Круг четвертый. В стороне от «Тайфуна»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Круг четвертый. В стороне от «Тайфуна»

Репетиция Сталинграда.

Смещение центра тяжести операций немецких войск на Украине к югу было предопределено директивой ОКВ № 34. В дополнении к директиве № 34 от 12 августа 1941 г. было сказано:

«Овладеть Крымом, который, будучи авиабазой противника, представляет особенно большую угрозу румынским нефтяным районам».

30—31 августа 11-й армией Шоберта был захвачен плацдарм на Днепре у Берислава (Каховки). В начале сентября плацдарм был расширен, и 11 сентября с него развилось наступление немцев в направлении Крыма.

Поворот основных сил немцев в Крым создал благоприятную обстановку для реализации стратегии «иглоукалывания» и нанесения контрудара во фланг. В связи с этим в штабе Южного фронта сложился замысел о ликвидации прорвавшейся с Каховского плацдарма немецкой группировки под Мелитополем.

Началась подготовка операции с рокировки сил с правого фланга фронта. 18 сентября командующий фронтом Д. И. Рябышев в порядке реализации своего замысла о наступлении в полосе 18-й и 9-й армий решил взять из 12-й армии 270-ю стрелковую дивизию и передать ее в 18-ю армию. Одновременно в распоряжение фронта прибывало из Грузии свежее соединение — 4-я стрелковая дивизия под командованием И. П. Рослого. Она еще не участвовала в боях, являясь в то же время ветераном финской кампании. Дивизия была полностью укомплектована по штатам военного времени: 550 автомашин, 3000 лошадей, 72 орудия и 66 минометов. Также в район Мелитополя прибывали 2-я и 15-я танковые бригады, 520-й, 531-й артиллерийские полки ПТО из Подольска и 65-я истребительная авиадивизия. 19 сентября замысел наступательной операции 18-й и 9-й армий был проработан в деталях и передан на утверждение в Ставку. Не дожидаясь ответа, командование фронта 20 сентября поставило войскам этих армий наступательные задачи. Начало операции намечалось на 23 сентября.

Однако на фоне катастрофы под Киевом командование не поддержало инициативу командования Южного фронта и в ночь на 22 сентября ответило директивой за подписью Б. М. Шапошникова:

«Ставка Верховного главнокомандования считает, что в данный период времени не накоплено достаточных сил для того, чтобы провести операцию по установлению непосредственного сообщения с Крымом, а поэтому предлагает от этой операции временно воздержаться».

Были разрешены лишь частные операции. 25 сентября Б. М. Шапошников подтвердил свое мнение:

«Переход в общее наступление 18-й и 9-й армий нецелесообразен».

Дальнейшая история носит полудетективный характер. Операция, которая не была одобрена маршалом Шапошниковым, состоялась! Немцы назвали ее «наступление у противотанкового рва у Тимошевки». Видимо, это циклопическое сооружение от Днепра до Азовского моря, наследник Великой китайской стены, произвело неизгладимое впечатление на всех, кто его видел. По иронии судьбы в немецких и румынских дивизиях, действовавших на этом направлении, не было ни одного танка.

Командующий 11-й немецкой армией Эрих фон Манштейн сосредоточил свое внимание на захвате Крыма и оставил против наших 18-й и 9-й армий только части румынских горно-стрелкового и кавалерийского корпусов, 170-ю и 72-ю пехотные дивизии, выведя XXXXIX горный корпус Людвига Кюблера в свой резерв. В дальнейшем предполагалось использовать горных егерей в Крыму. С воздуха немецкие войска в районе Мелитополя прикрывались II группой 77-й истребительной эскадры на самолетах Bf109E.

Наступление основных сил 9-й и 18-й армий началось 26 сентября. Удар северного крыла наступления пришелся по румынскому горному корпусу. 18-я армия наступала параллельно течению Днепра при поддержке танков и артиллерии. В первый же день наступления ей удалось продвинуться на 10 километров, 4-я румынская горно-стрелковая бригада была разбита, потеряв основную массу своей артиллерии. Наступление было остановлено только в районе населенного пункта Большая Белозерка, где находившийся на отдыхе 13-й горно-егерский полк собрал отходившие в беспорядке румынские войска вокруг себя. Южная ударная группировка (9-я армия) нащупала стык между 170-й и 72-й пехотными дивизиями и стала пробиваться на Епизаветовку, продвинувшись на 10 км и обойдя фланг 170-й пехотной дивизии.

Однако немецкое командование не отнеслось серьезно к советской атаке и распорядилось отправить XXXXIX горный корпус в Крым. Только тяжелая артиллерия и противотанковые батальоны дивизий корпуса, а также корпусная артиллерия все еще оставались в полосе наступающих советских армий с целью стабилизации положения румынских войск. В тот же день 26 сентября были взломаны укрепления на Перекопе и пересечен Татарский вал, что делало поддержку горных войск весьма актуальной. Горные егеря Кюблера в ночь с 26 на 27 сентября совершали марш по раскисшим дорогам ногайской степи, думая о теплом полуострове с привычным горным рельефом вместо степей Украины.

Но шагающие в пелене дождя егеря не знали о том, что в 16.30 26 сентября командующий 18-й армией А. К. Смирнов подписал приказ о наступлении. 27 сентября ситуация для немцев стала критической. Надо сказать, что замысел операции был достаточно интересным — правый фланг ударной группировки 18-й армии прикрывался Днепровскими плавнями. Одновременно войска 18-й армии обрушились на центр построения румынского горного корпуса. Не в силах противостоять удару 4-й и 164-й стрелковых дивизий, 2-й танковой бригады полковника И. Р. Лашко, румынские бригады бегут. Их обломки под руководством командующего артиллерией XXXXIX горного корпуса полковника Винтергерста судорожно строят к югу от Малой Белозёрки оборонительный рубеж. Оборона 11-й полевой армии оказывается прорвана на глубину 20 км и на фронте 35 км. Вследствие этого XXXXIX горный корпус, который к тому времени удалился от поля сражения на 70 км, достигнув Ивановки и Нижних Серогоз, был вынужден развернуться на 180 градусов и вновь десятки километров месить грязь в темноте сентябрьской ночи. Отмечаю этот факт как свидетельство того, что не только советское командование было вынуждено разворачивать подчиненные соединения и бросать их в утомительные марши. Успех сопутствовал тому, кто организованно совершал марш и был после него в состоянии вступить в бой.

Близкой к кризисной, хотя и менее драматичной, была обстановка в полосе наступления 9-й армии, вклинившейся между румынскими кавалеристами и XXX армейским корпусом. Немцы были вынуждены подпирать оборону румын боевой группой Шольтица из подразделений 22-й пехотной дивизии (пехотный полк, разведывательный батальон, противотанковый батальон и дивизион артполка), большей частью находившейся на берегу Сиваша.

Атакованные ранним утром с воздуха, горные егеря днем 28 сентября с марша вступают в бой с прорвавшимися советскими частями и пытаются восстановить целостность рассыпавшейся обороны. Немцы традиционно встречают трудности в поражении Т-34 и KB, множество 37-мм противотанковых пушек оказываются раздавленными. Только 50-мм ПАК-38 в благоприятных условиях поражали KB и Т-34. Но в отличие от румын горный корпус Кюблера уже имел опыт таких боев. Более того, он был одним из первых соединений вермахта, встретившихся с KB и Т-34: уже 25 июня 1941 г. горные егеря столкнулись с массами новых танков 4-го механизированного корпуса в Яновских лесах у Львова.

Бои горного корпуса и советской пехоты продолжились 29-го числа. 1-я и 4-я горно-егерские дивизии корпуса Кюблера были сосредоточены против ударной группировки 18-й армии. Соответственно, 4-я горно-егерская дивизия была направлена против 164-й стрелковой дивизии, а 1-я горно-егерская против 4-й стрелковой дивизии в промежутке между Малой и Большой Белозёркой. С утра немцы пытались наступать, но были остановлены артиллерийским огнем. В 15.00 98-й полк 1-й горно-егерской дивизии Хуберта Ланца пережил атаку 17 танков, заявил об уничтожении 6 машин ценой потери 3 противотанковых пушек. В последующие дни советское командование вынуждено было остановить наступление. Уже 27 сентября командование Южного фронта приказало перебросить 15-ю танковую бригаду, 30-ю кавалерийскую дивизию и 530-й артполк ПТО в полосу 12-й армии. 30 сентября А. К. Смирнову было приказано вывести из боя 136-ю стрелковую дивизию, 2-ю танковую бригаду для переброски на автотранспорте на правый фланг фронта. Это произошло в связи с тревожными событиями на фронте 12-й армии И. В. Галанина, атакованной в районе Новомосковска танками III моторизованного корпуса Э. фон Маккензена. Необходимость парировать начавшееся немецкое наступление на Донбасс вынудила отказаться от продолжения операции под Мелитополем.

С оперативной точки зрения наступление 9-й и 18-й армий заставило немцев повернуть от Крыма XXXXIX горный корпус и бросить его на восстановление рассыпавшегося фронта румынских соединений. Горные егеря оказались бы весьма кстати в изобилующем горным ландшафтом Крыму, но вместо этого вынуждены были надолго увязнуть в гладких как стол Ногайских степях. Не будет преувеличением сказать, что бросок 9-й и 18-й армий стал для Севастополя спасением и перевел бои вокруг города в фазу затяжной позиционной войны. Произошло это потому, что до прибытия Приморской армии в Крым не ворвался лишний немецкий корпус. Вторым объективным результатом стали большие потери XXXXIX корпуса, одного из элитных соединений вермахта. Описывая события у «противотанкового рва», историограф корпуса Ганс Штеец употребляет слово «кровопускание» (Aderlass). Батальоны 1-й горно-егерской дивизии поредели до 200—300 штыков.

Помимо всех этих объективных результатов, наступление под Мелитополем имело и своеобразный символический смысл. Во-первых, оно стало первой реализацией сценария, преследовавшего известного немецкого военачальника Э. фон Манштейна в целой череде сражений на советско-германском фронте. Тщательно спланированная операция срывалась, поскольку советские войска наносили неожиданный удар во фланг, вырывавший из рук Манштейна тот последний корпус, который мог решить исход сражения. В сентябре 1941 г. это были горные егеря Кюблера, осенью 1942 г. — XXX корпус из Крыма, скованный наступлением 2-й ударной армии в Синявинской операции. Под Курском в июле 1943 г. Манштейном была спланирована хитроумная комбинация, позволившая взломать оборону Воронежского фронта на всю глубину и измотать стратегические резервы советского командования. Однако XXIV танковый корпус, вместо того чтобы стать последним средством для взлома обороны Курской дуги на обояньском направлении, был брошен на отражение наступления советских войск на Миусе. Во-вторых, мелитопольская операция стала репетицией Сталинграда. В силу того, что наступление было прервано, немцы не успели или не захотели сделать вывод о реальной цене румынской армии. Это пришлось сделать уже после войны:

«Румынский солдат был смел, но тем не менее его образование и вооружение были недостаточны. Приложенная ему противотанковая оборона была недостаточна и устарела. При появлении русских танков уже нельзя было считаться с одной выдержкой румынского подразделения.

[...]

Унтер-офицерский корпус и среднее руководство не соответствовали требованиям современной борьбы. Это было следствием отсутствия основательной боевой подготовки, необходимого опыта и обучения в сражении. Выводов из этого сделано не было. Румынские подразделения назначались далее согласно немецким принципам (имеется в виду постановка задач румынским соединениям. — А. И.). Катастрофа Донского фронта в 1942/43 году была неизбежным следствием этого»{119}.

Ганс Штеец повторяет эту мысль дважды, в начале и в конце главы о советском наступлении 25—28 сентября, проводя аналогии со Сталинградом, сетуя на то, что из первого неудачного опыта использования румынских союзников на фронте не были сделаны соответствующие выводы.

«Младший брат» Вязьмы и Брянска.

На октябрь 1941 г. на фронте групп армий «Центр» и «Юг» немцами были задуманы три широкомасштабные операции на окружение с использованием всех четырех танковых групп, основного инструмента организации «котлов». Первые две, проводившиеся в рамках операции «Тайфун» на московском направлении и закончившиеся окружением Западного, Резервного и Брянского фронтов, достаточно хорошо известны. Третья, реализованная группой армий «Юг», известна в куда меньшей степени.

Несмотря на то что в битве за Москву была задействована часть соединений первоначального состава 1-й танковой группы (9-я, 11-я танковые, 16-я, 25-я моторизованные дивизии), в распоряжении командования группы армий «Юг» осталось вполне достаточно подвижных соединений для проведения крупных наступательных операций. Это III (13-я танковая дивизия, моторизованная дивизия СС «Викинг», словацкая моторизованная дивизия), XIV (14-я и 16-я танковые дивизии) моторизованные корпуса и итальянский подвижный корпус (3-я моторизованная дивизия и дивизии «Пасубио» и «Турино»). Кроме того, в полосу 11-й армии 29 сентября прибыла мотопехотная бригада СС «Лейб-штандарт Адольф Гитлер».

План немецкого командования по овладению Донбассом заключался в том, чтобы ударами по сходящимся направлениям 1-й танковой группы из района Днепропетровска и 11-й армии из Северной Таврии окружить и уничтожить армии Южного фронта восточнее Мелитополя. По сути, немецкое командование воспроизводило сценарий сражения в районе Умани, «асимметричные канны», когда окружение достигалось глубоким охватом танковым клином, соединявшимся с пехотными частями. Для выполнения перечисленных задач была в сжатые сроки создана сильная ударная группировка подвижных соединений на стыке Юго-Западного и Южного фронтов в районах Красноград и Ново-Московск.

Началось наступление немцев с частной операции 27—28 сентября, когда 13-я танковая дивизия В. Дюверта во взаимодействии с итальянскими дивизиями «Пасубио» и «Турино» форсировала реку Орель и пошла на соединение с застрявшими на Днепропетровском плацдарме 198-й пехотной, 60-й моторизованной дивизиями и дивизией СС «Викинг». В результате этого была окружена у Днепропетровска 273-я стрелковая дивизия.

29 сентября основные силы 1-й танковой группы возобновили наступление против правого фланга 12-й армии генерал-майора И. В. Галанина. Несмотря на прибытие выведенных из боя в районе Мелитополя соединений, в частности 15-й танковой бригады, переломить ход событий в свою пользу нашим войскам не удалось. В ходе встречного танкового сражения немецкими танкистами были применены кумулятивные снаряды к короткоствольным 75-мм пушкам танков Pz.IV, позволившие поражать KB и Т-34 на дистанции до 800 м. Под ударами немецких танков 12-я армия вынуждена была начать отход. Рокировка резервов, на этот раз 150-й и 296-й стрелковых дивизий из 9-й армии в 12-ю, ситуацию уже радикально не изменяла.

Осознание угрозы тылу 12-й, 18-й и 9-й армий пришло не сразу. Только в 3 часа ночи 4 октября, чтобы не допустить охвата противником своих войск, Д. И. Рябышев приказал 12-й армии к утру 5 октября отойти на подготовленный оборонительный рубеж Павлоград, Любицкое, а 18-й и 9-й армиям отойти на рубеж Любицкое, Большой Токмак, Мелитополь, оз. Молочное. К тому моменту в 12-ю армию прибыл еще один участник наступления Южного фронта, 2-я танковая бригада.

Остановить наступление противника на указанном рубеже Южному фронту не удалось. Уже 4 октября дивизии 1-й танковой группы прорвались в стыке 12-й и 18-й армий и, развивая наступление на юго-восток, соединились 7 октября в районе Андреевки (Осипенко) с румынским кавалерийским корпусом, прорвавшимся севернее Мелитополя. Одновременно вдоль берега моря прошли моторизованная бригада СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», 72-я пехотная дивизия и группа Шольтиц из 22-й пехотной дивизии. Пока еще разреженное кольцо окружения вокруг 18-й и 9-й армий замкнулось. Нашим войскам пришлось с боями пробиваться на Волноваху и Мариуполь. Восточный фронт кольца образовывали 16-я и 14-я танковые дивизии, а севернее их занимала позиции 60-я моторизованная дивизия. Роль «молота» для этой бронированной «наковальни» выполняли соединения XXXXIX горного корпуса и 170-я пехотная дивизия, наступавшие на 9-ю и 18-ю армии с запада.

Но в октябре месяце возможности немецких войск были уже не те, что в августе у Умани и в сентябре под Киевом. В боевую линию командир 16-й танковой дивизии генерал Хубе был вынужден поставить даже саперный батальон соединения. Стык с соседом справа, 14-й танковой дивизией, просто отсутствовал. Получалось не разбивание молотом о наковальню, а продавливание через «сито». Но не все прорывы заканчивались удачно. На заслон из батареи противотанковых пушек и легких пехотных орудий 16-й танковой дивизии напоролась колонна, возглавлявшаяся командующим 18-й армией А. К. Смирновым. В ходе боя командарм погиб. Найденное на поле сражения тело Смирнова было по приказу командира немецкой танковой дивизии Ганса-Валентина Хубе захоронено с воинскими почестями. В жестокой битве на уничтожение противники все же пытались сохранять человеческое лицо. В окружении также погиб начальник артиллерии 18-й армии A. C. Титов, член Военного совета A. M. Миронов. На участке 16-й танковой дивизии попал в плен командир 51-й стрелковой дивизии генерал-майор П. Г. Цирульников. Много людей и техники потеряла в бою с 14-й танковой дивизией у Гусарки дебютант Южного фронта, 4-я стрелковая дивизия. В прорыве у Гусарки погибли начальник штаба соединения подполковник Прокопенко и командир 39-го полка майор А. И. Попов.

8 октября также было отмечено уплотнением кольца окружения, теперь контакт с танковыми частями Клейста установили не только румынские кавалеристы, но и горные егеря. Если последней цитаделью окруженных под Уманью стало село Подвысокое, то в октябре 1941 г. местом жарких боев стала деревня Семеновка. 9 октября Семеновка была занята 1-й горно-егерской дивизией, и 10-го числа сражение завершилось. Открытая местность Ногайских степей в отличие от Зеленой Брамы и лесов под Киевом не благоприятствовала длительному сопротивлению окруженных.

Оперативная группа штаба 18-й армии, возглавлявшаяся В. Я. Колпакчи, вышла из окружения 10 октября. В тот же день вышли части 130-й стрелковой дивизии, остатки 176-й, 274-й и 164-й стрелковых дивизий. 13 октября к 18-й армии присоединились остатки 96-й горно-стрелковой дивизии. 10 октября вышли из окружения остатки 30-й и 218-й стрелковых дивизий, два полка 99-й стрелковой дивизии, 23-й стрелковый полк 51-й стрелковой дивизии. Уже 11 октября командующий Южным фронтом считал обе пострадавшие армии восстановленными и директивой за № 0195 определил боевой состав 18-й (383-я и 99-я стрелковые дивизии, остатки 164-й и 4-й стрелковых дивизий, 38-я кавалерийская дивизия) и 9-й (395-я стрелковая дивизия, остатки 30-й, 51-й, 176-й, 218-й стрелковых дивизий) армий. Уже в разгар сражения последовали оргвыводы — 6 октября Д. И. Рябышев был снят с поста командующего Южным фронтом и впоследствии постов выше командующего армией не занимал.

В качестве результатов сражения на окружение у Мелитополя немецкой стороной были заявлены 100 тыс. пленных. Выглядят эти цифры столь же малоубедительно, как и 600 тыс. пленных в «котлах» перед фронтом группы армий «Центр» октября 1941 г. И в том, и в другом случае имело место массовое просачивание окруженцев через рыхлые «клешни» моторизованных корпусов. Согласно советским данным, безвозвратные потери Южного фронта за всю Донбасско-Ростовскую оборонительную операцию (29 сентября — 16 ноября 1941 г.) составляют 132 014 человек.

Высвободившиеся после ликвидации «котла» 170-я и 22-я пехотные дивизии были брошены немцами в Крым, куда к тому моменту была эвакуирована из Одессы Приморская армия, существенно изменившая баланс сил на полуострове. Горный корпус Кюблера в Крым так и не попал.

На первый взгляд события на Южном фронте в конце сентября — начале октября 1941 г. выглядят однозначно. Наступление у Мелитополя ослабило правый фланг фронта, что привело к прорыву танков Клейста в тыл и окружению 9-й и 18-й армий. Но это весьма поверхностный взгляд на вещи. Во-первых, для того чтобы сдержать танковую группу, нужно было достоверно выявить точку ее удара и уплотнить фронт в этой точке. Ни в одной оборонительной операции 1941 г. это сделать не удалось. Везде танковый удар был внезапным и сокрушительным. Достоверно определить группировку и направления ударов противника оказалось нетривиальной задачей и под Курском в 1943 г., когда в распоряжении советского командования была двухмесячная оперативная пауза. В 1941 г. каскад немецких операций на окружение следовал без подобных промежутков. Ожидание под Вязьмой и Брянском ударов вдоль крупных магистралей и уплотнение фронта на них не дали результата, немецкие танковые армии выбрали другие маршруты. Молниеносная рокировка на Кременчугский плацдарм 1-й танковой группы сделала неизбежной киевскую катастрофу сентября 1941 г. Во-вторых, обратной стороной ослабления войск в неудачных наступлениях было уплотнение немцами фронта на возможных направлениях ударов Красной армии с расходом сил, которые могли быть брошены на острие собственного наступления.

Если эффект от уплотнения фронта 12-й армии представляется сомнительным, то отказ Д. И. Рябышева от активных действий мог привести к поистине катастрофическим последствиям. В Крым были бы переброшены горные егеря Кюблера и дивизии XXX армейского корпуса. Вполне вероятным представляется также использование в Крыму вместо импровизированной группы Циглера полноценного моторизованного соединения — бригады СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». В отсутствие наступления, сковавшего главные силы 11-й армии, Крым был бы захвачен превосходящими силами немцев до переброски из Одессы в Севастополь Приморской армии. Последней пришлось бы эвакуироваться уже в Новороссийск. После разгрома советских войск в Крыму 11-я армия могла всеми силами развернуться против Южного фронта и повторить случившееся в реальном октябре 1941 г. с еще более оглушительными результатами.

Осуждая «бессмысленные контрудары» 1941 г., исследователи зачастую смотрят на них глазами участников событий, которые не знали реальных результатов своих действий. Помимо замысла контрудара, который чаще всего не реализовывался, есть объективное значение операции, чаще всего неизвестное солдатам и генералам с советской стороны. Они были подобны фехтовальщикам в темноте, судившим об успехе выпадов по косвенным признакам, и остались в неведении за «железным занавесом» 50—60-х. Между тем объективным значением в целом неудачной Мелитопольской операции было спасение Крыма. Контрудары Красной армии нарушали планы противника, заставляли импровизировать, ошибаться. Именно это в конце концов привело к краху немецкого плана войны.

Восстановление Южного фронта.

Успешному латанию дыр благоприятствовала в целом спокойная обстановка у северного соседа. На харьковском направлении наступление 17-й немецкой армии, начавшееся 6 октября, несмотря на ее численное превосходство в силах над завесой советских войск, построенной на месте рухнувшего Юго-Западного фронта, сдерживалось войсками 6-й армии и протекало очень медленно. Правофланговые соединения 17-й армии смогли за 4 дня продвинуться на 25—30 км, а атаки войск ее центра были отбиты войсками 6-й армии.

12-я армия Южного фронта к 10 октября организовала оборону на рубеже Павлоград — Васильковка — Гавриловка, а войска 18-й армии, в командование которыми после гибели в окружении А. К. Смирнова вступил генерал-майор В. Я. Колпакчи, пробившись через неплотный фронт немецких войск, отходили: первая на Сталино, вторая — в район севернее Таганрога. Аналогичные по сути задачи решала 9-я армия Южного фронта.

Чтобы не допустить прорыва противника к Ростову, 9-я армия была усилена двумя стрелковыми и тремя кавалерийскими дивизиями. Для прикрытия подступов к Ростову 10 октября был создан Таганрогский боевой участок в составе 150-й, 339-й, 30-й стрелковых дивизий и 26-го мотоциклетного полка. На войска этого участка была возложена задача к исходу 13 октября организовать оборону по восточному берегу р. Миус от Успенской до Таганрога.

Противник, продвигаясь подвижными соединениями 1-й танковой армии (такое название получила 1-я танковая группа Э. фон Клейста в начале октября) вдоль побережья Азовского моря, к 14 октября передовыми частями подошел к реке Миус севернее Таганрога, где встретил сопротивление войск Таганрогского боевого участка. Кроме того, над флангом этой группировки противника нависали основные силы 9-й армии, отошедшие на рубеж Покрово-Киреевка — Покровское.

Командующий Южным фронтом решил использовать благоприятное оперативное положение 9-й армии для нанесения контрудара. Ошибкой в планировании операции была постановка активных задач находившимся против острия немецкого танкового клина войскам Таганрогского боевого участка. Наступление слабых правофланговых соединений 9-й армии, проводившееся на широком фронте, развития не получило. Наступление свежих войск Таганрогского боевого участка началось успешно. Они отбросили передовые части танковой и моторизованной дивизий противника на 10—15 км к западу от р. Миус. Однако с подходом главных сил 1-й танковой армии противник получил численное превосходство, и войска Таганрогского боевого участка, находившиеся не на оборонительном рубеже, вынуждены были отходить. На их плечах противник прорвался через рубеж р. Миус и 17 октября захватил Таганрог. Дальнейшее его продвижение было остановлено. Серьезным препятствием на пути немецких войск стал Миус:

«Дожди все не прекращались. Участок Миуса был близок к выходу из берегов. Вода поднималась со скоростью 30 см в час. В районе Сталино неприятель подорвал дамбу, и мост у Успенской смыло. Переправа осуществлялась при помощи надувных плавсредств»[120].

Боевые действия Юго-Западного фронта.

В это время войска Юго-Западного фронта сдерживали немецкое наступление на 600-километровом фронте. Все соединения были вытянуты в одну линию. Укомплектованность дивизий была низкой. Большая часть их не превышала силы стрелкового полка. Облегчала задачу советских войск наступившая распутица, которая сковывала подвижность обеих сторон и не благоприятствовала активным действиям.

Чтобы не допустить прорыва фронта на юго-западном направлении, сохранить войска и создать резервы, Ставка Верховного главнокомандования приказала войскам Юго-Западного и Южного фронтов с 17 октября начать отход на линию Касторное (180 км севернее Валуйки) — р. Оскол — Кр. Лиман — Горловка — Таганрог и закончить его к 30 октября. За счет сокращения фронта намечалось вывести в резерв на Юго-Западном фронте шесть стрелковых дивизий и два кавалерийских корпуса, а на Южном фронте — не менее трех стрелковых дивизий. Одновременно Ставка приказала из состава управления Северо-Кавказского военного округа сформировать управление 56-й Отдельной армии и включить в нее шесть стрелковых, шесть кавалерийских дивизий и части усиления, находившиеся на территории округа к югу от р. Дон. В задачу этой армии входила оборона Ростова по линии Синявка (5 км западнее Хопры) — Новочеркасск и далее по южному берегу Дона до Верхн. Курмоярской.

Выполняя приказ Ставки, войска Юго-Западного фронта к концу октября отошли на рубеж Тим (140 км севернее Волчанска), западнее Купянска — Изюма — Красного Лимана, и здесь организовали оборону. Войска Южного фронта к этому времени правым крылом закрепились на рубеже Красный Лиман — Дебальцево, а войска левого крыла (18-й и 9-й армий) под давлением противника к исходу 4 ноября отошли на 30—35 км к востоку от указанного Ставкой рубежа — на линию Дебальцево — Красный Луч — Больше-Крепинская — Хопры.

Таким образом, в октябре 1941 г. противнику удалось захватить почти всю Левобережную Украину, выйти на подступы к Ростову и занять юго-западную часть Донбасса. Оттеснив на восток войска Южного фронта, он получил возможность возобновить наступление на Крым.

Оборона на ростовском направлении 5—16 ноября.

Советское командование решило использовать выгодное охватывающее положение армий Южного фронта по отношению к немецкой 1-й танковой армии для разгрома последней и предотвращения, таким образом, опасности прорыва противника на Кавказ. С этой целью из выведенных в резерв дивизий Юго-Западного и Южного фронтов в район Каменска началось формирование новой 37-й армии, которую намечалось использовать в качестве ударной группировки Южного фронта.

До сформирования 37-й армии, готовность которой была определена к 15 ноября, главная задача Южного фронта и прикрывавшей Ростов 56-й Отдельной армии заключалась в том, чтобы сдержать противника и прикрыть сосредоточение ударной группировки, а также не допустить захвата немецкими войсками Ростова и плацдарма на южном берегу Дона.

Немецкое командование стремилось поскорее захватить Кавказ с его богатыми нефтяными районами. Поэтому 1-я танковая армия группы армий «Юг» после выхода к Таганрогу получила приказ уничтожить советские войска, находившиеся севернее Таганрога, и захватить плацдарм на южном берегу Дона между Ростовом и Цимлянской (200 км восточнее Ростова). После этого предполагалось развить наступление на юг и в первую очередь захватить Майкоп и Туапсе.

Командование группы армий «Юг», чтобы избежать штурма укреплений на подступах к Ростову, решило главный удар нанести в обход Ростова с севера через Шахты.

После захвата плацдармов на южном берегу р. Дон планировалось часть сил 1-й танковой армии повернуть на север с тем, чтобы совместно с войсками правого фланга 17-й армии, которые должны были прорваться на ворошиловоградском направлении, окружить войска Южного фронта в восточной части Донбасса.

Наступление противника началось утром 5 ноября. На правом фланге 9-й армии против двух дивизий, занимавших оборону от Дьяково до Лысогорка, перешли в наступление четыре немецкие дивизии (две танковые, одна пехотная и одна моторизованная), наносившие главный удар на Шахты.

Сражение сразу же приняло ожесточенный характер. Уже в первый день 9-я армия по указанию командования фронта нанесла контрудар по вклинившемуся на узком участке фронта противнику. Попытки врага в последующие дни развить удар в направлении Шахт и далее на Новочеркасск, Ростов успеха не имели. Лишь к исходу 8 ноября за четыре дня боев противнику ценою больших потерь удалось потеснить 9-ю армию на 30—35 км на восток. Однако тактический успех противника не был развит в оперативный.

В результате потерь, понесенных войсками противника, командованию группы армий «Юг» 8 ноября пришлось отказаться от дальнейшего наступления, и фронт на новошахтинском направлении стабилизировался до 17 ноября на рубеже Ровеньки, устье р. Б. Несветай. Стойкая и упорная оборона войск 9-й армии позволила произвести сосредоточение войск, объединенных в 37-ю армию, и подготовку их к контрнаступлению.

На ворошиловоградском направлении наступление противника к 21 ноября также было остановлено 12-й армией севернее Кадиевки.

Вынужденное отказаться от обходного маневра через Шахты, немецкое командование поставило перед 1-й танковой армией задачу — захватить Ростов ударом с северо-запада. 17 ноября противник возобновил наступление на Ростов. В этот же день началось контрнаступление войск Южного фронта, ударную группировку которых составляла 37-я армия. Немецкое командование вначале недооценило наступление советских войск и продолжало силами 1-й танковой армии выполнять задачу по захвату Ростова. 

Главный удар противником был нанесен по 56-й Отдельной армии, занимавшей оборону на фронте протяженностью 75 км с оперативной плотностью 10—16 км на одну дивизию. К моменту наступления противника рубеж обороны не был подготовлен в инженерном отношении.

С утра 17 ноября на ростовском направлении развернулась ожесточенная борьба, длившаяся пять дней. Ценою больших потерь противнику удалось 21 ноября ворваться в город.

К этому времени советские войска, наступавшие на большекрепинском направлении, нависли над флангом и тылом ударной группировки противника в районе Ростова. Поэтому ни о каком продолжении наступления врага от Ростова на Кавказ не могло быть и речи. Его войска заняли оборону фронтом на север, восток и юг.

Борьба за Крым.

К моменту выхода противника к крымским перешейкам (середина сентября) для их обороны были развернуты три стрелковые дивизии 51-й Отдельной армии, войсками которой командовал генерал-полковник Ф. И. Кузнецов. Оборонявшие первую позицию у Перекопа 106-я и 156-я стрелковые дивизии не сумели сдержать напора 46-й и 73-й пехотных дивизий LIV армейского корпуса и к 28 сентября отошли на Ишуньские позиции.

Для усиления 51-й Отдельной армии Ставка Верховного главнокомандования 30 сентября решила эвакуировать Одесский оборонительный район и за счет его войск укрепить оборону Крымского полуострова. До прибытия войск из Одессы командующему 51-й Отдельной армией было приказано сосредоточить все силы для удержания Арабатской стрелки, Чонгарского перешейка, южного берега Сиваша и ишуньских позиций. На эвакуацию Приморской армии и выход ее к перешейкам потребовалось около трех недель. За это время противник оттеснил войска Южного фронта к Таганрогу и получил возможность возобновить наступление на Крым.

Для вторжения в Крым немецкое командование выделило 11-ю армию с румынским горным корпусом, всего семь немецких пехотных дивизий и две румынские бригады.

Главный удар противник наносил немецкими дивизиями через Перекопский перешеек; вспомогательный — румынским горным корпусом через Чонгарский мост. К 18 октября на Перекопском перешейке были сосредоточены четыре пехотные дивизии LIV армейского корпуса. Две дивизии XXX армейского корпуса, направлявшиеся к Перекопу, находились на полпути между Геническом и Перекопом; 132-я немецкая дивизия в это время подходила к реке Южн. Буг. Румынский горный корпус сосредоточивался к Геническу.

Советские войска в Крыму вместе с прибывшими четырьмя стрелковыми и одной кавалерийской дивизиями Приморской армии насчитывали к 18 октября в своем составе 12 стрелковых и четыре кавалерийские дивизии. Этих сил было вполне достаточно для организации прочной обороны крымских перешейков. На Черном море господствовал наш флот. Поэтому возможность высадки морского десанта противника исключалась; также маловероятна была и высадка воздушных десантов.

Однако командующий 51-й армией не сумел правильно оценить обстановку и разбросал свои силы по всему полуострову. Три стрелковые и две кавалерийские дивизии он держал на охране побережья, две стрелковые и одну кавалерийскую дивизии — в резерве. Для обороны перешейков были развернуты: на Ишуньских позициях в одном эшелоне четыре стрелковые дивизии и на Чонгарском полуострове одна стрелковая дивизия. Две дивизии Приморской армии находились на марше из Севастополя к перешейкам и могли туда прибыть не ранее 23 октября.

Противник, перейдя 18 октября в наступление на Ишуньские позиции, главный удар наносил двумя дивизиями на узком участке между железной дорогой и берегом Черного моря. 20 октября ему удалось прорвать Ишуньские укрепления. Вместо организации контратак во фланг прорвавшемуся противнику командующий 51-й армией стремился закрыть образовавшийся прорыв и только 23 октября предпринял контратаку в лоб силами подошедших 25-й и 95-й стрелковых дивизий Приморской армии. Этой контратакой удалось задержать наступление немецких войск до 25 октября. Но с потерей удобных для обороны ишуньских позиций наши войска оказались в невыгодном положении на позициях, почти не подготовленных к обороне Для объединения действий войск 51-й и Приморской Отдельных армий и Черноморского флота по обороне Крыма по указанию Ставки Верхового главнокомандования было создано командование войсками Крыма. Командующим был назначен вице-адмирал Г. И. Левченко, заместителем по сухопутным войскам — генерал-лейтенант П. И. Батов.

26 октября с подходом XXX армейского корпуса немецкие войска возобновили наступление. К этому времени все резервы обороны были израсходованы, и 28 октября противнику удалось прорвать фронт наших войск. Дивизии Приморской армии начали отходить на юг, а 276-я, 106-я, 271-я и 156-я стрелковые дивизии 51-й армии, против которых наступали пять немецких дивизий, медленно отходили в направлении на Джанкой. Не имея в составе армии подвижных частей, Э. фон Манштейн 29 октября для развития успеха создал импровизированную моторизованную группу под командованием полковника Циглера. В состав группы вошли моторизованные подразделения пехотных дивизий 11-й армии — разведывательные батальоны, зенитные и противотанковые дивизионы. Это было достаточно характерным для немцев ходом, немецкие пехотные дивизии неоднократно использовали разведывательные батальоны на бронеавтомобилях в качестве моторизованных боевых групп для захвата важных в тактическом плане объектов.

Командующий войсками Крыма 29 октября решил отвести войска Приморской и 51-й армий на слабо подготовленный тыловой оборонительный рубеж, проходивший по линии Советский — Ново-Царицыно — Саки, и закрепиться на нём. Это решение осуществить не удалось, так как 31 октября подвижный отряд противника вышел к станции Альма, а вслед за ним выдвинулись и дивизии LIV армейского корпуса.

Чтобы не допустить прорыва немецких войск к Севастополю, гарнизон которого в это время был очень слаб, было решено войска Приморской армии отвести к Севастополю и организовать там ими оборону, а 51-й армией прикрыть керченское направление. Вследствие того, что дороги из района Симферополя на Севастополь были уже перехвачены противником, действовавшим в степной части Крыма, войскам Приморской армии пришлось отходить через горы на Алушту и Ялту и уже отсюда по Приморскому шоссе двигаться на Севастополь.

Отход проходил в трудных условиях; наши войска вели непрерывные бои с наседавшим на них XXX армейским корпусом противника, который от Джанкоя был повернут на юг. 6 ноября передовые части Приморской армии вышли к Севастополю как раз в тот момент, когда гарнизон города, состоявший главным образом из морской пехоты, отражал на передовом рубеже атаки LIV армейского корпуса, стремившегося прорваться к городу с востока по кратчайшему направлению. С подходом войск Приморской армии силы защитников Севастополя увеличились, что дало им возможность отразить наступление врага.

В то время, когда войска Приморской армии отходили к Севастополю, 51-я армия, в командование войсками которой с 30 октября вступил генерал-лейтенант П. И. Батов, отводилась для обороны Керченского полуострова. 4 ноября приказом командующего войсками Крыма на базе 51-й армии был создан Керченский оборонительный район, в состав которого вошли все соединения и части 51-й армии и Керченская военно-морская база.

Несмотря на удобную для обороны местность и достаточные силы (семь стрелковых дивизий), командование оборонительного района нe сумело организовать оборону Керченского полуострова и приостановить наступление противника. 16 ноября последние части 51-й армии были эвакуированы на Таманский полуостров. Нельзя сказать, что этот результат легко достался немецкой стороне. Вот как эти события описаны в истории 170-й пехотной дивизии:

«3 ноября полки 391-й и 401-й заняли Феодосию. В 15 час. 391-й полк установил боевой флаг рейха на осветительной башне порта. Уже на следующий день дивизии удалось прорваться на Керченский перешеек, через который по всей его ширине располагались противотанковые рвы. Препятствие состояло из проволочных заграждений глубиной до 10 метров, противотанковых ров и полевых укреплений, усиленных на участке дивизии 15 бетонными бункерами, 51 позицией снайперов и 19 деревянными бункерами. Глубина всего укрепления составляла примерно 8 километров. 401-й пехотный полк сумел преодолеть рвы 5 ноября силами двух батальонов. За ними последовали другие батальоны дивизии. Собственные потери в этих боях были очень большие. Среди погибших были командир 401-го полка подполковник Тило и его адъютант, старший лейтенант фон Протт. Оба умерли одновременно после тяжелого ранения на главном перевязочном пункте дивизии. В 391-м полку пятью ротами, насчитывающими всего 35—40 бойцов, командовали унтер-офицеры.

Установились сильные дожди. Дороги размыло. Несмотря на это, полки достигли установленных на этот день целей. Лишь тяжелое подразделение 240-го артиллерийского полка на полностью размытых дорогах не смогло продолжить марш. На Татарском валу противник стянул значительные силы, которые обнаружили намерение остановить продвижение к Керчи здесь — на оборонительном укреплении, созданном крымскими татарами в Средние века. Сопротивление пехотных подразделений было прорвано при первой атаке. Однако воздействие артиллерии противника оставалось существенным. Русские эскадрильи бомбардировщиков нанесли дивизии, несмотря на защиту истребителей, большие потери. Продвижение продолжилось при сильных дождях, дальше, через глубоко изрезанные, глинистые участки, которые были преодолены только с использованием всех имеющихся сил. Местность была пронизана минными полями, которые подрывались электрическим зажиганием. Пехотные подразделения то и дело натыкались в теснинах на сильно укрепленные очаги сопротивления. При взятии одного из таких очагов погиб капитан Векинг, командир батальона 399-го пехотного полка. 2-му батальону 399-го полка под командованием погибшего позднее капитана Боссе удалось смелым броском завладеть фортом Камыш-Бурун. Большое количество пленных, невероятное количество боеприпасов береговой артиллерии русского Черноморского флота, авиационные бомбы, мины и военное имущество в целости и сохранности перешли в руки немцев. 240-му артиллерийскому полку был подчинен 2-й батальон 64-й дивизии противовоздушной обороны с тремя орудиями, которые были развернуты на форте и вместе с 5-м дивизионом 240-го артиллерийского полка эффективно препятствовали движению кораблей в порту Керчи. [305] Пехота начала зачищать Керчь, при этом у нее была также задача уничтожения остававшихся в теснинах продолжающих вести огонь очагов сопротивления. 16 ноября были зачищены город и порт Керчь. На следующий день в оперативный отдел дивизии пришло следующее письмо:

«С занятием Керчи успешно завершены операции в восточной части Крыма и на Керченском полуострове. 43-й артиллерийский корпус выполнил, таким образом, поставленную перед ним задачу. Дивизии корпуса с применением последних сил сделали невозможное, постоянно наступая и преследуя противника. Я выражаю благодарность и признательность командованию и войскам за преданность и самоотверженность. Мое восхищение я выражаю также пехоте и всем тем, которые сражались с ней на передовой линии.

Главнокомандующий 11-й армии фон Манштейн»[121].

Таким образом, к середине ноября 1941 г. противник овладел почти всем Крымом и блокировал с суши Севастополь. Главная база Черноморского флота оказалась под огнем немецкой полевой артиллерии и под ударами перебазировавшейся на крымские аэродромы немецкой авиации. В силу этого Черноморский флот, кроме нескольких старых кораблей, оставленных для огневой поддержки Севастопольского гарнизона, пришлось перебазировать в малоудобные порты Кавказского побережья. Выдвижение противника к Керченскому проливу затруднило сообщение нашего флота между Азовским и Черным морями.

Первый штурм Севастополя (5—21 ноября).

Севастополь — главная база Черноморского флота — к началу войны имел систему обороны, прикрывавшую его с моря и воздуха. С суши же он оставался слабо прикрытым. Хотя рекогносцировка сухопутных оборонительных рубежей была проведена еще в феврале 1941 г., их строительство началось только 4 июля. В конце октября на подступах к Севастополю продолжалось создание четырех оборонительных рубежей — передового, главного, рубежа прикрытия эвакуации и рубежа непосредственного прикрытия Севастополя. Из-за неправильного планирования работ в наибольшей готовности оказались два последних рубежа и в наименьшей — передовой.

Крупным недостатком передового рубежа являлось то, что он был удален от города всего лишь на 15—16 км и впереди его находились командные высоты. По овладении этими высотами противник мог вести дальний артиллерийский огонь по городу, бухте и расположенным вблизи города аэродромам.

Протяженность передового рубежа достигала 43 км, глубина его колебалась от 1,5 до 2,5 км. На этом рубеже обороны было возведено несколько долговременных сооружений, состоявших из отдельных пулеметных и артиллерийских ДОТов и ДЗОТов. Оборонительные сооружения, расположенные отдельными группами, составляли четыре опорных пункта: Чоргуньский, Черкез-Керменский, Дуванкойский и Аранчийский.

На переднем крае опорных пунктов размещались пулеметные точки. Расстояние между отдельными огневыми точками составляло 200—600 м, в глубине — 500—800 м. В промежутках между пулеметными огневыми точками располагались окопы стрелковых отделений.

На наиболее танкоопасных направлениях вдоль дорог и долин были установлены отдельные 45-мм и 130-мм морские пушки. Артиллерийские огневые точки эшелонировались в глубину до 3 км. Отдельные опорные пункты имели до 10 противотанковых пушек. Перед передним краем Аранчийского и Дуванкойского опорных пунктов были устроены надолбы и на отдельных участках установлены минные поля.

Главный рубеж обороны находился от Севастополя на расстоянии 9—12 км. Длина его достигала 30 км, глубина колебалась от 1,5 до 3 км. К 1 ноября 1941 г. строительство оборонительных сооружений на главном рубеже закончено не было.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.