PANZER V «ПАНТЕРА»
PANZER V «ПАНТЕРА»
«Пантера» – безусловно, один из наиболее известных тяжёлых танков, принимавших участие во Второй мировой войне. Катализатором процесса создания этой не предусмотренной в системе танкового вооружения Вермахта боевой машины стал советский средний танк Т-34. Его появление на Восточном фронте заставило Министерство вооружений Германии приостановить работы, которые с 1937 года вела фирма «Хеншель» над перспективным танком 30-тонного класса. 18 июля 1941 года фирма «Рейнметалл» получила заказ на разработку 75-мм длинноствольной пушки, способной пробивать 140-мм броню на дистанции 1000 м. 25 ноября фирмам «Даймлер-Бенц» и MAN был, в свою очередь, выдан заказ на 35-тонный танк. Тактико-технические требования к новой боевой машине выдвинули следующие: ширина до 3150 мм, высота – 2990 мм, двигатель мощностью 650–700 л с, броневая защита – 40 мм, максимальная скорость движения – 55 км/ч. Задание получило условное название – «Пантера».
Танк, спроектированный фирмой «Даймлер-Бенц», внешне сильно напоминал Т-34, но тем не менее понравился Гитлеру. С советской машины была полностью скопирована компоновка с задним расположением моторно-трансмиссионного отделения и ведущих колёс. Восемь опорных катков большого диаметра блокировались по два и имели листовые рессоры в качестве упругого элемента подвески. Вскоре, впрочем, был разработан и вариант ходовой части с шахматным расположением опорных катков и торсионной подвеской. Предполагалось использовать на танке дизельный двигатель Daimler-Benz MB 507. В начале февраля 1942 года началась постройка прототипа – VK 3002(DB), а четыре недели спустя Гитлер приказал министру вооружения Шпееру выдать фирме заказ на первые 200 машин. Впрочем, точка зрения фюрера не нашла понимания и поддержки в Министерстве вооружений, эксперты которого считали, что во фронтовых условиях внешнее сходство с Т-34 могло послужить причиной обстрела танка своей же артиллерией. Проект фирмы MAN, имевший традиционную немецкую компоновку с передним расположением трансмиссии и ведущих колёс, казался им более предпочтительным, хотя и был значительно сложнее. Справедливости ради следует отметить, что в ходе Второй мировой войны все воюющие стороны многократно и с удовольствием обстреливали собственные танки, вне зависимости от схожести их с танками противника. Так что аргумент против «даймлеровской» машины можно считать в значительной степени надуманным.
Тем не менее 13 мая 1942 года Гитлеру доложили заключение экспертов по обоим проектам; предпочтение при этом однозначно отдавалось танку фирмы MAN.
Конструкторами Pz.Kpfw.V (название «Пантера», без упоминания армейского индекса ввели по приказу фюрера только с 27 февраля 1944 года) были главный инженер танкового отдела фирмы MAN П. Вибикке и инженер Г. Книпкамп из управления усовершенствования и испытания вооружения.
Первая серийная «Пантера» покинула заводской цех фирмы MAN 11 января 1943 года. Танки «нулевой» серии (20 единиц) получили обозначение Ausf.A, при этом они не имели ничего общего с одноимёнными машинами, выпускавшимися с сентября 1943 года. Характерными особенностями первых серийных «пантер» были командирская башенка с выступом-приливом на левом борту башни и однокамерный «грушевидный» дульный тормоз пушки. Танки оснащались двигателями Maybach HL 210P45 и имели лобовую броню толщиной 60 мм. Их использовали только в тылу для подготовки экипажей. С февраля 1943 года обозначение машин этой серии изменилось на Ausf.Dl.
Погрузка «пантер» на железнодорожные платформы для отправки к месту формирования 51-го и 52-го танковых батальонов. Германия, весна 1943 года.
До сих пор нельзя сказать точно, почему первая крупносерийная модификация «Пантеры» получила обозначение D. Возможно, буквы В и С зарезервировали для других вариантов.
Танки Pz.V Ausf. D (у этой и последующих модификаций индекс по сквозной системе обозначений боевых машин Вермахта был одинаковым – Sd.Kfz.171) незначительно отличались от прототипов и машин «нулевой» серии. Изменения затронули в основном командирскую башенку и дульный тормоз пушки – они приобрели более привычный «пантеровский» вид. Толщина лобовой брони возросла до 80 мм. На танках установили двигатель HL 230P30 и коробку передач типа АК-7-200. Следует отметить, что на машинах выпуска первой половины 1943 года командирская башенка была аналогична башенке «Тигра», позже её заменили на новую, с семью перископическими приборами наблюдения по периметру и специальным кольцом для установки зенитного пулемёта MG 34. По бортам башни крепились мортирки NbK 39 для запуска дымовых гранат калибра 90 мм.
Броня танков, выпущенных во втором полугодии, покрывалась циммеритом, кроме того, они оснащались фальшбортами, изготовленными из 5-мм броневых листов.
К характерным особенностям машин серии D относятся отсутствие шаровой установки курсового пулемёта (он размещался внутри танка и только для стрельбы вставлялся в узкую вертикальную щель, закрывавшуюся откидной крышкой), а также наличие в левом борту башни круглого лючка для выброса стреляных гильз и бойниц для стрельбы из личного оружия в бортах и корме башни.
«Пантера» из состава 1-й роты 51-го танкового батальона на просёлочной дороге в районе с. Черкасское. Южный фас Курской дуги, июль 1943 года.
Для восполнения потерь, понесённых в боях под Курском, начиная с августа был установлен ежемесячный производственный план – 250 «пантер»! Однако в августе изготовили только 120 танков – в результате бомбёжек союзной авиации оказались сильно разрушенными заводы фирмы MAN в Нюрнберге и «Даймлер-Бенц» в Берлине. Не удалось выполнить план и в сентябре (197 машин), и лишь в октябре заводские цеха покинули 257 танков!
С сентября 1943 года начался выпуск следующей модификации «Пантеры» – Ausf.A. Изменений внесли немного: вместо довольно бесполезной в боевых условиях бугельной появилась шаровая установка курсового пулемёта в лобовом листе корпуса, разработанная фирмой «Даймлер-Бенц» ещё для её прототипа VK 3002(DB); ликвидировали лючок для выброса стреляных гильз и бойницы для стрельбы из личного оружия в бортах башни; вместо двух фар на верхнем лобовом листе корпуса стали устанавливать только одну. Бинокулярный прицел заменили монокулярным. Угол возвышения танковой пушки уменьшился с 20° у Ausf.D до 18°.
Модификацию Ausf.G – самую массовую из трёх (изготовлено 3740 танков) – запустили в серийное производство в марте 1944 года. Бортовые листы корпуса получили угол наклона в 61° (у D и А – 50°), толщина бортовой брони возросла до 50 мм, а лобовой брони башни – до 110 мм, из лобового листа корпуса был удалён люк-пробка механика-водителя. Посадочные люки пулемётчика и механика-водителя стали откидываться на петлях в стороны, а не сдвигаться, как у предыдущих модификаций. Часть танков получила маску пушки со своеобразной «юбкой» в нижней части, делавшей невозможной заклинивание башни при попадании вражеского снаряда. На три выстрела увеличился боекомплект пушки, были внесены изменения в конструкцию вентиляторов, жалюзи двигателя, выхлопных патрубков и т. д. Танки серии G планировалось оснастить опорными катками без резиновых бандажей, но полное отсутствие фотографий боевых машин с такой ходовой частью даёт основания предположить, что этот проект остался на бумаге. Машину с необрезиненными катками в опытном порядке построила фирма MAN в сентябре 1944 года. Некоторые серийные «пантеры» имели одиночные необрезиненные катки на последней оси.
«Пантера» модели D из 2-й роты 51-го танкового батальона, брошенная немцами при отступлении в с. Борисовка. Белгородская область, август 1943 года.
Применение союзниками по антигитлеровской коалиции во всё возрастающих объёмах авиации для борьбы с немецкими танками (особенно после открытия второго фронта в Европе) свело возможность передвижения танковых частей днём практически к нулю. Остро встал вопрос об оснащении танков приборами ночного видения, работа над которыми велась фирмой AEG с 1936 года. В результате на командирской башенке «Пантеры» были смонтированы инфракрасный прожектор-осветитель мощностью 200 Вт и прибор наблюдения, который позволял вести наблюдение за местностью на дистанции 200 м. При этом водитель такого прибора не имел и вёл машину, руководствуясь указаниями командира. Чтобы вести огонь ночью, требовался более мощный осветитель. Для этой цели на полугусеничном бронетранспортёре Sd.Kfz.250/20 был установлен инфракрасный прожектор Uhu («Уху») мощностью 6 кВт, обеспечивающий работу прибора ночного видения на дистанции в 700 м. Испытания его прошли удачно, и фирма «Лейтц-Ветцлар» изготовила 800 комплектов оптики для ночных приборов. В ноябре 1944 года Панцерваффе получили 63 «пантеры», оснащённые первыми в мире серийными пассивными приборами ночного видения. Фирмой «Цейсс» разрабатывался ещё более мощный прибор, позволявший «видеть» на расстоянии 4 км, однако из-за больших размеров осветителя – диаметр 600 мм – применения на танке «Пантера» он не нашёл.
На улице освобождённого Харькова дети играют на брошенной «Пантере» Ausf.D из состава 7-й роты 52-го танкового батальона. Ноябрь 1943 года.
В 1943 году началось проектирование очередной модификации «Пантеры» – Ausf.F, которая существенно отличалась от предшествующих моделей. Важнейшим нововведением стала башня, получившая название Schmalturm («узкая» или «тесная башня»), которая была меньше стандартной и имела другую конструкцию. В течение 1944 года изготавливалось и испытывалось несколько прототипов. Проектирование закончилось лишь в январе 1945 года. В итоге толщина брони башни составляла: лоб – 100 мм, борт и корма – 50, крыша – 30. В лобовом листе всё ещё сохранялась амбразура для телескопического прицела. В окончательном варианте лобовая броня увеличилась до 120 мм, бортовая – до 60, а броня крыши – до 40. Устанавливались новый стабилизированный перископический прицел TZF 1 и стереоскопический дальномер фирмы «Цейсс». Дальномер с базой 1320 мм и 15-кратным увеличением располагался в передней части башни, по бортам которой имелись броневые колпаки для его окуляров. Предусматривалась и установка прибора ночного видения. Маска пушки типа Saukopfblende («свиное рыло») толщиной 120 мм была подобна применённой на танке «Тигр II». Новшества не обошли и вооружение танка. И если пушка осталась прежней и была лишь модернизирована на заводах «Шкода» – она лишилась дульного тормоза и получила индекс KwK 44/1, то башенный пулемёт MG 34 заменили на MG 42. Вместо курсового пулемёта устанавливался автомат МР 44. Монтаж вооружения в башне осуществлялся на заводах «Крупп» и «Шкода».
Изменения затронули не только башню, но и корпус. Толщину крыши увеличили с 17 до 25 мм, изменили люки водителя и стрелка-радиста. Испытывались и два новых двигателя: Deutz T8M118 мощностью 700 л с. (515 кВт) и Maybach HL 234 с непосредственным впрыском топлива и мощностью 850 л с. (625 кВт).
До конца войны не появилось ни одного прототипа в законченном виде, хотя серийное производство планировалось начать в июне 1945-го. В начале года фирма «Даймлер-Бенц» собрала шасси, на котором установили стандартную башню от Ausf.G. В свою очередь, «тесную башню» установили на шасси Ausf.G и испытывали в Куммерсдорфе. Правда, вместо штатного орудия в башне была смонтирована стандартная «пантеровская» пушка KwK 42 с дульным тормозом. Всего же для «Пантеры» Ausf.F изготовили 8 корпусов и 2 башни, но ни одного танка этой модификации так и не собрали.
В феврале 1943 года были разработаны тактико-технические требования к танку «Пантера II», предполагавшие высокую степень унификации танков «Тигр II» и «Пантера». Осуществить это оказалось достаточно просто, так как на заводах «Хеншель» производились машины обоих типов. На «Пантере II» предполагалось использовать «тесную башню» и новый корпус. Его лобовая броня достигала 100, бортовая – 60, а кормовая – 40 мм. Вооружение – 88-мм пушка KwK 43/2 с длиной ствола в 71 калибр (угол возвышения +15°). Поскольку в этом случае масса танка превысила 50 т, встал вопрос о новой силовой установке. В качестве вариантов рассматривались двигатели Maybach HL 234, Simmering Sla 16 (720 л с.) и MAN/Argus LD 220 (700 л с). В 1945 году для «Пантеры II» началось проектирование новой башни со 150-мм лобовой бронёй.
Ни один из двух прототипов (заказ на их изготовление был выдан Управлением вооружений в конце 1944 года) не был достроен. До более или менее высокой степени готовности довели одно шасси, установив на него башню от Ausf.G, Интересно отметить, что параллельно с проектированием «Пантеры II» велась разработка танка Е-50, призванного её заменить.
В процессе работ над Ausf.F и «Пантерой II» фирма «Крупп» дважды предлагала варианты перевооружения обычной «Пантеры» пушкой KwK 43 L/71 калибра 88 мм, но безрезультатно. Остался на бумаге и проект оснащения «Пантеры» 100-калиберной 75-мм пушкой с начальной скоростью снаряда 1250 м/с.
«Пантера» Ausf.D позднего выпуска. Эта машина имеет многие черты, характерные для Ausf.A, – одну фару на лобовом листе, новую командирскую башенку, отсутствие лючка для выброса стреляных гильз в левом борту башни и т. д.
«Пантерами» предполагалось заменить в боевых частях танки Pz.III и Pz.IV, однако темп серийного производства не соответствовал потребностям войск. В конце концов генеральный инспектор танковых войск Вермахта генерал-полковник Г. Гудериан после консультаций с министром вооружения А.Шпеером постановил, что перевооружению новыми танками подлежит только один батальон в танковом полку.
В состав батальона входили четыре роты по 17 танков в каждой. При штабе состояло 8 танков, сапёрный взвод и взвод ПВО, вооружённый самоходными орудиями «Мёбельваген» или «Вирбельвинд». Имелась в батальоне и техническая рота, укомплектованная эвакуационными тягачами и различными автомашинами. На практике же организация частей никогда не соответствовала штату. В частях Панцерваффе насчитывалось в среднем 51–54 танка «Пантера», а в войсках СС 61–64.
Первыми воинскими частями, которые были укомплектованы «пантерами», стали 51-й и 52-й танковые батальоны, сформированные зимой 1943 года на базе 2-го батальона 33-го танкового полка 9-й танковой дивизии и 1-го батальона 15-го танкового полка 11-й танковой дивизии соответственно. Обе эти дивизии имели большой боевой опыт и хорошо подготовленные кадры, однако в состав экипажей «пантер» вошло много молодых солдат и офицеров, не имевших опыта боёв на Восточном фронте. Для обучения экипажей использовались танки Pz.IV, и лишь в мае батальоны получили по 96 «пантер». Их формирование закончилось к 15 июня 1943 года, когда их свели в 39-й танковый полк (Panther-Regiment 39). Боевым крещением полка стало участие в операции «Цитадель» – большом летнем наступлении немцев в районе Орловско-Курского выступа, больше известного отечественному читателю как Курская дуга. Однако за неполный месяц, остававшийся до начала наступления, немцы успели обеспечить подготовку экипажей «пантер» только на взводном уровне. Отработка взаимодействия подразделений на уровне рот и батальонов вообще не проводилась, да и боевые стрельбы были редким явлением. В результате этого в первых же боях возникали ошибки в боевом построении «пантер», проблемы с передачей приказов из-за плохо организованной связи. Кроме того, ситуацию усугубляли механические поломки и пожары двигателей, что было довольно частым явлением. Например, 3 июля во время марша от железнодорожной станции к линии фронта из-за пожара двигателей полностью сгорели два танка.
«Пантера» Ausf.D позднего выпуска на улице Рима. 1943 год.
Накануне операции «Цитадель» немецким командованием была сформирована 10-я танковая бригада, в состав которой вошли танковый полк моторизованной дивизии «Великая Германия» и 39-й танковый полк. Командиром бригады назначили полковника Деккера. Но командир танкового полка дивизии «Великая Германия» полковник фон Штрахвиц остался недоволен таким решением, что впоследствии отрицательно сказалось на ходе боевых действий.
Рано утром 5 июля 1943 года немецкие войска перешли в наступление. В 8.15 пошла в атаку и 10-я танковая бригада. В первом эшелоне двигался полк дивизии «Великая Германия», за которым следовали «пантеры» 39-го танкового полка. Всего в бою участвовало 268 танков (четыре Pz.II, 12 Pz.III, 51 Pz.IV, три «тигра», 12 огнемётных танков и 184 «пантеры»). Цель атаки – село Черкасское в полосе обороны советской 6-й гвардейской армии было хорошо укреплено, подступы к нему прикрывались проволочными заграждениями и минными полями. Несмотря на упорное сопротивление частей 67-й и 71-й гвардейских стрелковых дивизий и контратаку танков 245-го отдельного танкового полка, к вечеру оно было занято немецкими войсками. Потери 39-го танкового полка за день боя составили 18 «пантер».
В последующие дни 10-я танковая бригада продолжала атаки. В ходе этих боёв оба её полка и сопровождавшая их пехота дивизии «Великая Германия» понесли большие потери. Кроме того, утром 7 июля, ещё до вступления в бой, 39-й танковый полк потерял шесть «пантер» из-за пожара двигателей. К вечеру в строю полка осталось всего 20 боеспособных «пантер».
В боях 9-10 июля боевая мощь 39-го танкового полка снизилась ещё больше. Так, к вечеру 10 июля в строю оставалось лишь 10 боеспособных «пантер», 25 танков были безвозвратно потеряны, 65 находились в ремонте, а ещё 100 требовали ремонта (из них 56 были подбиты, а 44 вышли из строя из-за поломок). К вечеру 11 июля боеспособными были уже 38 «пантер», 31 безвозвратно потеряна и 131 нуждалась в ремонте.
«Пантеры» Ausf.D к бою готовы. Танковая дивизия «Герман Геринг», 1943 год.
Следует отметить, что ремонтные подразделения 39-го танкового полка работали очень эффективно, ежедневно возвращая в строй до 25 танков. Трудностей с запчастями не было, так как их доставляли из Германии специальными самолётами. Для эвакуации «пантер» с поля боя в полку имелось 19 полугусеничных тягачей Famo, вскоре к ним добавились ещё 14. Для транспортировки одной подбитой «Пантеры» требовалось три таких тягача.
«Пантера» Ausf.A на боевой позиции. Восточный фронт, Украина, 1943 год.
18 июля штаб 10-й танковой бригады и полк «пантер» были выведены из состава дивизии «Великая Германия» и подчинены непосредственно штабу 48-го танкового корпуса. На следующий день 51-й танковый батальон передал свои танки 52-му батальону, а личный состав, автомобили и другая техника были погружены в эшелоны и отправлены в Брянск, на северный фас Курской дуги. 52-й батальон продолжал воевать в составе 52-го армейского корпуса, а затем 19-й танковой дивизии. В конце июля батальон получил пополнение из 12 «пантер», прибывших из Германии. В последующих тяжёлых боях батальон понёс жестокие потери. Последние его «пантеры» были подбиты в боях за Харьков.
Сразу же после начала контрнаступления наших войск на белгородском направлении группа офицеров ГБТУ Красной Армии провела изучение и обследование танков «Пантера», подбитых в оборонительных боях на Воронежском фронте. В составленном ими отчёте, в частности, говорилось:
«Тяжёлый танк „Пантера“ является более мощным танком, чем танки Т-34 и KB и имеет преимущество в лобовой защите и артиллерийском вооружении. Необходимо отметить, что у танка „Пантера“ смотровые отверстия водителя и радиста закрываются крышками заподлицо с лобовым листом, поэтому снаряды от них рикошетируют. В танке Т-34 верхний лобовой лист ослаблен за счёт выступающих люка механика-водителя и маски курсового пулемёта. Попадание снарядов в эти места вызывает разрушение верхнего лобового листа.
Тактика применения танков «Пантера» имеет следующие особенности:
а) танки используются в бою в основном по дорогам или в районе дорог;
б) танки «Пантера» не применяются отдельно, а, как правило, их эскортируют группы средних танков Т-III и T-IV;
в) танки «Пантера» открывают огонь с дальних дистанций, используя своё преимущество в артиллерийском вооружении, стремясь не допустить к сближению наши танки;
г) во время атаки «пантеры» двигаются в одном направлении, не меняя курса, стремясь использовать своё преимущество в лобовой защите;
д) при обороне танки «Пантера» действуют из засад;
е) при отходе «пантеры» отходят до ближайшего укрытия задним ходом, стремясь не подставлять борта под артиллерийский огонь.
При отходе немцы все подбитые и неисправные танки «Пантера» взрывают. Подрыв производится специальным зарядом, возимым на танках. Заряд имеет детонатор, поджигаемый через бикфордов шнур, шнур зажигается специальным зарядом.
75-мм танковая пушка обр. 1943 года, установленная на танке «Пантера», поражает наши Т-34 с дальних дистанций 1–1,5 километра».
После боёв на Курской дуге перевооружение «пантерами» танковых частей Вермахта шло со всё возраставшей интенсивностью. Во многих случаях это совпадало с передислокацией танковых частей и соединений или отводом их в тыл для ремонта и пополнения материальной части. Так, например, 16-я танковая дивизия получила новые танки в октябре 1943 года при переброске из Италии на Украину. До конца 1943 года было перевооружено по одному батальону во 2, 3, 4, 7 и 19-й танковых дивизиях; 51-й батальон включили в состав 9-й танковой дивизии. В первую очередь «пантеры» поступали в элитные соединения: танковые дивизии СС «Великая Германия», «Герман Геринг» и другие. Небольшое число танков задействовали и в учебных целях, например, в 1-й танковой школе (1 Panzer Schule). В 1944 году процесс перевооружения продолжился.
Красноармейцы осматривают «Пантеру» Ausf.A, подбитую на окраине Тернополя. Апрель 1944 года.
Сведения о боевом применении «пантер» на Восточном фронте вызывают у исследователей противоречивые мнения. В приводимых в западной печати примерах боевых эпизодов наши танки и САУ горят сотнями, потери же немцев исчисляются единицами. Рассмотрим, скажем, эпизод, связанный с действиями тяжёлого танкового полка «Bake» (Schwere Panzerregiment «Bake»), описанный во многих зарубежных источниках. Полк «Bake», названный так по фамилии своего командира подполковника Франца Беке (или Бёка), состоял из 503-го тяжёлого танкового батальона «тигров» и батальона «пантер» модели D. В ходе многодневных боёв с двумя советскими танковыми корпусами полк уничтожил 267 танков, потеряв при этом один «Тигр» и четыре «пантеры». Как видим, соотношение потерь чудовищное – 5:267! Возможно ли это? Попробуем разобраться.
Участок советско-германского фронта, где проходили упомянутые бои, – район города Корсунь-Шевченковский на Украине, где в начале февраля 1944 года немецкие войска проводили операцию по деблокированию окружённой группировки своих войск. В ходе неё шли ожесточённые бои между советскими 6-й танковой и 5-й гвардейской танковой армиями и 3-м немецким танковым корпусом генерала Брайта. Вот как описывает эти события немецкий историк Пауль Карель: «Утром 4 февраля генерал Брайт начал наступление. На исходных позициях находилась лишь часть его сил: только 16-я и 17-я танковые дивизии и полк тяжёлых танков Бёка. Но они всё равно пошли. Впереди танки Бёка – могучая фаланга из 34 „тигров“ и 47 „пантер“. Их фланги прикрывали 34-я и 198-я пехотные дивизии, а также передовые части танковой дивизии СС „Лейбштандарт“. Они двинулись на север через грязь и позиции противника. Один километр. Два километра. Десять километров. И всё. Распутица и четыре советских танковых корпуса положили конец продвижению Брайта.
Генерал не сдался. Теперь подошли основная часть испытанной дивизии «Лейбштандарт» и передовыегруппы 1-й танковой дивизии. Брайт бросил их в бой. Двум опытным формированиям действительно удалось отвоевать некоторое пространство и дать возможность 16-й танковой дивизии продвинуться ещё немного. К 8 февраля «тигры» и «пантеры» Бёка вышли на реку Гнилой Тикич с частями 16-й танковой дивизии и «Лейбштандартом». Этой реке суждено было сыграть решающую роль в судьбе Корсуньского мешка. Несмотря на все их неимоверные усилия, полкам 3-го танкового корпуса не удалось пройти дальше».
Офицеры дивизии «Великая Германия» рядом с командирской «Пантерой» Ausf.A.
Из вышеизложенного следует, что танковый полк «Bake» вовсе не в одиночку дрался с советскими танковыми корпусами. Немцам ничего не стоило записать на боевой счёт полка и результаты других частей, тем более что рядом с полком действовали части отборных соединений: 1-й и 16-й танковых дивизий и 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», каждая из которых, по мнению всё того же Пауля Кареля, «стоила советского танкового корпуса». Во всяком случае, из немецких же источников следует, что сообщения о подбитых советских танках, поступавшие из боевых частей Панцерваффе, после их перепроверки уменьшались вдвое. Поскольку в условиях постоянных контрударов и маневрирования осуществить такую перепроверку было практически невозможно, то смело можно вышеприведённые цифры потерь с нашей стороны уменьшить вдвое.
Подбитая «Пантера» модели А. У танка отсутствует первый опорный каток из наружного ряда. Навешивание на борта башни запасных траков для дополнительной защиты было обычным явлением. 1-й Украинский фронт, 1944 год.
Теперь несколько слов о немецких потерях – пять танков. Интересно, что считали немцы и за какой период? За один день наступления или за всё время боёв по деблокаде окружённой группировки с 3 по 19 февраля? Это вопрос не праздный, дело в том, что 17–19 февраля, когда расстояние между внешним и внутренним фронтами окружения составило 2–3 км, часть немецких войск сумела вырваться из кольца, часть сложила оружие. Соответственно шедшие им на выручку танковые соединения начали отход на исходные позиции, причём отходили вдвое быстрее, чем наступали. Весьма сомнительно, что в этих условиях им удалось эвакуировать с поля боя все повреждённые танки. Из немецких же источников следует, что в полку «Bake», танковой дивизии «Лейбштандарт» и 1-й танковой дивизии на 19 февраля оставалось по два десятка боеспособных танков. При отходе часть техники просто бросалась по причине отсутствия топлива и распутицы. Это положение хорошо иллюстрируется следующим документом:
«19 февраля 1944 года в 11.00 танковая рота 13-го гвардейского тяжёлого танкового полка в составе пяти тяжёлых танков ИС-85 была выдвинута для поддержки 109-й танковой бригады, которая атаковала опорный пункт противника в д. Лисянке (оборонялся 1-й немецкой танковой дивизией. – Прим. авт.). К моменту ввода в бой тяжёлых танков участвовавшие в атаке Т-34 109-й бригады были подбиты огнём «пантер», занимавших оборону на северо-восточной окраине Лисянки. Последнее обстоятельство позволило немцам сосредоточить огонь на ИС-85, подпустив их на 600–800 м. В результате два ИСа были сожжены, а три подбиты.
Весь день 19 февраля противник с боями удерживал свой передний край в Лисянке, а ночью отошёл, оставив 21 боевую машину (16 «пантер», 3 Pz.IV и 2 StuG.III), частью подорванные, а частью совершенно исправные, но без топлива (во время боя немецкая авиация сбрасывала для танков горючее в бочках)».
Колонна танков «Пантера» Ausf.A из состава Учебной танковой дивизии Вермахта на подходе к району боевых действий. Нормандия, июнь 1944 года.
Об этом эпизоде, заимствованном из «Отчёта о боевом применении танков ИС-85» (ЦАМО, фонд НИИБТПолигона), хотелось бы порассуждать. Огневой бой немцы выиграли, но в итоге танки свои бросили. Учитывать ли их в качестве боевых потерь? Конечно! Не лучше, надо думать, обстояло дело и в полку «Bake», который продвинулся ближе к котлу, чем 1-я танковая дивизия. Так что какие там пять подбитых танков! Скромнее надо быть, господа!
Справедливости ради следует признать, что действительно потери советских танков были значительны – немецкие машины обладали более мощной броневой защитой и вооружением (по этим показателям Т-34 никак не «тянул» против «Пантеры»), к тому же сказывался более высокий уровень боевой подготовки немецких танкистов. Кроме всего прочего, следует учитывать, что «Пантера» появилась на Восточном фронте в тот период, когда Красная Армия наступала. А наступающий, как известно, всегда несёт большие потери, чем обороняющийся. Боевые действия быстро выявили преимущественно оборонительные качества «Пантеры» как танка, стрелявшего в основном с места. В тех же случаях, когда приходилось атаковать «пантерам», ситуация с потерями была иной.
С 27 марта 1944 года, например, в боях за Ковель участвовало 17 «пантер» 8-й роты 5-го полка 5-й танковой дивизии СС «Викинг». 30 марта рота предприняла атаку на город, при этом пять танков было уничтожено.
Части Красной Армии захватили довольно много исправных «пантер». По ним было даже выпущено руководство службы на русском языке. Трофейные «пантеры» вручались, как правило, лучшим экипажам и использовались преимущественно в качестве истребителей танков. В частности, в уже упомянутой 109-й танковой бригаде захваченные немецкие танки эксплуатировались вплоть до июля 1944 года!
Всего же с 1 декабря 1943 года по 30 ноября 1944 года то есть за год, немцы потеряли на Восточном фронте 2116 «пантер».
На Западе к моменту высадки союзников в Нормандии 6 июня 1944 года в танковых соединениях Вермахта и войск СС насчитывалось 663 «пантеры», которые оказались «твёрдым орешком» для союзнических войск.
Ahtung! Scherman in Ziel! – Внимание! «Шерманы» в прицеле! Франция, лето 1944 года.
Первыми в бой вступили две роты «пантер» из 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд». В 22 часа 8 июня 1944 года танки без затруднений преодолели открытую местность близ Ле Буржа и приблизились к Бреттевилю. Там они попали под прицельный огонь замаскированных противотанковых орудий 3-й канадской дивизии. В свете пламени горящих домов «пантеры» стали лёгкой добычей для канадских артиллеристов, уничтоживших три танка. На следующий день 12 «пантер» вновь угодили в засаду. В результате на поле боя осталось 7 немецких танков. При этом один или два танка были подбиты, попав под огонь тяжёлой корабельной артиллерии (снаряды калибра 406 мм, выпущенные с английского линейного корабля «Нельсон»). Тем не менее в ночь на 9 июня фанатичные юнцы (средний возраст солдат дивизии «Гитлерюгенд» составлял 18–19 лет) из 12-й танковой нанесли ещё один удар по канадцам. Был окружён, в частности, батальон королевских стрелков 7-й канадской бригады. В штаб бригады поступило сообщение, что вокруг командного пункта батальона сосредоточились 22 «пантеры». В суматохе ночного боя немцам показалось, что они прорвали канадские позиции. Один немецкий офицер-танкист даже остановил свой вездеход прямо рядом с командным пунктом канадского батальона. Канадцы выстрелом из базуки тут же уничтожили его машину. В свете пожаров и осветительных ракет началась беспорядочная стрельба в разных направлениях. После того как противотанковые пушки и базуки канадцев уничтожили шесть «пантер», немцы отошли.
Совсем другой расклад потерь имел место в танковых боях, тем более что в 1944 году единственным танком союзников, который мог хоть как-то противостоять «Пантере», был британский «Шерман Файефлай».
Оберюнкер СС Фриц Ланганке.
15 июля 1944 года, например, оберюнкер СС Фриц Ланганке (2-я танковая дивизия СС «Рейх») на дороге близ Сен-Дени подбил пять «шерманов» из 3-й американской танковой дивизии. Вот как впоследствии он сам описывал этот бой: «Туман медленно разошёлся и опустился до уровня башни (3 м над землёй), давая возможность для обзора. Я мог рассматривать луг на нашем левом фланге, ограниченный небольшим лесом. Там собралось много американских пехотинцев. Они готовились к атаке и казались совершенно беспечными. В 150 м от нас росло одинокое дерево. Один человек неспешно подошёл к нему, осмотрелся вокруг и подал знак своим, что должно было означать „всё чисто“. После этого всё подразделение, находившееся на опушке леса, начало движение, практически не рассредоточившись. Должно быть, они думали, что страшный обстрел последних часов уничтожил на нашей стороне всё живое. Но всё-таки расположенная на уровне земли точка наблюдения не может дать всеобъемлющих результатов. Я выждал немного и открыл огонь из всех видов вооружения, имевшихся у нас в наличии. Это буквально смело их. Вскоре в дело вступила наша артиллерия, и после того, как заработали наши ракетные установки, мы смогли убедиться, что с американцами можно иметь дело. Это было самым большим сосредоточением огня артиллерии на одном участке, какое я только видел во время всей войны. Немедленно враг обрушил на нас свой огневой вал, ничуть не уступавший предыдущему. Но мы были ободрены тем, что американцам не удалось добиться успеха.
Танковая атака, которую мы ожидали с минуты на минуту, произошла с правой стороны дороги, хотя мы и полагали, что с той стороны местность была менее благоприятной для движения танков. Но тогда мы ещё не знали, что открытое пространство, простирающееся слева от нас, было болотистой местностью, которая не могла выдержать тяжёлые машины.
Неожиданно мы услышали шум боя с правой стороны дороги. Танковые орудия и пулемёты вели непрерывную стрельбу. Вскоре командир «Пантеры», находившейся на другой стороне, доложил о том, что у него повреждена пушка и что он отошёл в укрытие. Затем к моей «Пантере» побежали стрелки, большей частью раненые, крича, что всё пропало, американцам удалось прорваться и что наша оборона уничтожена. Вся дорога простреливалась пулемётами и противотанковыми орудиями, но они были плохо пристреляны. В поле напротив ограды, которая раньше служила нам линией обороны, стояло пять «шерманов». Стреляя по стрелковым ячейкам, они убивали, ранили и выкуривали оттуда нашу пехоту. К счастью для нас, они не стали сразу же развивать свой успех.
Я увидел достаточно и вернулся назад, после чего со второй «Пантерой» был готов к действию. Наши шансы пересечь дорогу были очень незначительны, но у нас не было выбора. Этот сектор обороны являлся ключевым. Существовала только одна хорошая дорога для того, чтобы через топи и болота добраться из района Карентана к южным подходам к Котентену. Мы должны были рискнуть всем, чтобы помешать врагу свободно по ней продвигаться.
«Пантера» Ausf.G с установленным на командирской башенке прибором ночного видения.
Чтобы пересечь дорогу, мы должны были проехать около 50 м, что мы и сделали с наибольшей возможной скоростью. Противотанковые орудия не задели нас. На другой стороне дороги находилось полуразрушенное от обстрела здание. Я приказал второму танку укрыться за ним. Сам я проехал ещё около 30–40 м (самые «длинные» метры в моей жизни). Мы могли двигаться только самым тихим ходом, так как вся земля была изрыта воронками от разрывов. Мой стрелок чуть было не сошёл с ума из-за того, что я не разрешил ему повернуть башню и вести огонь в то время, когда мы приближались к нашей конечной цели. Но это было бы совершенным идиотизмом. При езде с повёрнутой в сторону башней попасть в кого-либо просто невозможно. Расстояние до «шерманов» составляло около 250–300 м, и это было невероятно: каждый из них выстрелил в нас один раз или дважды, а мы не были подбиты (даже сегодня я не могу понять этого). Когда мы достигли позиции, мы нацелились на танки, резко развернув нашу «Пантеру» вправо, заклинив цепным тормозом гусеницу, после чего передовой «Шерман», оказавшийся у нас как на ладони, был подбит и сожжён. Очень быстро были уничтожены ещё четыре. Смертельный страх вышиб из нас насквозь промочивший нас пот; когда каждую секунду ожидаешь, что будешь подбит и умрёшь, желудок сводит судорогой, а к горлу подступает твёрдый комок. Теперь, когда опасность миновала, наступило неописуемое облегчение. Тем временем начала стрелять вторая «Пантера» – её главной целью была американская пехота. Пятый «Шерман» попятился в заросли кустарника на угол поля, находившийся ближе к дороге.
Я выпрыгнул из своей машины и полуползком, полубегом продвигался к тому месту, где мог быть «Шерман». Подпрыгнув несколько раз к вершине ограды я, наконец, заметил танк. Когда я бежал назад к своей «Пантере», мне снова повезло, и я не был подстрелен вражескими пулемётами. Я взобрался на башню и крикнул, что он наш. Выпустив несколько пулемётных очередей и фугасных снарядов, мы смогли расчистить наше поле зрения и увидеть танк. «Шерман» отчаянно пытался преодолеть задним ходом находящуюся позади него ограду, но всякий раз, доходя до определённой точки, его двигатель глох и он вновь шлёпался на землю. Когда его корма вновь поднялась вверх, мы расстреляли этот танк практически сверху. От взрыва башня отлетела в сторону. Некоторое время после этого я был занят тем, что перебегал от одной норы к другой, вновь выстраивая нашу оборонительную линию. Все пехотные офицеры были убиты или ранены, и стрелки полностью положились на меня. После этого в полную силу вновь начался обстрел, мы отвечали им таким же образом. Шестой «Шерман» на соседнем поле стал жертвой этой дуэли. Он взорвался, выбросив из себя струю пламени».
«Пантера» Ausf.G проходит через заграждения Берлинского укрепрайона. Февраль 1945 года.
В боях в Нормандии отличился и командир роты дивизии «Рейх» унтершарфюрер СС Эрнст Баркман. 8 июля 1944 года он добился своей первой победы на Западном фронте, подбив свой первый «Шерман» неподалёку от французского городка Сен-Ло. 13 июля он записал на свой счёт ещё три «шермана», но лишь через две недели, 27 июля, случилось событие, благодаря которому Баркман прочно занял место среди лучших танковых асов Германии, да и мира. Это произошло на перекрёстке дорог Сен-Ло – Котанс, который впоследствии получил название «Угла Баркмана». Из своей «Пантеры», находившейся в тени большого дуба, Баркман наблюдал за приближавшейся колонной американских танков. Подпустив их ближе, он открыл огонь, и вскоре два «шермана», двигавшихся в голове колонны из 14 танков, загорелись. За ними ехал большой бензозаправщик, и Эрнст, недолго думая, перевёл огонь на него. Ещё два «шермана» попытались объехать горящие танки и бензозаправщик. Ас-танкист быстро разделался с первым, а второму удалось произвести пару прицельных выстрелов, которые, впрочем, не причинили особого вреда броне «Пантеры». Вскоре запылал и этот танк. Затем на «Пантеру» совершили налёт штурмовики союзной авиации. Была перебита гусеница и повреждена система вентиляции. Под прикрытием с воздуха приблизились ещё два «шермана» и обнаружили, что танк Баркмана не только не имел серьёзных повреждений, но и вполне мог постоять за себя. Довольно скоро и эти два американских танка запылали. Вскоре, однако, Баркману пришла в голову здравая мысль, что везение не может продолжаться слишком долго, и он приказал своему водителю дать задний ход, перед этим успев уничтожить ещё один «Шерман». Само отступление уже являлось подвигом, поскольку «Пантера» имела серьёзные повреждения.
Из 14 «шерманов», атаковавших эту одинокую «Пантеру», было уничтожено девять. Вдобавок Баркману удалось благополучно вернуться вместе с танком и экипажем в свою часть. 27 августа Эрнст Баркман был награждён за свой подвиг «Рыцарским крестом».
Убедившись, что на лёгкую победу в танковом бою с «пантерами» рассчитывать не приходится, союзники бросили против них авиацию, на долю которой и приходится большинство подбитых на Западном фронте немецких танков. С 1 сентября по 30 ноября 1944 года здесь было безвозвратно потеряно 613 «пантер».
В начале же ноября боеготовые «пантеры» распределялись по театрам военных действий следующим образом: Восток – 684, Запад – 371, Италия – 39.
Любопытный эпизод произошёл 17 января 1945 года в городе Херлисхайм. Его атаковали «пантеры» 10-й танковой дивизии СС «Фрундсберг». Американская артиллерия уничтожила несколько танков, так что на улицы города ворвались только две «пантеры». Стреляя в упор, они за считанные минуты подбили несколько «шерманов». Над остальными заполоскались белые флаги. Причём их выкинули экипажи танков, ещё не вступивших в бой. В результате немцам достались 12 исправных машин. Такое поведение американских танкистов объясняется категорической инструкцией командования, запрещавшей вести бой с «пантерами» на близких дистанциях.
«Пантера» Ausf.D во время контрнаступления немецких войск в Арденнах. Декабрь 1944 года.
Довольно необычную роль должны были сыграть во время наступления в Арденнах четыре «пантеры» 150-й танковой бригады СС. Эта бригада, которой командовал оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени, предназначалась для ведения боевых и диверсионных действий в тылу союзных войск. В неё набирались солдаты, знающие английский язык, они вооружались трофейным оружием, оснащались трофейным автотранспортом и были одеты в американскую военную форму. «Пантеры» переоборудовали таким образом, что внешне они напоминали американские истребители танков М10. Однако хитроумный замысел немцев быстро провалился. Они не учли, как говорили англичане, «дурацкую привычку янки стрелять куда попало и по чему попало». 21 февраля 1945 года фальшивые М10 наткнулись на боевое охранение 120-й американской пехотной дивизии. Рядовой Френсис Куррей, нисколько не обращая внимания на белые звёзды на бортах боевых машин, выстрелом из базуки поджёг первый танк, а остальные обстрелял ружейными гранатами. Экипажи покинули повреждённые танки. Подошедшие вскоре «шерманы» добили этих «троянских коней». В результате рядовой Френсис Куррей был награждён медалью Чести.
Последним крупным сражением, в котором довелось наступать «пантерам», стал контрудар немецких войск в Венгрии, в районе озера Балатон, в марте 1945 года. В этих боях особенно отличились экипажи 130-го танкового полка Учебной танковой дивизии Вермахта (Panzer Lehr-Division).
Колонна «пантер» танковой дивизии «Мюнхеберг» выдвигается к линии фронта. Район Кюстринского плацдарма, март 1945 года.
В целом же зимой и весной 1945 года немецкие танковые части представляли собой конгломерат из боевых машин разных типов и не имели устойчивой организации. Так, например, пытаясь задержать советское наступление в Силезии, немецкое командование бросало в бой сводные части и подразделения, не имевшие жёсткой штатной структуры. Одной из них была боевая группа на базе штаба и батальонов 103-й танковой бригады. Группа состояла из штаба и 2-го батальона 9-го танкового полка, 1-го батальона 29-го танкового полка и 1-го батальона 39-го танкового полка.
2-й батальон 9-го танкового полка должен был состоять из двух рот истребителей танков по 13 Pz.IV/70 в каждой из трёх танков управления. На деле же 19 января 1945 года он получил 14 танков Pz.IV, а спустя три дня 26 Pz.IV/70, фактически став подразделением трёхротного состава. В течение 22–25 января 1-й батальон 29-го танкового полка получил 14 «ягдпантер», 14 Pz.IV/70 и два танка «Пантера». 1-й батальон 39-го танкового полка имел стандартную для Вермахта штатную структуру и на 22 января насчитывал 46 танков «Пантера».
В конце января 1945 года 103-я танковая бригада была включена в состав группы армий «Центр» и действовала в районе г. Штейнау. По немецким данным, к 3 февраля она уничтожила 45 советских танков и 65 противотанковых пушек, потеряв при этом около 50 танков, в основном типа «Пантера». Уже 5 марта бригаду расформировали.
Участвовали «пантеры» и в битве за Берлин. Наибольшее их число состояло на вооружении танковой дивизии «Мюнхеберг» и панцергренадёрской «Курмарк» – 31 и 38 танк соответственно по состоянию на 15–25 марта 1945 года. 18–19 апреля 1945 года панцергренадёрская дивизия «Курмарк» вела бои южнее Марксдорфа, где действовало до 20 танков «Пантера», а затем отошла в район г. Бухгольц. Однако уже 20 апреля остатки дивизии «Курмарк» были выбиты и оттуда.
Следует отметить, что ценой огромного напряжения сил германская промышленность в 1945 году смогла дать фронту 507 «пантер». На 1 марта 1945 года в распоряжении германских танковых частей находилось 1763 линейных танка «Пантера», 169 командирских машин и 256 БРЭМ. Однако стремительно ухудшавшаяся ситуация на фронтах свела на нет все усилия промышленности. На 28 апреля в войсках оставалось следующее количество боевых машин: Восточный фронт – 446 (из них только 288 боеготовых), Западный фронт – 29 (24 боеготовых), Италия – 24 (23 боеготовых). А вот как обстояло дело в различных танковых соединениях. В знаменитой Учебной танковой дивизии, находившейся в тот момент на Западном фронте, осталось только семь «пантер». 26-я танковая дивизия в Италии располагала 24 танками этого типа. В 10-й танковой дивизии СС «Фрундсберг», действовавшей на центральном участке Восточного фронта, имелось 34 «пантеры», и она считалась одной из наиболее боеспособных. Значительно хуже обстояло дело на южном участке, где в составе трёх танковых дивизий СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Рейх» и «Мёртвая голова» осталось только 23 «пантеры».
Всего же с 5 июля 1943 по 10 апреля 1945 года в боевых действиях было потеряно 5629 танков «Пантера». Более поздней статистики нет, но окончательное число уничтоженных машин этого типа несколько больше, поскольку бои с их участием шли в Чехии вплоть до 11 мая 1945 года.
На вооружении армий союзников Германии «пантеры» не состояли, хотя такие попытки предпринимались.
В феврале 1943 года в Риме прошли германо-итальянские переговоры по вопросу развёртывания лицензионного производства «пантер» в Италии. Их выпуск, а позже и выпуск «Пантеры II» предполагалось наладить на заводе фирмы FIAT с темпом сборки 50 машин в месяц. При этом танки должны были в основном поступать в итальянскую армию. Производственные трудности (нехватка в Италии стали и цветных металлов), а затем и капитуляция Италии в сентябре 1943 года похоронили эти планы.
«Пантера» модели G в так называемом «засадном» камуфляже. 1945 год.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.