Начало войны

Начало войны

22 июня, утро

На рассвете 22 июня 1941 г. нацистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз силами 150 дивизий (из них 41 дивизия была бронетанковой; в нападении участвовало 3 500 танков) при поддержке около 4 000 самолетов. Вторжение шло по четырем направлениям. Целью группы армий «Север» были Прибалтика и Ленинград, группа армий «Центр» двигалась через Белоруссию и ее столицу Минск к главной цели – Москве, группа армий «Юг» должна была захватить Украину, юг России и Кавказ. Немецкая 11-я армия вместе с румынскими войсками двигалась через Бессарабию вдоль северного побережья Черного моря, ее целями были Одесса и Крым. Одновременно Финляндия двинула войска в сторону Ленинграда. Немецкие войска в начале вторжения насчитывали всего 3 млн 200 тыс. солдат, вместе с ними воевали сотни тысяч румынских, венгерских и финских солдат. Против них 22 июня 1941 г. в военных округах Прибалтики, Белоруссии и Украины было выставлено 3 млн советских солдат, из них 100 тыс. – в пограничных войсках. Кроме пограничников, большинство солдат базировалось в десятках и сотнях километрах от границы; отсутствовало упорядоченное оборонительное расположение войск.

Нападение началось в воскресенье, в выходной день, когда часть командиров находилась вне баз, а на местах остались только дежурные офицеры. Первые сведения о немецкой атаке пришли в советский Генштаб только через полчаса после ее начала. Жуков без промедления сообщил об этом Сталину; известие застало Сталина врасплох. Об этом свидетельствует Жуков:

Нарком [Тимошенко] приказал мне звонить И.В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны. Прошу его позвать к телефону И.В. Сталина. Минуты через три к аппарату подошел Сталин. Я доложил обстановку и просил разрешение начать ответные боевые действия. И.В. Сталин молчит. Я слышу лишь его дыхание. «Вы меня поняли?» Опять молчание. Наконец Сталин спросил: «Где нарком?» – «Говорит по ВЧ [правительственной связи] с Киевским [военным] округом». – «Приезжайте в Кремль с Тимошенко. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро» [Жуков 1970: 236].

В 5.30 утра 22 июня было созвано заседание Политбюро. После разговора с немецким послом в Москве графом В. фон дер Шуленбургом Молотов сообщил, что Германия объявила войну Советскому Союзу. Из пограничных районов приходили известия о сухопутной атаке. По воспоминаниям Жукова, «Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках трубку» [Жуков 1970: 236]. В конце заседания Сталин и военное командование решили приказать атакованным западным военным округам провести контратаку с целью уничтожения войск захватчика. В приказе, подписанном в 7.15 утра, говорилось:

Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах нарушения советской границы. Впредь до особого распоряжения наземным войскам границу не переходить [Ржешевский 1990: 28].

В этом приказе, переданном после примерно трех с половиной часов после нападения, когда атакующие силы уже продвинулись на десятки километров вглубь Советского Союза, Сталин приказывал не пересекать границу Германии, видимо в надежде на ограниченность немецкой атаки и на возможность остановить войну. Это говорило о полном непонимании действительной опасности и об игнорировании информации с мест, пусть даже минимальной. Части Красной армии в районах западной границы оказались захвачены немецкой атакой врасплох и были не в силах остановить противника. Сто тысяч советских пограничников, рассеянные по маленьким и отдаленным форпостам вдоль границы, протянувшейся на 3000 км, мужественно воевали, но не смогли сдержать натиск.

Сообщение Молотова и речь Сталина

В то время как миллионы людей во всем мире, в том числе в Германии, через средства массовой информации узнали о немецком вторжении в СССР практически сразу после его начала, советский народ получил известие об этом лишь через восемь часов: в 12.15 Молотов сообщил о нападении по радио. Когда за несколько часов до этого в Политбюро обсуждали, кто объявит о войне, Сталин предпочел, чтобы об этом сообщил Молотов, и сказал: «Мне нечего сказать народу»[16]. Заявление запоздало в результате неясности, как представить войну советскому народу. Сталин внес несколько изменений в текст, подготовленный Молотовым, подчеркнув, что Советский Союз исполнил все свои обязательства в соответствии с договором о ненападении, что Германия является агрессором и предателем и что война, навязанная Советскому Союзу, является оборонительной. Это был повтор одного из сценариев Сталина: миролюбивый Советский Союз стал жертвой агрессии, и народ призывается на оборонительную войну. Большой ошибкой этого сценария была вера Сталина в то, что политика «сдержанности», включая воздержание от подготовки армии к немецкой атаке, отодвинет срок войны.

Первое выступление Сталина с речью к советскому народу состоялось 3 июля 1941 г. В этой речи он оправдывал подписание пакта Молотова – Риббентропа получением двух лет мира и достаточного времени для укрепления армии. Он призвал к партизанской войне в немецком тылу и предпочел умолчать о тяжелом положении Красной армии, заявив, что «лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения…» [Сталин 1950: 20, 27].