1 марта 1942 года

1 марта 1942 года

Первый календарный день весны не принес с собой теплой погоды: стоял 18-градусный мороз. Западная и восточная группировки армии продолжали сражаться с врагом. Командование 12-го и 20-го армейских корпусов противника понимало, что если не принять упреждающих мер, то обстановка на стыке двух корпусов в районе населенных пунктов, расположенных между реками Воря и Угра – может сложиться весьма неблагоприятно для них. Действовавшим в этом направлении 415-й СД, 1-й Гв. МСД и 18-й ТБр 43-й армии было вполне по силам прорвать оборону немецких частей, оборонявшихся здесь, и соединиться со 160-й СД.

Рано утром после сильной артиллерийской подготовки до батальона вражеской пехоты при поддержке трех танков предприняло наступление на Кобелево. Подразделения 1134-го СП и 364-го КАП, оборонявшие село, отбили атаку врага, подбив в ходе боя один из танков.

В течение дня противник еще четырежды атаковал Кобелево, но каждый раз отходил в исходное положение, неся потери. По показаниям пленных, захваченных в ходе боя, на этом участке действовали подразделения 112-го МП 20-й ТД.

Генерал Ефремов продолжал отправлять в адрес штаба 43-й армии шифротелеграммы, в которых просил активизировать действия войск, с тем чтобы облегчить положение окруженных соединений 33-й армии.

«КОМАНДАРМУ-43.

1. Прошу Вас сообщить, почему приостановлено ваше движение на запад?

2. Противник вторую ночь на дороге Вязьма – Юхнов производит переброску сил на юг.

3. Ваша медлительность может привести к созданию нового укрепленного рубежа на реке Угра.

М. ЕФРЕМОВ»[321].

Вскоре из штаба 43-й армии пришел ответ:

«Тов. ЕФРЕМОВУ.

Наступление временно приостановлено потому, что:

1. По реке Воря на участке ИВАНОВСКОЕ, ВОСКРЕСЕНСК, ВАЛУХОВО, БЕРЕЗКИ, БОЧАРОВО – оборонительный рубеж противника, который надо прорвать пехотой и обеспечить переправу для танков.

2. Надо было расширить и обеспечить фланги, чтобы не допустить противнику вновь повторить маневр с окружением, а что он к этому стремится, видно из того, что за 2 дня отбито на флангах 15 контратак противника.

3. Ваше положение нам известно. Требование хозяина знаем и делаем все возможное. Как я уже сообщал, в

7.00 02.03.1942 года наносим удар одной стрелковой дивизией и танковой группой БЕРЕЗКИ на ШЕЛОМЦЫ.

ГОЛУБЕВ, ШАБАЛОВ, БОГОЛЮБОВ»[322].

После разговора с командующим 43-й армией, во время которого была достигнута взаимная договоренность о проведении 2 марта совместного наступления на противника в районе населенных пунктов Березки и Шеломцы одновременно с запада и востока, генерал Ефремов поставил задачу командиру 160-й СД подполковнику В.М. Русецкому о проведении наступления в направлении д. Шеломцы.

Подполковник Русецкий получил приказ сосредоточить под Шеломцами максимально возможное количество войск, с тем чтобы предпринять попытку прорвать оборону противника и соединиться с войсками 43-й армии. Остаток дня командование дивизии потратило на то, чтобы произвести некоторую перегруппировку подчиненных частей и подразделений с тем, чтобы в семь часов утра нанести сильный удар по вражеским подразделениям, оборонявшимся на подступах к западной окраине д. Шеломцы.

Обстановка на севере занимаемого района по-прежнему оставалась очень сложной. Попытки подразделений боевого участка подполковника Сташевского вернуть д. Пажога, контроль над которой был утерян накануне, успеха не имели.

Такое положение создавало угрозу целостности всего района обороны. К тому же в трех с половиной километрах от Пажоги находилась д. Дмитровка, где располагался аэродром, с которого поддерживалась связь по воздуху с главными силами армии. Генерал Ефремов принял решение прикрыть это направление одним из полков 113-й СД.

Начальник штаба 160-й сд, майор, затем подполковник В.М. Русецкий. На протяжении значительного периода боевых действий в окружении командовал 160-й сд. Довоенное фото

Для занятия обороны в населенном пункте Станино командир 113-й СД полковник Миронов выделил 1292-й СП под командованием капитана Степченко, который на тот момент насчитывал в своем составе всего 546 человек, в том числе в боевых подразделениях – 442 бойца и командира[323].

В ночь на 2 марта полк передал свой участок обороны 1288-му СП и, совершив десятикилометровый марш, занял оборону на северной окраине Станино и по опушке леса северо-западнее его, войдя в подчинение подполковника Сташевского, являвшегося начальником этого боевого участка. Принятое решение позволило усилить это направление и укрепить весь участок, оборону которого осуществляли в основном бойцы специальных и тыловых подразделений. В то же время западный участок обороны был существенно ослаблен. Там, где еще недавно занимали оборону две дивизии, оборонялись теперь 1288-й СП, имевший в своем составе 621 человека, и отряд подполковника Кириллова, в котором насчитывалось около 200 бойцов, но иного выбора не было.

Дивизии восточной группировки продолжали искать брешь в обороне противника. 1291-й и 1289-й СП 110-й СД вели упорные бои по овладению населенными пунктами Синеево и Степаники. Немецкие войска оказывали упорное сопротивление, отбив все атаки. По приказу комбрига Онуприенко в оперативное подчинение командира дивизии поступил 24-й отдельный лыжный батальон, который в 2 часа ночи сосредоточился в Игумнове и готовился к боевым действиям в составе дивизии.

222-я СД на протяжении всей ночи и первой половины дня вела упорные бои по овладению населенными пунктами Тулизово, Букари, разъездом Угрюмово и большаком Гжатск – Юхнов. Бронепоезд, поддерживавший огнем своих орудий действия частей дивизии, постоянно менял свое местоположение, курсируя между Износками и д. Туровка. 23-й ОД Б сковывал противника у Тулизова с фронта, но овладеть указанными населенными пунктами так и не удалось. С наступлением темноты части дивизии отошли в исходное положение.

Днем был получен приказ командующего Западным фронтом, в котором вскрывались недостатки неудачных действий 50-й армии и указывались конкретные виновники случившегося, а также меры, которые к ним будут приняты. Документы такого рода предназначались не только для того, чтобы научить войска и командиров чему-то, но и для того, чтобы показать командирам всех степеней, что им придется держать ответ за неудачный исход боя. Такие приказы были просто необходимы, уж слишком много случаев разгильдяйства среди командиров всех степеней было выявлено в первый период войны, когда, по идее, наоборот, надо было проявлять максимум твердости и командирской мудрости.