танков KB, 60 Т-34, 4 Т-40 и 20 Т-26. Другое соединение – 109-я танковая дивизия на 29 августа имела в своём составе 7 KB, 20 Т-34, 82 Т-26, 13 XT-130, 22 БТ, 10 Т-40 и 23 бронеавтомобиля.

За Москву! В атаке – танк Т-34 производства СТЗ. Декабрь 1941 года

Мотострелковая дивизия сокращённого состава состояла из двух мотострелковых, танкового и артиллерийского полков. На вооружении танкового полка (два танковых и мотострелковый батальоны) состояло 93 танка – 7 KB, 22 Т-34, 64 Т-26 и БТ. Часть мотострелковых дивизий сформированных до войны, также перевели на новые штаты, а часть переформировали в стрелковые. Впрочем, уже очень скоро из-за нехватки материальной части командование Красной Армии было вынуждено совсем отказаться от крупных танковых соединений.

В августе 1941 года началось формирование танковых бригад. По штату, утверждённому 23 августа 1941 года, бригада должна была состоять из танкового полка, мотострелкового батальона, двух артдивизионов – гаубичного и зенитного, разведывательной и сапёрной рот, роты управления. Танковый полк, в свою очередь, помимо трёх танковых батальонов также имел мотострелковый батальон, разведывательный, сапёрный и комендантский взводы. Первый танковый батальон имел две роты средних и роту тяжёлых танков, а второй и третий батальоны – по три роты лёгких танков. Всего в бригаде насчитывалось 93 танка – 7 KB, 22 T-34, 64 лёгких танка Т-26, БТ и (или) Т-40. Организация, прямо скажем, не слишком удачная. И дело даже не в том, что в составе бригады имелись, например, два однотипных мотострелковых батальона различного подчинения. В бою и мотострелковый батальон бригады, и оба артдивизиона, да и другие подразделения бригадного подчинения, должны были подчиняться командиру танкового полка, поскольку последний являлся главной ударной силой бригады. Но при этом совершенно не у дел оставалось командование бригады, её штаб, являясь фактически лишней инстанцией, не столько командной, сколько передаточной.

На формирование бригад были обращены потрёпанные в приграничных боях, но уцелевшие танковые дивизии Юго-Западного фронта. Так, например, ещё 19 августа 1941 года военный комиссар ГАБТУ армейский комиссар 2-го ранга Н. И. Бирюков записал в своём служебном блокноте:

«Для формирования 4 танковых бригад идут:

1. 1-я отдельная танковая бригада (Костерево). Для неё идёт с Юго-Западного фронта 34-я танковая дивизия.

2. Для 2-й отдельной танковой бригады (Владимир) идёт 32-я танковая дивизия с Юго-Западного фронта.

3. Для 3-й отдельной танковой бригады (Змиев) идёт 37-я танковая дивизия с Юго-Западного фронта.

4. Для 4-й отдельной танковой бригады (Сталинград) идёт 15-я танковая дивизия с Юго-Западного фронта».

13 сентября 1941 года был утверждён новый штат танковой бригады, согласно которому танковый полк состоял из двух батальонов и имел 61 танк (7 KB, 22 Т-34, 32 Т-26, БТ или Т-40). Спустя месяц, 9 октября, появился ещё один штат, в котором танковый полк в составе бригады был ликвидирован, а сама она включала два танковые и мотострелковый батальоны и четыре отдельных роты. Теперь в ней имелось 46 танков (10 KB, 16 Т-34, 20 лёгких танков различных типов).

Танки 1-й гвардейской танковой бригады на подступах к Москве 1941 год

Отдельные танковые батальоны формировались по штату, утверждённому 23 августа 1941 года, и имели в своём составе три танковые роты и три взвода – всего 29 танков (9 Т-34 и 20 лёгких).

Отдельные мотострелковые бригады по штату, утверждённому 9 октября 1941 года, состояли из трёх мотострелковых и танкового батальонов, артиллерийского и зенитного дивизионов и подразделений обеспечения. В составе танкового батальона имелись 32 танка– 12 Т-34 и 20 лёгких.

Отдельные танковые батальоны и бригады предназначались для выполнения боевых задач в тесном взаимодействии с пехотой и артиллерией. Танковые бригады могли также использоваться и для выполнения самостоятельных задач совместно со стрелковыми и кавалерийскими соединениями и воздушными десантами.

Мы не случайно так подробно останавливаемся на организационно-штатной структуре танковых бригад и батальонов. Следует учитывать, что каких-либо формирований, вооружённых исключительно танками Т-34, не существовало (в отличие от KB, например). Они поступали практически во все танковые формирования и использовались в боевых действиях совместно с машинами других марок, как отечественных, так и зарубежных.

К концу сентября 1941 года танковые войска Красной Армии на западном направлении состояли из одной танковой и двух мотострелковых дивизий, 13 отдельных танковых бригад и четырёх отдельных танковых батальонов. Всего в них насчитывалось 782 танка, из них тяжёлых и средних – 141, лёгких – 641. В то же время на московском направлении противник в группе армий «Центр» развернул 64 дивизии, из них 14 танковых и шесть моторизованных. В них по состоянию на 10 сентября 1941 года насчитывалось около 2 300 танков.

Танки 1-й гвардейской танковой бригады на марше. Март 1942 года

30 сентября войска 2-й танковой группы генерала Г. Гудериана нанесли удар по левому флангу Брянского фронта, прорвали фронт и к концу дня продвинулись на 15– 20 км. Попытка организовать контрудар закончилась неудачей – контратаковавшие части были смяты и отброшены. К вечеру глубина прорыва достигла уже 80 км. Утром 2 октября дивизии 3-й и 4-й танковых групп прорвали оборону Западного и Резервного фронтов и продвинулись к концу дня на 20– 40 км. Для восстановления положения на участках прорыва командующие фронтами ввели в бой свои резервы, в числе которых были и танковые части. Но поправить положение не удалось. Уже 3 октября глубина продвижения немцев в полосе Западного фронта составила 50 км, Резервного – 80 км и Брянского – почти 200 км. Самое поразительное, что о прорыве немецких войск в полосах Западного и Резервного фронтов верховное командование Красной Армии ничего не знало. Вот как описал складывавшуюся в те дни ситуацию генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, занимавший тогда должность члена Военного совета Московского военного округа и Московской зоны обороны:

«2-4 октября никаких тревожных вестей с Западного фронта не поступало, и всё внимание штаба округа и оперативной группы можайской линии обороны было сосредоточено на обеспечении тульского направления. Правда, 3 октября наша проводная связь со штабом Западного фронта прервалась, что мы объясняли действиями авиации противника. Военный совет два-три раза в сутки получал информацию о положении на фронтах от оперативного и разведывательного управлений Генерального штаба, но ни 3, ни 4 октября ничего тревожного в сообщениях не было.

5 октября истребители, как обычно, вылетали на барражирование. Командующий округом в этот день находился в Туле. Часов в 8 утра мне позвонил из Малоярославца находившийся там начальник оперативного отдела оперативной группы штаба МВО полковник Д. А. Чернов и доложил, что перед рассветом начали появляться отходившие мелкие группы тылов Резервного фронта, от которых стало известно, что гитлеровцы начали наступление и части Резервного фронта отступают.

Это было расценено как паникёрство отдельных тыловиков, ибо о начавшемся наступлении врага против Западного и Резервного фронтов никаких данных не поступило.

Было около 12 часов дня, когда командующий ВВС округа полковник П. А. Сбытов доложил, что возвратившиеся с барражирования лётчики видели колонну танков и мотопехоты противника, протяжённостью до 25 километров, двигавшуюся по направлению к Юхнову. Сообщение показалось настолько невероятным, что понадобилось дважды проверить этот факт, прежде чем решиться доложить о нём начальнику Генерального штаба. Одновременно начальником штаба округа было отдано распоряжение о немедленном приведении в боевую готовность Подольских пехотного и артиллерийского училищ и выдвижении их на Малоярославец для занятия обороны. Генерал И. С. Белов приказал выслать передовой отряд на автомашинах с артиллерией на Юхнов с задачей задержать противника и не допустить его прорыва на Малоярославец. По боевой тревоге были подняты и высланы на можайскую ЛИНРПО также училище имени Верховного Совета РСФСР, Военно-политическое училище имени В. И. Ленина, сводный батальон Военно-политической академии имени В. И. Ленина, сводный танковый батальон Академии бронетанковых войск, 108-й запасной стрелковый полк и некоторые артиллерийские части. В Москве оставались две дивизии войск НКВД и 25 истребительных батальонов, нёсших охрану центральных партийных и советских органов, важнейших объектов и патрульную службу.

Через несколько минут после доклада Б. М. Шапошникову позвонил И. В. Сталин. Он спросил, кто докладывал начальнику Генерального штаба о движении противника на Юхнов. Я ответил.

Сталин осведомился о надёжности этих данных. После моих заверений последовал вопрос о принятых округом мерах. В заключение разговора Сталин сказал: «Хорошо, продолжайте действовать решительно, собирайте все силы, которые могут быть брошены на можайский рубеж, надо выиграть время, а там будут подведены необходимые силы. Докладывайте обо всём происходящем через Генштаб».

Подбитые «тридцатьчетвёрки» из состава 1-й гвардейской танковой бригады. Зима 1942 года

Как впоследствии рассказывали офицеры штабов соединений Западного и Резервного фронтов, на рассвете 2 октября авиация противника нанесла сильный удар по основным и запасным узлам связи фронтов и армий, большинство самолётов связи было уничтожено на аэродромах. Вслед за этим танки и мотопехота прорвались в тыл, и связь с Москвой полностью нарушилась. Этим объяснялось отсутствие у Генерального штаба сведений о противнике».

6 октября 1941 года войска Западного фронта получили приказ на отход, но было уже поздно – на следующий день танки Гота и Гепнера соединились в Вязьме, замкнув кольцо окружения. В общей сложности в окружении оказались 64 советских дивизии, 11 танковых бригад и другие войска. Какой-то их части удалось вырваться из вражеского кольца, большинство же погибло или попало в плен. В ходе боёв в котлах были потеряны и все танки.

Войска Западного и Брянского фронтов, понеся огромные потери, отходили на восток, ведя бои на промежуточных оборонительных рубежах и стараясь выиграть время для сосредоточения резервов. На калининском направлении, например, сражались 8-я и 21-я танковые бригады. Первая имела полковую структуру. На её вооружении состояло 22 Т-34, 7 KB и 32 лёгких танка.

Калининская оборонительная операция началась 10 октября 1941 года после неожиданных ударов превосходящих сил противника в направлениях Ржев – Старица – Калинин, Зубцов – Калинин, Оленино – Ельцы. С запада наступала 16-я армия группы «Север», калининское направление оказалось слабо прикрытым. Советские войска отходили с упорными боями на северо-восток. Тяжёлые бои вели войска 31-й армии в районе города Белый. Пять суток они сдерживали немцев в районе Западной Двины, прикрывая отход 22-й и 29-й армий.

Утром 11 октября после серии боёв передовые отряды 11-го моторизованного корпуса врага с боем заняли город Зубцов, а вечером – Погорелое Городище. Наши отдельные разрозненные части вели оборонительные бои в условиях отсутствия постоянной связи с командованием.

12 октября одна танковая дивизия противника, двигаясь, на Калинин, передовыми частями вышла на рубеж в 25 км юго-восточнее г. Старица. Советское командование приняло решение на отвод 29-й армии на северный берег Волги и прикрытие направления на Калинин. Но эти меры оказались недействительными, так как части не успели вовремя занять свои места. Из-за потери управления войсками направление на Калинин от Ржева и Старицы оказалось неприкрытым. Город никто не оборонял. От Ржева до Калинина были подготовлены довольно серьёзные оборонительные сооружения, которые делали сотни тысяч рабочих в течение нескольких месяцев, но в них ни одного бойца не было, и прорвавшийся противник беспрепятственно шёл до самого Калинина. Местная власть проявила исключительные беспечность и безответственность. Вместо подготовки населения к обороне города все растерялись и по существу никаких конкретных мер не приняли. Правда, 12 и 13 октября были наспех сформированы четыре истребительных отряда и ополчение, всего численностью 1000-1100 человек, но эти отряды в своём большинстве не были сколочены. Личный состав был совершенно не подготовлен не только для ведения уличных боёв, но не умел даже обращаться с винтовкой. Эти отряды после первого выстрела противника в панике бежали.

Для ликвидации прорыва противника на калининском направлении была сформирована оперативная группа в составе двух стрелковых и двух кавалерийских дивизий, 8-й танковой бригады полковника П. А. Ротмистрова и 46-го мотоциклетного полка. Однако времени для организации обороны города уже не было. 14 октября немцы заняли южную часть Калинина. Попытка противника продвинуться к северу и юго-востоку от Калинина была ликвидирована нашими частями, в том числе и 8-й танковой бригадой. В течение трёх дней (15, 16 и 17 октября) 8-я танковая бригада вела ожесточённые бои с немецкими танками и мотопехотой в северо-западной части города (в районе Горбатого моста), у населённых пунктов Николо-Малица и Каликино. Командный пункт бригады находился в старой церкви Николо-Малицы.

«Танк-истребитель» Т-34 с 57-мм пушкой ЗИС-4, подбитый на подступах к Москве. 21-я танковая бригада, 1941 год

По свидетельству командира танкового полка бригады майора А. В. Егорова, в эти три дня район Николо-Малицы, Медного и Брянцева представлял собой «слоёный пирог». Группы советских и немецких танков растекались по полям, сталкивались в коротких схватках. За три дня боёв танкисты бригады в открытых схватках и из засад уничтожили 22 немецких танка, 8 бронемашин, 6 противотанковых орудий и до батальона пехоты. При этом и бригада тоже потеряла до 50% танков.

Однако часть немецких танков и часть пехоты прорвалась к Медному – до Торжка оставалось 20 км. 18 октября на этот участок фронта из Торжка прибыли полки 185-й стрелковой дивизии, которая совместно с 8-й танковой бригадой разгромила прорвавшуюся группу немецких подразделений в населённых пунктах Ямок, Слобода и Медное. Село Медное было освобождено (и уже окончательно) 19 октября. На улицах села враг оставил 7 танков, одну зенитно-пулемётную установку и 17 артиллерийских орудий. При взятии села Медное удалось спасти от смерти и плена 500 советских военнопленных.

Во второй половине дня 19 октября танкисты 8-й танковой бригады нашли на одной из улиц села Медное сгоревший в танке экипаж сержанта Ивана Костюченко. Когда танкисты отходили из района Медного, он не вернулся из боя во время проведения одной из контратак. Экипаж Костюченко сумел раздавить противотанковую пушку и одну автомашину, сжёг своим огнём вражеский танк, но и сам оказался в ходе боя глубоко в расположении противника. Снаряд крупного калибра попал в борт Т-34, танк остановился и был окружён врагами. Немцы закричали: «Рус, сдавайс!» и «Рус, капут!» – а затем, не получив ответа, решили, что в танке все погибли и двинулись к нему. Но экипаж открыл огонь из пулемёта, а затем и из орудия, отбил несколько атак противника на повреждённый танк. Когда закончились боеприпасы и танк умолк, германские захватчики вновь окружили его, предлагая экипажу выйти и сдаться. Они стучали по броне и кричали: «Рус, выходи!» – но услышали в ответ только матерную брань. Немцы согнали местных жителей, заставив их обложить танк хворостом, соломой и подожгли его. Когда пламя охватило танк, враги услышали не крики о пощаде, а слова «Интернационала». Обстоятельства гибели героев-танкистов рассказали жители села Медное. При осмотре сгоревшего танка было извлечено четыре обгоревших тела. Но опознать всех так и не удалось. Нашли только обгоревший комсомольский билет на имя сержанта, командира экипажа Т-34 Ивана Фёдоровича Костюченко. Остальные три павших героя так и остались безымянными, потому что во время боёв 1941 года, по свежим следам, их так и не установили.

На центральном направлении в первой половине октября наступали главные силы немецких 4-й полевой и 4-й танковой армий в составе пяти армейских и двух моторизованных корпусов. Чтобы остановить противника и обеспечить занятие Можайского рубежа обороны отходящими войсками Западного фронта, в район Можайска и Малоярославца были переброшены из резерва Ставки пять танковых бригад – 9, 17, 18, 19-я и 20-я.

Сравнительные размеры Т-34 и Pz 38(t)

О действиях 18-й танковой бригады можно судить по отчёту о боевых действиях:

«Бригада начала формироваться 5 сентября 1941 года в городе Владимире Ивановской области. Личный состав – в основном из 48-й и 34-й танковых дивизий. Матчасть – новая, за исключением батальона лёгких танков (получены после ремонта). Формирование закончено к 4 октября. На фронт прибыла 7-8 октября, действовала в районе Уварово – Можайск.

В бой вступила 9 октября, имея в составе танкового полка: Т-34 – 29, БТ-7 – 3, БТ-5 – 24, БТ-2 – 5, Т-26 – 1, БА – 7. В боях 9-10 октября бригадой уничтожено 10 танков, 2 ПТО, до 400 солдат противника. Свои потери составили 10 танков подбитыми и сожжёнными и два ПТО на тягачах.

11 октября ударами по флангам противник перерезал автостраду в районе Ивники и ударом с востока закончил окружение бригады. Бой длился с 11ч. до 20 ч., со стороны противника действовало до 40 танков. В результате боя было уничтожено 20 танков и 10 ПТО противника. Наши потери 7 Т-34, 3 БТ-7 и 4 ПТО на тягачах. Входе боя погибли заместитель командира бригады, командир и комиссар танкового полка, командир батальона средних танков. К утру 12 октября мелкими группами части бригады вышли из боя и заняли оборону на рубеже Старьково, Кундасово. В строю имелось 5 Т-34, 1 БТ и 1 Т-26».

Куда более эмоционально описал события тех дней начальник политотдела бригады старший батальонный комиссар Б. И. Захаров:

«9.10.1941 г. 18-я танковая бригада в составе танкового полка и мотострелкового батальона вступила во встречный бой с частями противника, усиленными танками и мотопехотой, состоящей из эсэсовцев (из моторизованной дивизии СС «Рейх».– Прим. авт.). В этом бою танкисты и мотопехота бригады с артиллеристами 509-го артполка уничтожили до 400 вражеских солдат и офицеров, 10 танков, 4 противотанковых орудия, 2 миномётные батареи, несколько бронемашин…

Гусеницы наших танков, когда они вернулись из боя, были буквально забиты клочьями амуниции, остатками физически истреблённых фашистских выродков…»

Танки Т-34 производства СТЗ на ул.Горького в Москве. 1942 год

20-я танковая бригада с 11 по 13 октября обороняла рубеж р. Протвы в районе г. Вереи, обеспечивая развёртывание на этом рубеже соединений 33-й армии. 14 октября бригаду перебросили под Можайск, где совместно с 18-й и 19-й танковыми бригадами она обеспечивала развёртывание 5-й армии. 17-я танковая бригада, действуя вдоль шоссе на участке Медынь – Юхнов самостоятельно, а затем совместно с 53-й стрелковой дивизией, в течение трёх дней сдерживала части 12-го армейского корпуса врага. За это время бригадой был разгромлен штаб полка, уничтожено до 800 солдат и офицеров, 20 орудий и три танка противника.

Следует особо отметить, что в отличие от летних боёв 1941 года с их прямолинейной тактикой массирования танков, действия танковых частей Красной Армии в этот период носили исключительно манёвренный характер. Танковые бригады своими контратаками расстраивали боевые порядки противника, действовавшего в основном вдоль дорог, и вытесняли его на бездорожье. Здесь-то впервые начало сказываться преимущество танка Т-34 в проходимости над немецкими боевыми машинами. В битве за Москву советские танковые бригады впервые действовали по принципу так называемой подвижной обороны на широком фронте – 15– 20 км на бригаду. Вместе с тем продолжали иметь место и лобовые атаки противника, распыление танков среди общевойсковых соединений и как следствие большие потери от вражеского огня и по техническим причинам. В донесениях командиров бригад неоднократно отмечалось, что после многочасового боя вместо технического осмотра, восстановления матчасти или закрепления занятого рубежа бригады по приказу общевойсковых командиров перебрасывались на другое направление для атаки противника с хода.

Анализируя данные таблицы можно сделать несколько выводов:

1) танк Т-34 был самой распространённой боевой машиной в бригадах Западного фронта;

2) танки Т-34 не составляли большинства в целом в танковых войсках Западного фронта;

3) в отличие от танков других марок танки Т-34 имелись в составе всех без исключения танковых бригад Западного фронта.

Танк Т-34 проходит через освобождённую деревню. Январь 1942 года

Ещё одну отличившуюся в битве за Москву танковую часть – 4-ю танковую бригаду (с 11 ноября 1941 года – 1-я гвардейская) сформировали в сентябре 1941 года в Сталинграде, включив в её состав 49 машин (из них 16 – Т-34 производства СТЗ). Это соединение под командованием М. Е.Катукова успешно действовало под Орлом и Мценском, сражаясь против 2-й немецкой танковой группы генерала Г. Гудериана. В бригаде была хорошо организована разведка, умело применялась маскировка. За восемь дней боёв бригада шесть раз меняла позиции и подбила 133 танка, две бронемашины, семь тяжёлых орудий, 15 тягачей, зенитную батарею, девять самолётов и много другой боевой техники противника. Действия 4-й танковой бригады являются блестящим примером ведения активной обороны в условиях значительного превосходства противника в силах и средствах.

Именно так действовал командир отдельной танковой группы старший лейтенант Д. Ф. Лавриненко, отражая 6 октября 1941 года атаку немецких танков в районе Нарышкино – Первый Воин. Вражеские танки, смяв нашу противотанковую оборону, прорвались к позициям 4-й танковой бригады и начали «утюжить» окопы мотострелков. Четыре «тридцатьчетвёрки» Лавриненко выскочили из леса наперерез танкам противника и открыли огонь. Немцы никак не ожидали появления советских боевых машин. После того как загорелись шесть Pz.III, они остановились, а затем начали отходить. Танки Лавриненко исчезли так же внезапно, как и появились, но уже через несколько минут показались левее из-за пригорка и вновь открыли прицельный огонь. В результате нескольких подобных стремительных атак на поле боя осталось 15 подбитых немецких танков. Наша группа потерь не имела.

Экипаж Дмитрия Лавриненко (крайний слева) у своего танка. Осень 1941 года

О старшем лейтенанте Д. Ф. Лавриненко следует сказать особо. Он участвовал в 28 боях. Три танка Т-34, на которых он воевал, сгорели. В день своей гибели, 17 декабря 1941 года, под Волоколамском Лавриненко подбил 52-й по счёту танк противника и стал самым результативным советским танкистом периода Второй мировой войны. Указом Президента СССР от 5 мая 1990 года за мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками Лавриненко Дмитрию Фёдоровичу было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Говоря о боевой деятельности Д. Ф. Лавриненко, хотелось бы обратить внимание читателя на тактику действий, которую он применял. В целом она укладывалась в рамки той тактики, которую использовала 4-я танковая бригада. Она сочетала действия из засад с короткими внезапными атаками ударной группы при хорошо поставленной разведке. Все имеющиеся в наличии описания боёв с участием Лавриненко свидетельствуют о том, что, прежде чем атаковать противника, он внимательно изучал местность. Это позволяло правильно выбрать как направление атаки, так и вид последующего манёвра. Используя преимущество Т-34 перед немецкими танками в проходимости в условиях осенней распутицы, Лавриненко активно и уверенно маневрировал на поле боя, скрываясь за складками местности. Сменив позицию, он вновь атаковал уже с нового направления, создавая у противника впечатление о наличии у русских нескольких групп танков. При этом, по свидетельству сослуживцев, артиллерийский огонь из танка Лавриненко вёл мастерски. Но даже будучи метким стрелком, он стремился на максимальной скорости сблизиться с противником на дистанцию 150– 400 м и бить наверняка. Суммируя всё это, можно утверждать, что Д. Ф. Лавриненко, с одной стороны, был хорошим хладнокровным тактиком, а с другой – действовал с учётом как недостатков танка Т-34, так и его достоинств, что и позволяло ему добиваться успеха.

Вместе с Дмитрием Лавриненко в бою у села Первый Воин отличился и командир танка Т-34 старший сержант Иван Любушкин. 6 октября 1941 года он уничтожил в двух танковых дуэлях 9 немецких танков. За этот бой Любушкину присвоили звание Героя Советского Союза. Всего в боях за Москву экипаж Любушкина записал на свой счёт 20 немецких танков. И. Любушкин погиб в танковом бою 30 июня 1942 года, когда во время атаки в его танк попала авиабомба. Из экипажа танка чудом уцелел только механик-водитель.

Именно к периоду боёв под Мценском в основном относятся и все высказывания генерала Г. Гудериана о танках Т-34 и о тактике их применения 4-й танковой бригадой, Первое такое замечание относится к 6 октября 1941 года:

«Южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжёлый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить».

Следует отметить, что это не первое упоминание о танках Т-34 в «Воспоминаниях солдата» Г. Гудериана. 3 июля 1941 года он получил «сообщение об атаке русскими танками и самолётами переправы на Березине у Борисова. Об этом сообщили 47-му танковому корпусу. Атаки были отбиты с большими потерями для русских; 18-я танковая дивизия получила достаточно полное представление о силе русских, ибо они впервые применили свои танки Т-34, против которых наши пушки в то время были слишком слабы».

Обращает на себя внимание разная тональность этих двух цитат. В первой уже упоминается о слабости немецких пушек в борьбе против Т-34, но тем не менее, говорится об уверенно отбитых атаках с большими потерями для русских. А во второй речь идёт о превосходстве Т-34, проявившемся в резкой форме. А ведь танки были практически одни и те же, по качеству даже хуже. В начале войны практически все «тридцатьчетвёрки» были харьковской сборки, а под Москвой – уже сталинградской. В чём же дело? Скорее всего – в тактике применения. Хорошо известна, например, серия фотографий, на которых с разных сторон снята группа Т-34, завязших на заливном лугу под Толочином. Кто их туда загнал и почему, неизвестно. Скорее всего из-за элементарного незнания местности. Под Мценском картина была иная, и Гудериан сразу отметил это:

«Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике. Наши противотанковые средства того времени могли успешно действовать против танков Т-34 только при особо благоприятных условиях. Например, наш танк Pz.IV со своей короткоствольной 75-мм пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыльной стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство. Русская пехота наступала с фронта, а танки наносили массированные удары по нашим флангам. Они кое-чему уже научились.

Поэтому я решил немедленно отправиться в 4-ю танковую дивизию и лично ознакомиться с положением дел. На поле боя командир дивизии показал мне результаты боёв 6 и 7 октября, в которых его боевая группа выполняла ответственные задачи. Подбитые с обеих сторон танки ещё оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь».

Эта оценка событий Гудерианом весьма важна. Впервые с начала войны советские танковые части действуют грамотно, сообразно обстановке, с учётом слабых мест противника и своих сильных сторон. Результат налицо – наши потери меньше немецких. Повторимся – при использовании той же самой материальной части, что и летом 1941 года.

В ходе контрнаступления под Москвой, начавшегося 5 декабря 1941 года, танковые бригады и батальоны большей частью придавались стрелковым соединениям и использовались для непосредственной поддержки пехоты. Прорыв вражеской обороны осуществлялся пехотой совместно с танками и артиллерией. При преследовании танки использовались в передовых отрядах, чаще всего для перехвата путей отхода противника. Иногда для обхода флангов оборонявшихся немецких войск или захвата важных объектов создавались подвижные группы, ударную силу которых составляли танковые бригады.