23 марта 1993 года, вторник, утро

23 марта 1993 года, вторник, утро

Москва. Старая площадь. Администрация Президента.

6-й подъезд, седьмой этаж, кабинет 763

Через два дня справка на кандидата, рассматриваемого для назначения на высокий государственный пост, была готова. Для этого Андрею пришлось трудиться все воскресенье и весь понедельник до самого позднего вечера. Ему пришлось поднять на ноги несколько человек из Управления по борьбе с контрабандой и коррупцией, пролистать десятки дел и посмотреть распечатки из информационной системы. Оперработник, с которым Андрей плотно работал весь понедельник, в сердцах сказал:

— Да его не назначать надо, а сажать! Совсем зарвался! Ничего не боится! За бесценок получил громадную собственность, перепродал се через подставные фирмы, «нагрел» всех, кого только можно. Деньги обналичил и разместил в иностранных банках. Недвижимость за границей — квартиры, дома, офисы. Мечтает купить остров в Средиземном море! Дети учатся в престижных иностранных вузах, жена скоро рухнет под весом всяких украшений! Скажи, Нетрович, что творится? Почему эти подонки не только остаются на плаву, но и продвигаются наверх?

— А мы для чего с тобой служим здесь! — серьезно ответил Орлов. — Мы должны честно все изложить и тем самым предупредить Президента от кадровых ошибок.

— Петрович, а ты что, думаешь, о его «героических подвигах» никто не знал?! Как он вообще мог оказаться в числе кандидатов на такую должность?

— Понимаешь, Президент нам не очень доверяет. Считает, что мы пользуемся старыми методами и можем опорочить честного человека. Ведь он сам, но крайней мере, он так считает, был в свое время «жертвой провокаций КГБ».

— Опорочить? Да у нас каждый эпизод подтвержден реальными документами. Заметь, не просто сообщениями наших источников, что нередко рассматривают как доносы, а абсолютно достоверными материалами. Вот — все они, в этом деле! Видишь, как дело называется? «Клещ»! Он клещ и есть! Впился своими щупальцами в нашу экономику, в наши предприятия, инфраструктуру и сосет кровь! Вот посмотри, не только мы это установили! Слава богу, наши коллеги за границей еще не разуверились в нас и иногда дают качественную информацию о российских коррупционерах и бандитах, имеющих собственность за рубежом.

Орлов, еще раз пробегая глазами подготовленную для Президента справку, ловил себя на мысли о том, что в сфере назначения на высшие государственные должности происходит что-то непонятное. Вместо установления плотной преграды на пути проникновения криминала во власть, наблюдаются какие-то хаотические действия, которые нередко приводят к рычагам управления людей, рассматривающих свою должность как эффективное средство личного обогащения, как удобную кормушку для обеспечения собственного благополучия.

Если в советское время партийно-номенклатурная система формирования руководящих кадров позволяла в значительной степени отсеивать всякого рода проходимцев и людей, не обладающих необходимыми профессиональными качествами и опытом, то после се разрушения кадровая политика превратилась в кадровую вакханалию, когда на руководящей должности мог оказаться человек, не только слабый в профессиональном отношении и абсолютно непригодный в моральном плане, но и хапуга, взяточник, вымогатель. В стремлении «очистить» управленческие аппараты от бывшей партноменклатуры новые хозяева кремлевских и старо-площадских кабинетов повторяли ошибку большевиков, которые готовы были простить любого уголовника, как социально близкого пролетариату, и не доверяли выходцам из буржуазного класса. История повторилась один в один только абсолютно наоборот, правда, теперь уже как фарс.

* * *

Первое время Орлов чувствовал на себе недоверчивые, а иногда и неприязненные взгляды сотрудников Управления кадров. И раньше, еще до развала страны, человек «оттуда» вызывал беспокойство, подозрение, желание избежать встречи с ним. Синдром тридцать седьмого года на генетическом уровне засел в умах и душах людей, некоторые из которых при слове «чекист» вздрагивали, испытывали страх или нервную дрожь. На рубеже 1990-х годов к этим чувствам добавилось презрение, злоба и ненависть, активно подогреваемая либеральной прессой и некоторыми правозащитниками. Поэтому рассчитывать на доброжелательное отношение к себе на первых порах Орлов не мог. Должно было пройти какое-то время, чтобы Андрея узнали, почувствовали, что от него не исходит никакой опасности, что он порядочный человек, надежный товарищ и интересный собеседник.

ВОСПОМИНАНИЯ: «Сотрудники Управления кадров встретили Орлова крайне настороженно, а первый заместитель начальника управления, тот так прямо сказал мне: „Что-то он мне не правится. Как-то косо смотрит все время“. Очень скоро все узнали, что Орлов часто бывает у Филатова и поэтому допытывались у меня, почему. Я объяснял так: паши общие вопросы мы решаем вместе. У нас с ним совершеннейшее взаимопонимание. А те персональные задания, которые даст ему Филатов, вообще не касаются нашего управления…» (Из воспоминаний П.В. Романенко, в 1992–1994 годах — начальника отдела Управления кадров Администрации Президента).

Орлов еще раз прочитал вывод, сделанный им в справке: «Имеющаяся в органах безопасности информация, многократно проверенная по различным источникам, а также многочисленные документальные материалы свидетельствуют о том, что назначение указанного кандидата на высокую государственную должность нецелесообразно, поскольку может дискредитировать руководство страны, если оно примет такое решение».

Орлов еще немного подумал и зачеркнул последнюю строку вывода, где говорилось о дискредитации руководства. «Это, наверное, ни к чему. По-моему я слишком… Достаточно простого вывода о нецелесообразности, а текст справки говорит сам за себя. И довольно убедительно».