§ 2. Численный состав и степень боевой готовности флотов России и Японии к началу военных действий

§ 2. Численный состав и степень боевой готовности флотов России и Японии к началу военных действий

Действия миноносцев Первой эскадры флота Тихого океана в период русско-японской войны 1904-1905 гг., являясь одной из составляющих действий всего флота, в значительной мере определялись общим состоянием военно-морских сил России и Японии накануне начала военных действий, поэтому для их анализа необходимо рассмотреть следующие аспекты: 1) состояние военно-морского флота России и Японии накануне войны; 2) минные флоты России и Японии к началу военных действий.

Для сравнительного анализа состояния военно- морских сил России и Японии накануне военных действий необходимо изучить следующие вопросы: 1) численный состав флотов обеих противоборствующих держав на Тихом океане; 2) тактико-технические характеристики кораблей всех классов в составе флотов России и Японии; 3) система базирования российского и японского флотов на Тихом океане.

К началу военных действий русский флот на Тихом океане состоял из Эскадры Тихого океана и Сибирской военной флотилии. С 17 апреля 1904 г. приказом по морскому ведомству № 81 предписывалось эскадру, находящуюся в водах Дальнего Востока, именовать впредь «Первой эскадрой флота Тихого океана».

Японский Объединенный флот включал в свой состав три эскадры: 1-я под командованием вице-адмирала Того, 2-я – вице-адмирала Камимуры и 3-я, которой командовал вице-адмирал Катаока. Морской агент в Японии, капитан 2-го ранга А.И. Русин перед войной составил характеристики японских адмиралов. Адмирал Того получил весьма низкую оценку: «Вице-адмирал Того малосведущ в вопросах тактики и стратегии. Постоянная эскадра под его командою плохо маневрировала»[1]. Камимура получил, напротив, высокую оценку: «Адмирал Камимура хорошо знает современный военный корабль и будет без сомнения хорошим начальником эскадры»[2] . Наиболее высокую оценку у Русина получил контр-адмирал Дева, который в русско-японской войне 1904-1905 гг. командовал отрядом крейсеров: «По своим дарованиям, познаниям в морском деле и опытности, приобретенной за плавания, адмирал Дева занимает одно из первых мест в ряду адмиралов японского флота и в будущую войну Японии явится выдающимся деятелем»[3] .

Численный состав флотов России и Японии (на 26 января 1904 г.)[4]

Численный состав флотов обеих противоборствующих держав на Тихом океане к 26 января 1904 г. приведен в таблице. В этот список не включены устаревшие корабли, боевое значение которых было невелико. Кроме того, японцы располагали еще броненосцем береговой обороны «Чин-иен» и малым броненосным крейсером «Чиода». Два новейших броненосных крейсера «Ниссин» и «Кассуга» были куплены Японией в Италии и вошли в состав действующего флота 11 апреля 1904 г.[5] Помимо этого в состав японского флота уже после начала военных действий вошли два легких крейсера и три эскадренных миноносца. Из этих данных видно, что по числу эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров, представлявших основную ударную мощь флота, японцы имели преимущество в численности – 14 против 11.

Надо сказать, что после победы над Китаем в войне 1894-1895 гг. Япония стала усиленно наращивать свои военно-морские силы. В России это не осталось без внимания, и в ноябре 1895 г. по высочайшему повелению Николая II было образовано Особое совещание, которое пришло в том числе к следующим выводам: 1) Япония подгоняет окончание своей судостроительной программы к году окончания Сибирского пути, что указывает на возможность вооруженного столкновения в 1903-1906 гг… 4) России необходимо теперь же, не упуская момента, выработать программу судостроения для Дальнего Востока с таким расчетом, чтобы к окончанию судостроительной программы Японии наш флот на Дальнем Востоке превышал значительно японский[6] .

К концу 1897 года Морское министерство выработало новую программу военного судостроения, имевшую целью постройку флота специально для Тихого океана. В 1898 году эта программа была утверждена царем. По этой программе предполагалось построить (сверх уже намеченных программой 1895 г.): 5 броненосцев по 12000 тонн, 6 крейсеров по 6000 тонн, 10 крейсеров по 2500 тонн, 2 минных заградителя по 2700 тонн и 30 эскадренных миноносцев (их тогда называли истребителями) по 350 тонн[7] . Часть кораблей решили заказать за границей, так как отечественные верфи были перегружены. В том же году приступили к постройке намеченных судов. Но в своей программе 1898 года мы сделали одну, ставшей роковой, ошибку: ее окончание предусматривалось в течение 1905 года, между тем как Япония заканчивала создание своего флота, предназначенного для борьбы с Россией в 1903 году.

Эта ошибка была сделана из-за позиции министра финансов С.Ю. Витте, который в то время имел большое влияние на Николая И. Он настаивал на сокращении ассигнований на новую судостроительную программу, а когда это не удалось, то добился рассрочки этих ассигнований до 1905 года (Морское министерство считало необходимым завершить постройку судов по новой программе в 1903 году). С.Ю. Витте считал, что для России непосильно израсходовать в течение 5 лет (с 1898 по 1903 годы) сумму, требуемую программой судостроения (200 млн. рублей). Кроме того, он считал, что Япония, ввиду ее тяжелого финансового положения не сможет завершить создание своего флота раньше 1906 г.[8] Это заблуждение всесильного министра финансов дорого будет стоить России.

В своих воспоминаниях С.Ю. Витте скромно об этом умалчивает, в то же время подчеркивая, что в то время он прекрасно осознавал необходимость усиления флота: «Мне было совершенно ясно, что, раз мы влезли в Квантунскую область, нам необходимо на Дальнем Востоке иметь собственный флот»[9] и все от него зависящее для этого делал. Конечно, С.Ю. Витте был, без сомнения, талантливым государственным деятелем, много сделавшим, в частности, для развития в России тяжелой промышленности и сети железных дорог. Но любому человеку свойственно ошибаться и чем выше занимаемый государственным деятелем пост, тем более тяжелой становится для всей страны плата за его ошибки. К сожалению, в своих мемуарах С.Ю. Витте не всегда самокритичен. Кроме того, в своих «Воспоминаниях», которые без сомнения содержат огромный фактический материал и являются ценнейшим историческим источником, С.Ю. Витте иногда вступает в противоречие с реальными фактами. Например, ответственность за разрыв переговоров с Японией (они шли вплоть до середины января 1904 года) он возлагает лишь на русскую сторону[10] .

В действительности, в ответ на японский ультиматум 31 декабря 1903 года 15 января 1904 года было созвано Особое совещание под председательством великого князя Алексея Александровича, на котором решили удовлетворить все притязания Японии. 20 января текст ответа был утвержден царем. Но японцам уже не требовались никакие уступки: уже в конце 1903 года правящие японские круги пришли к выводу о необходимости войны с Россией. 24 января японцы прервали переговоры и дипломатические отношения. Телеграмма с ответом на японский ультиматум русскому послу в Токио P.P. Розену была японцами задержана и передана лишь 25 января, т.е. после разрыва дипломатических отношений. Точка зрения С.Ю. Витте, по сути, совпадает с мнением официальной японской историографии: всю вину японцы возлагают на русских: «потеряв надежду на мирное соглашение, Япония была принуждена прекратить дипломатические сношения»[11] .

По поводу программы судостроения 1898 года надо все же отметить, что ее реализация столкнулась помимо недостатка финансовых ассигнований со множеством других проблем и в первую очередь с отсталостью отечественной судостроительной промышленности: недостаточной была мощность имеющихся верфей, слабой была техническая оснащенность предприятий судостроительной промышленности, не хватало квалифицированных кадров, слабой была культура производства. Кроме того, Морской Технический комитет постоянно задерживал рассмотрение проектов кораблей, в проекты уже находящихся на стапелях кораблей вносились изменения, что сказывалось на сроках постройки.

Итак, ошибка в рассрочке программы судостроения 1898 года была наиболее важной, но не единственной в ряду ошибок нашей подготовки к войне на море. Еще одной серьезной ошибкой было то, что в 1902 году из Тихого океана в порты Балтийского моря для ремонта увели целую эскадру: три эскадренных броненосца («Сисой Великий», «Наварин», «Император Николай I») и четыре броненосных крейсера («Адмирал Нахимов», «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах», «Адмирал Корнилов»). Все они, за исключением «Корнилова» и «Николая I», найдут себе могилу в Цусимском проливе в 1905 году («Николай I» попадет в плен, а «Корнилов» уцелеет лишь потому, что останется на Балтике), причем за время нахождения на Балтике они не пройдут весь предполагавшийся ремонт и модернизацию, а то, что на них успели сделать, все это с успехом можно было осуществить во Владивостоке и Порт-Артуре.

Надо упомянуть также еще один факт. Чили и Аргентина, готовясь к войне друг с другом, заказали за границей ряд первоклассных боевых кораблей (Аргентина – шесть превосходных броненосных крейсеров в Италии). Затем обе державы заключили между собой соглашение, согласно которому прекращали наращивать свои военно-морские флоты и должны были одновременно продать по два корабля, которые в высокой степени готовности еще находились на зарубежных верфях. Россия получила предложение о приобретении двух аргентинских крейсеров, но Морское министерство это предложение отклонило[12] . Эти крейсеры (будущие японские «Ниссин» и «Кассуга»), построенные по выдающемуся проекту (при водоизмещении, таком же, как у русского крейсера «Баян», они несли вдвое более сильную артиллерию и были прекрасно забронированы), купленные Японией в конце 1903 г., с успехом действовали против нашего флота. Кроме того, была реальная возможность купить и другие четыре аргентинских крейсера, построенных по тому же проекту – финансовое положение Аргентины в то время было крайне тяжелым и она была заинтересована поправить его за счет продажи кораблей своего флота. Уже после начала военных действий русское правительство будет предпринимать отчаянные, но безуспешные попытки приобрести эти корабли.

Нельзя сказать, что русское морское командование не понимало необходимости усиления флота на Дальнем Востоке и не предпринимало никаких мер в этом направлении. Наместник Николая II на Дальнем Востоке адмирал Е.И. Алексеев, понимая неизбежность военного столкновения с Японией, настоятельно требовал присылки подкреплений кораблями с Балтийского флота[13] . Осенью 1903 г. из Средиземного моря на Дальний Восток послали отряд под командованием контр-адмирала А.А. Вирениуса. В состав этого отряда входили: эскадренный броненосец «Ослябя», крейсеры 1-го ранга «Дмитрий Донской» и «Аврора», крейсер 2-го ранга «Алмаз», 7 эскадренных миноносцев, 4 номерных миноносца и 3 транспорта[14] . Однако в связи с недостаточной организацией и обеспечением, а также частыми поломками миноносцев отряд продвигался крайне медленно. События на Дальнем Востоке развивались очень быстро, и необходимость присутствия морского отряда в Тихом океане с каждым днем делалась все более и более очевидной. Между тем адмирал А.А. Вирениус явно не спешил[15] . Когда отряд, наконец, подошел к Джибутти, он получил в ответ на свой запрос по беспроволочному телеграфу известие о том, что уже третий день как началась война с Японией[16] .

Основные тактико-технические данные русских и японских эскадренных броненосцев 1*

1* Сост. по: Русско-японская война 1904-1905 гг. Работа Исторической комиссии при МГЦ]. Кн. 1. СПб., 1912. С. 2-4; РГА ВМФ. Ф. 763. On. 1. Д. 65. Л. 10-15; История отечественного судостроения. Т. II. СПб., 1995.

2 февраля последовало «высочайшее повеление» вернуться в Россию. Попытка усилить Тихоокеанскую эскадру готовыми кораблями с общим водоизмещением в 30000 т еще до начала войны закончилась полной неудачей[17] . Надо отметить, что в то же время из Средиземного моря на Дальний Восток шли два броненосных крейсера «Ниссин» и «Кассуга», закупленные японцами в Италии. Несмотря на начавшиеся военные действия на Тихом океане, они благополучно достигли Японии и в апреле 1904 г. вступили в состав действующего флота Японии. Отсылку отряда Вирениуса назад на Балтику следует признать ошибкой. Если бы этот отряд продолжал свое движение, он, вероятнее всего, также дошел бы до места назначения[18] .

Наряду с численным составом русского и японского флотов на Тихом океане важное значение для последующих боевых действий имели тактико-технические характеристики кораблей русского и японского флотов всех классов, так как действия миноносцев являлись одной из составляющих действий всего флота. Дело не только и, пожалуй, не столько в численном превосходстве японцев в броненосных кораблях, сколько в их качестве. Японские эскадренные броненосцы являлись однотипными кораблями новейшей постройки, тогда как русские эскадренные броненосцы, построенные по различным судостроительным программам с интервалом времени до семи лет, принадлежали к четырем различным типам кораблей, обладавшим различными тактикотехническими данными.

Большая часть русских кораблей по своим тактико-техническим данным уступала японским[19] . Три русских броненосца – «Петропавловск», «Севастополь» и «Полтава» являлись уже устаревшими кораблями. К началу военных действий корабли типа «Полтава» уже не могли на равных соперничать с новейшими японскими броненосцами типа «Микаса». Известный справочник Джейна за 1904 г. соотносил их боевую силу как 0,8 к 1,0 в пользу последних[20] . Кроме того, машины «Севастополя», изготовленные Франко-Русским заводом в Петербурге, отличались низким качеством изготовления и сборки. Даже на официальных испытаниях в 1900 году «Севастополь» не смог развить контрактной скорости (16 узлов), а к началу военных действий с трудом развивал 14. Ненадежная энергетическая установка являлась главным недостатком этого корабля, серьезно снижавшим его боеспособность.

Два эскадренных броненосца «Пересвет» и «Победа» были значительно слабее любого броненосца, так как имели 254 мм артиллерию главного калибра и недостаточное бронирование. Броненосцы «Пересвет» и «Победа», однотипные с «Ослябя», более подходили к типу сильных броненосных крейсеров, но для крейсеров их скорость хода была мала[21] . И лишь два новейших броненосца «Цесаревич» и «Ретвизан», оба заграничной постройки, по своим тактико-техническим данным не уступали лучшим японским броненосцам. Разнотипность русских кораблей затрудняла их использование, особенно управление ими в бою, из-за чего понижалась боевая мощь эскадры[22] . Русские броненосцы, входившие в состав Первой эскадры Тихого океана, были построены по трем (!) судостроительным программам.

Еще хуже обстояло дело с броненосными крейсерами. Их было всего 4 против 8 у японцев и, кроме того, русские крейсеры уступали японским по ряду важнейших элементов. «Баян» по своей артиллерии в два раза уступал любому из броненосных крейсеров японского флота. Заказывая «Баян» во Франции фирме «Форж и Шантье» по проекту видного французского кораблестроителя М. Лаганя, Морской Технический комитет в задачу этого крейсера включил совместные действия с эскадренными броненосцами. Но слабое артиллерийское вооружение не позволяло использовать «Баян» в эскадренном бою так же эффективно, как использовали свои броненосные крейсеры японцы. В то же время в ходе военных действий «Баян» покажет более высокую эффективность, нежели русские бронепалубные крейсеры (хотя и стоимость его была выше, нежели у лучших бронепалубных крейсеров «Аскольд» (полная стоимость с вооружением и боезапасом 5 млн. рублей золотом) и «Богатырь» (5,5 млн. рублей)[23] – «Баян» (без вооружения стоил почти 6,3 млн. рублей)[24] .

«Громобой», «Россия» и «Рюрик» создавались в первую очередь для крейсерских операций с целью нарушения морской торговли, но для эскадренного боя подходили мало. Они уступали японским броненосным крейсерам в бронировании (в том числе и в защищенности артиллерии), скорости хода и силе бортового залпа: их 203 мм орудия были расположены в бортовых установках так, что на один борт могли стрелять только два орудия из четырех. У японских крейсеров 203 мм орудия были расположены в башнях и на любой борт могли вести огонь все четыре орудия. Лишь на крейсере «Громобой» постарались в какой-то степени учесть требования эскадренного боя и с этой целью два носовых 8-ми дюймовых орудия и двенадцать 6-ти дюймовых поставили в бронированные казематы. В тяжелом бою первого августа 1904 года это позволило крейсеру уверенно противостоять огню японских башенных крейсеров.

Как показала русско-японская война, русские крейсеры хорошо зарекомендовали себя при ведении разведки и в действиях на морских коммуникациях противника, но оказались малоэффективными в эскадренном бою, а именно этот вид боевых действий флота оказался преобладающим в русско-японской войне[25] . «Рюрик» к началу войны был уже устаревшим кораблем, его ход из- за изношенных машин был лишь около 17 узлов против 21 узла у японских броненосных крейсеров[26] . Причем даже такую скорость «Рюрик» мог развить на короткий промежуток времени, в течение же длительного времени он мог держать ход не более 15 узлов[27] .

Против 7 русских бронепалубных крейсеров у японцев было к началу военных действий 14 и еще 1 малый броненосный крейсер «Чиода». Правда, из 14 бронепалубных крейсеров 7 были уже устаревшими. Все русские крейсеры этого типа были новой постройки, три из них – «Варяг», «Аскольд» и «Богатырь» – являлись сильнейшими кораблями этого типа, равных которым не было в японском флоте. Однако уже вскоре после начала военных действий японский флот пополнился новым бронепалубным легким крейсером «Цусима»[28] , а в сентябре 1904 г. вступил в строй еще один – «Отова»[29] . Кроме того, из русских крейсеров «Варяг» погиб в первый день войны (27 января 1904 г.), «Боярин» 29 января подорвался и погиб на минном заграждении, выставленном русским же заградителем «Енисей»[30] , а «Богатырь» 2 мая 1904 г. в тумане наскочил на скалы у мыса Брюса, получил тяжелые повреждения и в дальнейшем в боевых действиях участия не принимал[31] .

Кроме того, следует отметить, что русские крейсеры «Диана» и «Паллада», создававшиеся как «истребители торговли», имели для своего водоизмещения слишком слабое вооружение (восемь 6-ти дюймовых орудий, не считая мелкокалиберных) и малую для кораблей своего класса скорость – проектные 20 узлов они не смогли развить даже на приемных испытаниях (с трудом дали чуть более 19).

Кроме всего вышеперечисленного, надо отметить еще один существенный недостаток, который сказался на боеготовности русских кораблей, а именно – несовершенство русских снарядов. Наиболее тяжелые последствия в этом отношении имело решение Морского технического комитета о принятии на вооружение в 1892 г. новых облегченных снарядов, что должно было способствовать повышению до 20% их начальной скорости полета, и, следовательно, значительному увеличению пробивающей способности и настильности траектории. Последнее значительно улучшало меткость стрельбы, которая считалась в русском флоте наиболее важным свойством. Но эти выводы были справедливы только для боевых дистанций до 20 каб., которые в русских правилах артиллерийской службы считались предельными.

Основные тактико-технические данные русских и японских броненосных крейсеров

Основной же тенденцией в тактике броненосных флотов было быстрое увеличение боевых дистанций, достигших в Цусимском сражении 55-70 каб. Это обстоятельство, наряду с использованием зарядов с бездымным порохом, повысившим почти втрое дальнобойность снарядов независимо от их массы, свело к нулю достоинство легких снарядов. На больших дистанциях они имели малую пробивающую способность и большое рассеивание, резко снижавшие меткость стрельбы. Помимо этого, русские снаряды обладали малым фугасным действием за счет недостаточного содержания взрывчатого вещества пироксилина и его более слабого действия по сравнению с японской шимозой (мелинитом)[32] . Русский 12-дюймовый снаряд весил 331,7 кг против 385,5 у японцев. Заряд взрывчатого вещества в русском 12-дюймовом снаряде был: в бронебойном – 4,3 кг, фугасном – 6,0 кг. В японском 12-дюймовом снаряде: бронебойном- 19,3 кг взрывчатого вещества, фугасном – 36,6 кг[33] . Война в полной мере показала преимущества японских снарядов[34] .

Таким образом, в отношении броненосного и крейсерского флота русский флот на Дальнем Востоке к началу войны уступал японскому не только по численности, но и по основным тактико-техническим характеристикам кораблей. Важным аспектом при анализе состояния военно-морских флотов России и Японии накануне войны является условия их базирования. К началу войны силы русского флота были в значительной степени рассредоточены. Корабли русской эскадры были разъединены между двумя базами с расстоянием между ними в 1060 миль[35] .

Основные тактико-технические данные русских и японских легких крейсеров

Рассредоточение русского флота было произведено по плану, принятому еще 19 марта 1901 г. Согласно ему, главной задачей русского флота был захват господства на море в Печелийском заливе, а также в Желтом и Южно-Китайском морях с целью воспрепятствовать высадке неприятельских войск в Чемульпо или в устье реки Ялу. В плане говорилось: «Для успешного выполнения этой задачи требовалось сгруппировать наши морские силы в соответствующие тактические части, из которых: 1) главные силы, имея базою Порт-Артур, могли бы преградить путь неприятельскому флоту в Желтое море… 2) второстепенные же наши силы отвлекли бы часть неприятельского флота от Печелийского и Корейского бассейнов, что достигалось образованием самостоятельного крейсерского отряда, имеющего базою Владивосток, из которого крейсеры должны были действовать в тыл неприятелю, угрожать его сообщениям и преследовать транспорты и коммерческие суда, а равно производить набеги и нападения на мало укрепленные пункты японских берегов»[36] . Впоследствии этот план неоднократно обсуждался на совещаниях русского военно-морского командования и был оставлен без изменений.

Данный план после войны был подвергнут критике, так как считали, что разделение сил русского флота не оправдывалось обстановкой[37] . Все же эта критика несправедлива: находясь во Владивостоке, «Рюрик», «Россия» и «Громобой» отвлекли на себя от Порт-Артура гораздо большие силы японцев (4 броненосных крейсера вице-адмирала Камимуры и ряд более мелких кораблей). Из Владивостока этим крейсером гораздо удобнее было выходить для действий на коммуникациях Японии – а ведь они изначально создавались как рейдеры, в то время как броненосцам в Порт-Артуре они не смогли бы оказать существенной поддержки, так как в силу своих конструктивных особенностей не подходили для эскадренного боя.Согласно этому плану, утвержденному Е.И. Алексеевым, основные силы флота на Тихом океане базировались в Порт-Артуре, 3 броненосных и 1 легкий крейсер, а также 10 номерных миноносцев во Владивостоке[38] . Кроме того, 1 легкий крейсер и 3 канонерские лодки в качестве стационеров находились в портах Китая и Кореи.

Состав миноносного флота России в конце XIX в. (Сведения опубликованные в английском справочнике “JANE’S FIGHTING SHIPS". 1900 г.)

Система базирования русского флота на Тихом океане имела существенные недостатки, состояние военно-морских баз было неудовлетворительным. Русский Тихоокеанский флот располагал только двумя военно-морскими базами – Порт-Артуром и Владивостоком. Как уже отмечалось, расстояние между этими базами было достаточно велико и в случае войны сообщение между ними становилось весьма затруднительным. Морские сообщения, связывающие обе базы, проходили через зону, которая контролировалась всем японским флотом, поэтому связь между базами была ненадежной. Сухопутное сообщение Порт-Артура с Владивостоком также было затруднено, а в ходе войны и совсем прервано[39] .

Порт-Артур и Владивосток не были подготовлены к началу войны, их реальные возможности были ограничены[40] . Создание сухопутных рубежей обороны и береговых батарей закончено не было. Оборонительные сооружения Порт-Артура планировали завершить лишь к 1909 году, их постройка оценивалась в 15 млн. рублей. К 1904 году из этой суммы было отпущено лишь 4,6 млн. рублей. План строительства оборонительных сооружений Порт- Артура, разработанный выдающимся русским военным инженером Величко выполнили к 1904 г. только на 30%. Оборудование баз не обеспечивало развертывания всех видов боевой деятельности, ремонтные возможности Владивостока и Порт-Артура были очень ограничены, запасных частей для ремонта механизмов кораблей не хватало. Кроме того, в Порт-Артуре постройка дока, способного вмещать в себя броненосцы, не была закончена. Отсутствие дока для броненосцев в Порт-Артуре имело в дальнейшем самые тяжелые последствия для хода военных операций.

Основные тактико-технические элементы эскадренных миноносцев эскадры Тихого океана

Надо отметить, что наместник Е.И. Алексеев еще в 1900 году представил план работ по расширению Артурского порта, но кредиты на это выделялись в совершенно недостаточных размерах. Как справедливо отмечал известный военный историк А.А. Свечин: «Говоря вообще, Владивосток и Артур, и в особенности последний, в качестве ремонтной базы для флота были настолько слабы, что даже в мирное время с трудом дефектовали эскадру – причем эскадру меньшего состава, чем та, которая впоследствии сражалась. Снабжающие средства нашей базы были тоже недостаточны. В частности, особенно серьезной была нехватка снарядов, которых для флота не было полных двух комплектов»[41] . Е.И. Алексеев, видя опасность ситуации и не дождавшись соответствующих ассигнований, перед самой войной на свой риск сумел сделать некоторые необходимые заготовки, главным образом угля. Порт-Артур имел еще один крупный недостаток: единственный вход в базу был мелководным и большие корабли могли входить и выходить из базы только во время полной воды (прилива)[42] .

Отсутствие развернутой и должным образом подготовительной системы базирование крайне отрицательно сказалось на действиях русского флота. Так как писал впоследствии командир крейсера «Олег» капитан 1 ранга Л.Ф. Добротворский: «Без отлично оборудованных частных баз современный флот действовать не может, потому что без них нельзя сохранить суда и механизмы»[43] .

Надо отметить, что в то время, когда на постройку укреплений и оборудование порта в Порт-Артуре постоянно не хватало средств, С.Ю. Витте отпускал значительные средства на сооружение коммерческого порта в городе Дальнем, в 20 милях от Порт-Артура. К 1904 году Дальний поглотил свыше 20 млн. рублей[44] . Японцы впоследствии не преминули воспользоваться удобствами Дальнего, во время войны сделав его базой для своего флота. В 1906 году А.Н. Куропаткин, в войну 1904- 1905 гг. командовавший русскими сухопутными силами на Дальнем Востоке с грустью писал: «Мы израсходовали много миллионов рублей на оборудование пристаней и дока Дальнего, а Порт-Артур остался без дока»[45] .

Японский флот располагал развернутой системой базирования с хорошо оборудованными базами, такими как Курэ, Сасебо, Майдзуру и другие. К началу войны японцы готовились использовать в качестве передовых баз Такесики на острове Цусима и корейские порты Чемульпо и Мозампо[46] . Японские базы в силу выгодного географического положения господствовали над путями, ведущими к русскому побережью. Малое расстояние между японскими морскими базами и портами Кореи (от 60 до 300 миль) позволяло японскому военно-морскому флоту в кратчайшее время без особых усилий сосредоточить в любой из них основные силы, а также облегчало сосредоточение японских войск на материке.

Таким образом, к началу военных действий японский военно-морской флот превосходил русский флот на Тихом океане в количественном и качественном отношениях, а также обладал значительно лучшей системой базирования.

Состав миноносного флота Японии в конце XIX в. (Сведения опубликованные в английском справочнике “JANE’S FIGHTING SHIPS”. 1900 г.)

Общий обзор состояния военно- морских сил России и Японии на Дальнем Востоке создает основу для непосредственного анализа состава и степени боеготовности минных флотов обеих держав, что предполагает рассмотрение следующих аспектов: 1) численный состав и качественные характеристики миноносного флота России; 2) численный состав и качественные характеристики японского миноносного флота.

Рассматривая численный состав и качественные характеристики миноносного флота России, следует сказать, что к началу военных действий русский миноносный флот на Дальнем Востоке включал: в Порт-Артуре – 25 эскадренных миноносцев, то есть миноносцев-истребителей или контрминоносцев; во Владивостоке – 10 малых (номерных) миноносцев. Номерные миноносцы имели незначительную боевую ценность и использовались для охраны базы. Основная тяжесть борьбы с японским флотом выпала на долю миноносцев, базировавшихся в Порт-Артуре. Против Порт-Артура действовали основные силы японского флота, в том числе все эскадренные миноносцы, а также лучшие малые миноносцы.

Русские миноносцы, базировавшиеся в Порт-Артуре, были разделены на два отряда. В первый отряд входили 11 наиболее сильных миноносцев заграничной постройки, во второй отряд 14 миноносцев постройки Невского и Ижорского заводов типа «Сокол» и «Бойкий». «В смысле активной деятельности, – утверждал В.И. Семенов, – рассчитывали исключительно на первый отряд, второй же предназначался главным образом для охранной и сторожевой службы»[47] .

В состав первого отряда входили: 4 эскадренных миноносца немецкой постройки фирмы Шихау («Бесшумный», «Бдительный», «Бесстрашный», «Беспощадный»), 1 миноносец английской постройки фирмы Лейрда («Боевой»), 5 – французской постройки, 3 – фирмы «Форш и Шантье» («Грозовой», «Властный», «Внушительный»), 2 – постройки фирмы Нормана («Внимательный» и «Выносливый»), 1 – немецкой постройки фирмы Шихау, взятый в качестве трофея при атаке фортов Таку и названный в честь геройски погибшего при этом русского морского офицера «Лейтенант Бураков»[48] .

Артиллерийское вооружение каждого эскадренного миноносца (эсминца) состояло из 1 75-мм орудия в носовой части и 5 47-мм орудий: 4 по бортам и 1 в корме[49] . Исключение составлял «Лейтенант Бураков»: он имел 6 47-мм орудий, расположенных побортно[50] . Торпедное вооружение состояло из 3 торпедных аппаратов калибра 381 мм у миноносцев типа «Бдительный» и 2 торпедных аппаратов того же калибра у «Боевого» и французских миноносцев[51] . Исключение составлял тот же миноносец «Лейтенант Бураков», который имел на своем вооружении 2 торпедных аппарата для торпед калибром 356 мм[52] . Скорость хода у миноносца 1-го отряда типа «Бесшумный» составляла 27 узлов, у «Боевого» – 27 узлов, у французских миноносцев – 26 узлов[53] . «Лейтенант Бураков» имел скорость 33 узла и принадлежал к пяти самым быстроходным кораблям мира[54] . Все миноносцы первого отряда на испытаниях превышали контрактные скорости.

Во второй отряд входили, как уже было сказано, 14 миноносцев. Из них 12 были миноносцами типа «Сокол»: 9 – постройки Невского завода и 3 – Ижорского завода. Эти миноносцы по частям перевезли на торговых судах в Порт-Артур и там собрали. В отряд входили также еще 2 миноносца – «Бойкий» и «Бурный», которые пришли в Порт-Артур своим ходом. По условиям заказа, заводам надлежало построить корпуса кораблей, собрав их на временных болтах, а после приемки наблюдающими корабельными инженерами морского ведомства разобрать на части и упаковать в деревянные ящики для погрузки на пароходы. 24 главные машины тройного расширения по 1900 л.с. каждая предполагалось отправлять также по частям, паровые водотрубные котлы системы Ярроу с угольным отоплением (по восемь на корабль) – полностью собранными, а палубные и вспомогательные механизмы целиком[55] .

4 ноября 1899 г. первый пароход с разобранными миноносцами (4 единицы) ушел на Дальний Восток. Из- за неподготовленности Порт-Артурского порта сборка миноносцев затянулась. Из-за неудовлетворительных условий хранения многие части вспомогательных механизмов палубного и трюмного оборудования и даже главных энергетических установок приходилось ремонтировать или полностью заменять.

Силуэты миноносцев бывших в составе флота Японии в конце XIX в. (Из английского справочника ‘JANE’S FIGHTING SHIPS”. 1900 г.)

В октябре 1901 г. были начаты ходовые испытания головного миноносца, но обусловленная контрактом скорость 26,5 узлов так и не была достигнута: в среднем за четыре пробега была получена скорость 25,75 узла при значительной вибрации машин[56] . Правда, в дальнейшем сдача миноносцев проходила более успешно: в 1902-1903 гг. они развивали на мерной линии скорость 27 узлов. Несмотря на напряженную работу мастерских порта, к началу военных действий «принятыми в казну», то есть полностью прошедшими приемные испытания и находящимися в строю, было лишь 9 миноносцев. Два миноносца – «Страшный» и «Стройный» – еще не прошли официальных испытаний на полный ход, а «Статный» только готовили к швартовым испытаниям[57] . Вооружение миноносцев типа «Сокол» состояло из 1 75-мм и 3 47-мм орудий, а также двух торпедных аппаратов[58] .

Рассматривая численный состав и качественные характеристики миноносного флота Японии, необходимо отметить, что к началу военных действий в составе японского флота было 19 эскадренных миноносцев и 82 миноносца. Миноносцы по японской классификации делились на миноносцы 1-го класса – свыше 100 т водоизмещения, 2-го – от 60 до 100 т и 3-го классов – менее 60 т водоизмещения. Миноносцев 1-го класса было 18, остальные – 2-го и 3-го классов[59] . Хотя эскадренных миноносцев у японцев было к началу военных действий несколько меньше – 19 против 25, но по ряду важнейших технических характеристик они превосходили русские и, кроме того, не все русские эскадренные миноносцы к началу военных действий были в строю или полностью боеспособны.

15 японских истребителей (эскадренных миноносцев) строились в Англии фирмами, зарекомендовавшими себя как лучшие по постройке кораблей этих классов.

5 эскадренных миноносцев типа «Икадзучи» были построены фирмой Ярроу в 1898-1899 гг. При водоизмещении 305 т они имели 1 76-мм, 5 57-мм орудий, 2 торпедных аппарата и скорость 31 узел. В 1897-1898 гг. фирмой Торникрофт были построены 6 миноносцев типа «Муракумо» водоизмещением 275 т и скоростью 30 узлов. Вооружение их было таким же, как и у миноносцев типа «Икадзучи»[60] .

В период 1901-1902 гг. указанными фирмами были построены еще 4 эскадренных миноносца: фирмой Ярроу – «Касуми» и «Акацуки», представлявшие улучшенный тип «Икадзучи», и фирмой Торникрофт – «Сиракумо» и «Асасио», представлявшие улучшенный тип «Муракумо»[61] . Особенностью всех типов кораблей было то, что 76-мм орудие у них было установлено в корме, очевидно, из-за нежелания вызвать излишний деферент на нос, что могло отрицательно сказаться на ходовых характеристиках. Это вызывало определенные неудобства при преследовании более слабого противника, так как в этом случае 76-мм орудие не могло быть использовано в полной мере[62] .

Первыми японскими эскадренными миноносцами, построенными на японских верфях, были 4 эскадренных миноносца типа «Харусаме»: при водоизмещении 375 т они имели 2 75-мм и 4 57-мм орудия, 2 торпедных аппарата и скорость 29 узлов[63] . В ходе войны в строй японского флота вступили 3 эсминца – «Араре», «Ариаке» и «Фубуки» (типа «Харусаме»[64] .

Из сравнительных характеристик русских и японских эскадренных миноносцев видно, что японские эскадренные миноносцы новой постройки превосходили русские в скорости хода на 4-5 узлов. Это являлось важным преимуществом[65] . В ходе боевых действий, однако, выяснилось, что в реальных боевых условиях японские эскадренные миноносцы развивали меньшую скорость, чем на сдаточных испытаниях, когда корабли выходили в море в хорошую погоду, будучи максимально облегченными, не имея вооружения и полных запасов, им поставлялся уголь лучшего качества, а котлы обслуживались квалифицированными заводскими кочегарами[66] . Но даже при этом японские эскадренные миноносцы сохраняли преимущество в скорости хода перед русскими.

Японские эскадренные миноносцы превосходили русские и по силе артиллерийского вооружения: японские 76 и 57-мм орудия установленные на японских истребителях, по своим характеристикам превосходили русские орудия калибром 75 и 47-мм: японский 76-мм снаряд имел вес 5,67 кг, а русский 75-мм 4,9 кг; японский 57-мм снаряд имел массу 2,7 кг, а русский 47-мм лишь 1,5 кг[67] . При одинаковой практической скорострельности указанных артиллерийских установок японский миноносец выпускал в единицу времени значительно больше металла, нежели русский. Особенно слабым было артиллерийское вооружение миноносцев типа «Сокол». Японские истребители, в том числе и типа «Муракумо», которые были больше по водоизмещению лишь на 40 т, в 1,5 раза превосходили их в огневой мощи. Что касается качества торпедного оружия, то оно находилось примерно на одном уровне[68] .

Следует отметить, что и самый быстроходный русский миноносец «Лейтенант Бураков» имел слабое артиллерийское вооружение. И дело здесь не только в том, что он не имел 75 мм орудий, его 6 47-мм китайских пушек системы Гочкиса значительно уступали русским пушкам той же системы и того же калибра, но более нового образца, не говоря о японских 57-мм орудиях.

Японский миноносец 1 класса “Катака”

Кроме того, торпедные аппараты «Лейтенанта Буракова» были приспособлены для стрельбы устаревшими торпедами системами Шварцкопфа, которые значительно уступали торпедам Уайтхеда, имея меньший заряд и дальность стрельбы, и не были приспособлены для стрельбы торпедами с прибором Обри. Еще в 1902 г. командование Тихоокеанского флота предлагало заменить торпедные аппараты на «Лейтенанте Буракове», но по финансовым сметам 1902 и 1903 гг. не нашлось 40000 рублей, которые требовались на перевооружение миноносца новыми торпедными аппаратами. Как уже отмечалось выше, другие русские миноносцы имели торпедные аппараты для 381-мм торпед Уайтхеда.

В Порт-Артуре были следующие образцы торпед Уайтхеда: образца 1886 г., образца 1889 г. и образца 1898 г. «Л». Наиболее совершенной была торпеда образца 1898 г. «Л». Именно эта торпеда применялась русскими миноносцами порт-артурской эскадры, торпед же образца 1886 и 1889 гг. были считанные единицы. Так, к 1 июля 1904 г. на складе в Порт-Артуре торпед этих образцов, готовых к отпуску, было лишь 2 шт. (1 образца 1886 г. и 1 образца 1889 г.)[70] .Торпеда образца 1898 г. «Л» не уступала японским 457-мм и превосходила японские торпеды калибра 356 мм.

Подводя итог всему вышесказанному, надо признать, что русские эскадренные миноносцы уступали японским в артиллерийском вооружении, скорости хода и лишь в торпедном вооружении обладали равными качествами.

Изучение численного состава и тактико-технических характеристик миноносного флота России и Японии позволяет провести сравнительный анализ степени боеготовности миноносных флотов обеих держав к началу военных действий. Из 25 эскадренных миноносцев к началу военных действий в строю было: в первом отряде 9, во втором отряде 9. Семь миноносцев не были в строю по причинам, о которых будет говориться ниже. Миноносцы типа «Сокол» имели множество недостатков, главным из которых было то, что на них имелись плохие холодильники, часто выходившие из строя, если машины долго работали малым ходом. Несовершенной была на них и установка компасов, отчего нельзя было править по курсу. Вообще они были таковы, что требовался колоссальный труд, чтобы содержать их в исправности[71] .

Основные элементы японских эскадренных миноносцев построенных перед Русско-японской войной

Много нареканий вызывали миноносцы «Бурный» и «Бойкий». Оба миноносца прибыли в Порт-Артур 14 мая 1903 г. и вынуждены были сразу стать на ремонт, который сильно затянулся. Уже после начала русско-японской войны, в апреле 1904 г. «Бурный» все еще не мог участвовать в экспедициях с удалением от базы более 100 миль и развить скорость более 20 узлов хотя бы даже на три часа по причинам неготовности механизмов. Не была отремонтирована и водоотливная система[72] . В несколько лучшем состоянии оказался «Бойкий», но испытания его после ремонта и замены котлов еще не производились.