США и Англия предупреждают

США и Англия предупреждают

С 1934 г. в посольстве Соединенных Штатов Америки в Берлине служил в качестве коммерческого атташе Сэм Эдисон Вудс. К моменту описываемых событий ему уже было 48 лет. Он был одновременно и инженером, и дельцом, и дипломатом. Вудс имел в высших немецких кругах обширные связи и действовал настолько хитро и спокойно, что немецкой контрразведке и в голову не приходило заподозрить его в запрещенной деятельности. У Вудса был друг – немец, принадлежавший к антигитлеровской оппозиции, но, разумеется, тщательно это скрывавший. Немец принадлежал к высшему свету и не только пользовался доверием в министерстве хозяйства и Рейхсбанке – учреждениях, возглавлявшихся в разное время Хьялмаром Шахтом, который ему доверял, но и имел влиятельные связи в верховном командовании вермахта.

В августе 1940 г. друг Вудса прислал ему билет в театр. Когда в зале погас свет, он опустил в карман пиджака атташе свернутый листок бумаги. После окончания спектакля они разошлись в разные стороны, ни одним движением не выдав своего знакомства. Дома Вудс вынул из кармана эту записку. В ней было написано: «В главной квартире Гитлера происходили совещания относительно приготовлений для войны против России». Вудс немедленно препроводил информацию в госдепартамент Соединенных Штатов Америки. Однако там, по свидетельству покойного государственного секретаря США Корделла Хэлла, информация Вудса была воспринята с недоверием[178]. В США по-прежнему были убеждены в том, что Гитлер намеревается произвести вторжение на Британские острова. Впрочем не так-то было просто представить себе в августе 1940 г., что Гитлер решится повернуть на восток и затеять войну на два фронта.

Несмотря на сомнения госдепартамента, Вудс получил указание заняться тщательным изучением новых планов Гитлера. Друг Вудса заверил его, что информация получена им от лица, заслуживающего доверия. Это лицо принадлежит к узкому кругу особо доверенных офицеров в верховном командовании германских вооруженных сил. Он заявил Вудсу, что Гитлер под прикрытием опустошительных налетов на Англию готовится к внезапному нападению на Советский Союз.

Изучение событий показывает, что Гитлер попытался бы осуществить вторжение в Англию, если бы налицо были необходимые предпосылки. Об этом свидетельствует и тот факт, что планирование вторжения в Англию продолжалось в штабе верховного командования наряду с начавшейся работой генштабистов по планированию нападения на Советский Союз. Информатор Вудса вскоре сообщил ему, что интенсивно разрабатываются и экономические планы эксплуатации территорий Советского Союза, а также начато печатание русских банкнот[179].

После утверждения Гитлером директивы № 21 (план «Барбаросса») все детали этого плана были немедленно сообщены Вудсу. Информатор Вудса передал ему в январе 1941 г. копию директивы и сообщил детали трех главных направлений ударов немецких армий. Все приготовления к войне против СССР должны быть завершены к весне 1941 г., подчеркивал немецкий друг Вудса.

К этому времени госдепартамент США имел возможность проверить информацию Вудса и получить подтверждение правильности сообщенных им сведений. В январе 1941 г. Хэлл доложил информацию Вудса президенту Рузвельту. После ряда совещаний было решено поставить в известность о планах Гитлера советского посла в Вашингтоне. 1 марта заместитель государственного секретаря Самнер Уэллес познакомил К. Уманского с материалами, присланными Вудсом. Хэлл писал позднее в своих мемуарах, что посол, выслушав сообщение Уэллеса, побледнел. После короткой паузы Уманский, придя в себя, горячо поблагодарил американское правительство и сказал, что полностью отдает себе отчет в важности полученной им информации и немедленно сообщит обо всем Советскому правительству[180], 20 марта Уэллес подтвердил советскому послу сообщение от 1 марта и дополнил ряд сведений[181].

Это было первое предупреждение по иностранным дипломатическим каналам, а не «самое первое предупреждение, которое получил СССР», как утверждает Фараго, ибо первое предупреждение было получено еще в 1940 г. по разведывательным каналам. Впрочем, все предупреждения постигла одинаковая судьба: И.В. Сталин попросту их игнорировал.

Хотя британский премьер-министр Уинстон Черчилль был осведомлен об информации Вудса, но он относился к ней до марта 1941 г. скептически. Между тем английская разведывательная служба на континенте продолжала посылать сообщения о подозрительных перемещениях немецких войск. Правда, эти сообщения, очевидно, не могли еще создать ясной картины, поскольку английская разведка интересовалась намерениями Германии лишь с точки зрения вторжения на Британские острова, но именно на побережье Ла-Манша и Па-де-Кале приготовления к операции «Морской лев», казалось, шли в обычном порядке: производились учения по высадке десантов и т.п.

В один из последних дней марта Черчилль, читая очередную разведывательную сводку, обратил внимание на донесение английских агентов с Балкан. Сообщалось, что в то самое время, когда югославские министры прибыли в Вену для подписания протоколов о присоединении Югославии к Тройственному пакту, три из пяти немецких танковых дивизий, проследовавших недавно через территорию Румынии в направлении Югославии и Греции, были остановлены и повернуты в направлении Кракова. Из этого Черчилль сделал вывод: немцы, очевидно, действительно готовятся к нападению на СССР. И хотя через несколько дней эти дивизии были вновь брошены против Югославии, английский премьер лишь сделал поправку в своих выводах – нападение на СССР начнется не в мае, а в июне. В начале апреля объединенный разведывательный комитет в докладе Черчиллю констатировал, что Германия концентрирует на востоке большие силы и что рано или поздно будет война. Однако комитет не считал войну вероятной в скором времени. Более того, 23 мая комитет информировал, что слухи о нападении Германии на СССР угасли. Однако еще до этого сообщения Черчилль больше не сомневался, что после Югославии и Греции наступит очередь Советского Союза.

В письме Идену, находившемуся в то время в Афинах, от 28 марта 1941 г. Черчилль предложил своему министру иностранных дел сосредоточить усилия на заключении союза между Югославией, Грецией и Турцией (одна из многих идей британского премьера, оказавшаяся мертворожденной). Черчилль писал: «Если на Балканском полуострове будет создан единый фронт, не сочтет ли Германия за благо отказаться от нападения на Россию? Ведь мы имели много сообщений о значительных сосредоточениях (немецких. – А.Н.) войск в Польше и об интригах в Швеции и в Финляндии»[182].

Британский премьер не только не огорчился таким оборотом войны, но и радовался. Ведь нападение Германии на Советский Союз избавляло Англию от опасности вторжения, облегчало ее тяжелейшее военно-политическое положение и предоставляло передышку для того, чтобы собраться с силами. Поэтому он считал, что следует направить Сталину предупреждение. Надо, чтобы нападение Германии не застало русских врасплох и борьба на востоке продолжалась как можно дольше.

31 марта из Белграда в Лондон поступила информация, подтверждающая прежнюю: будто бы Гитлер в беседе с югославским принцем-регентом Павлом сообщил ему, что нападение на Советский Союз намечено на 30 июня. Такую же информацию получил английский посол в Вашингтоне от помощника государственного секретаря Уэлесса вечером 2 апреля. На следующий день Черчилль принял окончательное решение. Стаффорду Криппсу, английскому послу в Москве, было отправлено послание премьера для личной передачи Сталину. 5 апреля Криппс сообщил в Лондон, что нет никакой возможности вручить послание И.В. Сталину лично. Следует распоряжение, чтобы послание было передано В.М. Молотову, но и к Молотову Криппс попасть на прием не мог. Взбешенный посол на свой страх и риск отправляет личное письмо заместителю наркома иностранных дел, в котором, ни слова не говоря о поручении премьера, разбирает весь комплекс англосоветских отношений. Форин Оффис со своей стороны также теперь сомневается в целесообразности вручения послания. Черчилль требует немедленно выполнить его распоряжение.

19 апреля, спустя две недели после получения послания Черчилля, оно, наконец, вручается, но не И.В. Сталину и не Молотову, ибо они всячески уклоняются от встречи с английским послом, а НКИД. Потеряны две бесценные недели: ведь в своем послании Черчилль предупреждает о готовящемся нападении на СССР. Но до войны остается еще два месяца[183].

22 апреля английский посол был уведомлен, что послание британского премьер-министра И.В. Сталину вручено.

Но и на послание Черчилля такая же реакция: И.В. Сталин убежден, что это интриги английского правительства, цель которых – поссорить Советский Союз ш Германию. Незадолго до того военный атташе Германии в СССР генерал Кеотрияг получил инструкцию сообщить Генеральному штабу Красной Армии, что переброска немецких солдат с запада на восток происходит для замены старых (возрастов молодыми, чтобы использовать первых на производстве. Кроме того, условия для обучения молодых солдат на востоке более благоприятны, так как нет опасности воздушных налетов[184].

* * *

Сведения о подготовляемом нападении на СССР И.В. Сталину докладывались систематически. 10 апреля сообщено об упомянутой выше беседе Гитлера с принцем-регентом Павлом. 5 мая И.В. Сталину передана новая информация о подготовке нападения на СССР. В том же месяце доложены сведения, полученные от Зорге. 6 июня Сталину представлены данные о сосредоточении на советской границе вражеской группировки, насчитывавшей около 4 млн. человек. 11 июня И.В. Сталин поставлен в известность, что по указанию из Берлина немецкое посольство должно подготовиться к эвакуации в течение семи дней и что 9 июня там начали сжигать документы[185].

* * *

Маршал Советского Союза Ф.И. Голиков был начальником Разведывательного управления Генерального штаба как раз в период подготовки Германией нападения па СССР, с середины июля 1940 г.

В беседе с автором этой книги маршал ответил на ряд вопросов о событиях, предшествовавших войне.

«Вопрос: (За рубежом пишут много о предупреждениях, которые получал Советский Союз по различным каналам о готовящемся нападении. Создается впечатление, будто первое предупреждение относится к марту 1941 г. (сообщение заместителя государственного секретаря США С. Уэллеса советскому послу К. Уманскому). Так ли это?

Ответ: Нет, это не так. Первые предупреждения поступили по линии советской военной разведки гораздо раньше марта 1941 г. Разведывательное управление проводило огромную работу по добыванию и анализу сведений по различным каналам о намерениях гитлеровской Германии, особенно и в первую очередь против Советского государства. Наряду с добыванием й айалйзом обширных агентурных данных РУ тщательно изучало международную информацию, зарубежную прессу, отклики общественного мнения, немецкую и других стран военно-политическую и военно-техническую литературу и т.п. Советская военная разведка располагала надежными и проверенными источниками получения секретной информации в целом ряде стран, в том числе и в самой Германии. Поэтому американское сообщение не было и уж во всяком случае не могло быть новостью для политического и военного руководства нашей страны, начиная с И.В. Сталина[186].

Маршал Советского Союза И. X. Баграмян также полагает, что было достаточно сведений, «чтобы трезво судить о готовящемся на Советский Союз нападении»[187].

Итак, все свидетельствует о том, что советская разведка накануне войны с честью выполнила свой долг перед народом. Советские разведчики сделали все от них зависящее. Но их предупреждениями пренебрегли.