5. Дело капитана 1 ранга В.П.Рудзика

5. Дело капитана 1 ранга В.П.Рудзика

1 февраля 1994 года на ТАВКР «Адмирал Горшков» произошла трагедия. Во время плановой проверки главной энергетической установки прорвало сгнивший паропровод и семь матросов, арестованных за дисциплинарные поступки и находившихся в корабельном карцере, погибли в клубах перегретого пара. Военный суд Северного флота признал виновным за эту трагедию командира корабля капитана 1 ранга В. П. Рудзика. На основании статьи 260 п. «б» УК РСФСР «за бездействие власти, совершенной из личной заинтересованности и повлекших тяжкие последствия» он был приговорен к 5 годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима. Давайте проследим фактологию этого события, приведшего к жуткой трагедии.

Капитан первого ранга Владимр Петрович Рудзик вступил в должность командира ТАВКР «Адмирал Горшков» в январе 1993 года, даже не успев сдать дела на БПК «Адмирал Юмашев», которым командовал несколько лет. Командир эскадры при назначении Рудзика на новую должность сказал, что обстановка и развитие событий на ТАВКР «Адмирал Горшков» требуют быстрого и энергичного вмешательства нового командира и постоянного присутствия на корабле. По совещаниям в штабе эскадры Рудзик знал, что обстановка на этом корабле хуже некуда. Там был полный набор происшествий, преступлений, гибель матросов, судимости, пожары, воровство и, конечно, пьянство. За 1992 год на корабле было совершено 21 преступление, осуждено 10 человек команды, два человека погибли, и зафиксировано 77 грубых проступков, среди которых самовольные отлучки с корабля, нарушение уставных взаимоотношений между матросами и старшинами – издевательства и мордобой с физическими травмами, употребление спиртных напитков, токсических и наркотических веществ. На флоте с 60-х годов сложилась такая обстановка, что никто из командиров не хотел «выносить сор из избы», потому что во всех происшествиях будет виноват только один, самый незащищенный человек – командир корабля. Ни семья, ни школа, ни общество, где 18 лет росли и воспитывались непутевые подчиненные, не в ответе перед законом, а ответственен только командир, который получил их такими, какие они уже есть. Очень часто командиры кораблей всеми путями добивались перевода недициплинированных матросов на другой корабль, особенно если кораблю предстояло идти на длительную океанскую боевую службу. На ТАВКР «Адмирал флота Горшков», не выходившем в море, таких набралось с половину экипажа. Пятеро из семи погибших матросов тоже были переведены на него с других кораблей. Вступив в должность, Рудзик нашел корабль в исключительно плачевном состоянии. За семь суток с короткими перерывами на прием пищи и сон ему удалось проверить все помещения и боевые посты, которых на корабле около 3000, а протяженность коридоров 20 км и вертикальных трапов 10 километров. После пожара в кормовом машиннокотельном отделении, случившегося на крейсере за год до его постановки в завод, оружие и технические средства управления им оказались даже неотремонтированными. Проверить их работу под напряжением было невозможно, так как при пожаре огонь уничтожил несколько сот километров кабелей, предназначенных для их управления. Надо было как-то выходить из создавшегося положения и дозаявлять новые ремонтные ведомости, но Техническое управление СФ деньги на ремонт выделяло с большой неохотой. Все средства уходили на главный корабль флота ТАВКР «Адмирал Кузнецов», где тоже была масса неполадок и недоработок.

Рудзик ругал себя, что дал согласие возглавить экипаж этого корабля, куда его послали работать как каторжного. Изучив личный состав корабля, Рудзик выяснил, что три четверти его состава – военнослужащие одного года призыва. Были большие группы матросов, призванных из одного города, области, республики. Например, более 400 человек прибыли на авианосец из Татарии и у них образовался свой клан. 32 процента команды были склонны к употреблению спиртных напитков, 17 процентов увлекались «на гражданке» токсикоманией и принимали наркотики. Рудзику тоже пришлось уволить в запас по состоянию здоровья, с травмами или психическими отклонениями более 10 человек. Все они получили увечья от так называемых «неуставных взаимоотношений». Но он не сдавался, хотя надеяться на помощь вышестоящих начальников не приходилось. Сдвинуть корабль с мертвой точки не помогло даже привлечение к уголовной ответственности 7 матросов, а также мало что дали написанные им письма родителям некоторых моряков. В том числе, он писал и матери одного из погибших Андрея Жиркова. На него не действовали ни увещевания, ни уговоры, ни строгие предупреждения. Он продолжал пьянствовать, ходил в самовольные отлучки, угрожал офицерам, что как только уволится в запас, найдет каждого и с каждым поквитается. В своей исповеди Рудзик говорит, что не собирается оправдываться, но ставит вопрос: «Как можно было воздействовать на подобных матросов, как воспитывать? Ведь подчиненных не приходится выбирать и руководишь теми, кого присылают служить». В гарнизоне Роста, где расположен судоремонтный завод, полтора года не работала гауптвахта, а на другую гауптвахту отправить нельзя – другой гарнизон. Он говорит, что кое-какие меры были приняты, и удалось сделать многое и по вопросам ремонта. Был налажен быт команды, и не стало такого положения, когда простыни у команды не менялись месяцами, и было сведено на нет воровство продуктов питания. На корабле навели порядок с приемом пищи, раздачей «всем поровну», и в столовую ходили все до единого. И это была не мелочь, поскольку раньше, в некоторых боевых частях матросы боялись появляться в столовой и сутками голодали, потому что у них все отнимали «годки». Но мягкие меры дисциплинарного воздействия мало помогали. Накануне 1994 года на корабле побывал командир эскадры. Рудзик спросил его, куда девать военнослужащих, находившихся в нетрезвом состоянии и не выполняющих приказы офицеров? Он ответил: «Вы – командир и имеете право использовать для этого любое помещение, где разрешено проживание личного состава. В соответствии со ст. 8 и 9 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил РФ вы обязаны их изолировать с выставлением охраны». По приказанию командира помощником командира корабля капитаном 3 ранга А. Заяц было подготовлено помещение карцера и караульного помещения с телефонной связью с рубкой дежурного по кораблю и сигнализацией. Соответствующая документация была подготовлена старшим помощником командира. В день трагедии в карцере находились семь матросов, арестованных за тяжелые дисциплинарные проступки. 1 февраля на ТАВКР «Адмирал Горшков» проводилась плановая проверка плотности отремонтированных паропроводов, и это мероприятине ни у кого не вызывало беспокойства, потому что такие проверки проводились уже трижды в январе. В 14.00 насыщенный перегретый пар, температура которого достигала 250 градусов по Цельсию, подали в межэшелонную перемычку левого борта. Давление в паровой магистрали достигло 25 атмосфер, но на этот раз оно оказалось запредельным для участка старого проржавевшего паропровода. Через образовавшиеся многочисленные свищи насыщенный пар проник в коридор паропроводов, а оттуда по воздуховодам системы вентиляции постепенно распространился на 6-ю, 5-ю, 4-ю и 3-ю палубы. В первые минуты аварии никто из офицеров на верхних палубах не догадывался о той трагедии, что произошла на 5-й палубе. В 15.10 в рубку дежурного по кораблю вбежал матрос Владимир Анохин:

– Скорее в карцер, там люди!

Тело матроса было в ожогах. Дежурный по кораблю вспомнил, что не в карцере, а в караульном помещении перед карцером были закрыты на замок семь матросов, и догадался: на них обрушился паровой фонтан, вырвавшийся из проржавевшего паропровода. В 15.15 дежурный по кораблю капитан 2 ранга В. Никтин объявил аварийную тревогу и вызвал «скорую помощь». В 15.27 была прекращена подача пара. В 15.45 были извлечены и перенесены в корабельный лазарет тела матросов без признаков жизни. Можно ли было избежать трагедии и спасти людей даже во время чрезвычайного происшествия? Да, можно, если бы все, кому положено – дежурный по кораблю капитан 2 ранга В. Никитин, старший помощник командира капитан 2 ранга А. Доценко и вахтенный у карцера мичман Сергей Федосов (отсутствовавший на своем посту, когда случилось чрезвычайное происшествие) и другие, действовали, как того требуют уставы и корабельные инструкции. Но осудить за это мичмана или дежурного офицера – звучит мелковато. А посадить на скамью подсудимых капитана первого ранга, командира авианосца, которого в момент трагедии даже не было на крейсере – это звучит! Так капитан 1 ранга В. П. Руд-зик стал стрелочником и бесславно закончил свои 27 лет службы на флоте по защите Отечества. В заключении своей исповеди Рудзик говорит: «Видит Бог, на мне нет вины за эту трагедию!» В связи с вышеизложенным, возникает вопрос: виноват ли капитан 1 ранга В. П. Рудзик или он стал заложником системы руководства, существовавшей со времен нашей социалистической Родины? Могло ли этого не случиться? По-видимому, нет. В такой обстановке, как показывает исторический опыт флота, сложившаяся на корабле ситуация всегда выливается в какие нибудь серьезные происшествия. Сложно ответить на вопрос «Кто виноват» в этой страшной трагедии. Извечный Российский вопрос «Кто виноват?» и «Что делать?» Но напрашивается вывод, что тогда и сегодня мы являемся заложниками той социально-политической обстановки, в которой находилась и находится Россия и которая способствует порождению таких происшествий. Лежит вина и на руководстве государства, проводящего свою политику в сложных условиях восстановления России, и руководстве Вооруженных Сил, Военно-Морского флота, Северного флота и 7 оперативной эскадры и самом командире капитане первого ранга Рудзике, попавшего под жернова сложных обстоятельств. По мнению автора, его непосредственной вины в этом происшествии не усматривается. Основной и главной причиной этой трагедии явилось техническое состояние систем элетромеханической боевой части. Отсутствие средств на ремонт и восстановление корабля вынудило Техническое управление флота экономить на ремонте ТАВКР «Адмирал Ушаков» в угоду поддержания боеготовности главного корабля страны ТАВКР «Адмирал Кузнецов». Техническое управление можно обвинять только косвенно. Главной виной тому было экономическое положение страны, а пострадали за это невиновные и непричастные к этому процессу люди. По заключению компетентной комиссии ВМФ России, расследовавшей происшествие, трагедия произошла «из-за поломки материальной части, которую предусмотреть было невозможно». Члены комиссии ВМФ под руководством заместителя Главкома ВМФ вице-адмирала В. В. Гришанова в заключительном акте указали, в частности, что распространению пара по кораблю способствовала конструктивная недоработка системы его вентиляции при аварийных и боевых повреждениях. «Невозможно не обратить внимание на предпосылки, которые командир крейсера просто был не в состоянии устранить», – обращается председатель Комитета по безопасности Госдумы В. Илюхин в адрес Главной военной прокуратуры России. Главный урок, который можно вынести из трагедии, заключается в том, что виноват всегда тот, кто работает.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.