Процесс пошел

Процесс пошел

Если быть точным, то началом запуска процедуры обмена, а вернее, подготовки к ней следует считать июль 1959 года, когда Донован получил письмо от своего коллеги из ФРГ. Вот как он описал это событие, которое произошло 27 июля:

«В этот день, к моему удивлению, я получил письмо от юриста из Восточной Германии со звучным именем Вольфганг Фогель (Альт-Фридрихсфельде, 113, Берлин – Фрид-рихсфельде).

Он писал:

«Дорогой коллега!

Г-жа Эллен Абель из Германской Демократической Республики поручила мне защиту ее интересов. Моя роль в основном будет состоять в организации переписки между г-жой Абель и вами. Прошу вас в будущем переписываться только со мной».

Немецкий юрист сообщал, что уже произведена первая выплата и мне переведены 3500 долларов. «Я лично уверяю вас, – писал он, – что все другие расходы будут покрыты моей клиенткой, как только вы подтвердите получение указанной выше суммы».

Несколько дней спустя мой банк (Ферст нэшнл сити банк) известил меня о получении 3471 доллара 19 центов от г-жи Эллен Абель из Лейпцига. Я послал телеграмму господину Фогелю, в которой сообщил о получении первой суммы в счет моего «символического гонорара».

Полковник писал мне:

«Вас не должен волновать тот факт, что выслана лишь часть денег, поскольку я сам посоветовал жене послать сначала небольшую сумму, с тем чтобы убедиться в том, что перевод доходит»¹⁴³.

Именно Фогель фактически выступил в роли посредника в переговорах между США и СССР об обмене американского летчика на советского разведчика. Его дебют окажется столь успешным, что во время «холодной войны» он примет участия еще в нескольких десятках аналогичных дел.

Расскажем теперь о том, как начался процесс переговоров. Он начался с того, что Донован отправил копию письма Пауэрса-старшего и ответ на него Абеля в ЦРУ и ФБР. Также, как следует из записи его дневника от 12 июня, «и по рекомендации правительства передал телеграфным агентствам краткое сообщение о письмах Пауэрса и Абеля. В результате эта история снова появилась на первых страницах газет под такими заголовками: «ПЕРСПЕКТИВА ОБМЕНА ШПИОНАМИ – ПАУЭРСА НА АБЕЛЯ»; «США ИЗУЧАЮТ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ОТЦА ЛЕТЧИКА». Но министерство юстиции и государственный департамент немедленно опубликовали заявление: «Комментариев нет». Тем не менее один из высокопоставленных, но анонимных источников осторожно пояснил, что имеются два обстоятельства, препятствующих такому обмену: 1) Пауэрсу еще предстоит суд по обвинению в шпионаже; и 2) русские никогда не признавали, что Абель является их агентом, не говоря уже о признании его советским гражданином. Для советского правительства вступить в переговоры об обмене Абеля было бы равносильно признанию того, что оно санкционировало проведение шпионской деятельности.

Именно поэтому Абель был недоволен сообщениями печати и послал мне по этому поводу резкую записку.

Он писал:

«У меня не такое положение, чтобы проявлять инициативу в отношении переговоров об обмене или участвовать в них. Я отправил копии писем О. Пауэрса и моего ответа исключительно для сведения моей жены. Я хочу, чтобы г-н Фогель знал, что сообщения в печати появились не по моей инициативе… Я считаю, что в данном случае нет необходимости в рекламе, и считаю, что нецелесообразно что-либо предпринимать, что могло бы ей способствовать».

Но в общем эта реклама привела к положительным результатам. В газетах ряда городов США появились редакционные статьи в поддержку предлагаемого обмена. Их содержание, в общем-то, сводилось к тому, что «мы хотели бы, чтобы Фрэнсис Пауэрс вернулся на родину». А тем временем сообщения телеграфных агентств, на что мы и рассчитывали, тщательно изучались в Москве.

На другой день в десять часов утра я со своим сыном Джоном выехал по делам в Лондон на борту лайнера «Нью-Амстердам»»¹⁴⁴. Впрочем, эта поездка больше напоминала отпуск. Ведь после посещения Лондона они побывали «в Цюрихе, Париже, Дублине и вновь в Лондоне».

24 июня 1961 года Донован узнал, что Абелю вновь разрешили вести переписку с семьей и адвокатом Фогелем и «что они сами могут действовать в вопросе об обмене по своему усмотрению». Далее адвокат признался, что во время поездки по Западной Европе «мы отдыхали душой и телом, стараясь не вспоминать того, что у меня есть русский клиент, которого зовут Абелем». Впрочем, одна обязанность у него все же была. Если он получит письмо от Фогеля, то должен немедленно обратиться в ближайшее американское посольство.