Когда надо переходить на всеобщую воинскую обязанность?

Когда надо переходить на всеобщую воинскую обязанность?

1

Нашумевший в свое время В. Суворов любит открытия. И хотя, по нашему мнению, он редко когда дает верную оценку событиям, но верно указывает на его замаскированную значимость. Так, в книге «Разгром» делается сенсационное открытие. Оказывается, «в августе 1939 года Сталин начал тайную мобилизацию Красной армии. Помимо прочего, количество стрелковых корпусов за неполных два года увеличилось с 25 до 62. А количество армий – с 2 до 28»¹. Короче, полный ужас и наглядное свидетельство подготовки к агрессии! Одно непонятно, как выпускник военной академии и разведчик не смог уяснить смысл приведенных им цифр. Что значит 25 корпусов? Каждый корпус обычно объединяет три дивизии. Это значит, в августе 1939 года в СССР было 75 кадровых дивизий и 2 армии. И это на всю огромную страну! Возьмем Дальний Восток. Там произошло два военных конфликта – у озера Хасан (1938) и реки Халхин-Гол (1939). Причем с каждым годом масштабы военных действий возрастали – от пограничного конфликта с участием нескольких полков до столкновения группы дивизий, танковых бригад и сотен самолетов в следующем году. Значит, можно было ожидать в недалеком будущем перерастание локальных конфликтов в полномасштабную войну. Протяженность дальневосточного театра военных действий (от Монголии до Тихого океана) – 2,5 тысячи километров. По Уставу стрелковая дивизия должна занимать фронт не более 15 километров. Полоса армии – до 100 километров. Спрашивается: сколько потребно корпусов и армий для защиты линии такой протяженности? А западная граница СССР – от Финляндии до Румынии – еще почти 3 тысячи километров. Даже если махнуть рукой на границу с Ираном и Турцией, все равно 25 корпусов и 2 армии – это манная каша, размазанная по тарелке. И даже 62 корпуса – немного. Это 186 дивизий на всю страну. К слову, для войны с Германией не хватило и 300 дивизий. Так при чем здесь «тайная мобилизация» в условиях возможной войны с Германией, Японией и их союзниками?

Вообще-то критиковать гуру «ревизионистского» направления в истории Второй мировой войны трудно потому, что он делает открытие за открытием конвейерным способом и так смачно, что читатели впадают в ступор от напора, а потом приходят в восторг от прочитанного. После чего в дело вступают многочисленные критики. А критиковать его просто, ибо эти открытия легко опровергнуть, так как «суворовские» новации рассчитаны исключительно на дилетантов. Например, он пишет: «Второй вопрос: сколько было армий в Советском Союзе на 22 июня 1941 года? И опять я в тупике. Этой информации в официальной истории нет. На листе выписываю номера армий… Получается, что армий было 12… В этом ряду – странные пробелы. Пропущены 1, 2, 9 и 13-я армии. Где они были 22 июня? Или их вовсе не было? А после номера 14 – дикие скачки. Почему?»[160]

Впечатляет? «Все, гады, засекретили, все покрыто тайной!» – подумает читатель. На самом деле никакой тайны нет. 1-я и 2-я армии были дислоцированы на Дальнем Востоке. 9-я армия была создана с началом войны на базе войск Одесского военного округа. 13-я армия начала формироваться в самый канун войны в Белоруссии. О ее создании можно прочитать в мемуарах генерала С.П. Иванова «Штаб армейский, штаб фронтовой». Кроме того, нумерация многих армий соответствовала военным округам. С началом мобилизации дивизии такого округа объединялись в армию, которой присваивался определенный номер. Так, войска Северо-Кавказского округа двинулись к границе как 19-я армия. Орловского – как 20-я армия, Приволжского – как 21-я армия, Сибирского – как 24-я армия, Архангельского – как 28-я армия и т. д. А соединения Среднеазиатского и Закавказского округов не трогали, отсюда и «дикие» скачки в нумерации.

За этими данными нет необходимости лезть в архивы. Они были опубликованы еще в советское время. Просто автор сенсаций недочитал литературу и ударился в крик – утаивают!

И совсем удивительна претензия абзацем ниже: «По какой-то причине положений армий на карте не показано, просто надписи: военный округ такой-то и в скобочках – номер армий…»[161] Карта с дислокациями армий и мехкорпусов, озаглавленная «Группировка сил накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз», приложена к 4-му тому «Истории Второй мировой войны», изданному в 1975 году, то есть в советское время. Автор, оказывается, просто поленился полистать эти нетолстые тома.

Но В. Суворов знает свое дело. Что, казалось бы, можно выжать из факта принятия закона о всеобщей воинской обязанности Верховным Советом СССР 1 сентября 1939 года? Вроде бы ничего. Но В. Суворов обращает внимание на дату принятия Закона созыва Верховного Совета – 31 августа. Это самый канун начала войны в Европе! И что? Любой человек ответил бы: запахло порохом – последовала соответствующая реакция. Но В. Суворов не так прост, как мы. Он объяснил, в чем соль принятия Закона о всеобщей воинской обязанности. Оказывается, то было шагом к началу Второй мировой войны! Не больше и не меньше. Аргумент: откуда депутаты Верховного Совета и сам Сталин с Ворошиловым – инициаторы нового закона – могли знать, что начинается новая мировая война? Правда, всеобщая воинская обязанность существовала и существует в самых разных государствах, независимо от того, надвигается мировая война или нет, но не будем придираться, а почитаем аргументацию.

«1 сентября 1939 г. никто (кроме советских оленеводов и ткачих) не мог предвидеть, что от одной искры возгорится такое пламя. Ни правители Польши, ни правители США, Великобритании и Франции не знали, что началась Вторая мировая война. Этого не знал и сам Гитлер»[162]. И то: кто приехал в Москву?

«В Верховном Совете СССР были собраны сталевары и шахтеры, пастухи и трактористы, школьные учителя и медицинские сестры, ткачихи и доярки, тут были представлены все нации и народности великой страны. Особое внимание – женщинам. Среди депутатов Верховного Совета СССР женщин было больше, чем в то время во всех парламентах мира, вместе взятых. И было принято так: пастух с заоблачного горного пастбища приезжал сюда в лохматой бараньей шапке, с узловатым посохом, в черной бурке, хлопкороб из Узбекистана – в тюбетейке и полосатом халате, электросварщик с огромной сибирской стройки – в маске с темно-синим стеклом, оленевод с Дальнего Севера – весь в меху, в мягкой обуви из тюленьих шкур, машинист паровоза – в фуражке железнодорожника с разводным ключом в руке, шахтер – с отбойным молотком, с фонарем на каске»[163].

Обычный «суворовский» стиль рассказа: много гротеска, беллетризованной язвительности, многостраничное педалирование нюансов. Все ради лучшей удобоваримости очередного сенсационного вывода: оказывается, наследил коммунистический вождь, проведя сессию Верховного Совета 31 августа 1939 года, разоблачил себя как агрессор и поджигатель войны! И эту мысль сразу подхватили «суворовцы» (их статьи приведены в том же сборнике «Союз звезды со свастикой»).

Но выводы убедительны до тех пор, пока смотришь с авторской колокольни, а если сменить угол зрения?

Согласимся на минуту, что Сталин сам себя разоблачил. Но возникает встречный недоуменный вопрос: почему, спрашивается, ему не провести бы злополучную сессию позже, например 4 или 10 сентября? Разве несколько дней повлияли бы на развертывание вооруженных сил СССР? Нет, конечно. Можно было даже начать мероприятия по развертыванию, а закон утвердить задним числом. Кто вякнул бы против? К тому же Сталин мог провести мобилизацию тайно. Прикажи он увеличить армию на миллион человек, и кто бы это заметил? Они бы растворились на просторах СССР. К тому же время имелось, ибо, как уверяют «суворовцы», Сталин запланировал завоевать Германию на 1941 год. Об этом написано на странице 17 упомянутого сочинения. Если б Сталин повременил, то у В. Суворова не было бы «железных» доказательств, изобличающих Сталина в агрессивных намерениях. Как же так гениальный Сталин оплошал? Получается, недотепа и торопыга в одном лице. Однако как-то это не вяжется с устоявшимся мнением об умном Сталине. Поэтому дадим свою версию загадки «31 августа».

А если политическая мудрость Сталина именно в том и заключалась, чтобы сессия Верховного Совета прошла не 4 сентября, то есть после начала Второй мировой войны (фактически она начиналась 3 сентября, когда войну объявили Франция и Великобритания со своими доминионами), а подчеркнуто накануне ее? Дело в том, что если бы закон о всеобщей воинской обязанности был принят после начала войны в Европе, то это означало бы, что товарищ Сталин плетется в хвосте событий. Именно в этом неоднократно обвинял его Троцкий в 20-х годах. Не так уж много воды утекло с тех нападок, чтобы они забылись. Нет, Сталин обязан был держать руку на пульсе событий, и, собрав сессию 31 августа 1939 года, он показал советскому народу, что не зря получает зарплату и считается гениальным вождем. И Ворошилов говорил о том же в своей речи перед депутатами: «Наше государство, товарищи, особого типа и единственное на свете. Оно окружено государствами враждебного нам капиталистического мира. Поэтому оборона страны социализма может рассчитывать только на свои собственные силы и ресурсы. Разумеется, прозорливость гения нашей партии и кормчего нашей страны – нашего Сталина – является солидным слагаемым в сумме мероприятий по защите нашей Родины. (Бурные, продолжительные аплодисменты.)»

Мне кажется, такая версия более внятна, чем рассказ про глупого Сталина, выдавшего себя с головой несвоевременным сбором доярок и овцеводов в Москве. Остановившись на предположении, что Сталин был скорее умен, чем глуп, продолжим анализ, потому рассмотрим случай с законом от 1 сентября 1939 года обстоятельнее.

Можно принять любой закон. Даже закон о переходе к коммунизму с 31-го на 1-е. Но это не значит, что закон заработает. Нужна система. А система выстраивается годами. Так и с воинской обязанностью. Необходимо увеличить штат тысяч военкоматов и создать сотни новых. Необходимо поставить на воинский учет не менее 20 миллионов человек. И не просто завести учетные карточки, а вызвать их повесткой, лично ознакомиться с будущими военнослужащими, проверить документы, уточнить данные, провести через медкомиссию… Отсюда вопрос: можно ли справиться с этой задачей за месяц? А за три? А за шесть?.. Сомнительно. Но и это еще не все. Необходимо знать, в какие части направлять призывников в случае всеобщей мобилизации, чтобы на складах было заготовлено обмундирование необходимых размеров. Надо сделать так, чтобы не возник бардак, чтобы миллионы мобилизованных не стали толпой, которую незнамо куда направить и что с ней делать. Это легко перечислять, а попробуй провернуть такое гигантское дело! Но система военкоматов с началом войны с задачей мобилизации справилась хорошо. Но для этого система должна существовать. Кстати, а когда нужно было принять закон по мнению В. Суворова? 23 июня 1941 года? И во что бы тогда это вылилось?

Вообще-то закон о всеобщей воинской обязанности был принят «в последнюю минуту». Задержись с его принятием на полгода, а тем более на год, и мобилизационную систему могли б не довести до ума. Слава богу, у доярок и чабанов хватило государственного ума поспешить с решением. По-хорошему переходить к всеобщей воинской обязанности надо было раньше. В Германии такой переход произошел в 1936 году. В марте 1939 года Гитлер наплевал на Мюнхенские обязательства и оккупировал Чехию, после чего сразу выдвинул территориальные претензии к Польше. Даже Чемберлену и Даладье стало ясно – с этим парнем договариваться бесполезно, и в апреле 1939 года правительства Франции и Великобритании заявили, что в случае нападения на Польшу они выступят против Германии. Но даже тогда Сталин не стал вводить всеобщую воинскую повинность. В августе того же года на Халхин-Голе территориальные дивизии, в которых обучение проходило методом сезонных сборов, показали себя не с лучшей стороны. Стало ясно – надо переходить на нормальную систему подготовки военнослужащих, для чего забирать военнообязанных на все время службы. Вот и вся подоплека с принятием «агрессивного» закона от 1 сентября 1939 года.

И с каких это пор всеобщая воинская обязанность есть пролог к войне? В современной России сохраняется всеобщая воинская обязанность, означает ли это, что Москва готовится развязать мировую войну? Зато в США воинская обязанность была упразднена в 1971 году, и разве это помешало Америке посылать войска воевать в другие регионы мира? И неужели всеобщая воинская обязанность в Израиле означает, что это государство собирается захватить Ближний Восток?

Но дело не в критике умозаключений В. Суворова. Принятие Закона о воинской обязанности было не актом, раскрывающим агрессивные намерения Кремля, а прыжком в последний вагон уходящего поезда. И с этой точки зрения закон 1 сентября 1939 года выглядит несколько странным потому, что это запоздалая мера. Вот что написано в «Кратком курсе ВКП(б)», вышедшем в сентябре 1938 года: «Немецкие фашисты не скрывали, что они добиваются подчинения себе соседних государств или, по меньшей мере, захвата территории этих государств, населенной немцами. По этому плану предполагается: сначала захват Австрии, потом удар по Чехословакии, потом, пожалуй, – по Польше, где тоже имеется целостная территория с немецким населением, граничащая с Германией, а потом… потом «видно будет»… в районе Китая завязался еще один узел войны. Все эти факты показывают, что вторая империалистическая война на деле уже началась…»[164]

Как видим, последовательность будущих событий описана достаточно точно. Но раз «вторая империалистическая война на деле уже началась», то разве не следовало поспешить с принятием Закона о всеобщей воинской обязанности? Неужели Сталин был настолько наивен, что верил, будто мировая война обойдет Советский Союз? Разумеется, никаких иллюзий не было, о чем неоднократно говорилось в партийных документах и неустанно твердила советская пропаганда. Так отчего случилась такая задержка? А это уже по-настоящему серьезный вопрос!

2

То, что в случае нападения Германии на Польшу начнется общеевропейская война, стало ясно сразу после того, как главы правительств Франции и Великобритании в апреле 1939 года заявили, что не оставят Польшу в случае конфликта одну. Когда Берлин сделал заманчивое предложение Кремлю о заключении договора о взаимном ненападении, Сталин, конечно, понимал, что его заключение приведет к войне между западными государствами. Перед ним стоял выбор: попытаться спасти их или начать свою игру. Вот это и вызвало и вызывает до сих пор неприятие определенных умов. Как это Советский Союз посмел начать свою политику во имя собственных интересов?

Кремль должен был броситься спасать западные державы, считает британский подданный, пишущий под псевдонимом В. Суворов. Как это сделал Павел I в 1799 году, Александр I в 1805 году, а до них Елизавета I в Семилетней войне, Николай I в 1849-м и Николай II в 1914 году. Да, именно так правители России и поступали. Но спрашивается: чем все это кончилось? Что Россия получила в ходе этих войн за чужие интересы, которые российские правители посчитали своими? Вопрос из разряда риторических. Потому что ответ прост: в лучшем случае ничего, в худшем – катастрофу.

Опыт тех войн вполне мог заставить Сталина предпочесть иной вариант. А именно: вы там воюйте, а мы останемся пока в стороне и будем решать свои собственные задачи. И опять же это решение было принято после того, как все попытки договориться о совместных действиях с Францией, Англией, Чехословакией и Польшей были торпедированы. Нет так нет. Почему это Сталин должен был отказаться от предложенного ему воссоединения с Западной Украиной и западной частью Белоруссии, тем более что прецедент был? Когда Александр I (а до него Павел I) убедился в двуличной позиции своих союзников, он не только заключил мир с Наполеоном, но и союз. В соответствии с ним к России был присоединен Тернопольский округ, принадлежавший Австрийской империи, и с согласия Франции – Финляндия. Все это было проделано в 1809 году. А на встрече в Тильзите недавно воевавшие императоры не только протянули руку дружбы, но и заговорили о совместном походе против Османской империи. Дальнейшие переговоры не удались. Не поделили Константинополь. И вскоре Наполеон решил разгромить Россию.

Знакомо? Именно по этому алгоритму прошли отношения между Германией и Советским Союзом в 1939–1941 годах. Вроде бы есть повод для нападок. Можно, конечно, пошпынять и царя, и генерального секретаря. А можно понять другое: это и есть политика. И таковой она была, есть и будет. И положение с современной Россией, которая прошла этап от обожания Запада к разочарованию в нем и ныне находится в поиске новых союзников и нового осмысления себя и своего положения, тому дополнительный пример.

Но вернемся к Сталину. Парадоксально, но понимал он это или нет, но кремлевский вождь сделал все, чтобы спасти западные демократии. Каким образом?

На это отвечает сам В. Суворов. Правда, сам того не понимая. Он пишет: «Выдающийся теоретик стратегии Б. Лиддел Гарт считал: «В 1939 году немецкая армия не была готова к войне. Командование, полагаясь на заверения Гитлера, не ожидало войны… С этим мнением согласны все, даже официальные советские историки: «К осени 1939 г. германский вермахт не был готов к мировой войне… Ввозилось 50 проц. потребляемого в государстве свинца, 80 проц. – каучука, 90 проц. – олова, 95 проц. никеля. По меди эта цифра составляла 70 проц., по бокситам – 99 проц. Нефть Третий рейх практически всю закупал в других странах. Оснащенность немецких вооруженных сил к 1 сентября 1939 г. уступала нашей… К этому надо добавить, что все танки – легкие. Ни одного тяжелого, ни одного среднего. Почти половина из них (1445 единиц) – очень легкие, весом по 5–6 тонн и с пулеметным вооружением. Полевая артиллерия Германии осталась на уровне Первой мировой войны. А за спиной Британии – весьма нейтральная Америка. Против Гитлера – весь мир. Союзная Япония ничем ему помочь не могла. Промышленность Германии работала в режиме мирного времени при катастрофической нехватке стратегического сырья, которое негде было взять даже при условии захвата почти всей континентальной Европы. И с такими силами начинать мировую войну? Если Гитлер и планировал войну, то никак не раньше второй половины 40-х годов»[165].

Итак, В. Суворов собрал необходимые факты для анализа. Осталось сделать вывод. Какой? Не тот, что пытается навязать читателю автор выкладок. Вывод на деле получается следующий: гитлеровскую Германию надо было громить как можно быстрее, пока она не усилилась до надлежащего для мировой войны уровня! Но от помощи Красной армии Польша и Чехословакия отказались. Переговоры с англо-французской делегацией о военном союзе летом 1939 года зашли в тупик. И тогда Сталин подталкивает Париж и Лондон, как бы говоря: «Тогда сами воюйте, пока Гитлер еще недостаточно силен. Сил у вас с Польшей, колониями и США в резерве достаточно. Хватит уступок, переходите в наступление!»

И 3 сентября Даладье с Чемберленом делают наконец то, что надо было сделать еще в 1938 году, – объявляют войну. Германия оказывается в ситуации борьбы на два фронта. Войск, естественно, не хватает. На границе с Францией находится всего 23 дивизии без танков и бомбардировщиков. Да и истребителей немного, все задействовано в Польше. Идеальная ситуация для удара. Кстати, и Сталин тогда не отдал приказ на ввод войск Красной армии на территорию Польского государства. Наверняка стал бы выжидать, а не становиться участником европейской войны, тем более на стороне Германии. Но… англофранцузские вооруженные силы не сдвинулись с места, предав Польшу. Даже в такой благоприятной ситуации они повели себя как трусы. Выходит, Сталин был прав, покончив с дипломатическими играми! Как с такими заключать соглашение о военном союзе? Как выяснилось, они не только союзникам, но даже себе помочь были не в состоянии и позорно проиграли кампанию 1940 года. А ведь шанс покончить с нацизмом в 1939 году у Англии и Франции был. И то с подачи Сталина. Вот вам и агрессор! Просто умный, дальновидный политик, вынужденный иметь дело с дураками. А разгроми Антанта фашистскую Германию, Сталину не пришлось бы возиться с социалистическими странами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.