Мираж Трафальгара

Мираж Трафальгара

Использованная периодизация сражения довольно условна. Одна его фаза плавно переходит в другую, действия различных соединений совпадают во времени, и трудно чётко отнести их к определённой фазе. Итак, не успел завершиться «Бег на север», как столкнулись главные силы противников. К величайшему сожалению для англичан, это была именно серия отдельных кратковременных стычек, так и не перешедших в столь желанное генеральное сражение.

В 17.30 Битти повернул свои линейные крейсера и 5-ю эскадру линкоров на NNO, чтобы увести Хиппера от британского Линейного Флота. «Фалмут», находившийся в 4 милях севернее «Лайона», заметил «Блэк Принс», правофланговый крейсер завесы Джеллико. Визуальный контакт между двумя британскими соединениями мог дать Джеллико информацию, в которой он нуждался, однако Нэпир сообщил только одно: «Линейные крейсера ведут бой на SSW», что «Блэк Принс» передал на «Айрон Дьюк» в совершенно искажённом виде: «Вражеские линейные крейсера по пеленгу S, расстояние 5 миль». Последующие донесения «Саутгемптона», «Блэк Принса» и «Дифенса» были не более полезны, поэтому Джеллико оставался в неведении до 17.50, когда Берни заметил «Лайон» и «Барэм» и передал их пеленги на «Мальборо». Сразу стал очевиден ужасающий факт, что имели место ошибки счисления и что «Лайон» находится на 11 миль ближе к «Айрон Дьюку», но гораздо западнее, чем предполагал главнокомандующий. Поэтому и встреча Шеера произошла на 20 минут раньше, чем предполагал первый. Он располагал гораздо меньшим временем для развёртывания и по-прежнему не знал пеленг на флагманский корабль противника, поэтому Джеллико приказал своим эсминцам выдвинуться вперёд в готовности к отражению атак вражеских эсминцев.

Попадания в британские корабли c 17.15 по 18.00

Попадания в германские корабли c 17.15 по 18.00

Немецкий линейный крейсер «Фон дер Танн».

Битти в 18.00 заметил линкоры Гранд Флита и решил помешать Хипперу обнаружить их. Для этого он изменил курс с NNO на О, чтобы отжать голову германской колонны в этом направлении. Сделать это оказалось тем более легко, что линейные крейсера Хиппера уже с трудом выдерживали совместный огонь кораблей Битти и Эван-Томаса. (Впрочем, как мы видели, скорее только 5-й эскадры линкоров.) Дистанция сократилась до 12.000 ярдов, но немцы по-прежнему не могли видеть противника, только оранжевые вспышки выстрелов. «Огромные массы дыма сотен кораблей, идущих на большой скорости, образовали непроницаемую завесу между двумя линиями, плывущую на северо-восток. Тут и там её прорезали вспышки залпов, разрывов снарядов, пламя пожаров и взрывов», — писал германский историк. Как раз в этот период «Дерфлингер» получил попадание над носовым торпедным аппаратом и начал сильно зарываться носом, пострадал и «Зейдлиц». Поэтому Хиппер решил отвернуть на юг, чтобы выйти из-под огня, причём поворот был выполнен уже не столь идеально, как это было ранее, — концевой «Фон дер Танн» оторвался от строя. И тут на сцене появились новые участники. Это была 3-я эскадра линейных крейсеров контр-адмирала Худа. В 15.12 Худ по собственной инициативе увеличил скорость до 22 узлов, чтобы как можно быстрее соединиться с Битти, но при этом продолжал следовать курсом SSO, однако из-за ошибок в счислении он оказался примерно в 18 милях восточнее соединения Битти. Здесь можно отчасти согласиться с официальной германской историей, которая отмечает:

«Положение, которое заняла 3-я эскадра линейных крейсеров, не была предусмотрена заранее и не стала результатом умелого манёвра, однако именно поэтому позднее события стали развиваться очень благоприятно для британского флота. Пока голова немецкой колонны, ничего не подозревая, неслась прямо на приближающиеся силы Гранд Флита, который двигался с NW, эскадра Худа совершенно неожиданно появилась с подбойного борта Флота Открытого Моря».

С этим трудно спорить. К тому же видимость была просто отвратительной, командир «Индомитебла» капитан 1 ранга Кеннеди вспоминал, что на каких-то пеленгах видимость достигала 16.000 ярдов, но на других не превышала 2000 ярдов. В 16.56 «Инвинзибл» и его спутники развили почти невероятную для себя скорость 26 узлов, но по-прежнему ничего не видели. Худ запросил по радио у Битти информацию о его положении и курсе, но ответа не получил, в такой обстановке могло случиться всё, что угодно. В 17.30 внезапно на юго-западе послышался грохот стрельбы и замелькали вспышки выстрелов. Капитан 1 ранга Р.Н. Лоусон на лёгком крейсере «Честер», который находился в 6 милях на правом траверзе «Инвинзибла», повернул туда и в тумане заметил какие-то неясные силуэты. Здесь англичанам отозвалось бездумное использование опознавательных. В 17.36 «Честер» поспешно сделал запрос прожектором, но немцы подождали, пока расстояние сократится до 6000 ярдов, и открыли огонь «Франкфурт», «Пиллау», «Эльбинг» и «Висбаден». Результат предсказать было несложно.

«Очень скоро слева по носу мы заметили лёгкие крейсера, идущие на NNO. В тумане они были видны очень плохо и были достаточно похожи на нашу 1-ю эскадру лёгких крейсеров. Мы повернули параллельно им, и почти тотчас вспышки выстрелов пробежали вдоль борта «Франкфурта» — флагманского корабля 2-й Разведывательной группы Бёдикера, которая находилась впереди линейных крейсеров Хиппера. Первый вражеский залп дал перелёт в 2000 ярдов, второй — недолёт 500–700 ярдов, а большая часть третьего накрыла нас. За несколько секунд до этого мы дали первый залп, который оказался и последним, большая часть орудийных расчётов, переговорные трубы и телефонные кабели были уничтожены вражеским залпом. Так как на нас сосредоточила огонь целая эскадра, то мы получили больше, чем могли вынести, и капитан решил укрыться за 3-й эскадрой линейных крейсеров. Повернув на северо-восток, мы оставили противника за кормой и пошли зигзагом, чтобы уклониться от новых залпов. К счастью, машинные и котельные отделения не были повреждены, и, развив скорость 28 узлов, мы сумели оторваться от противника и вышли в голову «Инвинзиблу». Мы получили 18 прямых попаданий и огромное количество осколков от близких разрывов. Талисман механиков — чёрный котёнок — с началом боя был унесён вниз и, судя по всему, с честью выполнил свой долг!»

Среди жертв этого короткого боя на «Честере» был наводчик бакового орудия юнга первого класса Джон Треверс Корнуэлл.

«Смертельно раненный в начале боя, он один оставался на своём посту, спокойно ожидая приказов, хотя большая часть расчёта орудия лежала мёртвая и раненая вокруг него. Ему было всего 16,5 лет. Я сожалею, что он погиб, но рекомендую специально наградить его, чтобы увековечить память о нём и отметить высочайшее мужество».

Эта высокая оценка, сделанная Битти, принесла Корнуэллу посмертно Крест Виктории, он стал самым юным среди получивших эту награду.

Возмездие Бёдикеру последовало довольно быстро. В 17.40 вспышки выстрелов были замечены с «Инвинзибла», и Худ повёл свои линейные крейсера на помощь «Честеру».

«В 17.55 «Инвинзибл» открыл огонь, через 5 минут это же сделали «Инфлексибл» и «Индомитебл». Слева по носу мы могли видеть «Честер», ведущий жаркий бой с эскадрой вражеских лёгких крейсеров. Мы открыли огонь с дистанции 11.200 ярдов, которая потом сократилась до 8000 ярдов. Мы прошли между нашими лёгкими крейсерами и неприятелем, задав тому хорошую трёпку. Один из его кораблей исчез в огромном облаке дыма и пара, другой потерял ход, и вся его средняя часть была охвачена пожаром».

«Висбаден» был превращён в дымящуюся руину, скорость «Пиллау» упала до 24 узлов. Здесь удача действительно отвернулась от немцев, так как «Висбаден» получил попадание в машинное отделение с «Инвинзибла» именно в момент поворота. Крейсер потерял ход и превратился в мишень, в стрельбе по которой позднее упражнялся практически весь Гранд Флит. «Франкфурт» и «Эльбинг» во время поворота наугад выпустили по торпеде, но, конечно же, ни в кого не попали.

Из-за отвратительной видимости Бёдикер так и не увидел, кто его обстрелял. Самое большое, что сумели различить немцы, — это буруны под форштевнями кораблей Худа и какие-то смутные силуэты. Сам Бёдикер решил, что его обстреляли два крейсера типа «Таун» и несколько линкоров, «Эльбинг» и «Пиллау» «видели» четыре дредноута. Адмирал предположил, что это корабли Битти, которые каким-то таинственным образом сумели обогнать его, либо же это авангард Гранд Флита, внезапно выскочивший из тумана. Именно так он и сообщил в 18.00 Хипперу, а в 18.02 — через «Дерфлингер» Хипперу и Шееру, полностью введя их в заблуждение. При этом, если посмотреть на немецкие прокладки, появляется подозрение, что Бёдикер впал в панику и повернул свой флагманский крейсер, ничего не передав по эскадре, ведь «Пиллау» и «Эльбинг» проскочили точку поворота и отреагировали на бегство адмирала post factum.

Немецкий линейный крейсер «Дерфлингер».

Хиппер сразу решил бросить свои миноносцы в атаку против кораблей Битти, но головные миноносцы уже сцепились с кораблями Худа. В результате атака получилась сумбурной, но это и понятно. Сначала командир XII полуфлотилии капитан-лейтенант Ланс намеревался атаковать «Честер», однако внезапно он увидел линейные крейсера Худа, о которых Бёдикер сообщил, как о «множестве вражеских линкоров, идущих на NW». Ланс сразу ринулся на более заманчивую цель. Интересно отметить, что немцы ухитрились среди кораблей Худа увидеть «Азинкур»!!! Но именно в этот момент 4 эсминца, сопровождавшие британскую 3-ю эскадру линейных крейсеров, сами пошли в атаку на 2-ю Разведывательную группу Бёдикера.

XII полуфлотилия развалилась на две группы. Миноносцы V-46, V-69 и S-50 беспрепятственно подошли к линейным крейсерам Худа на 6500 ярдов, но выпустили по ним почему-то всего 4 торпеды, а потом отошли на юго-запад под сильным обстрелом. V-45 и G-37 прорвались на дистанцию 6000 ярдов, но выпустили только 2 торпеды, так как сами были атакованы британскими эсминцами.

В этот момент корабли Худа попыталась атаковать 9-я флотилия корветтен-капитана Гёле, но столкнулась с отходящими миноносцами Ланса, а потому только V-28, S-52 и S-34 успели выпустить по одной торпеде в неясные силуэты, видимые сквозь дым и туман. Остальные миноносцы схватились с британскими эсминцами «Шарк», «Акаста», «Офелия» и «Кристофер», которыми командовал капитан 2 ранга Лофтус Джонс. Беспорядочная свалка превратилась в полный хаос, когда атаковать попыталась немецкая 2-я флотилия миноносцев. G-101, G-102, G-103 и G-104 были вынуждены думать не столько об атаке, сколько о том, как увернуться от своих же товарищей.

Линейные крейсера Худа уклонились от торпед, хотя и не без проблем. Как раз в момент атаки германских миноносцев Худ заметил на западе линейные крейсера Битти и повернул им навстречу, а в результате «Инвинзибл» оказался развёрнут к торпедам бортом. В 18.13, увидев следы торпед, капитан 1 ранга Кэй отвернул «Инвинзибл» вправо от них, но в момент поворота руль заклинило, и корабль пришлось остановить, подняв сигнал «Не могу управляться». Шедший вторым «Инфлексибл» неожиданно повернул влево, навстречу торпедам, одна из них прошла всего в 20 футах от борта линейного крейсера, ещё одна прошла за кормой, а третья — прямо под килем. Капитан 1 ранга Кеннеди повернул «Индомитебл» вслед за адмиралом вправо и оставил 2 торпеды за кормой. Быстро исправив повреждение, «Инвинзибл» снова повернул на запад, «Инфлексибл» и «Индомитебл» пристроились ему в кильватер.

Английский линейный крейсер «Инвинзибл».

Коммодор Гейнрих на «Регенсбурге», видя, что появились остальные 6 миноносцев 2-й флотилии, которые тоже намерены ввязаться в эту свалку, приказал им и миноносцам XI полуфлотилии следовать за собой, чтобы атаковать эсминцы Лофтуса Джонса и поддерживавший их лёгкий крейсер «Кентербери». Вот как это описывает германская официальная история:

«В период с 18.04 до 18.08 «Регенсбург» обстреливал эсминец <«Шарк»> с дистанции от 7400 до 2800 ярдов и повредил его. Лидер 6-й флотилии G-41, который шёл за кормой «Регенсбурга», также обстреливал этот эсминец, пока мог… Так как немецкие линкоры, подходящие с запада, могли предоставить противнику возможность использовать свои торпеды, G-41 в 18.06 сам выпустил по нему торпеду с установкой на малую глубину хода, которая взорвалась у него под кормой. XI полуфлотилия также приняла участие в этой стычке. После того как В-97 из 2-й флотилии добился нескольких попаданий в этот эсминец, его средняя труба свалилась за борт. Но едва В-97 приготовился выпустить две торпеды, как появился «Регенсбург», закрывший от него цель. С 18.08 до 18.17 «Регенсбург» вёл бой с лёгким крейсером <«Кентербери»> на дистанциях от 8700 до 9200 ярдов, но потом противник отвернул прочь и исчез в тумане. В этот момент В-97 получил попадание в кормовой спаренный аппарат. Обе трубы были выведены из строя, грот-мачта полетела за борт, и миноносец был вынужден отвернуть, чтобы занять место за кормой «Регенсбурга».

Волна, поднятая винтами множества миноносцев, была такой сильной, что корабли качало и бросало, брызги заливали прицелы, делая наводку очень трудной и неверной. В-112 во время боя с лёгким крейсером на дистанции 8200 ярдов и эсминцем на дистанции 4900 ярдов один за короткое время выпустил 82 снаряда 105-мм, тогда как замыкавший строй В-110 успел дать всего два или три залпа, после чего, как и остальные миноносцы впереди него, был вынужден отвернуть, поскольку подходили главные силы немецкого флота… В 18.15 с «Регенсбурга» за кормой увидели эсминец, охваченный сильным пожаром, который явно тонул, и дали по нему несколько залпов с дистанции 12.400 ярдов. Другой эсминец <«Акаста»> попытался подойти к нему, но был отогнан огнём немцев».

Англичане всё это видели несколько иначе:

«Дивизион, возглавляемый капитаном 2 ранга Лофтусом Джонсом на «Шарке», бросился на германскую эскадру, открывшую огонь из всех орудий, которые можно было направить на нас. Несмотря на своё численное превосходство, германские миноносцы отвернули прочь, встретив такое решительное нападение. Но из тумана появились 3 линейных крейсера, и отважный дивизион попал под настоящий ливень снарядов. Один из них разбил руль на «Шарке» и ранил рулевого унтер-офицера Гриффина. Капитан приказал перенести управление на кормовой пост и вместе с рулевым спустился с мостика на изуродованную снарядами палубу. Раненный в бедро и лицо, Лофтус Джонс обнаружил, что снаряд взорвался в машинном отделении и повредил главные машины, а также рулевое управление. Капитан-лейтенант Дж. О. Бэррон отважно поставил «Акасту» на линии вражеского огня и запросил, нуждаемся ли мы в помощи. Капитан «Шарка» ответил: «Нет. Позаботьтесь лучше о себе и не позволяйте утопить себя из-за нас». Поэтому «Акаста» пошёл за двумя остальными эсминцами, которые присоединились к линейным крейсерам и скрылись в тумане.

После этого неприятель подошёл к «Шарку», который каждую минуту содрогался под новыми и новыми ударами. Раненые заползали под ненадёжное укрытие обвесов и труб в напрасных попытках найти убежище. Командир приказал попытаться заделать пробоины и удержать корабль на плаву. Рулевой, наполовину ослепнув от крови, руководил группой, спускающей шлюпки и плотики. Среднее орудие продолжало вести огонь под командованием мичмана Т. Смита, хотя расчёт сократился до 2 человек. Когда один из них упал, обессилев от потери крови, капитан занял его место. Мгновением спустя снаряд оторвал ему правую ногу выше колена.

Уже теряющий последние силы Лофтус Джонс больше всего опасался, что его корабль будет захвачен врагом. Он спросил, что случилось с флагом, и матрос ответил, что флаг сбит снарядом. В страшном волнении капитан приказал немедленно поднять новый. Увидев развевающийся флаг, он сказал: «Вот и хорошо». Однако конец был уже близок. «Шарк» сел носом так, что волны начали заливать палубу, и, когда подошли два германских миноносца, чтобы нанести последний удар, Лофтус Джонс отдал последний приказ: «Спасайся, кто может!» Ему помогли спуститься в воду, и он плавал на спасательном жилете, тогда как остатки экипажа — около 10 человек — бросились к спасательным плотикам. 2 торпеды попали в «Шарк», и он затонул с поднятым флагом через полтора часа после того, как сделал первый выстрел. Видя проходящие мимо линейные крейсера, преследующие неприятеля, капитан спросил, чьи они. Узнав, что английские, он сказал: «Вот и хорошо!» Затем его голова упала, и его отважный дух отлетел».

Англичане именно этому самому последнему орудию «Шарка» приписывают повреждение германского миноносца V-48, которое привело к его гибели. А вскоре после полуночи несколько человек из экипажа «Шарка» были подобраны датским пароходом. Один человек скончался ещё до прихода в порт, но остальные за свою отвагу были награждены медалями за выдающиеся заслуги. Несколько недель спустя тело капитана 2 ранга Лофтуса Джонса было выброшено на шведский берег, где его и похоронили со всеми почестями на церковном кладбище Фикесбакке. Посмертно он был награждён Крестом Виктории.

Хиппер в 19.05 повернул на юго-запад и вскоре увидел 3-ю эскадру линкоров Бенке, идущую на NNO. После этого он повернул свой отряд «все вдруг» и занял место в голове германской колонны. И снова поворот был выполнен не столь слаженно и аккуратно, как это пытаются представить немцы. Если четыре корабля выполнили поворот вправо, то «Фон дер Танн» опять пошёл своим путём, повернув влево. Хорошо ещё, что на результате это не сказалось, и потрёпанный отряд Хиппера сумел выстроить кильватерную колонну. Вообще манёвры германских линейных крейсеров в период с 17.55 до 18.25 имели какой-то нервозный и хаотичный характер, хотя в целом подчинялись общим замыслам адмирала.

Английский линкор «Колоссус».

Теперь настал через Джеллико решать очень тяжёлые проблемы. Перед тем как вступить в бой с Шеером, он должен был развернуть свой флот в боевой порядок. Уже давно британские адмиралы согласились с тем, что принцип Нельсона «походный порядок одновременно является боевым» был хорош только для парусных флотов, в эпоху пара и радио он устарел. Дредноуты могли ввести в действие максимальное количество орудий, только если противник находился внутри «дуги А» (то есть плюс — минус 50° от траверза), поэтому, чтобы одновременно все корабли флота могли вести огонь из максимального числа орудий, его боевой порядок должен быть кильватерной колонной. Но для похода такой строй невыгоден. Длинная колонна линкоров плохо маневрирует, эсминцам трудно охранять её. Походным строем Гранд Флита были 6 кильватерных колонн по 4 дредноута, возглавляемых адмиралами. На левом фланге шёл Джеррам на «Кинг Георг V», далее шла остальная часть 2-й эскадры под командой контр-адмирала А.К. Левесона на «Орионе», Джеллико на «Айрон Дьюке» возглавлял третью колонну, ещё 4 корабля 4-й эскадры линкоров составляли следующую, которой командовал Стэрди на «Бенбоу». Пятую колонну вёл контр-адмирал Е.Ф. Гонт на «Колоссусе» и правофланговую — остальные 4 корабля 1-й эскадры линкоров — вёл Берни на «Мальборо».

Многие адмиралы ломали голову над тем, чтобы решить проблему наилучшего развёртывания такого компактного строя в единую кильватерную колонну, прежде чем враг откроет огонь. Проводились многочисленные учения, но вопрос так и оставался открытым, метод и направление развёртывания зависели от положения противника. Когда бои шли на дистанциях 4000–6000 ярдов, адмирал имел вполне достаточно времени, после того как сам обнаруживал врага. При Трафальгаре фаза сближения флотов вообще заняла более 3 часов. Поскольку теперь корабли научились стрелять до самой линии горизонта, Джеллико следовало выполнить развёртывание заблаговременно, поэтому он целиком зависел от своих передовых соединений, доносящих о пеленгах, расстояниях, строе, курсе и скорости врага. Но как раз в этом его адмиралы и капитаны крепко подвели его.

Хотя «Боевые инструкции Гранд Флита» особо подчёркивали необходимость своевременных и точных сообщений о противнике, большинство британских командиров забыли об этом. После первого сообщения Синклера от 14.30 британский главнокомандующий ничего не слышал до рапорта Нэпира после 15.00, более того, никто не удосужился сообщить ему о кораблях Хиппера, пока около 15.40 Джеллико не получил радиограммы Битти, Гуденафа и Нэпира. Через 15 минут Битти добавил, что ведёт бой, но Эван-Томас хранил гробовое молчание, и Джеллико пришлось радировать ему в 16.17: «Сопровождаете ли вы командующего Флотом Линейных Крейсеров?» На это он получил невразумительный ответ: «Я веду бой с противником». Никто из них не понял важности момента; ни Битти, ни Эван-Томас не могут быть оправданы, ведь они были обязаны сообщить любой ценой, что видят линкоры Шеера. В 16.38 ситуация резко переменилась, пришло сообщение от Гуденафа, потом от Фэри, в 16.45 от Битти, хотя радиограмма последнего была переврана при передаче её через «Принцесс Ройял». Так Джеллико узнал, что вражеский линейный флот, несмотря на уверения Адмиралтейства, находится всего в 50 милях от него. У командующего почти не оставалось времени, чтобы решить, на какой фланг разворачиваться и какой курс выбрать. После прекрасных сообщений Гуденафа в 16.48 и 17.00 он снова не имел никакой информации в течение 40 минут. В 17.00 Адмиралтейство передало ему сообщение о пеленгах противника на 16.09 и повторило его в 17.45, дав пеленги на 16.30. Из них можно было предположить, что враг где-то впереди по курсу, расстояние до линкоров Шеера и пеленг на них оставались совершенно неизвестны, хотя оба флота сближались со скоростью более 40 узлов.

Если Бёдикер и Хиппер всё сообщали своему командующему, то Джеллико не получил никакой информации о происходящем, ему оставалось лишь гадать, указывает ли грохот залпов 3-й эскадры линейных крейсеров, слышный слева по носу от «Айрон Дьюка», пеленг на линейный флот Шеера, который ему так требовался. К счастью, это противоречило остальной имеющейся у Джеллико информации, и адмирал отказался от такой гипотезы. Это оказалось совершенно правильно, так как в 18.01 «Лайон» вынырнул из тумана с противоположной стороны. Флаг-капитан Джеллико Дрейер вспоминает: «Битти появился справа по носу от «Айрон Дьюка» во главе своих великолепных линейных крейсеров, которые вели бой с невидимым противником. Я обратил внимание на дым, который валил из пробоины в полубаке «Лайона». Вражеские снаряды, падающие рядом с этими огромными кораблями, поднимали призрачные серые столбы воды». Джеллико немедленно запросил прожектором: «Где вражеский линейный флот?» В 18.03 Гуденаф радировал, что он потерял контакт с Шеером, Битти тоже не знал, где находится Шеер, и ответил: «Вражеские линейные крейсера по пеленгу SO». В отчаянии Джеллико повторил свой запрос. К счастью, туман к югу от «Лайона» в 18.10 слегка разошёлся. Дрейер пишет:

«Я следил за рулевым, когда услышал, как сигнальщик читает ответ Битти: «Вижу неприятельский линейный флот по пеленгу SSW». Потом я услышал резкие характерные шаги главнокомандующего. Примерно 20 секунд он молча смотрел на магнитный компас. Я следил за его умным обветренным лицом, гадая, о чём же он думает. Он был спокойным и неподвижным как всегда. Потом он поднял взгляд и прервал молчание приказом капитану 2 ранга Вудсу: «Поднять сигнал «Поворот подивизионно «все вдруг» на SO». Флагманский связист спросил: «Может, лучше довернуть на румб влево, чтобы все поняли, что разворачиваемся на левофланговую колонну?» Джеллико ответил: «Хорошо. Поднимайте «Поворот «все вдруг» подивизионно на SO-t-O». Вудс крикнул старшине сигнальщиков: «Поднимайте Равная Скорость Чарли Лондон!»[4]. Одновременно в 18.15 сигнал был повторен по радио».

Английский линкор «Кинг Георг V».

По этому сигналу колонна Джеррама, которую возглавлял «Кинг Георг V», должна была повернуть всего на несколько градусов влево. Остальные флагманы поворачивали свои колонны одновременно влево на 70°, чтобы выстроиться в единую кильватерную колонну, следуя за Джеррамом по курсу SO-t-O. Проводя такое развёртывание, Джеллико руководствовался двумя факторами — он пытался добиться «crossing T» и наилучших углов обстрела одновременно. Но этот великолепный манёвр достиг большего: он поставил британский Линейный Флот между Флотом Открытого Моря и его базами!

С моей точки зрения, этому эпизоду придаётся неоправданно большое значение, хотя одно предположение сделать можно. Большинство манёвров в этом сражении было продиктовано либо текущей обстановкой, либо вообще противником, но в двух случаях командующие решали самостоятельно, исходя из своего видения общей ситуации. Я говорю о развёртывании Гранд Флита и втором боевом развороте Шеера. И всё-таки слишком много жарких споров ведётся по не самому принципиальному вопросу. Превосходство англичан в силах было настолько велико, что направление развёртывания имело уже второстепенное значение. Главными становились совсем иные факторы. К тому же имеется несколько нюансов, которые спорщики в запале просто упустили. Джеллико говорит, что рассчитывал увидеть немецкий флот прямо перед собой, а увидел справа по носу. И хорошо, что случилось именно так! Ведь иначе Гранд Флит в походном порядке вломился бы прямо в середину развёрнутой колонны германских линкоров, и Шеер, не шевельнув пальцем, добивался заветного «crossing T». Мало того, англичане оказались бы к западу от немцев, и тогда условия видимости для обоих флотов изменились бы на прямо противоположные. Теперь уже Джеллико пришлось бы жаловаться на то, что он видит только вспышки выстрелов. Так что случившийся вариант развития событий был наиболее выгодным для Гранд Флита, и жаловаться британским адмиралам следовало бы только на собственную нерешительность и глупость.

Один из величайших британских моряков адмирал флота лорд Каннингхэм, который не участвовал в Ютландском бою, однажды написал, что если бы он командовал Гранд Флитом, то «надеется, что у него хватило бы здравого смысла произвести такое же развёртывание». Несмотря на крайне сложную ситуацию, острый ум Джеллико позволил его флоту к 18.20 построиться в кильватерную колонну. Хотя эта колонна была изогнута под углом 110°, она всё равно охватывала голову колонны противника, что позволяло британским линкорам вести огонь всем бортом. Его критиковали за то, что он предпочёл вести артиллерийскую дуэль на большой дистанции, но в действительности дистанция очень быстро сократилась до 10.000 ярдов.

Единственной альтернативой был разворот на правофланговую колонну, что поставило бы кильватер изгибом к противнику (не считая потери выгодного положения к востоку от немцев). Это помешало бы многим британским кораблям вести огонь в течение первых и самых важных 20 минут, вдобавок с самого начала головные линкоры Джеллико оказались бы в пределах досягаемости торпедных аппаратов германских линкоров. Напомним, что Ютландский бой в этом плане оказался довольно нетипичным, тяжёлые корабли достаточно активно использовали торпедное оружие, хотя добиться ничего не сумели. Вообще разворот на правую колонну выглядит странно. Повернуть на запад лишь для того, чтобы немедленно развернуть весь флот на восток?! Кстати, судя по всему, Битти тоже рассчитывал, что Гранд Флит развернётся на правую колонну, что позволит его линейным крейсерам сразу занять место в голове строя. В действительности же ему пришлось дать полный ход, чтобы как можно быстрее убраться с дороги линкоров Джеллико, но даже в этом случае корабли Битти некоторое время перекрывали собственным линкорам линию огня. Итог спорам подвела германская официальная история, которая говорит, что германский командующий был бы только рад, если бы англичане развернулись именно так.

Более резонным выглядит предложение разворачиваться на центральную колонну, ставя «Айрон Дьюк» во главе флота. Это позволило бы Джеллико достичь всех его целей и позволило бы его дредноутам вести огонь с более выгодных дистанций, но сделать это было невозможно. Подобный метод был отвергнут ещё до войны, так как адмирал мог эффективно управлять большим флотом, только находясь в центре колонны, а не на одном из её концов. Черчилль в своей книге «Мировой кризис», называя такое развёртывание обыкновенным манёвром, откровенно лжёт. Такой манёвр мог привести британский линейный флот в полное замешательство, половина кораблей перекрыла бы директрису другой половине как раз в тот момент, когда флот оказался бы под орудиями линкоров Шеера. Однако цитируем адмирала Ричмонда: «Бой решался не разворотом Джеллико направо или налево, а тем, насколько твёрдой была его решимость уничтожить врага и добиться решающей победы». Спорить с этим невозможно.

Вообще командиры линкоров Гранд Флита представляли себе ситуацию довольно смутно. Они видели линейные крейсера Битти, которые вели огонь по противнику, но вот этого противника с линкоров видно не было. Вдобавок там же оказались английские броненосные крейсера и пара эскадр лёгких крейсеров. Дым из труб смешивался с пороховыми газами, ухудшая и без того скверную видимость. А между тем рядом с «Азинкуром» и «Херкулесом», замыкающими колонну 6-й дивизии, уже начали ложиться вражеские снаряды.

На стремительно сужающейся полоске воды между двумя флотами произошло много событий. Тут маневрировали многочисленные линейные крейсера, крейсера, эсминцы обоих противников, а вдобавок к ним ещё и 5-я эскадра линкоров… Они носились на большой скорости под градом снарядов, и этот пятачок в кают-компаниях Гранд Флита заслужил название «Угла на всех ветрах». Незадолго до 18.00 3-я эскадра лёгких крейсеров Нэпира, находившаяся к северо-западу от «Лайона», обрушилась на повреждённый «Висбаден», который пытался уползти на запад. Орудия крейсеров нанесли ему дополнительные повреждения. Его обстрелял и эсминец «Онслоу», прежде чем Тови

«увидел, что вражеские линейные крейсера выполнили ещё один поворот и он находится в идеальной позиции для торпедной атаки. Он пошёл на противника и на расстоянии 8000 ярдов от головного линейного крейсера развернулся влево, чтобы навести торпедные аппараты. К несчастью, в середину корабля попал снаряд, и эсминец окутался клубами пара. В замешательстве удалось выпустить только одну торпеду из 4. Капитан послал суб-лейтенанта на корму, чтобы выяснить, что произошло. Обнаружив, что осталось ещё 3 торпеды, и видя «Висбаден» в паре миль на траверзе, он навёл аппарат и выпустил одну торпеду в него. Она попала под боевую рубку. Вернувшись на мостик, суб-лейтенант доложил, что осталось ещё 2 торпеды. Поэтому Тови решил совершить ещё одну попытку и повернул в атаку на появившуюся из тумана колонну линкоров противника. Затем он начал отходить малым ходом, пока 2 снаряда, взорвавшиеся во второй кочегарке, не остановили эсминец. К счастью, битва удалялась, и вскоре сражающиеся флоты пропали из вида. В 19.15 появился «Дифендер», также имевший повреждения. Он мог развить скорость не более 10 узлов, так как 305-мм снаряд попал ему в носовую кочегарку. Поэтому Тови принял его предложение взять «Онслоу» на буксир».

Но прошло ещё двое суток, прежде чем «паралитики», как их называл Киплинг, добрались до Абердина. С такой же отвагой «Акаста», оторвавшийся от своей флотилии, произвёл атаку на «Зейдлиц».

Незадолго до 18.00 1-я эскадра крейсеров Арбетнота заметила 2-ю Разведывательную группу Бёдикера, выходящую из неравного боя с 3-й эскадрой линейных крейсеров. Не зная точно о передвижениях Шеера, Арбетнот, который 10 декабря 1914 года упустил «золотую возможность», ринулся в погоню, промчавшись под самым носом линейных крейсеров Битти, и открыл огонь по повреждённому «Висбадену». Тот яростно отстреливался и, судя по всему, попал 150-мм снарядом в носовую башню «Уорриора». А через 2 минуты из тумана выскочили линейные крейсера Хиппера и 3-я эскадра линкоров Бенке. Они немедленно открыли огонь с расстояния всего лишь 7000 ярдов. Устаревшие броненосные крейсера не могли противостоять огню дредноутов. Официальная немецкая история, не слишком скрывая торжество, пишет:

«Если контр-адмирал Арбетнот полагал, что уничтожение «Висбадена» окажется лёгким делом, он ошибся и был жестоко за это наказан. В этот момент <18.15> из тумана на юге вынырнули огромные силуэты германских линейных крейсеров и линкоров 3-й эскадры. С «Лютцова» внезапно был замечен четырёхтрубный корабль в том направлении, где всё ещё виднелись головные корабли британской 1-й эскадры линейных крейсеров. Сначала все приняли его за немецкий лёгкий крейсер «Росток», так как никто не ожидал увидеть старый броненосный крейсер так близко к немецкой колонне. Однако командир «Лютцова» капитан 1 ранга Хардер был уверен, что это британский корабль, и, пока «Дерфлингер» ещё колебался, Хардер в 18.16 приказал открыть огонь и выпустил торпеду с дистанции 7700 ярдов. Одновременно к обстрелу присоединились «Гроссер Курфюрст», «Маркграф», «Кронпринц» и «Кайзер». Лишь теперь Арбетнот осознал опасность своего положения, но было слишком поздно. К 18.20 на 2 броненосных крейсера обрушился сосредоточенный и чрезвычайно сильный огонь. Германские тяжёлые орудия давали один залп за другим с самой малой дистанции… В мгновение ока «Дифенс» окружили столбы воды от взрывающихся снарядов. Сначала в корме, а потом в носу из-под башен показалось пламя, а затем произошла третья из ужасных катастроф, которые преследовали британские корабли в течение боя. С ужасным грохотом, который слышали на кораблях обоих флотов, «Дифенс» взлетел на воздух в столбе огня. Вскоре только облако дыма висело над водой на том месте, где недавно находился корабль. Ни один человек не выжил, чтобы рассказать о его гибели».

«Дифенс» получил множество попаданий, словно сам ад обрушился на несчастный корабль. Командир эсминца «Обидиент» вспоминает:

«Сначала нам показалось, что «Дифенс» не получил повреждений. Однако он попал под плотный обстрел, и снаряды падали вокруг него. В 18.15 залп попал позади кормовой башни, и взвился огромный столб красного пламени. Корабль накренился, но быстро выпрямился и продолжал идти. Почти одновременно другой залп попал между носовой башней и первой трубой, и крейсер поглотило колоссальное облако чёрного дыма высотой несколько сот футов. Когда оно рассеялось, от корабля не осталось ни следа».

В этом ужасном взрыве погибли контр-адмирал Арбетнот, капитан 1 ранга Эллис и все 900 человек экипажа флагманского корабля. Судя по описаниям, сначала взорвался кормовой погреб, а затем сказалась особенность конструкции броненосных крейсеров этого типа — коридор для подачи боеприпасов к средним башням. Некоторые свидетели видели цепочку взрывов, бежавшую от кормы к носу и завершившуюся в носовом погребе. По словам капитана 1 ранга Молтено, его «Уорриор» оказался «между вражеским линейным флотом и нашей 5-й эскадрой линкоров. Поэтому, дав по «Висбадену» 2 последних залпа из орудий правого борта, я отошёл. «Уорспайт» находился в 2 милях за кормой нашей эскадры, описывая широкую циркуляцию в направлении противника, потому что его руль заклинило. Когда он проходил между «Уорриором» и вражескими линкорами, те перенесли огонь на него, что, несомненно, спасло «Уорриор» от потопления».

«Уорриор» тем не менее находился в плачевном состоянии. Он получил, самое малое, 15 попаданий тяжёлыми снарядами и имел не менее 100 убитых и раненых. На корме бушевал пожар, верхняя палуба была разворочена, он имел крен на правый борт, прекратилась подача пара к машинам. Однако к 19.00 крейсер отошёл на запад из района боя, где его заметил гидроавиатранспорт «Энгедайн». Через 2 часа корабль Робинсона взял повреждённый крейсер на буксир.

«Однако ночью погода ухудшилась, и его корма ушла глубоко в воду. На рассвете экипаж приготовился покинуть крейсер. Шла свежая волна, но «Энгедайн» был ла-маншским паромом, оборудованным огромными резиновыми кранцами, облегчавшими причаливание. Два корабля сильно било друг о друга, грохот стальных бортов был просто ужасным, и «Энгедайн» получил несколько пробоин. Наши офицеры и матросы хватали каждого, кто перепрыгивал через борт, раненых передавали на носилках. Последний из них соскользнул и упал между кораблями. Несколько офицеров и матросов вспрыгнули на фальшборт, собираясь броситься за ним, но капитан закричал, чтобы никто не смел прыгать за борт. Бедный парень зацепился за кранец, но через несколько секунд сорвался в воду. Я увидел, что его отнесло достаточно далеко, чтобы можно было попытаться спасти его без риска быть раздавленными бортами. Я схватил конец и бросился в воду, подхватил раненого и приказал стоящим на палубе вытаскивать нас».

За этот самоотверженный поступок Ратленд получил Медаль Альберта вдобавок к Ордену за выдающиеся заслуги, которым он был награждён за разведывательный полёт. Молтено и его экипаж крикнули троекратное «Ура!» тонущему «Уорриору», когда Робинсон повёл свой корабль в Розайт.

«Блэк Принс» встретил более ужасный конец. Серьёзно повреждённый тяжёлыми снарядами, он также вышел из боя, но поскольку крейсер ещё мог дать 12 узлов, капитан 1 ранга Т.П. Бонхэм опрометчиво пошёл следом за флотом Джеллико. Около полуночи его заметил «Тюринген», и на крейсер обрушились сразу 5 дредноутов, «Блэк Принс» взорвался и затонул со всем экипажем. Впрочем, с историей этого корабля не всё ясно до конца, так как даже английские документы описывают его действия довольно противоречиво, сходясь лишь в одном — где и когда он встретил свою гибель, а что происходило с 6 вечера до этого момента, остаётся не слишком понятным. Таким образом, от всей эскадры Арбетнота остался один «Дьюк оф Эдинбург». Капитан 1 ранга Г. Блэкетт не рискнул повторить опасный манёвр Арбетнота и укрылся за дредноутами Джеллико, а позднее присоединился к эскадре Хита.

Видимость в районе «Угла на всех ветрах» была такой скверной, что Берни заметил «Барэм» только в 17.50, а Эван-Томас не видел «Мальборо» до 18.00. Предположив, что видит головной корабль уже развёрнутого флота, Эван-Томас попытался вывести свою эскадру ему в голову. Поняв свою ошибку, он решил не проходить вдоль фронта линкоров Джеллико, чтобы не перекрывать им линию огня, вместо этого он пристроился сзади, делая невозможным использование высокой скорости своих кораблей, как то предусматривалось «Боевыми инструкциями Гранд Флита». Более того, 5-й эскадре линкоров пришлось совершить крутой поворот влево, попав под огонь линейных кораблей Шеера. Все они получили новые повреждения, а на «Уорспайте» после попадания снаряда с «Кайзера» был заклинен руль. Корабль накатывался на идущую впереди «Малайю», и капитан 1 ранга Филлпотс приказал резко переложить руль, что на высокой скорости делать не рекомендуется.

«Мы прошли под кормой «Вэлианта» и продолжали описывать циркуляцию в направлении противника, подойдя очень близко к нему, прежде чем Филлпотс сумел выправить корабль, управляясь машинами. Вся головная эскадра сосредоточила огонь на нас, пока мы циркулировали, корабль получил множество попаданий. Все подумали, что нам конец. К счастью, гунны потеряли нас в дыму и всплесках и прекратили стрельбу».

Рулевая машина «Уорспайта» отказала при положенном на 20° руле, попытки управляться машинами сначала результата не дали, и корабль описал второй круг на расстоянии 10.000 ярдов от колонны Шеера, прежде чем капитан сумел восстановить управление. Но эти непроизвольные повороты спасли «Уорриор» от катастрофы, погубившей Арбетнота и его флагманский корабль, хотя и стоили «Уорспайту» 13 новых попаданий. «Уорспайт» пытался отбиваться, но сейчас это получалось плохо. Вспоминает командир башни А:

«В конце концов действующей осталась только моя башня. Центральная наводка отказала. Передающая станция отказала. Я сделал около 20 выстрелов по гуннам, управляясь с места. Меня упомянули в приказе и досрочно произвели в лейтенанты — при том, что я не добился ни одного попадания!»

Тем временем остальные 3 корабля 5-й эскадры линкоров пристроились в хвост колонны Гранд Флита и попытались помочь товарищу, открыв огонь. Все попытки Филлпотса восстановить управление пока ни к чему не приводили, вдобавок он опасался, что из-за слишком больших повреждений его корабль будет набирать воду в машинные отделения, и ограничил скорость 16 узлами, тем не менее капитан надеялся вернуться в состав своей эскадры. Но контр-адмирал Эван-Томас решил, что повреждённый корабль будет скорее обузой, чем помощью, и приказал ему возвращаться в Розайт, оставив Шеера ошибочно уверенным, что ему удалось потопить несчастный линкор. На самом деле «Уорспайт» благополучно вернулся в гавань, несмотря на попытки атак U-51 и U-63. Согласно рапорту Филлпотса, в 09.35 две торпеды прошли рядом с кораблём, по одной с каждого борта. Позднее, когда прибыли эскортные корабли, был замечен перископ. Линкор открыл огонь из 152-мм батареи левого борта и попытался протаранить лодку, однако «промахнулся всего на пару ярдов», как с сожалением вспоминал Филлпотс.

Но вернёмся на место боя. Всё это время германский главнокомандующий и не подозревал о приближении британского линейного флота, развёртывание которого скрыл затянувший район боя дым. Надеясь уничтожить часть Гранд Флита, — Хиппер сообщил о 3-й эскадре линейных крейсеров, как о 4 линкорах, — Шеер повернул голову колонны на 2 румба вправо. Однако у Джеллико тоже не всё пошло гладко, развёртывание на левую колонну уводило Гранд Флит от противника и помешало ему оказать помощь Битти и Эван-Томасу. Первыми открыли огонь концевые корабли британской колонны. Лишь когда корабли Битти прошли перед строем Гранд Флита, Джеллико на фоне заката увидел силуэты нескольких германских линкоров. В 18.24 и 18.27 он получил радиограммы «Саутгемптона» и «Лайона», в которых указывалась позиция Флота Открытого Моря. Сначала Джеллико собирался повернуть на SSO, но сразу передумал, так как ему требовалось пропустить Битти. Замыкающие корабли вообще были вынуждены застопорить машины и сломать строй. Эскадра Берни шла со скоростью всего 12 узлов и даже не дошла до точки поворота на SO-t-O. В результате стройная колонна британских линкоров оказалась изогнутой и смятой, а далее трудности начали нарастать как снежный ком. Головной дивизии Джеррама пришлось отвернуть влево, чтобы пропустить Битти. Только в 18.33 Джеллико пропустил линейные крейсера вперёд и смог увеличить скорость до 17 узлов.

И всё-таки положение немцев было хуже. Линейные крейсера Хиппера и 3-я эскадра линкоров Бенке двигались на NO практически вслепую и внезапно оказались под сосредоточенным обстрелом именно с этого направления. Огонь был настолько плотным, что немцы подумали, будто по ним стреляют от 8 до 10 линкоров типа «Куин Элизабет» и «Айрон Дьюк», хотя на самом деле всё обстояло иначе.

В 18.24 по немецким линейным крейсерам открыл огонь замыкавший британскую колонну «Азинкур», а следом за ним — «Беллерофон». «Конкерор» обстрелял линейный корабль типа «Кайзер», а вот «Тандерер» стрелять не мог, так как между ним и противником оказался как раз «Конкерор».

Когда «Лайон» со своими 3 спутниками выходил в голову 2-й эскадры линкоров, в 18.22 Худ умело пристроился впереди флагманского корабля Битти, полностью оправдав славное имя, которое он носил. 7 британских линейных крейсеров завязали жаркий бой с 5 германскими и добились 9 попаданий в «Лютцов» и 4 в «Дерфлингер». В это же время крейсера Нэпира, к которым присоединился эсминец «Офелия», провели безуспешную торпедную атаку. Головные немецкие корабли были вынуждены открыть огонь противоминным калибром, чтобы отбить эту атаку.

Однако в это время начали стрелять и другие британские линкоры, сосредоточившие огонь на «Кёниге». Но при этом не было сделано даже попытки как-то организовать распределение целей, даже не было приказа открыть огонь. Хотя из-за плохой видимости линкоры успели дать всего от 4 до 8 залпов с дистанций 10.900 – 13.000 ярдов, они добились ряда попаданий. Один из снарядов «Айрон Дьюка» попал в крышу боевой рубки «Кёнига», отскочил от неё и взорвался в 50 ярдах от корабля, осколками бы ранен контр-адмирал Бенке, стоявший на верхнем мостике. Джеллико и его офицеры испытывали глубочайшее удовлетворение – наконец, после почти двух лет ожидания, они сумели навязать бой Флоту Открытого Моря. Более того, Джеллико захватил Шеера врасплох, германский командующий даже не успел развернуть свой флот в боевой порядок. Вынужденный прорываться с боем к фарватерам в минных полях, ведущим к Яде, имея флот из трёх эскадр линкоров, построенных в одну кильватерную колонну, германский главнокомандующий не имел шансов повернуть, чтобы улучшить своё тактическое положение. А ведь Джеллико сумел добиться классического «crossing T»! Лишь небольшая часть германских кораблей могла отвечать на огонь англичан. «Лютцов», «Дерфлингер», «Кёниг», «Гроссер Курфюрст» и «Маркграф» получили попадания, зато артиллеристы Шеера ничего не добились в ответ.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.