Мединский против Мединского
Мединский против Мединского
Как любой халтурщик, Мединский путается и врет, даже когда задачи его книги этого не требуют. Одной из жертв разгильдяйства бывшего члена комитета ВЛКСМ МГИМО и нынешнего убежденного антикоммуниста, требующего вынести ленинскую мумию из мавзолея, стал командующий белогвардейскими войсками на северо-западе России Николай Юденич.
По мнению депутата, «Юденич вел переговоры с Маннергеймом о нанесении удара на Петроград. Они не договорились: Маннергейм требовал от Юденича признания независимости Финляндии. Юденич проявлял традиционное дворянское чистоплюйство, от гарантий независимости уклонялся, в итоге — Маннергейм в Россию 100-тысячную финскую армию не ввел. А еще как мог. И конец бы тогда красному Петрограду в два дня» (с. 109—110).
Поскольку Маннергейм не был диктатором, далеко не факт, что депутаты Сейма одобрили бы его инициативы, а финские крестьяне в солдатских шинелях пошли бы за ним штурмовать Петроград, северные подступы которого прикрывали главные силы 7-й армии большевиков с 213 пулеметами и 125 орудиями. Они и в 1941 году, получив от того же полководца приказ перейти старую границу и штурмовать Карельский укрепленный район, стали сотнями отказываться идти в бой, что немало способствовало прекращению финского наступления на Ленинград.
Но это все детали, а главное, что Николай Николаевич Юденич никаким чистоплюем не был и писал верховному правителю России Александру Колчаку: «Несмотря на крупные успехи, выпавшие на долю Северо-западной армии, считаю немедленное выступление Финляндии желательным. Красные усилились подвозом укрепления со всех фронтов и из Москвы. Упорные бои идут к северо-западу от Гатчины. Павловск и Красное Село остались за красными. Пока успех еще на нашей стороне. Финляндия готова выступить на основаниях известного вам договора, потом будет поздно. Сазонов упорно охраняет державные права России, но ведь самой России еще нет, ее нужно создать. Независимость Финляндии — факт, с ним надо считаться и верить в мощь будущей России, которая сумеет экономическим путем связаться с... окраинами. Теперь же каждый месяц торжества большевизма разоряет и губит Россию... Пока не поздно, прошу срочно уполномочить меня войти в соглашение с Финляндией для ее немедленного выступления» (if. Корнатовский. Борьба за Красный Петроград. М.: ACT, 2004).
В чистоплюйстве и отсутствии политической гибкости можно обвинить скорее Колчака, чем Юденича, и на 101-й странице книги «Мифы о России-2» Мединский даже об этом пишет, но на страницах «Войны» благополучно забывает. Для бывшего комсомольского активиста, похоже, что Колчак, что Юденич — одна белогвардейская сволочь!
Успешно коверкая российскую историю, Мединский не забыл и о Европе. В главах о гражданской войне в Испании на страницах 81—83 несколько раз упоминаются поставляемые испанским республиканцам из СССР истребители И-15, 5-, 6- и 10-го типов, которых не существовало в природе. В Испанию поставлялись такие модификации истребителя И-16, а это совсем другая машина. Полного же апо-фигея достигает профессор, когда пытается рассказывать о непосредственно испанских делах.
«Франкисты у стен Мадрида. Правительство сбежало в Валенсию. Но глава Хунты Национальной обороны старый генерал Хосе Миаха настроен решительно. Лично для себя он сжег все пути к отступлению, вступив в компартию» (с. 79).
Абзац идиотский прежде всего с точки зрения русского языка — известны случаи, когда командующий прижатой к реке армии приказывал уничтожить мост через нее, чтобы солдатам оставалось только победить или умереть.
Отсюда и выражение «сжечь за собой мосты». Но вот сжечь пути к отступлению, будь то германский автобан или козья тропинка в Альпах, Миахе было не под силу, обладай он хоть талантами Наполеона и Цезаря вместе взятых.
Также сеньор Хосе никак не мог возглавить в те дни Хунту национальной обороны. Наступление Франко на столицу Испании, о котором пишет Мединский, происходило осенью 1936 года, и орган, которым руководил тогда Миа-ха, назывался Хунтой обороны Мадрида (Junta de Defense de Madrid). Хунта же (или точнее Совет) национальной обороны (Consejo Nacional de Defense), формально возглавляемый Миахой, а фактически командующим обороняющими Мадрид войсками полковником Касадо, — возникла 5 марта 1939 года. В ночь на 6 марта она подняла мятеж против правительства, а после провала переговоров с Франко и развала фронта большинство путчистов благополучно сбежало. Сеньор Хосе, хотя и «сжег все пути к отступлению», тоже успешно смылся и умер в 1958 году в Мексике, чуть-чуть не дожив до 80-летнего юбилея, но оглушенному собственной типа патриотической трескотней автору не до таких мелочей. Мало ли в Бразилии Педро, то бишь в Испании хунт! Не до них, когда в России бабло рубить надо!
Иногда вранье обусловлено элементарной ленью. Разоблачая военные преступления Третьего рейха, Мединский сообщает, что «в армии Гудериана действовал и другой истинно-рациональный немецкий приказ: пленных не брать» (с. 45), а потом еще раз повторяет: «приказ «рыцаря войны» Гудериана был прост: пленных не брать» (с. 211).
Увы, приказа этого за 70 лет так и не обнаружено, как и цитируемой в книге «Памятки германского солдата» со словами: «Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик». Давно опровергнут и ужастик об отправке тел убитых евреев на мыловаренные заводы, который также упоминает Мединский. Это не значит, что немцы — гуманисты. Просто кое-кому лень искать реальные примеры гитлеровских зверств, и он списывает откуда ни попадя липовые.
Очень забавно прокалывается народный избранничек, когда беспокоится за маленькие, но чрезвычайно гордые народы, высланные Сталиным в места не столь отдаленные. «Но где чеченцы? Где крымские татары? — спрашивает Мединский, не находя представителей этих народов в списках Героев Советского Союза. — Если эти народы оказались репрессированными, если из тех и других многие воевали на стороне Гитлера, то что же забывать тех, кто честно исполнил свой долг?» (с. 262).
Растроганный читатель, конечно, соглашается, и строчкой ниже читает: «Джалиль Муса (1906—1944). Советский татарский поэт, Герой Советского Союза».
Для лиц, отключенных от Интернета и выгнанных из библиотек, сообщаю: казненный в берлинской тюрьме Плетцензее герой антигитлеровского подполья Муса Мустафаевич Залилов, более известный под именем Муса Джалиль — не крымский татарин, а волжский и родился в селе Мустафино Оренбургской области. Поскольку на следующей странице фамилии Джалиля в числе крымско-татарских героев уже нет, подозреваю, что кому-то из готовивших книгу к печати это известно. Тут возможны два варианта. Либо у Мединского раздвоение личности, либо за его персоной скрываются несколько «литературных негров», которые, как и полагается рабам на плантациях в отсутствие надсмотрщика, бездельничают и халтурят. Причем настолько, что в полном соответствии с известной поговоркой глядят в книгу, а видят фигу. Как в татарском, так и в молдавском вопросе.
«Запросив у Яндекса «Молдаване — Герои Советского Союза», я получил в ответ странную ссылку: «Почему среди молдаван не было Героев Советского Союза», — рапортует доктор наук Мединский о своем опыте работы с Интернетом. — Это неправда. Были! Даже маленькая Молдавия дала двух Героев. Гринько Иван Устинович — летчик-штурмовик, капитан. Молдаванин. К августу 1944-го Гринько совершил 129 боевых вылетов, уничтожил 16 танков, 97 автомашин, 21 зенитную точку, 19 полевых орудий, два склада с боеприпасами. Тогда ему «по совокупности заслуг» было присвоено звание Героя. Райлян Александр Максимович, молдаванин и тоже летчик, получил Героя уже за Афганистан» (с. 269).
Не знаю, с какого перепугу примешивать к Великой Отечественной войне Афганистан, но Героев Советского Союза молдавского происхождения гораздо больше. Забаненным в Яндексе думцам рекомендую пройти по адресу http://heroes.moldova.ms/. Там подробно написано, за какие подвиги получили свои золотые звезды командир взвода 6-го гвардейского стрелкового полка 2-й гвардейской стрелковой дивизии Михаил Плугарев (Плугару), пулеметчик 86-го кавалерийского полка 32-й Смоленской кавалерийской дивизии Сергей Болгарин и другие достойные воины. Не говоря о том, что в жилах не числящихся молдаванами Героев Советского Союза пулеметчика 548-го стрелкового полка 116-й стрелковой дивизии Иона Солтыса, штурмана 236-й истребительной авиационной дивизии Дмитрия Калараша и уже упоминавшегося капитана подводной лодки С-13 Александра Маринеско (Маринеску) текла изрядная доля молдавской (или румынской) крови.
Почему все эти люди (кроме упомянутого вне национального контекста Маринеско) не удостоились депутатского внимания — тайна великая есть. Вряд ли потому, что никто из них (за исключением опять же Маринеско) так и не был отправлен в сталинские лагеря, а молдаван не сослали в казахские степи вслед за вайнахами. Скорее мы просто имеем дело с безграмотным и ленивым разгильдяем, которому глубоко наплевать и на войну, и на подвиги ее солдат.
Постепенно профессор запутывается в собственных байках и начинает опровергать сам себя. Мы уже видели, как он оценил американские потери во Второй мировой войне сначала в 100, а потом в 229 тыс. человек и оба раза попал пальцем в небо. Читали мы, и как Мединский сначала объявил, что французская кампания вермахта длилась две недели, потом продлил ее до года и тоже оба раза соврал. Но у него есть и более впечатляющие перлы. Например, на стр. 171 можно прочесть, что «дивизии народного ополчения были недоуком-плектованы бойцами. Соответственно, обычно оружия в них было больше, чем солдат. Не одна винтовка на троих, а три винтовки на двоих».
Верим, открываем стр. 175 и узнаем, что «использование старого трофейного оружия объяснялось только жестокой необходимостью. Как и в случае с музеем 1812 года в Вязьме. Ополченцам раздали его экспонаты. Из фузеи стрелять было нельзя, но у нее был полуметровый штык! Потом на месте боев 1941-го у села Богородицкое была найдена французская кавалерийская сабля времен первой Отечественной войны. По степени ее сохранности специалисты определили, что она пролежала в земле не более 50 лет».
Так винтовок хватало или же ополченцев пришлось вооружать фузеями и саблями наполеоновских времен? Мединский об этом не задумывается и продолжает демонстрировать плюрализм головного мозга. На стр. 288 он сообщает, что разгромленная в 1945 году Кван-тунская армия представляла «основные силы императорских войск», а на стр. 594 сообщает, что численность этих войск к моменту вступления СССР в войну с Японией составила 7,2 млн. Каким образом японские соединения в Маньчжурии и Корее, в которых к началу советского наступления числилось около 1 млн человек (плюс 200 тыс. солдат коллаборационистских маньчжурских и монгольских частей), могли представлять основные силы всемеро более многочисленного воинства? Объяснить сей арифметический парадокс выпускник Московского университета международных отношений Мединский не может и срочно в очередной раз переквалифицируется в знатного кинокритика.
«Грандиозная киноэпопея «Освобождение» обновила советскую мифологию войны, — читаем мы на стр. 391. — Как и положено в кино, все спрямила и упростила. Скажем, оставила в Красной Армии только один танк — Т-34, а в вермахте — только «Тигры».
Я «Освобождение» смотрел не раз и сразу заметил, что наш думак опять чего-то путает. Оказалось, он и сам это знает и разоблачает себя на стр. 492: «При съемках «Освобождения» все было по-настоящему. На Львовском ремонтном заводе изготовили под заказ 10 «Тигров» и 8 «Пантер».
Путаница становится понятной, если предположить, что автор или скрывающиеся за его могучей спиной «литературные негры» либо никогда не смотрели эпопею Юрия Озерова, либо делали это в босоногом детстве. Описывая Белорусскую операцию на 389-й странице, Мединский сетует, что «про нее, к сожалению, не сделано ни игр, ни достойных блокбастеров». Но третья часть «Освобождения» — фильм «На направлении главного удара» — посвящена именно наступлению в Белоруссии. Если автор смотрел «Освобождение», он не может этого не знать, если только не страдает склерозом или раздвоением личности. В последнем случае ему следует обратиться к специалисту, который поможет свести воедино мудрые мысли, возникающие в разных частях внутричерепного пространства. А то в последнее время совсем у мужика ум за разум зашел.
В интервью центральному органу министерства обороны, газете «Красная звезда», от 4 февраля 2011 года, депутат гордо отмечает, что главного героя обороны Брестской крепости «майора Фомина — немцы месяц не могли «выковырять» из крепости». После чего тревожится, что «мы уже потеряли поколение, не знающее свою историю: правды оно не ведает, верить ничему не хочет. Нужна мощная государственная политика по пропаганде исторического наследия России».
Как видите, в голове альтернативно одаренного депутата смешались два героя Брестской крепости — полковой комиссар Евсей Фомин и майор Петр Гаврилов. Пропаганда исторического наследия России — в надежных руках!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.